Hassliebe

Я зашёл в библиотеку, обставленную множеством книг, в которой ты проводишь так много своего драгоценного времени. Медленно подхожу к тебе со спины, но твой всё ещё устремлённый вдаль взгляд говорит о том, что ты не услышала, или возможно, просто делаешь вид, что не услышала меня. Сначала я долго стою, смотря на твою прямую спину, руки, которые держаться за подоконник, и волосы, скинутые на одно плечо. А потом резко делаю пару шагов, уже не таких тихих и осторожных. Теперь я подошел так близко, что стою вплотную к тебе и прекрасно понимаю, что сейчас ты уже точно чувствуешь меня, но продолжаешь упорно любоваться снегом, который кружиться за окном в своём причудливом танце уже вторые сутки. Ты даже не шевелишься, когда я подаюсь вперёд, специально обдавая твою шею дыханием, и лишь твои руки непроизвольно ещё сильнее впиваются в деревянный подоконник. - Ты приехал, - это звучит как должное, и я понимаю, что твоя поза, и взгляд, устремлённый на дорогу, говорит не о том, что ты, как всегда любуешься снегом, а о том, что ты ждала меня. Твоё сердце продолжает свой размеренный, тихий бег и даже не пытается сбиться с ритма, моё же ускоряет темп, как только я слышу твой голос. Я прекрасно понимаю что ты все ещё боишься нашей связи, хотя, по прошествии стольких лет уже должна была привыкнуть к этому. - Да,- я говорю совсем тихо, почти шепотом, сам не понимая зачем. Одного твоего письма стало достаточно, чтобы я сорвался с нового места, приехал сюда, в Шотландию. Одного твоего "Я, наверное... даже не наверное, а точно не имею право тебя звать. Да ещё и вот так, в письме, но всё-таки. Приезжай, очень тебя прошу", вполне хватило, чтобы мой авантюризм взял верх над обидой и горечью. Ты стоишь неподвижно, и не оборачиваешься даже тогда, когда я ложу руки на твою талию, а мой подбородок касается твоего плеча, мне неудобно,- я выше тебя на голову, и приходится сильно наклониться, чтобы принять такую позу. По моим венам будто приходится ток, вот оно, это хвалёное ощущение кровавого родства. Подумать только, за три года этой связи я ни разу не касался тебя. Ощущение, будто я касаюсь твоих вен, нерв и жилок изнутри, будто я стал неотъемлемой частью тебя. Ты вздрагиваешь, и я готов поклясться, на твоём лице красуется удивление. Я чувствую, что твоё тело напрягается, но через пару секунд ты снова расслаблено смотришь в окно, и начинаешь хрипло говорить. - Я не надеялась, что после всего ты приедешь. Я же три года бегала от тебя, от нашей связи,- твой голос дрожит, а взгляд устремлён на подоконник, и наши руки, которые на нём лежат. Ты двигаешь пальцами и зажимаешь мою ладонь между ними. Я улыбаюсь. - Кто-то в этой комнате раньше не верил в эту связь, разве нет?- стараюсь придать голосу язвительность и нахальство. Как глупо это делать, когда теперь ты можешь читать меня лишь одним взглядом. Как я и думал, ты резко дёргаешься и оборачиваешься, заставляя меня распрямиться. Подходишь близко и смотришь в глаза, пристально так, с ядовитым прищуром. После чего лишь коротко усмехаешься: - Не язви, ты давно разучился это делать, - и ты заливисто смеёшься, не отрывая от меня взгляда, которому, как мне кажется, совершенно плевать, что сейчас в нём должны быть искорки веселья. - У тебя отлично получается сходить с ума,- я впиваюсь в твои плечи так, что там должны остаться как минимум багровые синяки, смотрю ядовито и нахально трясу за плечи. Ты перестаёшь хохотать, и смотришь не добро. А потом усмехаешься. - Не только у меня, не правда ли?- дёргаешь плечами, заставляя меня отнять руки, и садишься на подоконник, все ещё продолжая смотреть мне в глаза,- Мы так сильно изменились за это время,- серьёзный тон будоражит сознание, и я выхожу из транса, в котором пытался увидеть старую Елену, в которую я влюбился так давно и так безнадёжно. А ведь ты права, сейчас мы стали другими, изменились до неузнаваемости, и вряд ли станем такими, как раньше. Ты больше не сделаешь необдуманных поступков, чтобы спасти чью-то жизнь, не скажешь такого привычного "Я не знаю, что чувствую", а ещё теперь ты разбираешься во мне без помощи инструкции. А я? Наверное, я просто стал серьёзней. Теперь я не дорожу тобой как фарфоровой куклой, знаю же, что не разобьёшься от боли. - Ты почти права. Но знаешь, если бы мы изменились бесповоротно, то ты бы не позвала меня к себе, а я бы не сорвался с места и не приехал сюда. Решать твои проблемы, - я сажусь рядом с тобой. Подоконник маленький, и моя нога касается твоего бедра, от чего ты глупо фыркаешь, а я готов рассмеяться. - Не забывай, что проблемы не мои, а наши. - Да-да, кажется, припоминаю. Наша связи усилилась,- наклоняюсь к тебе ближе, и шепчу на ухо,- Я тебе снюсь, тебе кажется, что если я приду, то ты меня убьёшь за то, что бросил тебя одну. Ты меня ревнуешь,- с силой прикусываю мочку уха, и ты охаешь и спрыгиваешь с подоконника. - Мне кажется, тебе пора отдохнуть,- с ядовитым прищуром в глазах смотришь на меня и указываешь рукой на дверь,- Вторая комната слева. Когда я захожу в комнату, почему-то появляется жгучее желание открыть окно и выпустить морозный воздух в помещение. Я слышу, как ты что-то роняешь и громко чертыхаешься на весь дом. Я утыкаюсь взглядом на улицу. Там началась настоящая буря, а снег, большой, словно хлопья, кружится из стороны в сторону, очень быстро меняя своё направление. Это похоже на необычный танец миллионов людей, который меняет свой стиль, как только начинается новая история, новая музыка. Так и со снегом, только сейчас он меняет своё направление из-за потоков ветра. Я достаю из кармана небольшой обрывок тетрадного листа и вспоминаю тот день, когда получил это письмо: Привет, Деймон. Это письмо меня заставила написать Кэролайн-неугомонная! Говорит, что мы должны попытать счастье вместе. Целых два месяца она уговаривала меня написать тебе хоть пару строчек. Как ты? Я надеюсь...всё хорошо, ведь да? Я, наверное... даже не наверное, а точно не имею право тебя звать. Да ещё и вот так, в письме, но всё-таки. Приезжай, очень тебя прошу, приезжай ко мне в Шотландию. Возможно (как говорит Кэролайн, конечно) и нам удастся найти своё счастье в отношениях, или стать друзьями. И...С днём рождения тебя! Ты всегда сможешь найти меня тут ****. Это письмо пришло через месяц после моего дня рождения, но до сих пор я считаю что это был мой лучший подарок за все мои многочисленные дни рождения. Ты просила меня приехать. Это было так странно, и так желанно одновременно, что я тут же сорвался и поехал по названому тобой адресу. Но в то же время мне было обидно. Ты как всегда думаешь о себе, и я боюсь, что когда-нибудь сорвусь и выскажу всё то, что накипело за пять лет знакомства с тобой. Я откидываюсь на белоснежные простыни и засыпаю каким-то странным, кошмарно-идеальным сном.