Сокровище небес

POV Перси После тёплого приветствия Салли повела нас вглубь квартиры, не отпуская меня ни на шаг. В гостиной, на стеклянном столике, уже стояла большая тарелка с синим печеньем. Салли, точно, каждый день ждала, что ее сын вернется домой. Ребята до того, как мы отправились к «моей маме» домой, говорили, что печенья Салли самые вкусные в мире, но взять хоть одну я не решился, все же она пекла их специально для своего сына, а не для меня. Посмотрев по сторонам, я увидел идеальный порядок, даже пылинки не было видно, на полочках аккуратно стояли фотографии Персея Джексона, на одной ему было лет восемь, он стоял на берегу моря, в руках держал синее мороженое, на лице была радостная улыбка, а в глазах, которые были точной копией океана, были весёлые «чертики». На другой фотографии ему лет двенадцать, в этом возрасте он и узнал, что является сыном Посейдона, на его лице уже не было той безмятежной улыбки, да, он улыбался и казался счастливым, но если хорошо присмотреться, то можно увидеть, что он сильно повзрослел. Интересно, какой у него был первый поиск? Я слышал, что там было что-то с молниями Зевса. Нужно будет потом спросить у Аннабет, она ведь тоже была в этом поиске. И последняя фотография, на ней Перси было семнадцать, он крепко держал за руку Аннабет, как будто она вот-вот исчезнет, стояли они на фоне какого-то корабля, это наверное и есть Арго II, на его лице больше не было улыбки или же признаков радости, а в глазах читалась боль, и в этом нет ничего удивительного, ведь он прошёл две войны и упал в Тартар. Не смог опустить руку Аннабет и упал вмести с ней, сколько должно быть храбрости, чтобы совершить такой поступок? Не знаю, но если бы я был на его месте, я тоже бы спрыгнул за Анн, за неё я готов отдать жизнь, вот значит, что такое настоящая любовь? Аннабет была права насчёт серебряных прядей в волосах, они у нас на одном месте. Хм… Это очень странно. Из моих мыслей меня вывел нежный голос Салли. — Перси, сынок, ты надолго? — спросила она с мольбой в голосе. — Нет, прости, мама, но вечером мы должны вернуться в лагерь, — сказал я, опуская глаза и рассматривая свои руки, хоть я и не её родной сын, но мне сложно это говорить, я не хочу её расстраивать. — Но после того, как все это закончится, я обещаю, что буду дома больше. — Правда? — спросила Талия, интересно, почему это её удивляет? У нас ведь план, в котором я должен делать все для того, чтобы Салли меньше волновалась и поверила, что я и есть её сын. — Я, что, не могу побольше времени провести со своей матерью? — удивленно спросил я. — Мы думали, что ты вернешься обратно… — начал Лео, но быстро замолчал. Надеюсь, Салли ничего не поняла, а то придётся придумывать новую ложь. — Постой, постой. Они, что, снова хотят отправить тебя в Тартар?! — закричала Салли, чуть бы не плача. Ну и что теперь делать? Я пододвинулся к ней поближе и с ненависть посмотрел на Лео, на лице которого читалась сожаление. Что, так сложно придерживаться плана? — Мам, не плачь, не отправят они меня никуда, — начал я успокаивать Салли. — Они один раз это сделали, значит, могут и второй… — Мама, — начал спокойно я, придумывая, что сказать. — Меня никто не отправлял в Тартар, да, они хотели это сделать, но мне помогли. — Да? Правда? И кто же? — спросила она, успокоившись. Кто бы мне мог помочь, может быть, сказать, что моя семья? Если что, они подтвердят мои слова. — Уран и остальные первоначальные боги. Прости, нужно было связаться с тобой, но они сказали, что будет лучше, если бы Олимпийцы не знали, что я жив, и поэтому я не связывался ни с тобой, ни с Аннабет, — сказал я, смотря на Воображалу, она кивнула головой и ели заметно улыбнулась, я улыбнулся ей в ответ. — Уран? — переспросила Салли. — Он тебе ничего не делал? — О нет, не переживай, он очень хороший и любит детей, мы с ним отлично ладим, — ответил я. — Любит детей? Отлично ладите? А разве он не тот жуткий тиран, который отправил своих детей в Тартар? — Но мама, он исправился, — сказал, я защищая отца, почему все считают моего папу плохим? Да, я не отрицаю, он отправил своих детей в Тартар, но с того времени прошло множество столетий. — Хорошо, дорогой, я тебе верю, — сказала она, ещё сильнее прижимая меня к себе. Дальше мы просто разговаривали. Салли рассказала, как скучала по «мне», как начала ненавидеть Посейдона после того, как он не вступился за «меня». Ребята рассказывали о том, как они проводили время, но они много чего не договаривали, видимо чтобы сильнее её не расстраивать и не заставлять волноваться. Я почувствовал в этой компании лишним, у них своя семья, они отлично все ладят, доверяют друг другу, а тут я притворяюсь сыном этой хорошей женщины. Да, она мне очень понравилась, и я бы хотел, чтобы она стала моей мамой. Не так, чтобы я притворялся неё потерянным сыном, и она любила меня только за внешность, как сейчас. Нет. Я хочу, чтобы она знала, кто я есть на самом деле. Но это только мечта, она никогда не примет меня. Так что мне остаётся только играть свою роль и улыбаться. Доставляя ей радость. — Уже поздно, нам пора уходить, а то Хирон будет волноваться, — с грустью сказала Аннабет, поднимаясь с кресла. Салли подошла и обняла каждого из нас, а меня чуть бы не задушила в своих объятьях. — Прошу, только вернись, не умирай. И не нужно геройствовать. Я люблю тебя, сынок, — сказала она над самым моим ухом. — Я тоже тебя люблю, мама, — выдавил я из себя. К горлу подступил ком, а глаза начали слезиться. Что это? Неужели прощание с Салли заставляет меня плакать? А что, если я и в правду не вернусь и больше не смогу её увидеть? Что с ней станет, если я или кто-нибудь из нас умрёт? Нет, нужно отогнать плохие мысли. Мы все останемся живы и здоровы, и я ещё раз смогу увидеть её. — Берегите себя, ребята, — сказала она, после чего мы вышли из квартиры. POV Посейдон. Несмотря на то, что мне сказал Уран, я всё-таки решил следить за сыном. Но только так, чтобы он меня не заметил. Всё-таки я вчера вечером сильно его напугал. Да, признаю, я виноват, что не смог удержать своих эмоций. А что бы другие сделали на моем месте? Я увидел сына, который, как я думал, исчез. Но если бы не я, ничего бы этого не было. Перси бы не приговорили к Тартару, я мог бы его спасти, доказать его невиновность или же спрятать. Начать войну с Зевсом, но защитить своего сына. Но я тогда ничего не сделал, а теперь пожинаю плоды. Для Салли, чтобы она меньше волновалась, Перси принял свой истинный облик, даже не подозревая о этом. Он говорит ей, что его спас от нас Уран, даже не зная, что так оно и есть. Он смотрит на фотографии, на свои фотографии, и не понимает, что это он. Я так бы хотел, чтобы он узнал, кем является на самом деле, но нельзя. Лучше, чтобы он ничего не знал. Узнав правду, он возненавидит меня, а так я могу хоть нормально с ним общаться. Надеюсь. Уран сказал, что не имеет права решать за Перси, и как он решит, так оно и будет. И я сделаю все, чтобы Перси начал хотя бы разговаривать со мной, я не рассчитываю, что стану для него самым близким, но то, что он не будет меня игнорировать или ненавидеть, будет большим плюсом. Я вижу, как Салли обнимает нашего мальчика, как говорит, чтобы он был осторожней, чтобы не попадал в разные неприятности. Вижу, как ему тяжело уходить. Она ему безусловно нравится, конечно же, она его мать. Жаль, что ко мне он не испытывает таких же чувств. Мне до безумия хочется подойти к нему, заговорить с ним. Но что, если станет только хуже? Если он ещё больше меня возненавидит? Но это может быть последний шанс поговорить с ним, тем более сейчас такой хороший момент. Ладно. Сейчас они выходят из квартиры Салли, это идеальный момент. — Перси! — крикнул я, Перси повернулся в мою сторону и посмотрел на меня немного удивленными глазами. — Вы что-то хотели, повелитель Посейдон? — спросила Аннабет, выходя вперёд и закрывая от меня сына, как будто защищая его от меня. Естественно, Перси не понравилось такое действие от дочери Афины. Он стоял и с недовольством смотрел на девушку. — Я хотел извиниться за то, что произошло вчера, и поблагодарить за то, что ты сделал для Салли, хоть она меня ненавидит, но я её до сих пор люблю. — Я всего лишь сделал то, что считаю нужным, — время идёт, Уран его принял, но он все равно остаётся собой. — Всё равно спасибо, Перси. — Не за что, Посейдон, вы знаете, я нисколько не жалею, что узнал Салли, — сказал он, немного улыбнувшись. — Да, она лучшая женщина, которую я только видел, — с грустью сказал я. — Так ты меня прощаешь? — нужно всего одно слово, одно только «да». — Все могут ошибаться, — я с облегчение вздохнул. — Я прощаю вас за то, что случилось вчера, но не ждите от меня прощения за сына Салли, простите, Посейдон, но вы ужасный отец, и если бы я на самом дели был вашем сыном, то я бы вас ненавидел. Извините, но нам нужно обратно в лагерь, а то Хирон будет волноваться, — с этими слова Перси повернулся к ребятам, и они исчезли в яркой вспышке, а я так и остался стоять и смотреть на то место, где секунду назад стоял мой сын. POV Аннабет. Почему Посейдон хочет добиться расположения Перси? Боги никогда не просят прощение, извиняются или же благодарят, но почему так ведёт себя повелитель морей? Перси говорил, что его семья запретила Олимпийцам подходить к нему. Так почему же Посейдон готов ослушаться самих создателей, только чтобы побыть с Перси? Что за тайну он скрывает? Давай, думай, Аннабет, ты же дочь Афины, богини мудрости. Что может быть общего у сына Урана и Бога морей? — Аннабет, — я услышала знакомый голос. Повернув голову, я увидела идущего ко мне Перси. Посмотрев на него, я невольно улыбнулась. — Привет, Перси, — сказала я, Перси опустился ко мне на песок и начал рассматривать моё лицо. — И что же такая красивая девушка, как ты, сидит здесь одна и скучает? — спросил он, улыбнувшись, я почувствовала, что на моих щеках появляется румянец. — Я все думаю, почему Посейдон хочет быть ближе к тебе, — честно ответила я, у меня такое ощущение, что с Перси я могу поговорить на любые темы. — Знаешь, я тоже о этом часто думаю. По-моему, он видит во мне своего пропавшего сына. — Да, но он бог, и он понимает, что ты это не он, но все равно Посейдон хочет быть ближе к тебе, это странно. — У каждого свои «тараканы» в голове, — сказал он, улыбнувшись. — А в головах Олимпийцев гигантские тараканы. Пару минут мы сидели молча, думая каждый о своем, первым не выдержал Перси. — Эм… Аннабет… можно тебя кое о чём спросить? — промедлил сын Урана. — Да, конечно, спрашивай. — Ты… Я… — Перси не мямли, успокойся и скажи, что ты хочешь, — сказала я, вот что за парень? В Тартар лезет, даже не подумает о последствиях, с богам и монстрами сражался, не боясь, Олимпийцам нахамил, а спросить у меня боится? — Ты не хочешь… куда-нибудь сходить со мной? — медленно, растягивая каждое слово, спросил сын Уран. — Ты меня, что, на свидание приглашаешь? — засмеявшись, спросила я. — Прости, я… я пожалуй пойду, — Перси покраснел и собирался встать и уйти. Стоп. Он, что, сейчас правда пригласил меня на свидание? Я быстро схватила его за руку, не давая уйти. — Я согласна, — сказала я, улыбнувшись, почему эти слова мне так легко даются? — Правда? Ты согласна? — все ещё не веря, спросил Перси, я только кивнула головой в подтверждении своих слов. — Завтра вечером, в восемь, возле большого дома. — Хорошо, — сказала я, снова улыбнувшись. И почему меня так тянет к этому парню? У меня даже иногда появляется такое чувство, что мы с ним очень давно знакомы. Когда я с ним, я забываю о всех своих проблемах и о том, что у нас война. Мне все равно, что случится, главное, чтобы он был рядом со мной. Где-то такое уже было… Персей, но уже Джексон, именно с ним у меня было такое ощущение. Но ведь этого не может быть. POV Третьего лица. Глубоко под землёй есть тёмное и сырое место. Воздух там пропах страхом и безумием, а многочисленные ловушки и коридоры ждут свою жертву. Если ты не знаешь тайну, это проклятое место тебя ни за что не отпустит. И ты умрёшь в его недрах или же сойдешь с ума. Лабиринт. Но не просто какой-нибудь лабиринт. Нет. Это лабиринт великого сына Афины, богини мудрости, Дедала. Он живой и не перестаёт расти даже после смерти своего создателя. Именно в этом месте, в одном из многочисленных залов, за круглым столом, появилось четыре ослепительные вспышки. Четыре бога. — Этот мальчишка, сын Урана, портит все наши планы! — зло сказала Немезида, богиня возмездия. — Я согласна, с мальчиком нужно что-то делать, — согласилась с подругой Апата, богиня обмана. — Так давайте просто убьём его! — крикнул Мом, ударяя своей широкой рукой по столу, три богини посмотрели на него как на душевно больного. — Мом, ты хоть сам слышал, что сейчас сказал? — спросила Апата. — Прежде чем даже захватить его в плен, нужно придумать какой-нибудь план, тем более первоначальные боги не позволят нам даже близко к нему подойти. — Почему ты в этом так уверена? — спросил Мом, на что Апата только устало закатила глаза, а две другие богини тяжело вздохнули. — Мом, они запретили Олимпийцам к нему подходить, а что говорить про нас. — Комната погрузилась в напряженную тишину, каждый думал, что же теперь делать. Ведь на стороне полукровок и Олимпа появился тяжёлый противовес, который склоняет победу на свою сторону. — Может быть, оставим лагерь полукровок и завоюем Рим? — снова спросил Мом. — Нет, для начала нужно что-то делать с сыном Урана. Пока он помогает Олимпу, у нас нет шанса. — Что мы можем сделать? — спросила Немезида. — Мы даже к лагерю подойти не можем или же зайти туда. — А нам и не нужно туда ходить, — сказала Апата, широко улыбнувшись. — У меня есть план…