Opening Heaven's door

Руди с силой распахивает на себя врата, не ожидая лишних приглашений. Он так отчаянно стучал в эти двери последнее время, что сейчас бы не принял отказа. Свет, выливающийся огромными волнами, кажется, на секунду даже ослепляет его, и он жмурится, страшась открыть глаза. Однако, несмело приоткрывая один глаз, он делает такой же несмелый шаг вперед. Вокруг него люди и летающий шепот. Разговоры, зудящие у всех под кожей. Руди оглядывается словно в поисках чего-то. Он высматривает того единственного человека, с которым хотел бы встретиться сейчас настолько исступленно, что возникала эта фантомная боль во всем теле. Руди крутился, заискивающе смотрел в глаза каждого, но никто даже отдаленно не был похож на нужного ему человека. Его молчаливо приглашали к беседе, но он бежал словно от прокаженных. Наконец подойдя, казалось бы, к краю, он замечает фигуру. Человек сидит в глухом одиночестве, свесив ноги и не двигаясь. Подходя, он сам не замечает, как на лице появляется улыбка облегчения. Он нашел его. Пока он смотрел на него, стоя чуть позади, вдруг раздалось: — Вот и ты достучался, — Руди узнает хриплый от сигарет голос и равняется с ним. Мартин смотрит на него снизу вверх и каково же удивление Руди, когда он замечает во рту сигарету, а в руке бутылку с текилой. Прищурившись, Мартин хлопает рядом с собой, призывая сесть. И Руди только сейчас замечает, что его друг сидит на легком белом облаке. Боязливо осмотревшись, он присаживается рядом и косится в сторону бутылки и сигареты. — А… как… откуда это? — наконец находится Руди. — Это Небеса, — отвечает Мартин, делая очередную затяжку. — И нет, я не боюсь, Руди, потому что и так мертв и так уже в раю, — он усмехается и переводит взгляд на друга, который — он знает — хотел сейчас задать этот вопрос о последствиях, — остается лишь надеяться, что не сошлют в ад. Лучше посмотри сюда. Он кивает куда-то в сторону, где по идее все заканчивается, и Руди смотрит. Это было море, такое чистое, пенящееся и утопающее в последних лучах закатного солнца. Такое, каким его, пожалуй, никто и никогда не видел. И таким, о каком никто и никогда не сможет рассказать. Кажется, теперь все будут окрещены лохами именно ими двумя, словно другим это недоступно видеть. — Море… оно прекрасно, — на выдохе произносит Руди. — Я же обещал, — констатирует факт Мартин. — Мы сидим на облаке, говорим о море и даже смотрим на него. Руди мысленно соглашается с ним, делая приличный глоток из бутылки. Только теперь хотелось сделать поправку: теперь никаких гонок со временем и мечт о падающем в морскую бездну солнце — теперь только вечность, наполненная реальностью мечт.