Сказочник ночного звездопада

У Сказочника были длинные тонкие пальцы, вечно испачканные серебристой пылью, в которой обычно хранились Клинки Элоры. И умение с этими самыми Клинками обращаться. Причем владел он Клинками любой модификации, от огненных, пышущих жаром, до кровавых, так и норовящих испить крови владельца или того, кто окажется поблизости. Ну и еще у него были огромные золотые глаза, длинные серебристые волосы и такие же брови, навсегда приобретшие цвет этой самой защитной пыли. - А имя у тебя есть? – как-то спросил его при приеме на работу мастер Моранд. - Сказочник, - откликнулся юноша. Почему именно так – он не объяснял никогда. Но постепенно все население маленького городка привыкло к тому, что у них есть такой вот мастер-оружейник, чародей, зачаровывавший клинки. Элора-Майтир была, строго говоря, не городком, а поселением, выросшим на месте, где когда-то три друга, кузнец, маг и воин впервые получили от богини Элоры два Клинка, почти разумное оружие, знающее руку владельца и привыкающее к ней. А потом кузнец стал ковать другие Клинки, маг зачаровывать их, а воин оберегал их дома от лесных зверей. И как-то вырос незаметно среди лесов маленький город, в котором ковались Клинки Элоры. - Сказочник, просыпайся, – кричал по утрам из своей комнаты Моранд. - Да я уже час как не сплю, мастер, - смеялся юноша из кухни. – Умывайтесь, идите завтракать и пора мастерскую открывать. Моранд нарадоваться не мог на своего молодого помощника. Умен, проворен, ловок. А уж как Клинки зачаровывает – посмотреть любо-дорого. Вот только о себе никогда не рассказывает, ну да это не такая уж и беда. Однажды утром Сказочник был хмур и молчалив против обыкновения. - Что такое? – не выдержал мастер. – Влюбился, что ли? - Да можно и так сказать, - невесело отозвался Сказочник. – Сны вижу плохие, мастер. - А что во снах? - Черные тучи над Элорой. И небо такое синее-синее, а потом враз – черное все, молнии блестят. И идет по полю к городу воин, кого-то ищет… - Ну, а что плохого-то? - Город под молниями сгорает. - Да уж, невеселый сон. Сходи к волхву, пускай растолкует. Сказочник торопливо замотал головой: - Не надо. Сон и сон, что с него взять. - Знать, не все рассказал, - задумчиво молвил Моранд. - Да что там рассказывать. Мастер… Сны весенние, дело молодое… Пора мастерскую открывать уже. Сказочник подхватился с места и убежал. Мастер послушал, как чародей внизу возится со ставнями, вздохнул. Не любил Моранд, когда чародеям сны снились, пусть и такие. Кто их знает, колдунов этих, может, кровь бродит, тело ласки жаждет. А может, впрямь, напасть какая к городу явится вскоре. - Сам к волхву схожу, - решил оружейник. Моранд надеялся, что волхв Карис только посмеется над его страхами, скажет, мол, явился, дурень старый, теперь от каждого чиха мальчишки вздрагивать будет. Но ожидания мастера не оправдались. - Пришли ко мне чародея. Сказочник долго не хотел идти к волхву, но пришлось все же. - Ну, рассказывай… Все без утайки… Что было потом, когда воин до города дошел. Чародей помялся, но рассказывать начал, сбиваясь на каждом слове: - Стою я на тропе у леса, ноги к земле примерзли. Смотрю, как он ко мне идет. И даже голоса закричать нет. А он все ближе подходит. Дошел до меня, руки на плечи положил, одежду рванул, только лоскуты и полетели… - Ну-ну. - Огладил всего, так огладил – только по телу дрожь пошла. И жутко и сладко отчего-то. А он ухмыляется, все руками шарит. Потом плащ свой наземь сбросил, меня на него швырнул… А дальше как я проснулся – не помню. Карис только головой покачал, выслушав. - Что такое? – удивился Сказочник. - Гадал я недавно, просил у Элоры вещий сон послать. И пригрезилось мне, что летит к городу дракон, на крыльях молнии несет. А взгляд тоскующий, будто ищет кого-то. И так устал искать этот дракон, что поклялся молнии свои сбросить на первый же город, что встретит, пусть потом вернутся вдвое, но отдохнет хотя бы немного. А чары это не простые… - А что за чары? - Вот это бы тебе вспоминать надо, – загадочно отозвался волхв. – Ведомо мне от богини, что чары те лишь тебе снять под силу будет. Может, сам расскажешь? - Я имени-то своего не помню, волхв, а ты туда же – чары на драконе вспоминать, - рассердился Сказочник. – Откуда мне знать, что на нем за молнии, я и дракона-то никогда ни одного вживую не видел. - Молись, чтоб не увидеть… Если мимо не пролетит – быть беде. Сказочник в волхвования не верил. Ну, шепчет что-то там себе Карис и пусть его. Только нет-нет, да поднимал голову, смотрел в небо. И думал, что имел в виду волхв. - С ума сошел старый, - решил юноша. – Разве мыслимо такое – дракона зачаровать? Кому это под силу будет? - Что волхв сказал? – поинтересовался Моранд. - Да, про дракона что-то плел. Мастер хмыкнул, открывая ларь с Клинками Элоры. Сказочник запустил руки в прохладную серебристую пыль и забыл обо всех драконах, вслушиваясь в чистый поющий голос металла. Вот они – настоящие чары, которые ему подвластны. А не какие-то мифические молнии. Отвлек его от перебирания Клинков какой-то неясный шум. - Да-да. Проходите, конечно же… Сейчас мы найдем для благородного воина подходящий Клинок. Какой вы бы хотели? - Любой. Сказочник застыл, не смея повернуться. Этот голос… Он узнал бы его среди тысяч других, голос из его снов. Или из его прошлого, которое он так и не мог вспомнить… Да и были ли эти сны всего лишь порождением разума? - Сказочник, - позвал мастер Моранд. – Ты мне нужен. Юноша поднялся, все так же не поворачиваясь. Возблагодарил богов за то, что всегда носил с собой платок зачарователя, предохраняющий от попадания серебристой пыли в легкие. Он раньше никогда не надевал этот платок, но сейчас был рад, что носил его с собой. - Иду, мастер. Сказочник дрожащими руками поправил платок, закрывающий половину лица. И повернулся. Воин стоял рядом с Морандом в дальнем углу помещения. И, к счастью, смотрел на выставленные Клинки, что позволило чародею взять себя в руки. - Это наш чародей, Сказочник. Воин повернулся. - Да… - согласился он отстраненно. – Сказочник тот еще. - Вы с ним знакомы? По черной ткани плаща воина пробежали крохотные искры. «Словно молнии в тучах», - подумал юноша, с удивлением осознавая, что все перед глазами завертелось, меняясь местами. - Сказочник! «Я в порядке, мастер», - хотел сказать юноша, однако язык не повиновался. - Сказочник! Воин крепко держал его за плечи, не позволяя упасть, юноша безвольной куклой висел в его руках, сосредоточившись лишь на одном – только б в обморок не грохнуться, мастер перепугается еще больше. - Усадите его, я сейчас принесу воды. Воин кивнул, уселся на скамью, примостил чародея на колени, так и не выпуская из объятий. Содрал платок. - Ты меня слышишь? Юноша попробовал кивнуть – не получилось. Он словно был заперт в теле, внезапно отказавшемся говорить и двигаться. - Вот напасть же… - проворчал воин. И Сказочник ощутил, как губы воина накрывают его губы в требовательном поцелуе, одновременно нежном и горьком. Многократно обострившиеся чувства подсказали причину этой горечи – воин не ждал, что на поцелуй ответят. Юноша смутно удивился, попробовал приподнять руку. Получилось, как раз вовремя – воин собирался уже отстраняться. - Поцелуй еще, - попросил тихо Сказочник. – Пожалуйста. И положил ладонь на затылок воину, притягивая того ближе. - Что… Однако договаривать фразу воин не стал, целуя чародея так, словно это был последний поцелуй в его жизни. Мастер Моранд ахнул, всплеснул руками. - Вы б в комнату шли… - Третья дверь слева, на втором этаже, - пролепетал уже ничего не соображающий Сказочник. Воин удивленно посмотрел на него. Но поднялся, держа чародея на руках. И двинулся в указанном направлении. - А ты меня знаешь? – умнее вопроса Сказочник не придумал. - А ты меня нет? - Во сне видел, - Сказочник ощутил, как уши начинают гореть. - И что за сон? – заинтересовался воин. - Ну… - юноша замялся, чувствуя, что еще немного – и вспыхнет, как факел. - Ну? - Мы любовью занимались. Во взгляде воина мелькнуло что-то такое… Тяжелое… Сумрачное… - Любовью, значит? - Д-да. На лесной поляне. - И что, понравилось? – вопрос был задан уже почти враждебно. Сказочник зажмурился. И кивнул. - Вот как, - отчего-то растерянно повторил воин, открывая дверь в комнату Сказочника. – Понравилось. Любовью. - А что-то не так? - Все так… Если не считать того, что ты меня к себе не подпускал на расстояние меча до того, как… Да и потом тоже вел себя, словно я тебя насилую. - Не помню, - пробормотал Сказочник. – Ничего не помню. А ты правда дракон? - Так ты вроде не помнишь… - Волхв сказал, что видел дракона. С молниями на крыльях. А у тебя плащ… Воин уложил юношу на кровать, усмехнулся. - Да, дракон. - А какое отношение к молниям имею я? – любопытство разгорелось с новой силой. - Самое прямое. Ты их и набросил, эти чары. Сказочник ошеломленно посмотрел на свои руки, на дракона. Покачал головой: - Но это бред. Ни одному человеку не дано зачаровать дракона. На это не хватит никаких чар. - А кто тебе сказал, что ты человек? Юноша хватанул ртом воздух, осмысливая услышанное. - Кажется, действительно ничего не помнишь… - Кто я? – жалобно поинтересовался Сказочник. – И почему я ничего не помню? И почему ты меня так и не поцеловал? Вот откуда взялась последняя фраза – он точно не понял. Однако этот вопрос его сейчас больше всего занимал. - Ты издеваешься, что ли? – оторопел воин. - Нет. - Точно? - У меня такое ощущение… Жарко… А когда ты ко мне прикасаешься – становится легче. Судя по изумлению в глазах воина, Сказочник ему сейчас какую-то великую тайну открыл. - Ушам своим не верю… Предназначение сработало. - Какое? - Наше, - ответил, раздеваясь, воин. Чародей рассматривал его, борясь с желанием накинуться, огладить всего, проследить языком каждый шрам на теле. Воин обернулся, посмотрел на приподнявшегося на руках юношу, разглядывавшего его с огнем в глазах. Улыбнулся уголками губ, подходя к кровати. Присел на край. - Только… - смутился Сказочник. – Я раньше… Никогда… - Ну не совсем никогда, но если б ты знал, как мне приятно слышать это… Сказочник не знал, куда глаза девать, однако дракон разрешил его сомнения. Взял за подбородок. Пристально посмотрел. - Удивительно, - тихо проронил он. – Ни одной искорки ненависти… Как же красивы твои глаза, когда они смотрят так. - Как? - Так… Смущенно… Сказочник совсем зарделся. Воин улыбнулся, целуя его, наслаждаясь тем, как чародей вцепился в его плечи, дрожа всем телом. - Так, это – долой… - рубашка и штаны Сказочника унеслись в угол комнаты. Юноша попробовал прикрыться, однако получалось плохо. Воин с любопытством наблюдал за судорожными попытками чародея скрыть возбуждение, затем засмеялся негромко и опрокинул Сказочника, укладываясь сверху. - Просто слушай свое тело. Сказочник зажмурился. И попробовал не думать ни о чем. И – странное дело – получилось, тело словно само стало подстраиваться под ласки, выгибаясь так, чтоб поцелуи и прикосновения оказывали наибольший эффект. Юноша негромко постанывал, комкая простыни, ощущая, как губы воина отмечаются горячими касаниями по груди, животу, ниже… - Аааххх… - Сказочника выгнуло от легкого скольжения языка по члену. Воин нежно погладил его по бедру, призывая безмолвно успокоиться. Сказочник вовремя вспомнил, что его вопли слышны наверняка далеко окрест и постарался умолкнуть, однако вышло плохо – стоны сами слетали с губ. А уж когда воин вошел, заполняя собой, проникая, казалось, в каждую клеточку тела, истомившегося без ласк, от крика чародея все Клинки зазвенели долгим звоном. Тело лучше разума помнило эти ощущения и сейчас жадно впитывало их, совершенно не подчиняясь контролю… - Кажется, заниматься любовью в этих каменных коробках не лучшая идея, - пробормотал воин, созерцая бледное лицо чародея, потерявшего при оргазме сознание. Тело Сказочника окутало тонкой пеленой огня, подняло над кроватью, завертело, перекрашивая волосы в огненно-рыжий цвет, расправляя тонкие крылья пламени за спиной. - Интересно… Неужто чары сняты? Юноша открыл глаза, полные сияния. Воин с болезненным любопытством наблюдал за ним. - Что со мной? – пролепетал Сказочник, обнаружив себя над полом. Краем глаза он заметил пламя за спиной, дернулся посмотреть. Воин расхохотался, глядя, как чародей вертится вокруг своей оси, пытаясь рассмотреть крыло. - Ты так ничего и не помнишь? Юноша покачал головой. И робко поинтересовался: - Это плохо? - Не думаю… Скорее, хорошо, учитывая, как ты на меня смотришь. Сказочник внезапно сообразил, что полностью обнажен. И попытался завернуться в крылья. Ойкнул, сообразив, что держит в руках пламя и не обжигается. И перевел на воина взгляд, полный ужаса: - Что же я такое? - Все в порядке. Иди ко мне. Сказочник метнулся на постель. Прижался к воину. - Ты – стихиалия огня, Элрадор. - Элрадор? Меня так зовут? - Да. Элрадор Аурентис. Ледяное Пламя, как тебя называют за глаза. - А ты? - Арвельг Аурентис. - Мы…женаты? – неуверенно поинтересовался стихиалия. - Год как. Правда, одиннадцать месяцев и четыре недели как лишены радости общения. Сказочник недоуменно посмотрел на супруга… И попробовал привыкнуть к мысли, что этот красавец – его законный муж. - Тебя хватило только на первую брачную ночь. После чего ты взвился во всю мощь своего характера… - Арвельг печально улыбался. – Зачаровал меня, прокричав, что в следующий раз разделишь постель со мной лишь в полном беспамятстве. - И лишился памяти? - Нет, всего лишь накинул на меня молнии, жалившие меня каждый раз, как я пытался приблизиться к тебе против твоей воли. К несчастью, тебя что-то напугало утром… И ты сбежал. Я долго тебя разыскивал, эти Клинки успешно скрывали твое присутствие. - А что меня напугало? Арвельг взял руки мужа в свои, заглянул в глаза Элрадора, в которых, против обыкновения, не светился огонь враждебности. - Вспомни, - тихо попросил он. – Постарайся вспомнить. Я не хочу, чтобы в моих владениях что-то до такой степени пугало моего мужа… Что он готов даже пробить портал, истощив весь резерв и лишившись памяти совершенно, лишь бы не находиться во дворце. - Я не могу вспомнить, - в отчаянии признался юноша. – Я совсем ничего не помню, словно черная стена. Мне ни разу даже сны не снились о прошлом. - Это плохо. Значит, что-то или кто-то до сих пор находится там. И снова может причинить тебе вред. Стихиалия задумался. Затем с грустью посмотрел на супруга: - А меня точно что-то напугало? Может… Я сам сбежал? - Мне не хотелось бы так думать, - Арвельг через силу улыбнулся. – Мне не кажется, что я ужасен настолько, чтобы супруг от меня удирал, рискуя жизнью. - Ты прекрасен. Арвельг погладил мужа по щеке. - Вернемся домой? - Но… Мастер… И Клинки… - растерялся Эрладор. – А дом – где? - Верок. Стихиалия потрясенно ахнул: - Верок? Остров драконов? Загадочная земля? - И один из совета лордов Верока, Стальной Лорд Арвельг, - дракон улыбался. Эрладор задумался, уйдя в себя. Арвельг не торопил мужа, понимая, сколько всего сейчас выплеснулось на того, просто смотрел и поглаживал кончиками пальцев по груди. - А я тебе нравлюсь? – неожиданно поинтересовался юноша, испытующе глядя на мужа. - Разумеется, ты красивый, благородного происхождения. Мы отличная пара. Эрладор продолжал внимательно смотреть. Арвельг наскоро перебрал в уме все комплименты, но ничего подходящего к случаю не нашлось, так что дракон решил просто еще раз поцеловать супруга. И натолкнулся на сжатые губы. - Ммм? – недоуменно спросил он, прекращая что-либо понимать вообще. Стихиалия вывернулся из рук мужа, поднялся. Поднял с пола свою одежду, в гробовом молчании облачился. - Эрладор? - Возвращайся на Верок. И подумай сам, как снять мои чары. Я все еще ничего не помню… Но я знаю, за что они наложены… И боюсь даже представить, почему я предпочел лишиться памяти, связанной с тобой. Дракон оцепенел. - Пока я остаюсь для тебя красавцем благородного происхождения… - глаза стихиалии полыхнули огнем, молнии протрещали по плащу. – Ты не сможешь ко мне приблизиться, Арвельг! - Но что я сделал не так? - Поищи ответ в своей памяти. Эрладор аккуратно прикрыл дверь, оставив Арвельга в бессильной ярости смотреть в стену. - Ну что я не так сделал? – шипел дракон, одеваясь. – Что ему не так? С-с-с-стихиалия. Как и обещал Эрладор, подойти к нему Арвельг не сумел – плащ опутал плечи, повлек прочь. А муж даже головы не повернул, так и стоял на коленях у сундука с Клинками, опустив руки в серебристую пыль. - Сказочник? – мастер Моранд осмелился приблизиться к юноше. - Все в порядке, - глухо отозвался тот. – Кстати, мастер, у меня имя есть, оказывается. Эрладор. - Красивое. Что случилось? Юноша вздохнул, устремил на мастера печальный взгляд. - А если я хочу, чтобы мой брак был по любви, а не по расчету… И не знаю, как уже воздействовать на мужа, чтобы он сказал мне «Люблю»… Я прошу слишком многого? Моранд опустил руку на макушку чародея, взъерошил огненно-рыжие прядки. И улыбнулся: - Нет, Ска…Эрладор, ты просишь только то, что должно тебе принадлежать по праву. - Но как мне заставить его услышать? Если я скажу ему, что хочу слышать слова любви, он же, не задумываясь, произнесет их, лишь бы мне было приятно. А я хочу, чтобы любовь была в его сердце. Видят боги – я люблю этого дракона. - Я не знаю, что тебе посоветовать, чародей. - Давайте работать мастер, - грустно произнес Эрладор. – У нас много заказов, я должен успеть зачаровать десять Клинков до обеда. Арвельг пребывал в бешенстве. Поведение мужа, не поддающееся никакому объяснению, заставляло терять рассудок от гнева. - Чего он добивается… Что ему нужно… Что за игры… Стальные крылья мерно рассекали воздух. Внизу мелькали ленты рек и зеленые пятна лесов. Раньше Арвельг не преминул бы опуститься на тихой поляне, перекинуться в человека и побродить по полянам, наслаждаясь тишиной, поискать цветы для мужа. Дракон поймал себя на последней мысли, помотал головой. Что за нелепость, с чего это ему приспичило собирать какие-то травки для стихиалии? Тот же никогда к ним не проявлял большой любви… Или проявлял? - Гррр, - растерянно сообщил Арвельг, складывая крылья и устремляясь вниз. Мысль нужно было обдумать. Почему-то этот простой, мимоходом мелькнувший вопрос показался крайне ценным. Дракон не понимал, почему это столь важно – любит ли цветы Эрладор, однако чувствовал, что об этом необходимо подумать. Местом приземления он выбрал берег реки. Шмякнулся, наплевав на красоту посадки, подобрал лапы, накрыл их мордой. И стал размышлять, почему он никогда не дарил мужу цветы. Конечно, муж в данном статусе рядом пробыл всего двое суток, однако до свадьбы они были знакомы около десяти лет. С самой помолвки. Арвельг вздохнул – вот привязались же эти цветы. Ну что с того, что он их не приносил? Будто бы, если б он таскал их Эрладору охапками, что-то бы изменилось. Или изменилось все же? Дракон вспомнил, как выглядел стихиалия при первой встрече – тонкий, гибкий, окруженный пламенем, большеглазый мальчик, с интересом разглядывающий своего обрученного. Что же он тогда сказал… Арвельг нахмурился, неистово сожалея, что не придал тогда значения словам Эрладора. Ведь тот спросил что-то важное. Дракон зажмурился, сосредотачиваясь… - А ты будешь меня любить? – Эрладор заглянул в глаза обрученному. - Конечно. Еще и на руках носить… - Ой. Правда? - Малыш, ты настолько веришь в романтические бредни? Арвельг взвыл во всю мощь драконьих легких, мысленно костеря себя, на чем свет стоит. Ну, конечно же… Вот в чем странность поведения стихиалии. И его холода. - Ну я же не знал, что для него так все это важно. Цветочки-грибочки-конфетки, - попробовал оправдаться сам перед собой дракон. Оправдаться не получилось, память явно действовала в сговоре с Эрладором, любезно подкинув воспоминание о том, как именно прошла у них первая брачная ночь. Дракон застонал, словно у него болели все зубы. В поместье Аурентис действительно было чудовище, от которого без оглядки бежал Эрладор. И имя ему – Арвельг. - А я – идиот, - грустно признался своему отражению в реке дракон. – Но он же был такой красивый в этом свадебном наряде, такой соблазнительный. А-а-а, - Арвельг треснулся лбом в ближайшую сосну. – Я идиот. Практически изнасиловать супруга в первую брачную ночь, а потом удивляться, почему он удрал. Сосна жалобно заскрипела и нехотя переломилась, не выдержав столкновения. Дракон с удовольствием подставил затылок под падающий ствол, жалея, что броня слишком прочная. - Я должен все исправить… Арвельг коротким выдохом превратил сосну в кучку пепла, снова не помня себя от бешенства – уже на свое поведение. Еще и про Предназначение ляпнул, ага. Какое там Предназначение. Эрладор его любит. Или любил? Дракон попытался здраво обдумать все. Ну вот, что такое любовь? Он хочет быть с Эрладором, видеть его каждый день, заботиться о нем… Это любовь? Или то, что ему хочется уволочь своего огненного ото всех подальше и никому не показывать – это любовь? - Как все сложно… Что же такое – эта ваша любовь? Впрочем, долго размышлять Арвельг не стал. Поднялся на крыло, устремляясь в сторону городка, где оставил мужа. - Эрладор! – рявкнул он, приземляясь, только чудом поместившись на площади, откуда все сноровисто разбежались, едва завидев на горизонте дракона. Стихиалия выглянул из дверей мастерской. Арвельг заметил на щеках мужа следы слез, сердце болезненно сжалось. - Я понятия не имею, что такое любовь, меня учили сражаться, а не любить. Но я обещаю тебе, что я научусь. Я не знаю, что творится в моем сердце. Но я хочу делить с тобой жизнь, показывать тебе все самые красивые места Верока, дарить тебе хорошее настроение, стирать твои слезы. И вообще, я хочу, чтобы ты никогда не плакал. Дракону казалось, что это звучит глупо, он путался в словах, сбивался, торопясь высказать все, что сейчас испытывал. И он не замечал, как молнии на крыльях постепенно исчезают. - Если ты любишь меня, ты сможешь подойти ко мне… Арвельг сообразил, наконец, перекинуться. И двинулся к супругу, с ужасом ожидая, что его снова вот-вот отшвырнет. - Если ты любишь… - тихо повторил стихиалия. Дракон посмотрел в танцующее пламя в глазах мужа. И ноги сами понесли его через всю площадь, не касаясь камней мостовой. - Дойдет? – прошептал Моранд. - Дойдет, - уверенно кивнул волхв. Эрладор с замиранием сердца смотрел, как муж шагает к нему. Тридцать шагов. Двадцать. Граница. Десять шагов. - Я тебя люблю, - прошептал он, поднимая лицо к Арвельгу. - Я тоже люблю тебя. Прозвучало это неуверенно, однако теперь стихиалия точно знал – эта неуверенность всего лишь из-за непривычки к проговариванию вслух. Эрладор зарылся пальцами в волосы супруга. - Ой… - Что такое? - Сосна на затылок упала. - Так вот в чем дело, - рассмеялся сквозь слезы юноша. – Мы столько мучились… А надо-то было только огреть тебя чем-нибудь тяжелым.