Сказки для взрослых

- Ты просто Кейт Мосс, детка, - Минхен отходит в сторону и внимательно оглядывает парня, заворожено рассматривая длинные худые ноги, обтянутые черной тканью брюк. - В смысле? - Героиновый шик, ты моя подружка-наркоманка. - Почему это твоя? - Рен хмурится. Волосы ему то ли уложили по-новому, то ли обстригли, но смотрится нереально. Милый школьник в коротких шортиках превратился в сексуальную нимфетку. Порочную Лолиту, желающую утолить свою страсть. Окай. Возможно, на счет последнего он и преувеличил, но это просто "фантастик". - Бэкхо тебя бросил. - Почему? Минхен пожимает плечами: - Разве для этого нужна причина? - А разве нет? - Рен вертится, разглядывая себя в зеркало, проверяет, не висит ли "жопа" у штанов и как вообще он смотрится сзади. Стоило бы сказать, что отлично, мол, не юли, детка, ты шикарен, но Минхен молчит, обдумывая вопрос. На самом деле он мог бы предложить миллион разных вариантов. - Хорошо, - выдох. - Все потому что ты изменял ему с ДжейА. Ну, то есть, как изменял, он зажал тебя пару раз в ванной, совсем голого. - Совсем? - темные брови вопросительно поднимаются вверх. Совершенно отчетливо давая понять, что такой вариант ему не совсем по душе. Рен замирает, как и усмешка на его губах. Стоит не хуже чем статуя в каком-либо музее, весь такой... накокаиненный? Дурацкое сравнение, совершенно непонятное - единственное, что выдает мозг. - Хорошо, на тебе было полотенце. Так покатит? Кивает. Хорошо, можно продолжать. - Он зажал тебя в ванной. На тебе было одно полотенце, и ты сопротивлялся. - Бил по лицу? - Нет. - Определенно нет. Минхен всплескивает руками и смеется. Кадры из фильма промелькнули перед глазами быстрее, чем он успел выразить мысль. Остановившись, сделав пару глубоких вдохов, он продолжает: - Ты кричишь что-либо в духе: "Уйди, противный. Нет, нет, я не отдамся тебе". Так легко представить худенького Рена, бьющего своими маленькими кулачками, зажавшего его парня. Минхен снова смеется. Многие ошибочно полагают, что... - Хватит смеяться. Что там с Бэкхо? - Ммм... он застал вас. Сказал, что мириться с присутствием Аарона в вашей кровати он еще как-то может, но вот ДжейА - явный перебор. И бросил тебя. Убежал в закат, а по его щекам катились горькие слезы. Минки улыбается. То ли от того, что ему нравится свое отражение в зеркале, то ли - рассмешила эта история. Или это вообще никак не связано ни с тем, ни с другим. У него красивая улыбка. Ледяной мальчик, чье сердце превратилось в... Это какой-то бред. Минхен это знает. Просто Рен спокойный и закрытый, ему сложно общаться с незнакомыми людьми, потому что они, как правило, раздражают своей тупостью. К своим-то он привык уже. - Ну, хорошо. А причем тут ты? - он щуриться, кончиками пальцев сжимая черный карандаш, собираясь усовершенствовать работу визажиста. - Эта самая интересная часть. - Неужели? - Угу. Однажды, когда ты плакал... Рен разворачивается к нему, все еще держа карандаш в руке: - Что, что я делал? - Плакал, - вкрадчиво уточняет Минхен, еле сдерживая улыбку. Плачущий Минки это нечто из раздела фантастики. Он никогда не видел. ДжейА даже палился с этим делом, однажды расчувствовавшись на том самом великом моменте в Короле Льве, а Минки не плакал. Он только посмеивался над своим хёном, приказывая тому быть мужиком и держаться. Рен вздыхает, но соглашается, жестом предлагая продолжить душещипательную историю. - Так вот, ты плакал. И я весь такой из себя шикарный спросил, что у тебя случилось, ты разрыдался на моей широкой груди, и мне, как истинному мужчине, ничего не оставалось делать кроме одного - даровать тебе утешение, в виде неожиданного минета. Ты был тронут, и сразу же влюбился в меня. Рен делает шаг вперед, прищурившись, подходит к Минхёну, руки опускаются на его колени и теплые ладони скользят вверх. - А почему тогда подружка-наркоманка? - Ну... - тянет Минхен. - Я был плохим парнем, подсадил тебя на наркотики... - На тяжелые? - Угу. Потом кончились деньги, и я стал твоим сутенером. Ладони у Рена горячие, прожигают даже через ткань брюк. Он методично поглаживает ноги хёна от колен, движется вверх к бедрам, заставляя напрячься, искать тайный знак, с робкой надеждой заглядывать в глаза. Был бы у Минхена хвост - повилял бы как приветливая собачонка, обрадовавшаяся долгожданной ласке хозяина. Вверх и снова вниз. И еще раз, только теперь, поглаживая внутреннюю сторону бедра большими пальцами. - А почему сутенер ты? - У меня кожаные штаны, конечно, я сутенер, - он произносит это так, словно факт очевиден, заставляя Минки фыркнуть. - Но мы быстро умерли от ломки, ибо из меня был хреновый сутенер, я никому так и не смог тебя продать. Лицо Рена очень близко. Стоит лишь немножко податься вперед и касание губ неизбежно. Рен это знает, он упирается одной рукой в минхеновское бедро, второй в его плечо, не давая возможности двинуться. Вечность. Не меньше. Смотрят друг на друга, даже не моргая, пока Минки не произносит: - Красивый ты, - и нежно треплет его за щеку. - Покорил меня минетом, говоришь? Минхен только сглатывает, нет сил, что-либо ответить. Рен давит на его плечо, намекая, что было бы отлично, стащить задницу со стола и опуститься на пол. Послушно, осторожно, нарочито медленно он опускается на колени перед своей подружкой-наркоманкой, стараясь не задавать себе лишних вопросов на счет воздействия этого тела на его мозг, кровь и другие органы, на счет послушания, одержимости и дебильных сказок, которые заканчиваются непременно чем-либо с высоким рейтингом. Только вот вопреки всеобщему заблуждению, Рен еще никогда не был снизу. Говоря откровенно, кроме оральных ласк, секса через одежду и крышесносных марафонов с поцелуями ничего и не было. То ли смелости не хватало, то ли что-то подсказывало, что это именно его жопа будет страдать, поэтому все как-то временил. Рен расстегивает ширинку, коротенькое "вжик", и без особого стеснения спускает свои узенькие штаны. Дебил завороженный - это называется именно так; Минхен смотрит не отрываясь, облизывается. Ожидая, что сейчас Рен сам справится с нижним бельем, но тот бездействует, лишь улыбаясь, смотрит. - Будь самостоятельным, - слова звучат чуть насмешливо, но без издевательства или попытки унизить. Минхен стягивает белье, осторожно касаясь возбужденной плоти вначале пальцами, но Минки протестующе покашливает, прикладывает указательный палец к губам и проводит по всей длине языком. Остается только кивнуть головой. Умело ли он работает ртом? Рен никогда не жаловался, во всяком случае, вот и сейчас, он задирает подбородок к потолку, а пальцы впиваются в темную шевелюру, член младшего твердеет, в то самое время как Минхен плотно обхватывает его кольцом губ. Минки сам задает нужный ритм, иногда входя слишком глубоко, так что тошнота подкатывает к горлу, а воздуха перестает хватать, приходиться упираться в его бедра, не позволяя увлекаться процессом. Первый раз, он сам полез к макнэ. Завалил его на кровать, долго щекотал, они много смеялись, потом остался на ночь в его комнате, спал, прижавшись к нему, даже проснулся от стояка, упирающегося в собственную ляху. Рен был очень сонный, горячий, домашний... Лолита не спала, смотрела на него, а потом засунула его руку под резинку своих трусов... Рен тяжело дышит, его колени готовы подогнуться, и он впивается пальцами в макушку старшего в поисках опоры. Минхен чувствует, как собственное тело горит, в паху нестерпимо ноет, штаны сделались тесными, и кожаная ткань плотно обтянула возбужденный член, но продолжает ласки языком, губами, руками. Рен почти падает, хорошо, что чужие руки крепко держат его бедра. Вытирая рот, Минхен встает, и, обойдя парня, прижимается к нему со спины, хорошо, что он выше на пол головы, можно беспрепятственно положить подбородок на реновское плечо, и продолжить неоконченное дело. Минки постанывает, оперевшись на него, полностью погруженный в свои ощущения. И Минхен бесстыдно трется о его задницу, забыв о том, что кончать в спонсорскую одежду не рекомендуется. Продолжает ласкать Рена руками, наслаждаясь его всхлипываниями, пока пальцы не оказываются измазаны теплой жидкостью. - У меня есть другой вариант, - Рену трудно разговаривать, дыхание все еще не пришло в норму, да и стоять то не очень просто, голова кружится. Он осторожно поворачивается к Минхену, накрывая горячей ладонью возбужденную плоть, надавливая и сжимая, извлекая тем самым из Минхена стон. - К-какой? - Сутенером был я. - У тебя нет, оу, ооо, кожаных штанов. Рен смеется, целуя его в шею: - Ладно, - облизывается в лучших традициях порнофильма. - Я куплю, это не проблема. - Когда купишь, тогда и пого... Договорить не удается, воздуха снова перестает хватать...