Оборванные нити

На пляже на удивление, было пусто. Мало кому захочется наблюдать за штормящим морем. Но женщину не волновало то, что море хотело выбраться из сковывающих его берегов. Рыжие кудри подхватывал ветер, как будто играл. Подол легкого голубого платья намок, ткань липла к ногам, но и это не заботило зеленоглазую. Романова думала. Это единственное, что ей сейчас оставалось. Залечь на дно, уехать из Америки. Именно это она и сделала. Можно было, конечно, пожить у Клинта, но сейчас одиночество было лучшим выходом. Она любила друга и его семью, но ворох разрозненных мыслей не мог унять ни Клинт, ни Лора, ни любимый крестник, который улыбался ей с фотографии в телефоне. Она даже помнила, как было сделано это фото. - Улыбнись тете Нат, - со смехом просила Лора. Упрямый Натаниэль улыбаться не хотел, пока она не взяла его за крохотную ручку. - Ну же, малыш. Улыбнись тете Нат. Малыш снисходительно улыбается. Глаза голубые, совсем как у папы, чуть щурятся от яркого солнца и ее ярких волос. - Ох уж эти взрослые, да? - спрашивает Романова, поудобнее пристраивая крестника на плече. Своих детей у нее, скорее всего, не будет. И дело не в возрасте. С ее здоровьем она могла бы родить и троих. Но пока ее жизнь слишком бурная для того, чтобы обзаводиться семьёй. Клинту это не помешало, и Лора спокойно воспринимает то, что ее муж - один из "Мстителей". Но ей это мешает. Беременной уже не побегаешь, во врагов не постреляешь, и ногами никого не попинаешь. Все слишком опасно, слишком чревато последствиями. Наташа любила свою жизнь. Несмотря на все те сюрпризы, которые она щедро преподносила. Романова прекрасно помнила, каким образом стала той, кем является сейчас. Шпионаж, убийства. Она сама сделала себе имя. Хотя в России ей и дали прозвище "Чёрная Вдова", этот псевдоним ей не нравился. Она не гнушалась никакой работы. Как ей сказал тогда Локи? Твои руки по локоть в крови. Кажется, так. Женщина мысленно невесело хмыкнула. "Никакие ароматы Аравии не отмоют эти руки". Шекспир, "Леди Макбет". Романова любила эту пьесу больше остальных. Даже больше "Короля Лира". Вопреки расхожему мнению, она не пела на ночь гимн Советского Союза, не отдавала честь портрету Сталина и не приковывала себя на ночь наручниками к кровати. Небо было под стать ее настроению. Серое, однотонное. Ни одного просвета. Ни рваных облаков. Ни яркого солнца. Тепло и пасмурно. Ах, Италия. Прекрасная, солнечная Италия. Загорелые красивые мужчины, море, паста, пицца. Пасту она любила. Особенно с креветками в сливочном соусе. Только загорелые красавчики ее мало интересовали. Не больше, чем достопримечательности. В этом и была проблема. Проблема в том, что она помнила того, кто, кажется, совершенно не помнил её. Хотя, он с трудом вспомнил лучшего друга. О чем, вообще, может идти речь. Хотя маленькая ведьмочка Ванда и внесла неоценимый вклад в то, что Зимний Солдат стал Джеймсом "Баки" Барнсом, меняло это мало что. Точнее, не меняло ничего. В противостоянии Стива и Тони она снова оказалась между двух огней. Как разорваться, если оба тебе дороги? Как уговорить перестать их спорить и просто подписать этот чертов договор! А потом она снова становится двойным агентом и тройной дрянью. Тони узнает, что она на стороне Стива, Стив не может открыть другу всей правды и уговорить понять, что Баки больше, чем друг. А в завершении конфликта она помогает Стиву и Баки уйти, остановив Т'Чаллу. Принца Ваканды. Да, Романова, ты определенно молодец. Завершающий штрих был эффектный, как вишенка на торте. Она, конечно, любила эффектность, но это уже было, скорее, безрассудством. Да, она у Стива в неоплатном долгу. Тот спас ей жизнь. Дважды. Воспоминания сбивались, мысли путались, цеплялись, наползали друг на друга, но Нат просто шла и позволяла им путаться. Так ей было проще думать. Стив... Милый, прекрасный Стив. Настоящий джентльмен, прекрасный командир, красивый мужчина. Просто принц, мечта любой девушки. Забирай и радуйся. Но ей не нужен был ни Стив, ни Тони, ни Клинт, ни Беннер, в котором она на короткое время почувствовала человека, который находится в такой же ситуации, как она. Ей казалось, Брюс ее поймет. Но он не понял. И это к лучшему. Потому что все это - лишь дурацкая попытка сбежать от себя. От своих мыслей, своей души. Наташа откровенно смотрела на вещи. Всё это - жалкая попытка забыть Джеймса. Рыжая усмехнулась. Джеймс. Как непривычно называть его по имени. Для Стива он Баки. Лучший друг, ради которого Роджерс рисковал всем. А для Нат он просто человек, которого она любит. Зимний Солдат тренировал ее в академии. И в то же время завязался их непродолжительный, но бурный роман. Она помнила его синие, как сама зима, глаза. Помнила, как он учил ее уворачиваться от ударов, его жесткий тон, и как он предлагал руководству отправить ее заниматься танцами. Танцевала она и вправду неплохо, даже больше, чем хорошо. Настоящий шпион должен уметь не только стрелять, но и владеть несколькими языками, знать этикет, дипломатию, уметь в равной степени разговаривать о политике и глупо хихикать над шутками мужчин, танцевать и владеть боевыми искусствами. Тогда Романова не знала его имени, она называла его "Солдат". А он называл ее "Наталья". Тогда ей казалось, что это как-то холодно, даже безлико. Она не любила свое полное имя. Романова хорошо помнила его хриплое горячее дыхание, его скупые фразы. "Хорошо". "Неплохо". "Нужно тренироваться ещё". Она хорошо помнит, как в первые несколько тренировок он докладывал ее учителям, что она слишком хрупкая, слишком уязвимая и, вообще, лучше было бы, чтобы она занималась балетом. Помнила, как поднималась всякий раз после того, как он ронял ее на маты. Помнила, как струйки пота стекали по лицу, как двигались пластины на железной руке, и свой страх, от которого сводило все мышцы. Она боялась. Несмотря на то, что она прошла ей, совсем еще девчонке, но уже видавшей мир, бояться, казалось бы, нечего. Но Солдата она боялась. Сначала. Потом страх уступил место любопытству, которое затем перешло в любовь. И теперь Джеймс Барнс, человек, который минимум дважды пытался ее убить и один раз задушить, ее любовь. Романова верила в красивую историю про красную нить судьбы, которой связаны люди за мизинцы. Нить может путаться, но никогда не рвется. И люди, которые связаны, должны найти путь друг к другу. Казалось бы, когда тебе почти 90 лет, ты трезво и цинично смотришь на вещи. Когда ты профессиональный шпион и убийца, в любовь и романтику верится с трудом. Но она верила. Не в любовь и не в романтику. Она верила в судьбу, которая столько раз их сталкивала. Сначала под Одессой, когда она сопровождала ядерного инженера. Тогда Джеймс уже ее не узнал. И совершенно хладнокровно убил ученого сквозь неё, оставив шрам. Сейчас, во времена, когда пластическая хирургия творит чудеса, шрам можно убрать так, что не останется и следа. Но Нат не хотела его убирать. Как она однажды сказала Лоре: - Я хочу предъявить ему это, когда мы столкнемся в следующий раз. - Ты уверена, что он тебя узнает? - цинично спросил Бартон. Лора тогда возмутилась, но Романова не обиделась. Она слишком хорошо знала Клинта, и была даже благодарна за этот разумный вопрос. - Нет, - чуть помедлив, ответила женщина. И кто бы знал, что в следующий раз она услышит о нем от Стива. - Расскажи мне о стрелке, - просит она Капитана. - Он быстрый, сильный, и с металлической рукой. Наташа напрягается. Сжимает пальцы в кулаки, наблюдая за тем, как оперируют Фьюри. "С металлической рукой", - эхом отдается у неё в голове. Джеймс. Джеймс. Джеймс. Сердце заходится, стучит так, словно сейчас проломит грудную клетку. А на лице, как и всегда, ни одной эмоции. - Ты знаешь его? Нат невесело усмехается. - Это история о призраке. Его называют "Зимний Солдат". Ему приписывают больше двух дюжин убийств за последние пятьдесят лет. Искать его бесполезно, я пыталась. Как я уже и говорила, он - призрак. Затем Барнс пытается убить Стива, но Романофф слишком хорошо его знает. Он ее тренировал. И даже, несмотря на то, что сейчас он ее совершенно не узнает, а может, ей так кажется, она метко простреливает ему линзу темных очков, и, обернувшись, убегая, все же лукаво улыбается. Сам Джеймс потом не раз вспоминал этот инцидент на мосту. Что-то до боли знакомое было в улыбке женщины, в ее огненно-рыжих волосах. Он тогда удивился, что какая-то девчонка пытается ему помешать. И еще больше удивляло то, что у нее это получилось. «Она моя», - властно произносит мужчина, меняя оружие и прыгая с моста на чью-то машину. Он знает, что далеко девчонка не убежит, но теперь обычное задание превратилось в азартную охоту. Да, он все равно ее убьет, но если ей хочется от него побегать – ради бога. Минутой раньше – минутой позже, рыжая все равно будет мертва. Но она ускользает, и Солдат впервые промахивается. Он так и не понял, сознательно он это сделал или нет. Но сквозное ранение в плечо, конечно, неприятно, но не смертельно. А потом откуда-то появился ее защитник, блондин Кэп, гордость нации. Он тогда назвал его очень странно. «Баки», кажется. На красивом лице капитана удивление, шок. Он не может понять, что происходит. - Какой, к черту, «Баки»? После этого ему снова промывают мозг, и образ красивой рыжей девушки почти меркнет. Все события укладываются буквально в пару дней. Проект «Озарение» уничтожен, сам Солдат скрывается от «Гидры». Он помнит только отрывки. Какие-то смутные воспоминания мелькают в голове. Война, Стив, какой-то странный город, белый, ослепляющий снег, холод, и рыжеволосая девушка у станка. - Наташа, подойди сюда, - голос наставницы сух и не выражает никаких эмоций. Рыжеволосая двигается бесшумно, ловко, и очень грациозно. Солдат смотрит на нее безучастно и даже равнодушно, отмечая, впрочем, тонкую высокую талию, узкие плечи, длинную шею. Девушка худая, невысокого роста, тонкие руки и ноги. Она похожа на фарфоровую статуэтку, которая может может сломаться от первого же неловкого прикосновения. - Наташа, это товарищ Солдат. Он будет тебя тренировать. - Да, мадам, - вышеупомянутая Наташа делает изящный поклон, или как это называется в балете, и возвращается к станку. Солдату все равно кого тренировать. И он уверен, что после первого же удара она расплачется, топнет ножкой и убежит. Что, вообще, за бред делать из балерины солдата?! Но девчонка оказывается крепким орешком, не плачет, не хнычет, старается. И почему-то Солдату смешно, когда она упрямо сжав губы, повторяет одно и то же движение. - Зачем балерине умение драться? – с любопытством оглядывая хрупкую фигуру ученицы, спрашивает мужчина. Этот вопрос Зимний ей задает спустя несколько недель интенсивных тренировок, когда он и Наташа присмотрелись друг к другу, рыжая перестала при любом его прикосновении напрягать все мышцы тела, когда научилась расслабляться, и даже начала делать успехи. - Я не просто балерина. Я – будущая шпионка. Меня к этому готовят с детства. Как и к карьере балерины. - Будешь знаменитой балериной – шпионкой? – синие глаза чуть щурятся и губы непривычно растягиваются в улыбке. Наташа тоже отвечает улыбкой, на щеках появляются нежные забавные ямочки. - Да! – Девушка гордо вскидывает подбородок. - Война не место для женщин, - качает головой Солдат. - Мне и так нет места в этом мире, - пожимает плечами девушка, и блики света играют в густых рыжих кудрях. – Может, на войне я его найду. - Это затяжная война, Наташа. Длиной во всю твою жизнь. – Солдат переживает, ему страшно за нее. И это чувство дарит ему ощущение жизни, что он – человек, а не бездумная машина. - Если у тебя есть, что сказать – скажи. А если нет, то давай закроем эту тему. – Она встает на цыпочки и нежно касается губами его губ. Легко и почти невесомо, но этого хватает, чтобы мужчина ее обнял, и, зарываясь носом в медные локоны, ответил: - Найди, ради чего ты будешь жить. Иначе тебя убьют. Наташа переплетает их пальцы. - Меня не убьют. Учителя говорят, что я намного талантливей остальных. И еще. - Девушка делает паузу. - Я не забуду о тебе, никогда. И Романова действительно сдержала свое обещание. Впоследствии Джеймс не раз перечитывал в блокноте эту запись, о рыжеволосой шпионке-балерине. Но больше мозг ничего полезного на эту тему не выдавал. Зато он вспомнил Одессу, тот же всполох рыжих волос. Но задание на первом месте, и он с блеском его выполняет, возвращаясь обратно с докладом. И рыжие волосы снова исчезают из памяти. До очередного момента, когда он пытается ее задушить. Черная Вдова ловким движением оказывается у него на плечах, пытаясь перекрыть коленями воздух. Он держит ее за талию, пытаясь придумать, как избавиться от настойчивой шпионки, и, заодно, ее ударов. Он роняет Романову спиной на стол, хватает бионической рукой за горло и смотрит в удивительно зеленые, как летняя зелень, глаза. - Ты мог бы, по крайней мере, вспомнить меня, - хрипит Наташа. Что значит эта фраза он не успевает подумать, потому что появляется еще один противник. Солдат отпускает шпионку, и уходит от преследователя. Романова тяжело дышит и пытается прийти в себя. Спустя два дня Ванда возвращает ему воспоминания. Он вспоминает Стива, свою почти-смерть, вспоминает, кто сделал его Зимним Солдатом, а затем вспоминает Наташу. И это воспоминание оказывается ярче остальных. Ее смех, ее нежные прикосновения, улыбку. Вспоминает, как Наташа говорит, что она должна будет выйти замуж. - Ты же помнишь, я обещана другому. - Девушка нежно касается его руки, даже не пытаясь скрыть боль и печаль. - Да, я помню, - кивает Зимний, - он придурок. Рыжая смеётся и качает головой. Воспоминания не имеют общей связующей нити. Точнее, во всех воспоминаниях центральной фигурой является Наташа. С тех пор, как они виделись в последний раз, Романофф практически не изменилась. Только похорошела, приобрела грацию, присущую уверенной в себе женщины, прекрасно знающей, на что она способна. А способна рыжая на многое. Если бы он ее не тренировал и не знал большую часть приемов, то Нат вполне могла бы его убить. Стив вынужден скрываться вместе с ним в Ваканде, где они и обитают по сей день. Стив рядом почти всегда, он в любой момент готов прийти на помощь. Но помощь не нужна, точнее, нужна, но он вряд ли сможет помочь. Баки немного удивляет, что в команде Стива молодая ведьма, Ванда. Девочка-мутант, с удивительно тонкими пальцами и запястьями. Ее нежный голос звучит в голове. - Будет немного больно. Джеймс улыбается. Он пережил столько боли, что это его не пугает. И, как оказывается, зря. Боль оказывается почти невыносимой, и воспоминания врываются ураганом в измученный мозг. Романова ежится от прохладных капель, которые ветер приносит с моря. Думает, что нужно возвращаться домой. Точнее, в съемный домик на тихой улице. Пока что на ближайшую неделю точно, это ее дом. Романову мучают кошмары, от которых она с криком просыпается. И в каждом сне одно и то же: холодные синие глаза, в которых пустота, холод металла на шее, и отчаяние. Боязнь умереть от руки любимого человека, который тебя не помнит. На самом деле это жутко. И ей ужасно страшно. Так страшно, что она просыпается, обливаясь холодным потом, долго сидит на кровати, пытаясь прийти в себя, пьёт теплый чай и думает о том, что ей делать дальше. Она не знает где Стив, что он делает, где Джеймс, что с ним, в порядке ли они оба? Наташа в растерянности, и все ее грустные мысли резко прерывает телефонный звонок. Романова не глядя берет телефон, и облегченно выдыхает, когда слышит голос Роджерса в трубке. - Агент Романофф? – Роджерс неприлично весел для человека, который только выбрался из крупной передряги. - Капитан Роджерс? – Наташа против воли улыбается. Все же нет ничего приятней, чем слышать голос друга. Старк, конечно, звонить не станет даже под страхом смертной казни. Так же, как и она, вряд ли признается, что скучает по нему. Наглому, эгоистичному, самоуверенному, упрямому Тони Старку. - Наташа, ты сейчас где? - Роджерс, ты слишком, через чур, неприлично радостный для человека, который только что выбрался из глубокой задницы. – Романофф улыбается, идет по городу, окна домов светятся желтым искусственным светом. - У меня есть повод, - завуалировано отвечает Стив. – Баки все вспомнил. - Я помню, - настороженно отвечает Нат. - «Все» значит «все», Наташа. Он вспомнил тебя. Романовой кажется, что она сейчас задохнется. Воздух из легких вышибло, и шпионке пришлось схватиться за скамейку, чтобы не упасть. Надо же, как удачно она тут стоит. - Наташа? Ты здесь? - Да, - рыжеволосая пытается справиться с тем, что она, кажется, сейчас упадет в обморок от переизбытка чувств. Как барышня в семнадцатом веке. – Да, Стив, я слышу. - Может, ты приедешь? – Роджерс действительно переживает за друзей, и женщина ясно видит, как Роджерс сейчас нервно меряет комнату шагами. Наташа молчит, как кажется Стиву, целую вечность. - Я подумаю, – голос Наташи не холоден, скорее, сосредоточен. И Роджерс понимает, что это сложно. Нельзя просто так сорваться в другую страну, просто потому, что человек, которого ты давно знаешь, тебя вспомнил. Воспоминания – это мало. Это ничтожно мало по сравнению с тем, через что им придется пройти снова. Им снова придется узнавать друг друга, привыкать. Они последний раз разговаривали лет 70 назад. Кому скажи – не поверят. Наташа не может спать. Ходит из угла в угол, и, не выдержав, звонит Бартону. Друг берет трубку, голос у него заспанный и обеспокоенный. - Нат? Что-то случилось? Романова нервно хохотнула. - Ты прав. Что-то случилось. Спустя секунду голос у Клинта собранный и сосредоточенный. Ей даже стыдно, что она подняла его с постели. Потому что Бартон – единственный в ее жизни человек, который может приехать даже в Италию, если она скажет, что с ней что-то произошло. Так получилось, что кроме Клинта и его жены, близких людей у нее нет. Нет, Роджерс, Старк, Сэм – все они, безусловно, были друзьями. Но друзьями не того уровня, кому можно позвонить в час ночи и сказать, что призрак из прошлого, человек, которого ты не видела почти пятьдесят лет вновь появился в ее жизни. А Клинт все это может понять. - Стив сказал, что Барнс все вспомнил. Мужчина ненадолго замолчал, а затем все же спросил: - И что ты собираешься делать? - Я не знаю, - в отчаянии произнесла шпионка. - То есть с одной стороны я хочу поехать, а с другой стороны - я боюсь. - Любое решение, которое ты примешь - будет верным. Потому что это твой и только твой выбор. - А ТЫ как считаешь? - с нажимом спросила женщина. - Я считаю, что ты, как никто другой, заслуживаешь счастья. - спокойно ответил Бартон. Их с Наташей роман остался далеко в прошлом. Они были счастливы в определенное время в их прошлом. Красота Нат и её незаурядный ум послужили причиной тому, что Клинт привёл ее в Щ.И.Т. Шутка ли, год уходить от преследователей, и позволить Бартону её завербовать. Клинт каждый раз усмехался, когда вспоминал лицо Фьюри. Выражение лица директора было поистине бесценным. В тот день вместо отчёта о том, что рыжая русская мертва, Сокол привёл её в Щ.И.Т. Появление Романофф с ним под руку было очень эффектным. И, насколько Бартон мог догадываться, директор ни разу не пожалел о том, что Чёрная Вдова работает на них. Рыжая заняла прочное место в сердце как Фьюри, так и самого Бартона. И сейчас Нат, такая обычно собранная, моментально принимающая решения, не знает, что ей делать. А Романова заслужила счастья. Простого счастья находиться рядом с любимым человеком. - Я считаю, что тебе нужно поехать. Неизвестно, конечно, что из этого выйдет, но попытаться стоит. Иначе потом будешь жалеть. - Спасибо, Клинт. - голос у женщины усталый и даже немного растерянный. - Поспи. Покупай билеты утром и лети. Это правильное решение. Клинт отключается, а Романова ест пирог, и жалеет, что не курит. Ночью она, конечно, не спит. Просчитывает "за" и "против". Хотя, если говорить правду, то нет никаких аргументов. Есть она и он. И их прошлое, покрытое таким слоем пыли, что представить страшно. Романова уезжает утром. Все вещи умещаются в один чемодан. Она всегда путешествует налегке. В аэропорту, как всегда, шумно, толпа народа, снующая везде, как шустрые муравьи. - Один билет до Ваканды, пожалуйста. Наташа пишет Стиву смс: "Прилетаю в десять вечера. Было бы неплохо, если бы ты меня встретил". Роджерс радуется и сияет, как новенький цент. В Ваканде раннее утро, солнце светит, на небе ни облачка. Только Роджерс, кажется, улыбкой затмевает даже небесное светило. Когда Баки видит друга, то даже немного удивлен. - Что произошло? С чего ты светишься, как лампочка? И Роджерс решает не утаивать от друга правду. - Наташа прилетает вечером. Барнс удивленно вскидывает бровь. - Наташа? - Ты поедешь ее встречать? Роджерс застывает в ожидании. Ах, Стив. Несмотря на твои прекрасные лидерские качества, несмотря на то, что твой биологический возраст скоро доползет до отметки в сто лет, в вопросах любви ты все ещё удивительно наивен. Им не по двадцать лет, и они не нежные влюбленные из бульварного романа. Все гораздо сложнее. Но это не меняет того, что увидеть ее очень хочется. В такой спокойной неформальной обстановке. Просто поговорить. - Думаю, нет. В конце концов, она написала тебе. Вот и будь уже до конца рыцарем. Стив мрачнеет и искренне не понимает, почему Баки всё усложняет. Часы в самолёте пролетают как одно мгновение. Сначала она думала, что не уснет, а в итоге вырубилась как только взлетели. Самолёт приземляется и Роджерс привычно ищет в толпе рыжую макушку. Наташа спускается с трапа, улыбается и берет его под руку. - Капитан Роджерс. - Мисс. - Блондин улыбается, и на щеках появляются забавные ямочки. - Как ты? - Романофф с беспокойством осматривает друга. Но Роджерс все также красив, обаятелен и галантен. - Хорошо, насколько это вообще возможно, учитывая сложившуюся ситуацию. Рыжая ободряюще сжимает его руку. - Тони отойдет. Ты же его знаешь. Мы что-нибудь придумаем, - говорит Наташа и тут же поправляется. - Я что-нибудь придумаю. - Наташа, ему все равно грозит срок. Его разыскивает Старк, правительство. Романова невольно начинает смеяться. - Стив, поверь, если бы Старк хотел его найти - он бы его нашёл. Я очень ценю Т'Чаллу и его поистине неоценимую помощь вам, но, поверь, Старк только изображает, что он тебя ищет. У него других забот по горло. И по моим сведениям он, вроде бы, займёт место Фьюри. На мой взгляд, это логично. Стив замолчал, обдумывая информацию. - Тогда можно вообще забыть о том, чтобы вернуться в Штаты. Романофф расхохоталась. - Не глупи. Все утрясется. Годик посидите с Барнсом на дне, а потом вернетесь. Почему, кстати, Ваканда? - Здесь безопасней всего. - Стив пожал плечами, словно поражаясь, что Наташа не поняла это сразу. - А где ты была? Выглядишь отдохнувшей и загоревшей. Роджерс пробежался взглядом по узким загорелым плечам, по стройным ногам. Зелёная ткань платья еще больше оттеняла красивый загар. Видеть Наташу в платье было очень непривычно. Романофф втайне наслаждалась эффектом. Растерянный и немного смущенный вид Кэпа ее забавлял. - Я отдыхала в Италии. Загорала, ела пиццу, пасту и думала. - О чём? - Стив смотрел на дорогу, но Наташа чувствовала, что ему действительно интересно. - О сложившейся ситуации. Твой звонок выбил меня из колеи, - призналась Вдова. - Но я найду выход. - Просто попробуй с ним поговорить. - Стив был уверен, что им просто нужно поговорить и всё решится магическим образом. Может, так оно и есть. А может, Стив так и остался слишком наивным для этой работы. Для этого времени. - Я попробую. - серьезно отвечает Романова. В конце концов, от того, что они поговорят, вряд ли что-то изменится. Стив провожает её в комнату, которую любезно предоставил король Ваканды. Всё, чего ей хочется, это сходить в душ, расчесаться и поесть. Тёплые струи воды снимают напряжение и усталость от поездки, только сердце все равно стучит, как ненормальное. Девушка выходит из душа, вытирает волосы и они тяжелыми локонами струятся по спине. Волосы она считала своей гордостью, несмотря на все стрижки, Нат считала длинные волосы лучшей прической и, спустя несколько лет, она их отрастила. Наташа критическим взглядом осмотрела легкое белое платье. Выходить в халате было бы неприлично. Все же она не дома. Дома она даже халат не надевала. Ходила в футболке и кружевном клочке ткани, который стоил довольно дорого и гордо именовался "слипы". Кухню Наташа нашла с третьего раза, когда свернула третий раз. Человека, сидящего в тени, она не увидела. Рыжая нажала на выключатель и вскрикнула от неожиданности. - Барнс! Какого черта ты делаешь?! На губах брюнета мелькнула ироничная ухмылка. - Наслаждаюсь тишиной и своим обществом. Наташа неловко улыбнулась и открыла холодильник. Есть хотелось, но внимательный взгляд Джеймса не давал сосредоточиться, и она со вздохом закрыла холодильник, поняв, что поесть ей не удастся. - Хочешь, я пожарю тебе тосты и яичницу? - голос Барнса спокоен и невозмутим. Романова кивнула. Джеймс двигался ловко, бесшумно, и все его движения так не напоминали те, когда он был солдатом. Футболка не скрывала, а словно наоборот, старалась подчеркнуть правильную фигуру мужчины. Идеальный перевернутый треугольник. Широкие плечи, спина, узкие бедра. И аппетитная задница, к которой невольно тянулся взгляд. Тишину нарушает только чуть слышное урчание кулеров в металлической руке мужчины и шкворчание тостов и яиц. - Приятного аппетита. - Джеймс ставит перед ней две тарелки и приборы. - Спасибо, - кивает женщина. Поздний ужин проходит в такой же тишине. Романова не понимает, почему он не уходит. Почему сидит, терпеливо ждет, пока она поест. Джеймс смотрит на неё ничего не выражающим взглядом и ему безумно хочется схватить ее в охапку и целовать до потери сознания. Снова почувствовать ее нежные пальцы, вспомнить вкус губ, ощутить мягкость тяжелых кудрей. Романова встаёт из-за стола немного неловко и слишком напряженно держит спину - расслабиться не получается. Наташа домывает тарелки, преувеличенно аккуратно ставит их на полочку и поворачивается к мужчине. - Так ты все вспомнил? - нарушает тишину Романова. - Всё то время, когда мы были молодыми? Барнс смотрит на нее синими, как лед, глазами. - Да. Да, Наталья. Я помню всё. Ты была лучиком света во тьме тех времен. Джеймс медленно подходит к Наташе и та завороженно смотрит на мужчину. Все происходит, как в замедленной съёмке. Он подходит, убирает с лица прядь волос, целует. Сердце, кажется, колотится где-то в районе желудка. - Что ты делаешь? - Наташа растерянно смотрит на Барнса. - Я даю нам шанс. - Джеймс улыбается, и переплетает их пальцы. Да, им через столько нужно будет пройти, заново узнавать друг друга. Но все это - мелочи по сравнению с тем, что Наташа здесь. С ним.