Будь на моей стороне

      Приглушённые стоны нарушали звенящую тишину наступившей ночи. Они привлекли внимание Псайлок далеко не впервые. Не то болезненные, не то страстные эти звуки однажды разбудили её среди ночи. Быстро определив источник пока ещё неясного шума, она направилась прямиком к спальне Уоррена. Тихонько, чтобы не разбудить остальных, она подошла к самой двери. Прислушавшись к ставшим более чёткими стонам, Элизабет слегка смутилась: она не была настолько назойлива или любопытна, чтобы так нагло лезть в чужую личную жизнь. И правда, какое ей было дело до того, с кем и как развлекается этот непутёвый мальчишка? Псайлок раздражённо фыркнула и уже собралась было вновь отправиться спать, но тут из-за двери послышался глубокий, властный голос Эн Сабах Нура. «Не противься, мой Ангел», — пророкотал он. Псайлок не на шутку это встревожило и, наплевав на свои убеждения и принципы, Элизабет притаилась у двери, прислушиваясь к происходящему в спальне. Надрывный, жалобный звук сорвался с губ Уоррена. Сомнений в том, какой именно способ склонения непокорного Ангела на свою сторону избрал Апокалипсис, у неё не было. С детства чувствительная к эмоциям и переживаниям других людей Элизабет ясно ощущала возбуждение обоих, удушливый, сладостный жар, наполняющий комнату. Но для Уоррена это было скорее пыткой, нежели удовольствием. Она чувствовала всеобъемлющий страх, почти животный ужас, заполняющий всё его существо. Страх перед великим, могущественнейшем мутантом земли, богом.       Конечная цель Апокалипсиса до смешного очевидна: он хочет сделать своего Ангела Всадником, своим верным последователем, жаждет сделать его покорным. Пытка приносила свои плоды. Уоррен постепенно сдавался, терял себя. Его поражение этой битве — лишь вопрос времени. И каждый раз, когда Эн Сабах Нур касался его горячей кожи, проводя изящными пальцами по его телу, каждый раз, когда он брал его, завладевал им безраздельно, называл своим Ангелом, Уоррен чувствовал, что готов подчиниться, упасть на колени. Псайлок ощущала лишь самые яркие его эмоции, проникни она чуть глубже в сознание Ангела, Эн Сабах Нур непременно почувствовал бы её присутствие. Теперь она приходила сюда чуть ли не каждую ночь, с разрывающимся от жалости сердцем слушая, как Апокалипсис мучает Уоррена. И каждый раз Элизабет порывалась положить этому конец, помешать Эн Сабах Нуру, но что она может? Её сила — лишь капля в море в сравнении с мощью Первого Мутанта. Её личные чувства не должны были помешать Апокалипсису осуществить свой план.       Заставить Уоррена принять его сторону Эн Сабах Нуру оказалось в тысячу раз труднее, чем всех остальных, во многом потому, что заставлять других и не пришлось: они сами последовали за Апокалипсисом, ища покровительства, в попытке унять боль от потери близких, отмстить или уйти от грубого, жестокого владельца. Элизабет, Эрик. Что ж, они были взрослыми людьми и точно знали, на что идут и чего хотят. Ороро, смело мечтающая стать героиней, подобной неуловимой Мистик, благодаря Эн Сабах Нуру приобрела наконец желанную высокую цель.       Уоррен же был совершенно иным. Слишком молод, часто резок и горяч в своих словах и действиях, он был настоящим бойцом, сильным и выносливым, привыкшим, казалось бы, ко всему. Всё изменил тот роковой вечер, тот бой, тот единственный раз, когда он позволил себе проявить слабость, приняв дар Эн Сабах Нура. Уоррен был разбит, пьян, и Апокалипсис не преминул этим воспользоваться. Разумеется, теперь он ждал благодарности и покорности своего Ангела, крылья которого созданы им, принадлежат ему. Но пылкий, взрывной характер Уоррена не желал мириться с подчинением. И к Апокалипсису пришло понимание того, что сделать Уоррена Уортингтона его Всадником просто невозможно, единственным способом было сломить, разрушить его изнутри до основания и из осколков создать нового верного слугу и последователя. Прожив несколько десятков жизней на этой грешной земле, Апокалипсис досконально изучил человека: все его особенности, пристрастия, слабые стороны. Для Ангела он выбрал самую изощрённую, медленную и мучительную пытку из известных ему.       Псайлок видела, как тает уверенность и сила в глазах Уоррена, их место постепенно занимали безразличие и мутная покорность, повиновение. По утрам он, бледный, будто бы усталый, выходил из своей спальни с абсолютно пустым взглядом и отсутствующим выражением лица. Словно не осталось больше того смелого, может, слегка дерзкого Уоррена, которого знала Элизабет. Она пыталась с ним поговорить, но тщетно. Он отмахивался от неё, как от назойливой мухи. И тогда Псайлок поняла, что Ангел сдался, сломался под натиском всемогущего Апокалипсиса. Да, он был бойцом, но он устал бороться. И Элизабет с жалостью и грустью смотрела вслед улетающему Уоррену. Всего двух слов из уст Эн Сабах Нура довольно, чтобы он бросился в самую гущу схватки, наплевав на себя, забыв своё имя, готовый отдать собственную жизнь за его Бога. Мой Ангел. И лишь ледяные перья из металла свистят пулями в воздухе.