***
Сэм судорожно втягивает ртом воздух, зажимая кровоточащую рану рукой. Его правый глаз пересекает глубокий порез от когтей. «Останется шрам», — отстраненно думает Диана, останавливая Импалу около их нынешнего мотеля. Распахнув дверь, она, поморщившись, буквально вываливается наружу. Собственные раны тут же начинают ныть, напоминая о себе. Выкинуть их из головы не составляет труда, стоит ей внимательнее взглянуть на брата. Побледневший, он тяжело дышит, прикрыв глаза. Плохо дело. — Давай, Сэмми. Помоги мне дотащить тебя, — тихо бормочет старшая Винчестер, прикидывая, как лучше его вытащить, не причинив при этом боли. Сэм медленно открывает глаза. Она замирает, давая ему время прийти в себя, сфокусироваться. Увидеть её. — Я здесь, — вслух произносит она, не решаясь коснуться брата. — Все хорошо. Ей становится тошно от собственной лжи. Внешний мир качается перед глазами, раненый бок жжет огнем. Нет, только не сейчас. Она должна позаботиться о брате. А потом… Потом можно и подумать о себе. — Ты в порядке? — вдруг слышит она обеспокоенный голос младшего. И усмехается. Это не ему сейчас стоит задавать подобный вопрос. — Лучше всех, братец, — Диана натягивает на себя улыбку и снова тянется к брату. — Так, давай. Помоги мне поднять тебя. Я, черт возьми, не справлюсь с тобой одна, Йети. Даже будь я мужиком, не справилась бы. Он тихо хмыкает и честно прилагает все свои силы, чтобы помочь сестре. Общими усилиями они преодолевают это мучительно длинное расстояние до их номера. Осторожно укладывая брата на кровать, охотница лихорадочно вспоминает, где оставила аптечку, тихо бормоча при этом всякую глупую чушь, вроде «все будет хорошо» или «потерпи чуть-чуть, Сэмми». Аптечка обнаруживается в ванной. Там, где её и оставили. Бесцеремонно вывалив её содержимое на стол, охотница быстро находит все необходимое. При этом приходится бороться с то и дело подступающей темнотой, тянущей к ней свои лапы. Нет, она нужна Сэмми. Она не может позволить себе быть слабой. Присев на кровать брата, старшая Винчестер старается не смотреть на то, что стало с его лицом. Тянущаяся по лицу красная линия напоминает о том, как она облажалась. Сэм, который, оказывается, не сводит глаз с сестры, вдруг тихо произносит, заставляя Диану подскочить на месте: — Что, красавчик я, а? — невеселый смешок слетает с его губ, превратившись в тяжелый стон. Его голова откидывается на подушку, шея слегка выгибается. Диана машинально прижимает ладонь к огромному кровавому пятну на рубашке — зажимая рану, облегчая боль младшему. — Тише, все будет хорошо, — шепчет Винчестер так же, как она всегда шептала маленькому четырехлетнему мальчику, когда тот разбил колено. Сейчас Сэм выглядит как никогда юным. Младшему охотнику требуется время, чтобы участившееся дыхание немного успокоилось. Как только это происходит, Диана облегченно выдыхает. — Ты так и не ответила на вопрос, — хрипит Винчестер. Говорить Сэму тяжело. В его глазах блестят несдерживаемые слезы, которые младший пытается безуспешно сморгнуть. А Диана неожиданно осознает, что той пули для чертового вервольфа было явно мало. Хочется вернуться назад и пустить еще штук десять таких. — Сэм, ты не в себе, — бормочет она и дрожащей рукой тянется до антисептика, но её ладонь перехватывают. Сэм, прикладывая огромные усилия, чуть приподнимается. Глаза мечут молнии, и даже все еще катившиеся из них слезы не делают картину менее устрашающей. — Диана, — выдавливает он, игнорируя боль. Кажется, ответ на этот идиотский вопрос для него важнее собственной жизни. И охотница не особо уверена в том, что так уж и не права. И внезапно этот факт, словно пощечина, приводит её в себя. Она высвобождает руку из и без того ослабевшей хватки брата. С огромным усилием подавляет иррациональное желание ударить его. Причинить такую же боль, какую тот сейчас причиняет ей этим своим поведением. — О чем ты говоришь вообще, придурок? — рычит она, поднимаясь на ноги и нависая над притихшим братом. — Ты истекаешь кровью, а думаешь об этой чепухе?! Ты…ты… Она не находит больше слов и поэтому снова садится, наконец занявшись раной. Перевязывание проходит в молчании, в ходе которого охотница уже успевает не раз пожалеть о своей внезапной вспышке. Закончив, она откладывает медикаменты и укрывает брата. Аккуратно, чтобы не задеть свежих швов, подоткнув одеяло, она проводит рукой по своим взмокшим волосам. Пульсирующая боль в боку давно находится где-то на периферии сознания. — Сэмми, — тихо зовет она. Тот, до этого хмуро смотрящий в потолок, переводит на неё удивленный взгляд. Что-то в её голосе заставляет забыть о детской обиде. Слишком детской для восемнадцатилетнего парня. — Ты же сам все знаешь. Зачем задавать глупые вопросы? Он молчит, затаив дыхание. Ждет, что еще сможет услышать от всегда скупой на «сопливые моменты» сестры. Мелкий засранец. Её губы вдруг трогает легкая улыбка. Она заботливо убирает непослушную челку младшего, и рука задерживается на мокром от пота лбу чуть дольше, чем нужно. В его глазах читается вопрос из прошлого: «Ты бросишь меня, да?». Она, как сейчас, слышит этот детский голосок. И, несмотря на всю абсурдность ситуации, по её телу разливается невыносимая нежность. — Дурилка ты картонная, Сэмми, — шепчет она, невесомо касаясь губами мокрого лба. Сэм не двигается, боясь все испортить. — Мое сердце принадлежит лишь одному долговязому придурку. Она слышит, как ускорило ритм его сердце. А может, и не его.***
Сэм безвылазно сидит в своей комнате, отгородившись от сестры обычной гребаной дверью. И Диане ничего не остается, кроме как наворачивать круги по всему бункеру, то и дело возвращаясь к убежищу младшего. Это уже превратилось в своего рода ритуал. — Сэмми, пожалуйста, впусти меня? — вновь зовет она, честно признаться, не зная даже, в который раз. Старшая Винчестер давно перестала считать. Тот момент, когда Сэм прошел первое испытание, запустил счетчик бесконечных и одинаковых дней. Дней, наполненных мукой и беспокойством. Единственной причиной, по которой этот кусок деревяшки все еще стоит на месте, служит то, что Сэм не игнорирует её вопросы. — Ди, пожалуйста. Оставь меня, — устало доносится с той стороны, и она послушно отступает. Потому что не может сопротивляться этой умоляющей интонации в голосе брата. Никогда не могла. Испытания убивают его. Не нужно быть гением, чтобы понять это. Они, словно вампиры, высасывают все жизненные силы младшего охотника. Попутно уничтожая и его сестру. Осунувшаяся, с немытой головой и знавшей недели одеждой, Винчестер уже и не помнит, когда в последний раз смотрелась в зеркало. Когда очередной обход бункера заканчивается, она стучит вновь, вознамерившись на этот раз, во что бы это ни стало, попасть внутрь. Хватит играть в прятки. — Сэм! Сэм, мне это надоело, я вхожу. Диана уже готовится выломать дверь, как та приоткрывается сама. Нахмурившись, она шагает вперед, но тут же замирает на месте, остолбенев. — Сэмми? Перед ней стоит лишь тень её брата. Жалкая его копия. Но никак не он сам: длинные волосы облепляют лицо, глаза болезненно красные, все тело прошибает озноб. К её горлу подступает болезненный комок. Боже, это её вина. Все её вина. Что же она наделала… Это она должна была проходить это чертово испытание. Сэм понимает поведение сестры по-своему. Зло хмыкнув, он отходит, пропуская её. — Да, знаю, я тот еще красавчик. Сам в восторге. Ну, и что ты сделаешь?! — он раскидывает руки в своем привычном жесте. Как делает всегда, стремясь довести сестру до белого каления. Он не договаривает, но невысказанный вопрос отображается на его лице: «Теперь-то ты бросишь меня, да?». И это оказывается последней каплей. — Пошел ты! — шипит она, и с размаху бьет. Бьет так, что у брата вышибает дух. Покачнувшись, тот лишь чудом умудряется устоять на месте, схватившись за спинку стула. Кажется, у него сломан нос — тонкая струйка крови медленно стекает по подбородку, пачкая изношенную пижаму. — Как же ты задрал со своими девчоночьими заскоками! — рявкает охотница, надвигаясь вперед. Где-то в висках стучит кровь, её лицо перекосилось от гнева. На этот раз удар разбивает Сэму губу. — «Ты бросишь меня, Диана?». Смотри, Диана, я такой бесполезный, а теперь-то ты меня бросишь?! Диана, Диана, скажи, сколько дерьма мне еще следует натворить, чтобы ты меня бросила? Если ты не заметил, ты — тот, кто вечно уходит! Я всегда была рядом! От очередного кулаком сестры его голова дергается назад, и охотник наконец-таки теряет равновесие. Словно тряпичная кукла, он падает на пол. Диана оказывается сверху, придавливая того своим весом. От злости перед глазами все плывет, весь остальной мир меркнет — растворяется за рамками «не так важно». Остается один лишь упрямый младший брат с его ненормальными тараканами в башке. Хотя разве было когда-то иначе? — Сколько раз ты подводил меня? Сколько раз ты выбирал других вместо меня?! Скажи мне, что-нибудь из этого заставило меня выбрать НЕ тебя? Она снова заносит руку. И замирает. В его глазах нет злости или ярости. Он смотрит на неё с какой-то детской покорностью и беспомощностью, принимая удары — один за другим. Заметив колебание сестры, он находит в себе силы ухмыльнуться, сверкнув окровавленными зубами. Её снова передергивает. — Ну? Чего ты ждешь? — его колотит еще сильнее Дианы, но он по-прежнему продолжает улыбаться. Упрямый придурок. — Я же это заслужил. — Нет, — выдыхает охотница, опуская руку. Она внезапно чувствует бесконечную усталость. — Нет, — повторяет она мягче. Сэм выжидающе смотрит на неё, в его глазах боль и обреченность. Кровь заливает его спутанные волосы, собираясь в небольшую лужу на полу. У неё кружится голова. Ей хочется отвернуться, посмотреть куда угодно, но только не на последствия своих же действий. Не на последствия того, что она сделала с её Сэмом. Но она не может. Ореховые омуты глаз приковывают. Не отпускают. И этот вопрос. Все тот же вопрос… «А теперь ты меня бросишь?» — Нет. В её голове гудит рой пчел, перекрывая поток мыслей. Именно этим она и оправдывает то, что собирается сделать. Она наклоняется и накрывает разбитый рот своими губами. Диана слышит, как сердце младшего брата сперва пропустило удар, а затем полетело галопом. Она чувствует, как его руки притягивают её еще ближе. И этот довольно-таки безобидный жест пускает по всему телу рой мурашек. Они переступают все дозволенные границы. Она переступает все дозволенные границы. Впереди её ждет Ад. Снова. Второй раз, когда она окажется там из-за Сэма. Нет — ради Сэма. Охотница отстраняется, ловя взгляд брата. Она боится заметить в нем ужас или злость, или недоумение. Или же просто похоть, которая вскоре обязательно исчезнет, оставив после себя пустоту. Но то, что она видит, наполняет её собственное сердце неимоверным счастьем. — Наконец-то ты решилась… — переводя дыхание, улыбается Сэм. Тепло так улыбается. Вместо ответа Диана помогает ему подняться с холодного пола. Когда охотник оказывается на ногах, она внимательно смотрит на него, все еще сжимая его запястье. Боясь отпустить. Словно, если она это сделает, то брат тут же исчезнет. Или снова отгородится от неё дурацкой дверью. И Диана понятия не имеет, что из этого хуже. Когда тишина становится невыносимой, она задает вопрос, мучающий её всю жизнь: — А теперь ты меня бросишь? Сэм не отвечает. Но он делает то, что разом отбрасывает всю неуверенность. Он наклоняется, как до этого делала она сама, и осторожно касается её губ. «Не дождешься».