Не торопи события

POV Себастьян Время стремительно приближается к десяти, а моё терпение к нулю. Приехав час назад и позвонив Клэри, наверное, раз двадцать, но так и не получив ответа, я уже хотел зайти внутрь, но глупое упрямство мешало. Из здания вышел парень, а следом за ним Алек. Он мазнул по мне взглядом, но, кажется, не узнал. Мы виделись всего раз пять, не больше, так что это ему было простительно. Я проводил их взглядом и вернулся к двери. Еще один взгляд на часы, и с мысленным чертыханьем я иду к входу. Внутри всё еще много народу. Светлые стены покрыты винтажными плакатами, изображающими рекламу годов 60-х. Справа от входа — ряд различных кроватей, всевозможные формы и размеры, покрывала всех цветов. Резные и мягкие изголовья. Слева были шкафы и тумбы. Некоторые оформлены в едином стиле, другие стояли разношерстной компанией. Бросалось в глаза обилие темных оттенков. Я еще раз оглядел людей, но никого похожего на Клэри не увидел. В центре стоял стол с закусками, и я прошел вперед, разглядывая окружение. Играла тихая музыка, на небольшой сцене, возвышающейся над залом, сидели музыканты. Правее их был коридор, и, так и не найдя девушку в зале, я отправился туда. Это были всего лишь туалеты. Врываться на женскую половину я счел для себя неприемлемым и вернулся в зал. Музыка сменилась, несмотря на настроение улыбка сама по себе появилась на моем лице. Я еще раз оглядел зал и почувствовал знакомый привкус желчи на языке. С тех пор как мы с Клэри встретились, этот привкус сопровождает меня повсюду. Ревность живет и дышит вместе со мной. Я надеялся, что после сегодняшнего секса что-то изменится, но, видно, только для меня он имел какое-то значение. Клэри стояла, прижавшись к Рафаэлю. Её руки были у него на шее, и она крепко обнимала мужчину. Его загорелые ладони резко контрастировали со светлым платьем девушки. Он что-то ей говорил, а Клэри спрятала лицо у него на груди. Их образ. Эти объятия. Другой на моем месте бы просто ушел, бросил всё это. Но я не мог. Она в очередной раз оставила меня одного, а я все равно не мог уйти. Это разрывало и сжигало меня изнутри. Мне хотелось что-то сломать, разрушить и уничтожить. Но ничего, кроме самого себя, у меня не было. Быстрым шагом я стал пробираться к ним, но пока шел, Рафаэль взял её за руку, и они скрылись за дверь с надписью «Служебное помещение». Это был мой шанс развернуться и навсегда оставить всё это в прошлом. Клэри выбрала, с кем ей быть. Теперь все её слова о «дружбе» с Рафаэлем казались насмешкой. Эти объятия всё еще стояли у меня перед глазами. Но, наверное, я был полным мазохистом, потому что пошел следом. Они были сразу за дверями. Уже не обнимались, но её рука была в его руке, и боль словно каленым железом разлилась по венам, а вместе с ней и гнев. — Знаешь, я до последнего верил тебе, — начал я, входя внутрь. Кроме нас троих тут больше никого не было, хотя еще две двери были приоткрыты, и из-за одной слышались голоса, судя по запаху, где-то тут была кухня. Клэри обернулась и вырвала руку, что только еще больше убедило меня в их отношениях. — Себастьян, ты откуда тут? — она сделала шаг вперед. — А ты хотела бы подольше пудрить мне мозг? — я перевел взгляд на человека, которого, как я думал, знал, — Раф, мы были отличными друзьями, и как в пошлой молодежной комедии нашу дружбу разрушила баба. Ты в курсе, что мы с ней трахались этим днем? Сразу после того, как она вылезла из твоей койки. — Себастьян, ты мелешь чушь! — рыкнул Рафаэль. Клэри глухо застонала, а потом громко чертыхнулась. — Себастьян, заткнись. Ты пожалеешь! — Пожалею?! — в глазах потемнело от гнева. — Ты выслушай сначала! — мужчина сделал шаг вперед, но я был проворнее. В одно мгновение оказался рядом с ней, схватил за плечи и как следует, встряхнул, она вскрикнула от боли, мои руки слишком сильно давили на её кожу, но сейчас мне было уже плевать. Боль разъедала внутренности, сжигала моё сердце. От жгучей ревности легкие отказывались работать, и дыхание сбивалось в безумный ритм. — Отпусти немедленно! — Раф схватил меня за одно плечо и рывком дернул на себя. — Ты защищаешь её? Ты вообще слышал, что я сказал? Она не с тобой! Не верь ни одному слову, вылетающему из этого рта! Развернувшись к бывшему другу, я почувствовал удовлетворение от развивающихся событий. На крик вышли несколько человек, но я лишь мазнул по ним взглядом и вернулся к Рафаэлю. — Я не спала с ним! Идиот!!! — Клэри вклинилась между нами и схватила мое лицо двумя руками, заставляя смотреть на нее. Мне хотелось вырваться, толкнуть её от себя, но она продолжила. — Он утешал меня! Ясно?! Утешал! Я плакала, а он утешал! Так поступают друзья! Только сейчас я заметил разводы туши на ее лице, черные дорожки, размазанные по щекам. — Я сильно поругалась с одним человеком. С Уродом! — рыкнула она, называя прозвище, принятое нами еще во времена сеансов. — Для утешения надо тискаться на глазах у всех? Надо висеть на нем? Ты не могла прийти ко мне?! — последняя фраза вырвалась без моего ведома, но сказанного не воротишь. — Себастьян, — её руки всё еще были на моем лице. Запах её духов, мужская туалетная вода, мой подарок, обволакивал и сминал мою решимость. Я не видел ничего, кроме её лица, словно впервые обращая внимания на припухшие щеки, красные глаза, подтеки туши и смазанную помаду. Но боль никуда не ушла, и я вырвался, отступил на шаг. Рафаэль стоял за спиной Клэри, выжидающий, внешне совершенно спокойный. Мы были как лед и пламя. Во мне все тлело и горело, жгло. — Я не верю тебе. Не в силах поверить. Клэри скривила губы, нахмурилась, а я отступил еще на шаг. Можно было протянуть руку и открыть дверь, выйти из этой комнаты и никогда в жизни больше не видеть этих пронзительных зеленых глаз. Девушка сделала шаг за мной. Её пальцы теребили платок на шее, и, подойдя почти вплотную, она его сняла. На белоснежной коже шеи — синяки. На ключицах — синяки. Я вспомнил, как во время секса впивался в эту кожу, пытаясь отпечататься на ней… Мне удалось. — Это твои руки оставили их, — её вкрадчивый шепот вгрызался в мою голову, — я ушла с тобой и собиралась вернуться к тебе. Клэри замолчала, но за её спиной послышался шепот. Три девушки наблюдали за нами. И Рафаэль. Я вернулся взглядом к Клэри и взял её за руку. Она даже не обернулась, когда мы выходили сначала в зал, а потом на улицу. И не сказала ни слова. Дул ветер, и она зябко ежилась от его порывов. Я протянул к ней руку и коснулся кончиками пальцев большого фиолетового цветка, расцветшего по моей вине. — Пообещай больше не обниматься с другими мужчинами. Боюсь, моя ревность однажды сведет меня с ума. И не думай, что я поверил твоим словам о Рафаэле. Просто у меня нет сил отпустить тебя… Возможно, я выбрал неверный тон, да и слова были больше похожи на обвинения, смешанные с угрозой, но она потянулась ко мне и поцеловала в губы. Мы стояли посередине тротуара и мешали немногочисленным прохожим, они обходили нас с иногда громкими ругательствами, иногда с улюлюканьем. Но я все не мог оторваться от её губ. Хлопнула дверь, и Клэри наконец-то чуть отстранилась. Сначала посмотрела в мои глаза и улыбнулась, а потом посмотрела направо, на вход, а я проследил за её взглядом и увидел мужчину. Блондин прожигал нас взглядом. У меня появилось отвратительное чувство, что я точно так же смотрел на нее и Рафаэля. Парень сделал шаг вперед и с вопросительной интонацией произнес: — Клэри?! Это, определенно, было дежавю. Я вышел вперед, загораживая собой девушку, но, похоже, Клэри эта идея не понравилась. — Пойдем отсюда. Я прошу. Обернувшись через плечо к ней, я заметил, что она близка к панике, и это меня не столько удивило, сколько озадачило. — Пойдем. — Джейс, мне нечего тебе сказать, — бросила она, не оглядываясь, когда садилась в машину. А я оглянулся и увидел, как парень сжал кулаки, нахмурился, и его лицо превратилось в каменную маску. Сев в машину я еще раз глянул на улицу, «Джейс» всё еще стоял там, и, кажется, я только что познакомился с главной проблемой в жизни женщины, которую я люблю. Так что мой вопрос был, скорее, констатацией факта. — Это Урод? Мы уже отъехали на приличное расстояние и направлялись к дому Клэри, когда она все же ответила. — Сегодня был сумасшедший день. Как и вчера. И позавчера. Вся моя жизнь — сумасшествие. Я чуть повернул голову в желании взглянуть в её глаза, но девушка смотрела в окно. — Помнишь историю из прошлого? Парень, в которого я влюбилась, встречался со мной из-за друга. Банальная до нельзя история уперлась в не менее банальное продолжение. Это всё я знал, мы раз за разом обсуждали это в моем кабинете, и я не мог понять, зачем она сейчас это всё мне пересказывает. — Сегодня Джейс узнал об аборте и попытался со мной поговорить. Сегодня все пытались со мной поговорить. В чем-то обвинить… У нее дрогнул голос, и моя боль стала утихать. Я вдруг почувствовал себя идиотом. Спала она или нет с Рафаэлем — не важно. Мы до сих пор неизвестно кто друг другу, и разве я могу что-то требовать? Хочу требовать, но могу ли? Да и я не хранил ей верность все эти годы. Да, я был влюблен. Безумно. Она мерещилась мне во сне и наяву, и я страстно хотел быть с ней. Но не был. И не гнушался других женщин… — Мне нечего ему было сказать. Это было моё решение, — продолжила Клэри. — И я попыталась объяснить ему это. Сначала просто объяснить… Себастьян, он назвал меня убийцей! Всё же слезы полились у нее из глаз, а мне захотелось вернуться и убить этого подонка. Размазать его лицо по асфальту, чтобы никто и никогда не смог больше испытать того, что испытывает она. Много лет он отравлял её жизнь и сейчас продолжает это делать. Я затормозил около заправки и повернулся к ней. До дома Клэри было два квартала, до моего четыре, но в другую сторону. — Хватит цепляться за прошлое. Ты никому и ничего не должна. Только себе. Ты должна только себе. Даже я… — глубокий вздох, — не имею прав что-либо требовать. Да, я тебя люблю. Я схожу с ума уже много лет. И эта любовь превратилась в наваждение. В гремучую смесь ревности и боли. Но я не буду ничего от тебя требовать. Я взял её за руку и вложил в нее телефон. Как она умудрилась во всех этих передрягах не потерять его — уму не постижимо, но сейчас ей нужен был мобильник, чтобы позвонить тому, кто поддержит её. Ну, или вызвать такси и уехать одной. — Набери номер того, кому доверяешь и уезжай. Или уезжай одна. Я не хочу становиться на одну ступень с Уродом и отравлять твою жизнь. Клэри разглядывала черный прямоугольник в руке, а я мысленно прощался с ней. Отчасти прося прощения, возможно, немного проклиная. Мне казалось, что в эту минуту заканчивается что-то длящееся так долго, что стало моей второй натурой. Клэри поднесла телефон к уху, а я вышел из машины и, достав сигарету, закурил. Слышен был тихий голос, но слов не разобрать. Что, скорее всего, к лучшему. Я бы не смог спокойно слушать, если бы она позвонила Рафаэлю. Отчего-то именно его присутствие рядом с ней жгло меня очень больно. И образ её тела в его руках будет еще долго преследовать меня в кошмарах. Голос стих, но я не торопился вернуться в машину. До последнего затягиваясь сигаретой, пока в руках не остался только фильтр. Оттягивать больше не было возможности, и я, открыв дверь, сел. Чуть повернулся к ней, разглядывая её руки. — Я подожду, пока тебя не заберут. Не хочу, чтобы ты мерзла. Клэри подняла на меня взгляд, тонкая морщинка пересекала её лоб, щеки, хоть и немного вытертые от туши, всё еще были грязные, а прическа растрепалась. — Насколько сильно ты меня любишь? — спросила девушка, открывая дверь и отворачиваясь. — Думаешь, на этот вопрос можно ответить? — пробормотал я, смотря ей в спину. В её руках был мобильник, и он ожил, звеня. Девушка подняла руку, вышвырнула его в траву на обочине и развернулась ко мне. — Значит, у тебя есть две недели, чтобы найти ответ на этот вопрос. Дверь хлопнула, отрезая все, что было до этого момента от нас. Единственное, что я был в состоянии сделать сейчас, это поцеловать Клэри. Что я и сделал.