Ничего, кроме...

Мирон за свою жизнь повидал много шлюх, но ни одна из них не была такой наглой. Главной ошибкой было то, что он привёз её к себе домой, а не в захолустный номер отеля, как поступал обычно. Он подобрал её у дороги среди таких же, как она, с виду непримечательных девиц, просто ткнул пальцем, не разглядывая. И она тут же запрыгнула на сидение дорогой машины, и воздух в салоне мгновенно пропитался её. Свежими розами и ванилью, а ведь Федоров всегда думал, что от шлюх за километр несет отсыревшей листвой и спермой. — Меня зовут Соня, — говорит девушка и без стеснения разглядывает его. На ней было черное белье, кружево которого выглядывало из декольте платья, но безвкуснуюю тряпицу, едва прикрывающую её задницу, вряд ли можно назвать платьем. Ко всему прочему, у него был такой отвратительный оттенок, что Мирон тут же приказал ей, презрительно скривившись: — Сними его. — Не то чтобы я ставила под сомнения твои сексуальные способности, но в этой машине не слишком тесно для секса? — она хмыкает, хватаясь за край платья. — Я не собираюсь тебя здесь трахать. Кажется, этого объяснения оказалось достаточно. Девушка стянула невыносимую тряпицу через голову, и уже через секунду Федоров выбросил её в открытое окно. Хотя, по-хорошему, стоило бы сжечь. — Надень это, — он схватил пиджак с заднего сидения и протянул ей, а потом нажал на газ. Ночной город мчался им навстречу, подмигивая тысечей огней и блестящим после дождя асфальтом. Всю дорогу, пока они ехали, Мирон говорил по телефону со своим другом, а Соня разглядывала ногти, покрытые красным лаком. Потом, когда он закончил разговор, договорившись о завтрашней встречи, девчонка уставилась ему в глаза. Прошло, наверное, минут пять, когда напряжение между ними стало возростать, а она всё не спешила отвести от него взгляда. — Что? — не выдержал Федоров и недовольно сморщился. — Ты не такой, как другие клиенты, — ответила Соня и закуталась плотнее в пиджак. — Ты мне нравишься. А потом она уставилась в окно, провожая взглядом прохожих. Мирон ослабил узел галстука и прочистил горло, помотав недольно головой. Отлично. Не хватало, чтобы ещё затасканная проститутка влюбилась в него.

***

Толкнуться глубже, жестче, а потом ещё несколько грубых толчков, и увидеть в отражении запотешего зеркала, как приоткрывается её рот, когда она стонет, срывая от крика горло. Её глаза горят похотью и откровенным желанием, и Мирон готов поклясться, что она не прикидывается, как делают девицы её профессии — с ним ей действительно хорошо. Спустя час она стоит перед ним на коленях и собирает языком белесые капли с внутренней стороны бедра, зажав в ладони его член, а он зарывается пальцами в мягкие русые волосы, прикрыв глаза от удовольствия. После секса он оставляет её до утра, полностью оплачивая время. Не потому что любит спать, обнимаясь — вообще-то они полночи стаскивают с друг друга одеяло и ворчат, — а потому что у него нет наличных, а идти до ближайщего банкомата посреди ночи ему совершенно не хочется.

***

Ваня, открыв дверь своим ключом, который Мирон дал ему на всякий случай, заходит в квартиру и тут же натыкается взглядом на кружевные трусики. Он хмыкает и проходит дальше, надеясь застать друга одного, а не верхом на какой-нибудь девицы, которую он трахает с утра пораньше. Федоров, услышав посторонний звук из прихожей, садится на кровать и, открыв один глаз, глядит на девушку, развалившуюся на второй половине кровати абсолютно голую. Когда в комнате появляется Ваня, он кивает ему в знак привествия. — У тебя есть деньги? — спрашивает Мирон, зевая. Евстигнеев вскидывает брови, смотрит на него, потом на обнаженную девицу, потом снова на него. От Мирона не ускользает то, как друг кривится. — Ты шутишь? — Нет. Знаешь ли, неё не встроен терминал оплаты, прости, — мужчина хмыкает, ища глазами свои штаны. — Так есть или нет? Ваня кидает смятые купюры на прикроватную тамбочку и выходит, напоследок брезгливо фыркнув.

***

Мирон притягивает Соню к себе за воротник собственной рубашки, которую она надела на себя, потому что её платье он выбросил ещё вчера. Русые волосы собраны в незамысловатый пучок на макушке, и ей так идет… Утром девушка выглядит ещё сексуальнее. — Позвонишь мне как-нибудь? — спрашивает она, трогая пальцами его щетинистую щеку. — Обязательно, — Федоров кивает, поддалкивая её мягко к выходу. Он знает, что ни за что не станет звонить девушке, с которой провел всего лишь ночь. К тому же, она не просто девушка, она — затасканная проститутка. Проститутка, за услуги которой он заплатил. Проститутка, которая не заслуживает его внимания. Проститутка, которая не вызывает в нем ничего, кроме отвращения. Проститутка с красивыми яркими глазами, которая не достойна его. Она не достойна ничего, кроме презрения.