Colors

Мечты, рассекающие по горизонтам, имеющие только яркие оттенки, только яркие тона, позабытые грустью, печалью, злом - не ее мечты. Ее мечты - серые, тусклые, не настолько прозрачные, белые и разноцветные. Они пылающие на солнце и догорающие в небытие, обжигающе прекрасны и в тоже время ужасны, потому что состоят только из серого цвета - это ее мечты. Он говорил, что не найдет себе прощение, если покинет ее - покинул. Грязно, обидчиво и так же ярко, как красный, ослепительно горький на вкус цвет. Его мечты, после этого, стали однотонным, не меняющимся цветом - темно-голубым. Он нашел свет в темном, продолжая искать до сих пор, пока, наверное, его цвет не угаснет. Давясь таблетками и запивая алкоголем, его мечты стали такими, какими он боялся больше всего их видеть - черные, не имеющих других оттенков и не имея возможности перекрасить все в другой, более яркий оттенок. Он утонул, погряз и вернулся, но не темно-голубым, а темным, сливающимся с тьмой человеком. Она говорила, что по утрам, когда ее мечты имели только яркие оттенки, он был так красив, на что темные цвета уходили в сторону, сгнивали, утопали, а светлые плясали забавным танцем вокруг. Их окружали только прозрачно-белые, до жути светлые тона, что порой им казалось, они пали настолько, что цвета были лишь едким сном, отражая мечты, яркие, которых попросту не существовало. Но когда он ушел, мечты рассыпались мелкими осколками вдребезги, впиваясь в кожу, оставляя раны, порезы. Тогда все стало темным, свет скрылся, погас, остыл, а она стала частью тьмы, как и он. Но в отличии от него, темного, пропитанного черным цветом, она была серым, нейтральным, между тьмой и светом. Он счастлив лишь в те моменты, когда находится "под кайфом". Если бы не его компания, он бы не стал настолько темным, что свет погас тут же, когда он остался один, без нее. Сигареты - вот его мечты. Алкоголь - новый цвет. Ничего особенного, это уже вошло в привычку. Люси надеется, что он доживет до двадцати восьми. Она счастлива только тогда, когда в доме не оставалось кофе. Ни ложки, ни грамма, ни капли. Кофе - яд с помощью которого она могла тут же стать чем-то более, чем просто серым, говоря "здравствуй" черному, уже неизменному цвету. Он любил кофе по утрам, поэтому, когда у нее все еще оставались мечты, она делала его чуть ли не каждый день, чуть ли не каждый час. И только запах заставлял ее тут же забыть, что значит "яркий", "светлый". Она давится вот уже который месяц чаем, кладя туда по пять-шесть ложек сахара, надеясь, что от этого ее жизнь станет слаще. Нацу верит, она сможет дожить до двадцати пяти. Для него все стало черным: ее глаза, ее руки, джинсы - теперь он видит мир лишь в черно-белых тонах. Видимо, он и не пытается избавится от этого цвета, который все больше показывает, что ему не дожить до тридцати. Для нее все стало серым: его волосы, его таблетки, дым от сигарет - теперь она сама покрыта этими пятнами. Наверное, когда-нибудь она захлебнется чаем, не сумев дожить до двадцати семи. Он пылал красным, и она понравилась ему, потому что ее цветом был синий. Он дотронулся до нее, и внезапно она превратилась в лиловое небо. А потом он решил, что фиолетовый - это не его цвет.