You Had Time

I. как мне вернуться домой, не зная, что сказать? Он снова видит Майка через тонированное стекло лимузина. Он стоит, прислонившись к кирпичной стене, нога согнута, предлагающая поза кричит всем своим видом «доступно». Что-то в груди Скотта переворачивается и крепко сжимается, не отпускает, пока машина снова не приходит в движение. Минувший год был намного хуже, чем жизнь на улицах. Коллеги его отца по-прежнему относятся к нему как к уличному мусору, и Кармелла так и не смогла приспособиться к жизни в Америке, а тем более к непредсказуемым сменам настроения Скотта и его отстраненности. На светофоре его рука сжимает дверную ручку — он готовится к тому, чтобы выскочить из машины и оставить эту жизнь позади. Но цвет меняется на зеленый, и его прежняя жизнь с каждой секундой все сильнее кажется чужой. II. я знаю, ты будешь смотреть на меня с укоризной Он часто думает о прошлом; воспоминания эти похожи на чужой сон, что почти не относится к нему, он словно смотрит на всё со стороны. Он едва может вспомнить, о чем говорил с Майком, как они часами болтали в закусочной или на улице, и, когда приходил Джон, они просто расходились без оглядки и без единого слова, без неловкости, без стыда. Такие вещи он помнит, но ничего конкретного. Обрывки воспоминаний о Майке, похожие на вспышки камеры. Его запах, прикосновения, и больше всего запомнившееся — та ночь, когда он разрешил Майку свернуться калачиком рядом с собой около костра. Он гладил его по волосам, что-то уверенно шептал; он думал, что Майк быстро вырубится, но он так и не уснул. Его губы прижались к шее Скотти, несколько медленных, мягких поцелуев в ряд едва касались его кожи. Не навязчиво, даже без надежды на что-либо, просто любяще. Он помнит, как обхватил Майка руками вокруг спины, разум требовал оттолкнуть его от себя, но это было бы неправильно — кем бы он ни был, нельзя так поступать со своим лучшим другом. Получилось так, что ничего делать не пришлось. Майк сам отстранился, откинулся на спину, словно ничего не случилось. Скотти почувствовал разочарование. А после потрясение от того, что он только что ощутил. Он посмотрел на Майка, тронутый безнадежностью в выражении его лица, и наклонился, целуя его так, как не целовал никого до этого. Изголодавшись, жадно, мучительно, но что важнее всего — искренне. Поцелуй длился считанные минуты, пока они оба не остановились — причины очевидны, не стоит говорить о них. Но до сих пор это самое яркое воспоминание Фейвора. Он старался не думать о последствиях. Дело в том, что Скотти уже через месяц вернулся на улицы. Он и представить не мог, какое выражение лица будет у Майка. III. ты спросишь: «Чем ты занимался? Что ты решил?» В следующий раз он увидел Майка в переулке. Уже пять недель прошло с тех пор, как Скотти вернулся «домой», но нет ничего удивительного в том, что столкнулись они только сейчас. Скотти делал все ради того, чтобы избегать Майка; до этого момента получалось вполне неплохо. Он вырубился прямо на холодном асфальте. Скотти приближался к нему медленно, словно в оцепенении. Майк выглядел как никогда невинно. Его волосы немного отросли, взгляд стал тяжелее, гораздо более изношен, и Скотти хочется прикончить себя за это. Он легко поднимает его на руки, удивляясь тому, как правильно ощущается вес его тела на руках. Он устраивается с ним перед фонтаном, смутно помня, что это место имеет значение. Он не спит, просто смотрит на Майка, пока не всходит солнце и думает о том, что сказать. Он все еще не готов, когда бледные веки дрогнули, поднимаясь. Его заспанные глаза поймали его взгляд, расширившись от осознания. — Эй. — Приглушенный хрип. — Привет, — отзывается он, гордясь тем, что его голос только едва дрогнул. — Ты… Вернулся? Он кивает. — Пару недель назад. Вспышка боли, и, боже, он надеялся, черт возьми, что он не скажет этого. — Дежавю, — говорит Майк, оглядывая место действия. — Да. Молчание. Ужасно неловкое. — Так что ты решил? Их взгляды встретились. — Я говорил тебе, это то, что я должен был попробовать. — И теперь, после всего, что ты сделал, ты возвращаешься? Для тебя все так просто? Боже, ты… — Я скучал по тебе. — …совсем не думаешь о том, какую боль ты… Что? — Я скучал по тебе. По этому. По… дому. Майк явно успокаивается, гневное выражение сходит с его лица так же быстро, как и появилось. Это не очень хороший знак, по крайней мере, так решает Скотти. — Ты разбил мне сердце. — Шепотом. Сломлено. — Я знаю. Чужие глаза смотрят строго, и все, что он может — сделать то, чего боялся все эти годы. Он гладит его лицо, наклоняется и целует, извиняясь с помощью губ и языка. Майк смеется, когда они отстраняются друг от друга. — Ты такой мудак. Он поднимается, тянет Скотти за собой, и они уходят, подарив начало своему новому дню. [конец]