Сильная как вода

Случись им сразиться, он бы проиграл. Итачи думает об этом не раз и не два, — стоит лишь встретить спокойный взгляд янтарных глаз. Равнодушный, отрешенный. Так, будто ничего уже и не волнует. Возможно, кто-то скажет, что сам Итачи выглядит точно так же, но нет: в нем живет воля Огня. Он всегда стремится к чему-то, страстно, отчаянно, и плевать хотел на то, понимают ли его. Конан тоже не нуждается в чужом понимании. Но и стремлений у нее как будто бы нет; Конан сражается так, будто давно поставила крест. Не только на себе, как поставил его Итачи; на всем, что ей дорого, — тоже. Младший брат Итачи остался жить. Коноха осталась жить. А любимые люди Конан давно мертвы. Их сожрала война. Безразличная ко всему, она страшна, как страшны ангелы, потому что, в отличие от Итачи, лишена человеческих привязанностей. Она давно пересекла эту грань. Если в Итачи живет воля Огня, то Конан — она как вода. Изначально спокойная, но бурная, когда срывается с вершин гор; мягкая, но способная победить твердое — ведь вода точит даже камни. Случись им сразиться, Итачи бы проиграл. Вода Конан достаточно сильна, чтобы загасить даже самое мощное пламя. Имя этой воде — безысходность. Иногда Итачи мечтает о том, чтобы она его поглотила; возможно, тогда он станет на шаг ближе к ангелам.