Я разбираюсь в жизни!

      — Ты думаешь, что работать здесь — реальный успех? Парень, ты реально ошибаешься! Я живу на свете уже девятнадцать лет, и два из них я уже долгое время проклинаю, а все из-за того, что я застрял в этом отвратительном ресторане!       Бургерпэнтс с силой бьет по прилавку, едва не сметая на пол аккуратно завернутые в бумагу гламбургеры. Найскрим сочувственно кивает и открывает рот, чтобы вставить свою лепту в повествование, но антропоморфный кот его вновь перебивает:       — Знаешь, когда мне было около семнадцати, и Метаттон предложил мне здесь работать, я был вне себя от счастья! Я думал, что вот она — популярность, но нет! Меня просто посадили сюда и сказали работать двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю! А оттого, что покупатели каждый день видят мою натянутую улыбку, знаменитостью я не стал!       Продавец переводит дух и садится обратно на шаткий неудобный стул. Найскрим не видит, что его руки делают под столом, но слышит, как чиркает спичка, а потом парень подносит ко рту сигарету. Он неумело делает затяжку, кашляет; сразу видно, что новичок в этом деле. Заметив интерес покупателя, Бургерпэнтс протягивает сигарету, но Найскрим мотает головой.       — Я не курю, — честно произносит он, разворачивая купленный гламбургер. — Для моей работы это невыгодно; мне нужно часами стоять на улице, оберегая свой товар от воров и прочих неприятностей, а курильщику нужно как минимум раз в час отвлекаться на перерыв. Нет, такое не для меня.       Бургерпэнтс хочет возразить, что все совсем не так, но молчит. Он не хочет обижать нового знакомого; чем-то он его привлекает, даже больше, чем те девчонки из переулка. Вспомнив о них, кот снова заговорил.       — Все девушки — коварные дуры, вот что я тебе скажу! Наобещают всякой ерунды, а потом посмеются и уйдут, оставив тебя ни с чем! Если рассуждать здраво, можно подумать, что выгоднее встречаться с парнем, чем с ними! Парни хотя бы не шлюхи, да!       — Знаешь, мне кажется, ты не прав, — задумчиво выдвигает мысль Найскрим, откусывая кусок от гламбургера. — Не все парни хорошие, и не все девушки плохие.       — Все! Я прожил девятнадцать лет, и знаю, что говорю!       Найскрим усмехается и поудобнее перехватывает свой обед. Он прожил чуть больше, чем этот парень, но прекрасно знает, что не все в жизни так плохо, как говорит его новый знакомый. Прошлое продавца доброженого тому доказательство.       — Я знал прекрасную девушку, — заговаривает кролик. — Мы познакомились, когда мне было столько же, сколько и тебе. Но потом я понял, что мы больше не пара. Да и... любая девушка мне не пара.       Он улыбается и поправляет фольгу на гламбургере.       — Так что не все девушки плохие... и не все парни хорошие.       Бургерпэнтс немного удивленно смотрит на Найскрима. Впервые в жизни никто не стал ему перечить в том, что жизнь — дерьмо, а привел доказательства тому; этот странный кролик определенно лучший собеседник, не то, что всякие мажоры, периодически покупающие здесь еду. В то же время, он и сам не беден, судя по тому, что иногда он обедает здесь, тратя деньги на гламбургеры. Кот понимает, что Найскрим довольно-таки умен для своего возраста. И красив. О, да, очень красив!       Бургерпэнтсу становится стыдно за свои мысли. Ему не могут нравиться парни. Они не девушки! А Бургерпэнтсу нравятся исключительно девушки. Очевидно. Обязательно. Без вопросов!       — Эй, парень, — вновь заговоривает он, прогоняя неправильные мысли из головы, — знаешь, ты каждый раз ко мне приходишь, и я развлекаю тебя разговорами. Это немного несправедливо, ты не думаешь? Расскажи немного о себе. Что ты здесь делаешь?       Бургерпэнтс надеется, что это не звучало как-то странно. Он видит усмешку на лице Найскрима и пытается улыбнуться в ответ, но как-то не получается.       — Я вырос в Снежнеграде, — Найскрим говорит, скашивая глаза в сторону и смотря на свой недоеденный гламбургер. — Родители говорили мне, что я могу стать успешным бизнесменом или типа того... я так и поступил. Я открыл свое дело, стал продавать мороженое. Но на родине моя продажа стала в тупик, там и так много снега — куда еще?! Очень редко у меня покупали товар. Тогда я переехал сюда. И вот — я живу в отличном отеле и питаюсь отличной едой! — кролик усмехнулся. — Но мне не хватает того чувства, когда я расхаживал по Снежнеграду в поисках покупателей; там все были какие-то радостные, а когда улыбались, делая покупку, делали это искренне. И хоть я был без гроша в кармане, меня там любили; утром меня встречал смех детей, днем я наблюдал за жизнью города, а вечера проводил с родными или в местном кафе, болтая с посетителями и барменом. Здесь такого нет. Слишком все богато, слишком все чопорны и двуличны. И понятно... в больших районах так всегда.       Бургерпэнтс притихает, не ожидая такой тирады. И все так... спокойно. Если бы он рассказывал о своем прошлом, то кричал бы, как сумасшедший. Да и что рассказывать? Родился, пошел в школу, вырос в обычной семье в Водопадье, из друзей имел только ненормальных темми. Странно, так казалось, что вся его жизнь — сплошное недоразумение, а рассмотрел ситуацию повнимательнее... и ничего особенного.       — Знаешь, я, возможно, был не прав, — немного озадаченно произносит кот. — Я... возможно, все не так плохо.       — А я о чем тебе говорю? — вновь улыбается Найскрим и, помолчав, спрашивает: — Хочешь бургер?       Немного удивленный, Бургерпэнтс тянется за угощением, но кролик прерывает его, подняв руку. Он подносит гламбургер ко рту и делает укус, закрепляя еду в зубах, а потом хитро смотрит на продавца.       Тот удивлен. Нет, — даже ошарашен. Но разве можно отказываться от угощения, тем более дорогого, на которое уйдет половина твоей зарплаты?       Одной рукой опираясь о прилавок, а другой держась за плечо Найскрима, Бургерпэнтс тянется вперед и делает укус. Дыхание Найскрима ударяет ему в нос; пахнет мороженым. Захваченный каким-то азартом, кот буквально вгрызается в гламбургер, проводя языком по начинке, стараясь как можно посильнее закрепить вкус в памяти — когда еще удастся такое попробовать?       Он сам не замечает, как неожиданной преградой становятся губы Найскрима. Бургерпэнтсу в голову ударяет адреналин; он резким движением усаживается на прилавок, спустив ноги за него и схватившись обеими руками за воротник продавца доброженого, а после проникает языком внутрь. Найскрим не сопротивляется, он приоткрывает рот, позволяя коту продолжать.       Бургерпэнтс чувствует, как маленький кусок гламбургера дотрагивается до его языка. Он мгновенно завладевает им и, оторвавшись от губ Найскрима, проглатывает.       Спустя несколько секунд до него доходит, что только что произошло. Кот чувствует, что сидит на прилавке, а не стоит за ним, его руки держатся за нового знакомого, а губы в непозволительной близости от лица Найскрима.       Бургерпэнтс изумленно шарахается назад, чуть было не упав, но Найскрим подхватил его за руку. Взгляды встретились — наверное, это действовало как рикошет.       — Вот черт, — смущенно бормочет кот, впервые чувствуя себя неловко. — Я... мы только что... в смысле... это нормально?       Найскрим фыркнул. Кажется, от смеха.       — Да, это абсолютно нормально, — заверил он Бургерпэнтса.       — Тогда, — кот ухмыльнулся, — я не против добавки.       На них все смотрели. Впервые в жизни не потому, что они что-то продавали.       Очень многие девушки хорошие.       И не все парни — плохие.