Мир по ту сторону.

Не могу сказать, что моя жизнь пестрит приключениями, или меня окружает то, что выходит за рамки нормального — это не так. Но кое-что, действительно необычное, застало меня однажды после переезда из своего родного города. Эта история приключилась даже не со мной, и даже не с кем-то, кого бы я знала лично, но это не помешало вмешать меня в неё, хоть и в качестве обыкновенного слушателя. Тот день был одним из самых зауряднейших и не вмещал в себя никаких планов, кроме шестичасового торчания в колледже. Как я уже сказала, я переехала сюда совсем недавно, сразу же после того, как окончила школу. Город находится в четырёх часах езды от моего родного, и это самый оптимальный вариант, на который пошли мои родители, чтобы иметь возможность видеть меня не так редко. Будь в моём городке колледжи, держу пари, они бы никуда меня не отпустили, даже если бы учебные заведения не подходили бы под мои планы, касаемо выбранной специальности. Здесь было не так уж и плохо, а точнее сказать, совсем не плохо. Хоть и жила я здесь, сравнительно, недавно, но уже успела обжиться, влиться в ритм и слиться с толпой. Даже в учёбу, которая оказалась гораздо сложнее, чем в школе, мне удалось втянуться. Всё потому, что здесь никто не тянул за ниточки и не уговаривал тебя доучиться. Тут выбирал ты, и будущее твоё тоже зависело от тебя. Утро выдалось ветреным и прохладным, но очень свежим. Мне приходилось вставать пораньше, чтобы успеть занять место в автобусе, который всегда был забит сверху донизу, особенно в час пик по утрам. Но, как оказалось позже, ранний подъём и я — вещи совсем несовместимые, впоследствии чего мне пришлось отказаться от завтрака, чтобы успевать на учёбу. Но я никогда не отказывала себе в возможности заскочить в Старбакс, захватить оттуда имбирно-пряничный латте и любимый черничный мафин, радуя мозг (но никак не желудок и фигуру) количеством сахара. Дабы тот, впоследствии, смог выжать из себя максимум. Тот день не был исключением и, хоть первой пары у меня не намечалось, я действовала по стандарту, понимая, что свой свободный час мне нужно потратить на торчание в библиотеке и поиски нужной информации для проекта по экономике и бизнесу. Библиотека, знаете ли, не самое популярное место, особенно в восемь утра, поэтому я уже настроилась на полное одиночество и тишину, но мои планы прервал парень, сидящий за одним из столов и с полузакрытыми глазами пялящийся в книгу. Услышав скрип двери, он повернул ко мне голову и махнул рукой в свою сторону. — Доброе утро, — я села рядом, доставая из сумки тетрадь и ручку. Все нужные мне книги уже лежали на столе рядом с ним. — Если бы утро действительно было бы добрым, я лежал бы в своей постели, а не сидел бы здесь, пытаясь перечислить все формы аутсорсинга*, — он вздохнул, опустив подбородок на стол, прикрыв глаза. Эрд Брингкоук отнюдь не был неучем. Мы учились на одном факультете, и единственное, что я могу сказать — у этого парня отличные мозги, но он их вовсе не использует. Это, кажется, распространённая проблема современного общества. Он был одним из тех парней, которые любили видеоигры и девушек, успешно покоряя и тех и других. Обычный простой парень — ни дурной славы, ни огромной популярности. Мне всегда нравились люди, с которыми можно было непринуждённо болтать. Вместе с Эрдом, которого то и дело приходилось тыкать в плечо, чтобы тот не уснул, мы неотрывно писали добрых полчаса, пока наши руки окончательно не потребовали отдыха. Почувствовав, как мои глаза закрываются, я опустила голову на стол и сделала глубокий вдох. Полежав так около трёх секунд, я снова открыла их и сморгнула слёзы, выступившие в результате напряжения глаз и плохого освещения. Расплывчатый кругозор стал постепенно приобретать чёткие очертания, и я заметила на столе странную надпись. Неосознанно коснувшись её подушечками пальцев, я приподняла голову. Знаете эти любовные надписи, где инициалы двух людей написаны внутри сердечка? Так вот, это была одна из них. Она заставила меня улыбнуться, и скучающий Эрд это заметил. Он любопытно потянул голову к месту на столе, на которое я так заинтересованно пялилась, а потом выдал протяжное и грустное «А», возвращаясь в прежнее положение. — Романтика сплошь и рядом, даже в библиотеке, — отшутилась я, отрывая взгляд от милой надписи. Парень задумчиво хранил тишину, пока, понизив голос, не произнёс: — Романтика? Тут, скорее, уместнее слово «драма», — увидев моё удивление, он продолжил, — есть одна история… И Эрд рассказал её. Рассказал то, что перевернуло мою жизнь. Жизнь тем и опасна, что в ней сны могут стать явью. Она отлично это знала. И это пугало её. На тот момент, когда Дейзи Росс начали сниться странные сны, ей было девятнадцать. Её жизнь нельзя было назвать прекрасной, но можно было сказать, что в ней всё было стабильно хорошо. Оценки у неё были вполне удовлетворительные, семья счастливая, а отношения развивались прекрасно. Она не была популярна, но друзей ей хватало. Всё казалось точно как в сказке, пока в сердце заседало сладкое чувство любви. — Джастин, — однажды обеспокоенно произнесла она. Запустив в пальцы в мягкие волосы с пшеничным отливом, девушка легонько оттянула их за кончики. Лицо Джастина казалось таким умиротворённым, пока его глаза были закрыты, а грудь время от времени вздымалась от ровного дыхания. Ветер щекотал его кожу, и она время от времени покрывалась мурашками. Девушка замолчала. Не стоит ей прерывать такую идиллию. Но только она собиралась убрать руку, как он тут же схватил её. — Что? — парень открыл глаза, внимательно посмотрев вверх. — Тебя что-то беспокоит? — Нет, — Дейзи улыбнулась. Не потому, что она хотела что-то скрыть от него, а потому, что его вид заставил её плохие мысли рассеяться. — Просто хотела напомнить тебе, чтобы ты берёг себя. Этой ночью она снова проснулась в холодном поту. Она чувствовала, как невидимое ощущение тревоги и страха сдавливала её горло своими лапищами; как о её тело время от времени ударялась наэлектризованная волна отчаяния. Дейзи кричала во сне. Она точно знала это, потому что её мать уже стучалась в дверь, спрашивая, всё ли у неё в порядке. Ничего не было в порядке. Она не могла ответить, не могла встать и подойти к двери, потому что её горло болезненно пересохло, а конечности дрожали настолько, что совсем онемели. Что может чувствовать человек, когда ему день за днём снится смерть его второй половины? Родители Росс настояли, чтобы она начала посещать психолога, заверив, что так ей станет легче, и она навсегда избавится от назойливых кошмаров. Сеансы шли один за другим, слова были одни и те же, а пользы не было совершенно никакой. — Что тебе снится? — Снится, будто я пытаюсь найти Джастина. Всё всегда происходит по-разному: он теряется в толпе, лесу или просто исчезает из моего поля зрения. Но я всегда ищу его. А когда нахожу, его забирают у меня навсегда. Каждая встреча с Джастином становилась всё невыносимее, но время без него — ещё хуже. Она никогда не говорила ему о том, что с ней происходит, а он словно старался не видеть этого. Он улыбался, и она улыбалась вместе с ним. Улыбалась, чтобы ночью снова закричать от боли, упасть на пол, схватиться за голову, почувствовав, что в очередной раз потеряла его. Навязчивые сны превратились в паранойю, Дейзи больше ни на секунду не оставляла Джастина, постоянно находилась с ним и то и дело повторяла: «Не делай этого», «Это опасно». С каждым сном и каждой проходящей минутой ей становилось всё больнее и тяжелее. Словно ей проходилось проходить через Ад каждый чёртов день. Жизнь тем и опасна, что в ней сны могут стать явью. — Джастин, что ты делаешь? — дрожащей ладонью она прикрыла губы, когда её глаза встретились с глазами парня, стоящего на краю крыши, на которую они любили забираться, пока Дейзи не ограничила доступ ко всем опасным местам. Её тело вновь ощутило чувство, посещающее его лишь по ночам. Лицо исказила гримаса страха, сердце болезненно сжалось. Она медленно упала на колени, понимая, что не может сделать и вдоха. В глазах застыла сплошная темнота, пока тёплые руки не прикоснулись к её холодным и мокрым щекам. Дейзи сделала несколько прерывистых вдохов, а затем разрыдалась, утыкаясь лицом в плечо Джастина. Она сжимала его рубашку, кричала, пыталась что-то сказать. Боль не собиралась покидать её. Перед глазами мелькали обрывки снов, мозг снова гласил о том, что у неё снова отобрали Джастина. Отобрали, а она не смогла ни остановить это, ни даже попрощаться с ним. Смерть никогда не позволяет нам сказать «прощай». Но смогли бы мы произнести это, даже будь у нас такая возможность? Вот так просто сказать человеку «прощай» и принять то, что он исчезает навсегда. — Всё хорошо, я не собирался ничего делать, — шептал его голос. И это было реальностью. Реальностью, в которой он был жив и в которой он был в порядке. — Мне снились сны. Сны, из-за которых я предпочла бы не засыпать никогда, — шептала она в порывах рыданий, дрожа всем телом. — Сны — не реальность, так что не стоит бояться призраков, — он покрепче сжал её в своих объятиях, слушая её глухие рыдания, разбивающиеся о его плечо. И это было правдой. Мир, который она создала в своих снах, был лишь иллюзией, а страхи, которые её преследовали, — призраками. — Вот как, — я вернулась в наше время, когда Эрд прекратил свой рассказ. — Почему ты назвал это драмой? Джастин ведь оказался в порядке. Парень прочистил горло. — Джастин умер ещё до того, как Дейзи начали сниться эти сны, — он позволил долгой тишине встать между нами. — Его смерть и стала причиной её кошмаров. Позже Эрд рассказал, что парень покончил жизнь самоубийством, сбросившись с той самой крыши, о которой он упоминал в своём рассказе. Причина этого поступка так и осталась загадкой, а в предсмертной записке он написал лишь: «Из любви». Дейзи не могла смириться с этим фактом, поэтому воскресила Джастина в своих мыслях, материализировав его в своей реальности. Её кошмары — лишь побочный эффект психотравмирующей ситуации, которую она пережила. Но она была слишком слаба, чтобы выдержать её. Слаба настолько, что после окончания колледжа повторила поступок Джастина, оставив записку с одной лишь фразой: «Из любви». Эта история приключилась даже не со мной, и даже не с кем-то, кого бы я знала лично, но это не помешало вмешать меня в неё, хоть и в качестве обыкновенного слушателя. История, которая перевернула моё сознание и помогла осознать важную истину, которую так и не усвоила Дейзи. Хуже боязни иллюзии может быть только побег от реальности.