Монолог

       Ночь. Я сижу в своей маленькой комнатушке и считаю минуты до рассвета. Отчаяние окутывает меня с все большей и большей силой. —Вчера снова подралась в школе, — сказала вслух я. — Снова проиграла. Снова веду этот чертов монолог. Почему одноклассники не могут просто принять меня?        Серые стены были единственными моими слушателями. В который раз. В который раз я сижу на своей, уже давно продавленной, кровати и разговариваю сама с собой.       — Отец снова лежит на диване в гостиной и что-то неразборчиво бормочет. Его вечные пьянки нам с мамой уже надоели. Она выбежала из, давно уже мною ненавистной, комнаты. Она плакала. Видимо отец снова ее ударил. И, наверно, не один раз. Я снова бездействовала. Боялась попасть под его горячую руку. В последний раз мой героизм обернулся прахом.        Вспомнив, что завтра мне все-таки придется идти в школу, я не дожидаясь рассвета, легла на кровать и попыталась заснуть. Получилось. Через пару часов меня снова ждут мною ненавистные физиономии одноклассников.

***

       Наутро я проснулась на удивление легко, ведь заснула я лишь пару часов назад. После полудня, вероятнее всего, я буду полумертвой. Хотя, от обычного моего состояния это не многим отличается.        Встав с кровати, я попыталась проанализировать ситуацию.       — Я сегодня иду в школу. Сегодня, вероятнее всего, произойдет очередная драка. Я этого не хочу. Вечером мамы не будет — у нее ночная смена. Я останусь с НИМ одна. Это ужасно. Мое, итак уже паршивое, настроение стало паршивей некуда. Я быстро пробежала через гостиную, в которой спал отец — мне нужно было попасть в ванную. Взглянув на свое отражение, мне стало тошно. Жалко было смотреть на себя. В отражении я увидела нечто. Длинные темные волосы были спутаны, заспанные глаза, под которыми пролегли, давно уже привычные для меня, темные круги. В сериалах, фильмах и книгах внешность героинь описывают так сказочно — «Волосы цвета пшеницы » или «Глаза цвета молочного шоколада». Будь я там, меня описали бы также, только волосы были бы не цвета пшеницы, а чего-то приятного и коричневого, возможно, того же молочного шоколада. Но мы не в фильме, книге или сериале. В этой скучной реальности максимум, на что я потяну, так это «Глаза цвета какашки, волосы не отличались от глаз, но они были еще и спутанными». Прям картина маслом «Девочка- какашка». Помню, меня когда-то так называли одноклассники. На смену этому прозвищу, потом, пришли еще более оскорбительные.        Снова взглянув на себя в зеркало, мне захотелось плакать. Из-за этого я быстро включила холодную воду и начала умываться. Проделав водные процедуры и кое-как расчесав волосы, я направилась на кухню. Пришлось снова прокрадываться через гостиную. На кухне мама приготовила что-то на завтрак. На ее лице красовался, хоть и небольшой, но видно, что недавно полученный, синяк. Пока я не прокашлялась для привлечения её внимания, она пустым взглядом смотрела в стену. Заметив меня, она улыбнулась. Внутри у меня что-то упало.       Улыбка матери. Такая добрая и в то же время такая измученная, такая…родная. Да, именно. На протяжении скольких месяцев на лице мамы не появлялась задорная улыбка и блеск в глазах? Думаю, столько же, сколько и у меня. Только вот я, на протяжении этих месяцев, не улыбалась вообще. Думаю этой измученной улыбкой она говорит: «Милая, я знаю-плохо, но ты держись. Ты сильная. Сильнее многих. Я всегда буду с тобой.» ЛожьЛожьЛожь Иногда она произносит это и вслух. Тогда мне становится легче. Ненадолго.       На этот раз завтраком моим была бедная курица. Не повезло ей, однако. Но она вкусная, так что тот факт уже потерял свою силу.       Пришлось снова проходить сквозь гостиную. В комнате я натянула на себя одежду, она была темная и мешковатая. Как и я. Не хочется даже говорить, что именно это было. Хотя, я, в принципе, и сама не поняла. Ах да, волосы. Придется заплести их в косу. Опять. С такой длиной такая прическа — оптимальный вариант.       Обувшись и закрыв дверь на ключ, я вышла из дома. Минут через пятнадцать приедет школьный автобус. Я там нечастый гость, только если просплю — тогда выбора у меня просто напросто не остается. Зачем проводить лишние несколько минут в компании этих прогнивших существ? Хотя сама я недалеко от этого ушла.       Сейчас, в который раз, я иду по безлюдной утренней улице. В который раз понимаю как красив мир. Именно такой мир — тихий и безлюдный, еще не проснувшийся. Только в такие моменты мне хочется улыбаться. На этом «хочется» все и останавливается. Я дохожу до школы. До моего персонального ада.