Their Wings/Их Крылья

Монстры с восторгом аплодировали. Агрессивная Собака не мог лаять, ему лишь оставалось рычать, так как на его морде был намордник, крепко сдерживающий челюсти. Санс чувствовал волнение и испуг, но по большей части злость. Он хотел помочь своему пушистому собрату снять эти орудия пыток, но его руки тоже были связаны. Его челюсти сжались. Теперь он смотрел на тех, кто с нетерпением ждал, что будет дальше. Меттатон быстро и усердно позировал. Ёбаная куча ржавых банок. — Вы готовы к следующей игре, мои дорогие? — монстры кричали «да», что заставило робота хихикать в восторге. — В последний раз, к несчастью, мы потеряли нашего дорогого гостя в «Смертельном Колесе». Но не отчаивайтесь, ведь у нас есть три абсолютно новых подопытных! Интересно, где же четвёртый, правда? Появился огромный экран, который показывал комнату, в которой брат Санса был в ловушке. Он терпеливо ждал. — Ах, а вот и он! Вы должны задаться вопросом, что мы приготовили для сегодняшнего шоу! Это вы узнаете вместе с нашим особым гостем — Папайрусом! Робот ухмыльнулся. Папайрус ничего не видел, но в верхнем левом углу был динамик. Монстр подскочил, когда услышал голос Меттатона. — Приветствую, уважаемый! — отсалютовал он ему. — Я имею удовольствие сообщить вам, что вы были выбраны для участия в МТТ шоу этим вечером! Разве это не чудесно? Монстры на трибунах зааплодировали. Ты смотрела на Папайруса, смотрящего в сторону говорящей камеры. Но для тебя это выглядело так, словно он смотрел на тебя напуганными глазницами, полными гнева. Его зрачки были тонкими и пульсировали. Ты видела, как он открыл рот. Он говорил, скорее всего, кричал, но ничего не было слышно. — Нет смысла говорить, милашка, — проворковал Меттатон. — Ты лишь должен слушать. Видишь эту дверь? На камере ты могла видеть открывающуюся дверь. К счастью, это было видно благодаря красным неоновым отделкам коридора. Ты не знала, мог ли там поместиться Папайрус… Он был слишком высоким, а ловушки слишком маленькие. Он не мог пройти с его причудливыми доспехами с шипами. Его руки были в наручниках. Ты взглянула на Меттатона. — Это нечестно, он не сможет пройти! Ты не заметила изменившееся лицо Папайруса, услышавшего твой испуганный голос через динамик. Робот быстро бросил взгляд на тебя, затем на скелета. — В этом суть драмы, дорогая, — усмехнулся он, прежде чем перевести взгляд на тьму, в которой был твой друг. — Как видишь, тебе придется найти способ попасть в эту вентиляцию, потому что иначе ты скоро будешь вдыхать токсичный газ, если не поторопишься. Ты видела, как газ начал заполнять комнату, в которой был скелет. Монстр огляделся вокруг, пока дым постепенно окутывал пространство. Он снова взглянул на ведущего с яростью во взгляде — Время идёт, красотуля, — ухмыльнулся Меттатон. — Эта ловушка является ключом к безопасности. Меттатон повернулся лицом к своим зрителям. — Пройдёт ли он «Дыхание Смерти»? Найдёт ли он выход? Ответ лежит на этом экране, мои дорогуши, смотрите! Папайрус прикоснулся к краю ловушки, чтобы понять, какова её ширина. Ты не слышала его кашель, но то, как тряслось его тело, показывало это. Дыхание было коротким и прерывистым. Но ты старалась не волноваться сильно, ведь Королевский Стражник умён, потому что он знал, что делать: он снял наплечник, после чего быстро проскользнул в маленькое пространство, и дым закрыл обзор камере. — А, он сделал это? — с энтузиазмом спросил ведущий. Экран переключился на другую камеру, которая была внутри вентиляции. Папайрус более-менее ползал из-за трудностей с конечностями. Он всё ещё держал наплечник в руке. — Вот он! Великолепно, изумительно! Слушатели кивнули в знак согласия. Санс с облегчением улыбнулся. А потом Папайрус очутился в комнате, наполненной лавой. Ты ахнула. Как он должен был пройти через это, когда у него нет даже пространства для прыжка? Только если бы он мог прыгать несмотря на то, что у него длинные ноги, но он бы не смог зайти так далеко в один присест, верно? — А теперь, милок, добро пожаловать в мини-Хотлэнд! — засмеялся Меттатон. — Как же этот господин пройдёт через эту лаву? Монстр недоверчиво осмотрелся. На стенах были люки, но были ли это просто платформы или что-то опасней? Сердце колотилось от плохого предчувствия. Тебе не нужно паниковать, потому что Папайрус материализовал кость, бросил её через комнату… И люк открылся, показывая оружие, готовое стрелять снарядами. Ты широко открыла рот от шока. Как он мог пережить это?! — Папайрус! — в страхе закричала ты. Монстр снова посмотрел на динамик, снова поражённый твоим испуганным голосом. — Заткнись! — огрызнулся робот, что заставило тебя заскулить в страхе. Ты не ожидала, что он так бурно отреагирует, но это возымело свой эффект: ты больше не смела произносить и звука. Он снова повернулся к своей аудитории с милой улыбкой. — Вау, посмотрите на это! Кажется, становится жарковато! Под словом «жарковато» я имел в виду… больше лавы! И на этих словах больше лавы начало заполнять гигантский бассейн. Он никак не сможет пройти через это, если эта горячая жидкость начнёт увеличиваться. Паника сковала твои внутренности, и от гнева перед глазами всё поплыло. — Прекратите! — начала ты кричать. — Прекратите это дерьмо прямо сейчас! Что с тобой, ты больной?! Если ты любишь опасности так сильно, почему бы тогда тебе не попробовать это самому?! Ты всё-таки лопнула, к удивлению зрителей. От удара у тебя чуть не отлетела голова. Как только ты открыла глаза, ты видела лишь звёзды, пока статические звуки раздавались в твоих ушах, а боль эхом отдавалась в голове, словно мяч, отброшенный от стены. Но это не остановило ярость, которая захватывала тебя, наоборот, лишь усилило её. — Милая! — позвал тебя Санс, боясь, что тебя убило ударом. Он крепко вцепился в решётку, бессильно наблюдая за тобой. Его зрачки ярко светились от ярости. — Сукин ты сын… — Не будь таким нетерпеливым, дорогой. Скоро придёт и твоя очередь… если он умрёт. Ты боролась с полуобморочным состоянием, чувствуя крепкую хватку Азриеля на своих плечах. Он наблюдал за тем, как ты пыталась поднять руку. — Дай власть мне, Фриск — шептал он на ухо, что ты почти не расслышала. Ох, на секунду ты хотела дать ему власть и затеряться в его объятиях, позволить миру гореть подобно огню в твоей груди. Позволить всему выйти наружу. Его шёпот продолжал сливаться с твоим разумом, словно ты была одним целым с ним, его телом, разумом и душой. Твоё желание защитить своих друзей от этого ублюдка было настолько сильным, что позволило ему овладеть тобой. Но нет. Ты решила спасти всех. Решив так, ты не будешь возвращаться. На твоих руках больше не будет пыли. Они не заслуживают этого… или, по крайней мере, некоторые из них. Но ты не заслужила нести бремя их смерти на себе, даже несмотря на то, насколько они ужасны. Как бы ты хотела позволить этому гневу захватить тебя без остатка, но ты не могла причинить мучительную боль смерти другим. Ты знала, что это было подобно смерти. Она часто была в твоей повседневной жизни. И ты лучше, выше того, чтобы зваться убийцей. — Нет, Азриель, — ответила ты в мыслях, выдохнув, чтобы успокоить нервы. — Пожалуйста, не бери на себя бой. Я всё ещё помню, что ты сделал с Андайн. Я не хочу больше крови… или, скорее всего, масла, учитывая, что Меттатон робот. — И что тогда? — его пальцы впились в твою кожу. — Позволишь им так омерзительно поступать? — Я найду способ, как выбраться отсюда. Просто дай мне немного времени. Ты всё-таки решила взглянуть на Меттатона; твои глаза не выражали ничего, кроме желания мести твоего друга. Его слегка удивила такая молчаливая угроза, но потом он нежно улыбнулся. — Ох, как мило. Продолжай держаться за свою решимость, милая. Она тебе понадобится в нашей маленькой игре. Азриель бы харкнул ему в лицо кровью, если бы ты позволила, но ты оставалась спокойна. Лучше всего было наблюдать за тем, как Папайрус справлялся с заданием, поэтому ты проверила экран, видя, как он нахмуренно смотрел на лаву. Наверняка он слышал, как Меттатон ударил тебя. В ярости он вызвал защиту из рёберных костей, затем в его руке появилась бедренная кость, он надел наплечник обратно и сделал большой прыжок. Когда он начал плыть благодаря своей магии, двери ловушек открылись, дабы выстрелить по цели. Ты громко ахнула. Монстр защищал себя с помощью костей, используемых в качестве мечей, когда рёберные кости были слишком повреждены, чтобы защищать его от пуль. Он двигался с такой легкостью. Но потом он получил пару пуль. Ты не слышала, как он кричал от боли. Несмотря на раны, которые он получил, он дотянулся до двери, которая открылась сразу же, как только он ступил на твёрдую землю. — Ну и ну, ты прекрасный боец, Папайрус! — похлопал Меттатон. В комнату открылась ещё одна такая же дверь. Экран показывал замершего от удивления Папайруса, понявшего, что он остался в живых. Ты ждала, когда он войдёт в следующую комнату, и видит бог, ты очень надеялась, что она вела к вам, к тебе, которая не могла двигаться. Ты наблюдала за тем, как скелет медленно вошёл в дверь, дыхание сбилось, а сердце начало пропускать удары. Меттатон повернулся к нему, и все заулыбались, когда он объявил это. — Как раз вовремя! Третья игра: Кровавое Море!

✧✦✧

Его дыхание оборвалось. Кровавое море? Он взглянул в глазницы своего брата, полные недоверия, и убедился, что он и пёс заперты в клетке, смотрели на него в ответ (почти) целого и сохранного, но в то же время волновались, что будет дальше. Человек же… Она выглядела побитой и её глаза не выражали ничего, кроме напряжения. Он быстро всё понял. Он обратил взгляд на Меттатона, который ярко улыбался. — Несколько минут назад ты доказал нам, что ты хороший боец. Я слышал, что ты особенно хорош в экзекуции людей. После всех этих похвал, что я слышал о тебе, теперь покажешь нам, насколько ты достоин их? Дорогуша, я уверен, ты знаешь, кто я? Вдруг, Папайрус, который всё ещё был в шоке от предыдущего теста, оказался заперт в клетку, которая упала с потолка. Ты плакала. Монстр схватил решетку, чтобы попытаться поднять клетку, и напрасно, потому что она была прикреплена к земле с помощью какой-то системы. Так как решётка проводила электричество, он отпустил её. Взбешённый, он взглянул на ведущего, который шёл к тебе. — Да, я смотрел твоё шоу по вечерам, — с злой хрипотцой ответил Папайрус. — О, мой фанат? — понял Меттатон. Он опёрся о стул, на котором был связан человек. — Ну тогда это меняет многое! — Кроме того, если ты знаешь, кто я… То ты должен знать, что я Глава Королевской Гвардии. Ты не имеешь права нападать ни на меня, ни на мою семью. — Ах, милый. Кто сказал, что я хотел тебе сделать больно? За исключением этого сладкого пирожочка… — он погладил испуганного человека по щеке. — …являющейся частью твоей семьи? Папайрус хотел ответить, но закрыл рот также быстро, как и открыл. Этот человек не его семья. Она его единственный друг, но также будущая и последняя жертва-душа. Его взгляд бешено сверлил землю. — Она не моя семья, — с горечью ответил он. — Так ты не возражаешь, если я сделаю кое-какое шоу в прямом эфире? — робот подмигнул скелету. Это подмигивание заставило монстра скривиться. Человеческая грудь быстро поднималась и опускалась от страха, когда она видела звезду, повторяющую «кровопролитие». — Я не слышу вас! — закричал он. Это заставило зрителей кричать громче, они ритмично топали между сиденьями. Робот усмехнулся. — Интересно, как долго человек продержится! — затем он с дьявольской ухмылкой посмотрел в камеру. — Мы собираемся проверить это… в Кровавом Море! Зрители радостно захлопали, в то время как роботизированный ведущий нажал на пульте кнопку. Из земли вышел набор разных объектов с одним общим моментом: они все по-своему смертельно опасны. — Нет, милая… — выскользнули слова из Санса, когда он увидел, как Меттатон играет с ножом-бабочкой. Бедняга, прикреплённая к стулу, подавилась воздухом, и начала раскачивать цепи, привязавшую её к предмету мебели. Он подходил ближе, с каждым шагом надеясь увидеть отчаяние в глазах своей жертвы. И вот оно. Человек продолжала волноваться и потеть в тревоге, пытаясь образумить ведущего. — Тебе не нужно делать этого! Ты можешь сделать множество более лучших вещей, я уверена, что все будут даже ещё больше наслаждаться твоим шоу! — она изо всех сил пыталась убедить его — возвышающегося над ней ведущего. — Я сомневаюсь в этом, — ответил он с улыбкой. — Все они хотят драмы, неожиданность, и… — он наклонился над будущим объектом пыток, шепча слова. — Кровопролитие. Губы малышки дрожали. Она выглядела расстроенной и разочарованной одновременно. Со слезами на глазах она выражала гнев и страх. Санс бросался оскорблениями в попытке привлечь внимание Меттатона, чтобы выиграть немного времени. Он собирался убить человека. У неё нет шансов в этом положении. Оружие коснулось живота, и тогда раздался голос. — Я сделаю это. Прежде чем Меттатон смог вонзить большой нож в нутро своей жертвы, его отодвинули в сторону. Это был Папайрус. Он решительно смотрел в глаза робота. — Ничего себе поворот сюжета! Это было неожиданно, — Папайрус хмыкнул на это замечание. — Ну… если ты слышал обо мне, ты можешь знать, какие у меня хобби. Помнишь Бургерпэнтса? Ты хотел, чтобы он был наказан. И я единственный, кто сделал это. — …Верно. Что ж… — создание Альфис взяло пульт и нажало кнопку, чтобы освободить высокого скелета. Папайрус выпрямился и подошёл к ведущему. — Ты ведь покажешь нам свои таланты? Глава Королевской Стражи взял нож-бабочку из рук Меттатона, и его взгляд пронзил ведущего, чтобы он отъебался. Публика орала и свистела в нетерпении. Они очень хотели увидеть кровь, не так ли? Человека затрясло, глаза всё ещё были влажные, пока она смотрела на своего друга, стоящего с этим орудием для пыток. Он смотрел на неё. Чувство сильного страха мурашками ползло по спине. Он ударит своего дорогого друга… Тот, кто жаждал сделать эту вещь с ней, когда они были врагами… Теперь это невозможно сделать. Человек сглотнул, и затем улыбнулась, когда слёзы грозили упасть. Она держалась. Она была решительно сильна. — Сделай это, — произнесла она губами. Она знала, что это единственный путь. Они все знали, что это был единственный путь. Дыхание Папайруса стало дрожащим из-за ужасных чувств, берущих верх над ним. Он стиснул челюсти. Магия горела в его душе и костях из-за тяжёлого угрызения совести. Человек… Мне жаль… Её голос эхом отдался на весь зал. Он никогда не думал, что ему придется слышать такие разрывающиеся крики, особенно из такого маленького тела, из этого маленького человека, которому удалось вытащить из него что-то хорошее… Отвращение и ненависть охватывали его, и даже с неимением желудка он чувствовал, как у него крутит живот. Это выражение на этом нежном лице… Это невыносимо. Он ненавидел то, что делал, то, как разрезал плоть, несильно, чтобы убедиться, что она выдержит эту пытку, но… Её тело настолько сильно было покрыто чёрными отметинами, что он не знал, как это может окончиться. Эта кровь была темней той, что он видел… Великий Азгор… что он делает? Его лицо искажено болью. Страдания его человека были подобны нанесению ран себе… Самая интересная часть это то, что он думал… как многое он терял. И вот он убивает последнюю надежду ради остальных. Они не заслужили боли его человека. Никто из них не заслуживает того, чтобы пролить её кровь, они даже не заслуживают прикоснуться к ней… Она действительно хочет спасти род монстров после всего, что ей сделали? Он надеялся, что нет. Он чувствовал, как его глазницы горели магией со странной нуждой. Необходимостью убивать снова и снова, чтобы защитить себя. Сдавленный крик. Он знал, что бедная маленькая душа держится только благодаря лекарству, которое производит её собственное тело. Он читал это в книгах о людях, и теперь видел это воочию. Он мог бы поэкспериментировать. Маленькое существо покрыто ранами и кровью, едва реагируя на продление пыток. Она даже не могла держать голову, не то что держать глазами открытыми. Её дыхание такое слабое… Она словно спала, но всё ещё была в сознании. Думает ли она, что это сон? Санс не смотрел. Его голова была опущена вниз, в то время как капельки пота покрывали его череп. АС скулил как бешеный. Да, я знаю… Это ужасно. То, что я делаю — это ужасно… Слабый всхлип человека вернул его к реальности. Он почти не слышал его, ибо она была так слаба, на краю беспамятства… Он присел на корточки, чтобы быть на уровне её уха. — Держись, человек… Всё уже позади… оставайся решительной. Она выпустила почти незаметный звук, который дал ему знать, что она согласна. Он хотел погладить её лицо, покрытое потом, слёзами и кровью, но это было рискованно со зрителями и ведущим. Они аплодировали, кивали или даже пели и кричали, когда слышали, как человек кричал громче. Они всегда просили больше. Больше ран, больше крови, больше криков… Минуты шли так долго, и его доспехи были испачканы. Комментарии робота не помогали. Кажется, он наслаждался зрелищем, свидетелем которого был. Но вскоре он может подумать, что Папайрус может постараться и лучше. И честно говоря, он был в ужасе, зная, что этот момент придёт. Он делал всё возможное, чтобы скрыть свои трясущиеся руки. Он чувствовал, что человек умрёт, если он снова ранит её. Она едва могла открыть глаза. Едва могла дышать. Может быть… Может быть, лучше было закончить её страдания… ведь… она могла вернуться, да? Таким образом… таким образом… он мог бы сделать всё по-другому. Ты так туп, Папайрус. Ты не можешь вспомнить прошлых перезапусков, так зачем заморачиваться? Ты лишь вдвое ей навредишь. Он поднял руку, когда услышал звон. Зрители испустили вой протеста, а Меттатон был в восторге, что Папайрус покончил с этим жалким существом. Он вернулся в центр сцены, с радостью объявляя. — Ну и ну! На сегодня всё, мои хорошие! Докажет Глава Королевской Стражи — Папайрус, свою верность, убив человека? Вы получите ответ завтра в это же время! Оставайтесь такими же милыми! Зрители аплодировали. Папирус отпустил нож, и теперь сидел на корточках, взяв лицо человека в руки и подняв его к себе. Она же всё ещё жива? — Человек… — Ты здесь?