Кривые зеркала

Утро встретило Альбуса адским похмельем и больной головой. С трудом сев в кровати, он, не открывая глаз, приложил ладони к пылающему лицу. Потом переместил их выше, запуская в волосы, да так и замер, раскачиваясь из стороны в сторону и тихо постанывая. Чёрт, что вчера было? В памяти урывками всплывали бессвязные картинки: грязный стол Кабаньей головы, лицо Скорпиуса, сначала удивлённо-обиженное, потом покрасневшее и злое. Удаляющаяся к выходу из бара светловолосая макушка, Огневиски — целый стакан до краёв! — и... склонившееся над ним озабоченное лицо Лоркана. Лоркана?! Альбус подскочил на кровати, даже забыв на мгновение про пульсирующую боль с висках — он что, провёл вчерашний вечер со Скамандером? День Святого Валентина? Блеск, просто блеск! Он со стоном откинулся на подушку, внезапно вспоминая все подробности так "великолепно" отмеченного им праздника. Мерлин, неужели он действительно наговорил Скорпиусу таких глупостей? Обидел его ни за что, ни про что. А ведь Скорп — ранимый и неуверенный в себе... С его огромными тараканами в голове, он наверняка уже успел раздуть из всего великую проблему и довести свою обиду до катастрофических масштабов. Таких, что Альбусу теперь только и оставалось пойти и повеситься. Или, как самый лёгкий (и трусливый) вариант, — не приближаться к Скорпиусу на расстояние мили. "Какой же ты мудак, Поттер", — пришла унылая мысль, и Альбус счёл её справедливой. Что только на него вчера напало... Он потряс головой и невидящим взглядом уставился в пустоту. Нужно было ненадолго оставить свои самокопания и сначала хоть как-то привести себя в порядок... Нашарив в прикроватной тумбочке антипохмельное зелье, он апатично опрокинул его в себя, даже не чувствуя никакого удовольствия от наступившего облегчения — лучше бы он и дальше страдал, это казалось ему в чём-то закономерным. Заслужил же? Покачав головой на бредовые мысли и свой явно спятивший рассудок, Альбус с трудом сполз с кровати, отправляясь в ванную комнату. * * * — Альбус! — окликнул его знакомый голос час спустя, когда он, пропустив завтрак и первый урок, плёлся по коридору. Чарли. И, судя по интонации и экспрессии, которую она вложила в оклик, подруга была не в самом лучшем расположении духа. Альбус не оглянулся и ускорил шаг в надежде, что Чарли не будет его преследовать... что она поймёт и... "Ну да, как же", — мрачно усмехнулся он про себя в ответ на второй, более громкий и возмущённый окрик и скривил губы. Что он за фигню думает, неужели за одно несчастное утро можно так сильно поглупеть? Или он давно уже превратился в идиота, просто раньше не представлялось возможности продемонстрировать это себе так наглядно? М-да. Альбус остановился, опустив голову и чертя носком ботинка на полу какой-то узор. И покорно ожидал, когда явно взбешённая подруга приблизится к нему на достаточное расстояние, чтобы совершить правосудие и размазать его по стенке своими мозговыносящими, до зубовного скрипа правильными и безупречно логичными упрёками и нотациями. Вот странно, он вроде и сам всё понимает, и даже готов подписаться под каждым будущим словом Чарли насчёт Скорпа (а наблюдая за стремительно приближающейся к нему разгневанной и по-настоящему сердитой подругой, Альбус ни секунды не сомневался, что она уже в курсе всей ситуации, и жаждет поговорить с ним именно об этом) кровью, однако, слушать это от Чарли совершенно не хотелось. Может, ему просто стыдно? Перед Скорпом, перед Чарли, перед... собой? Довольно необычное чувство. И неприятное. — Альбус Поттер, думаю, нам стоит с тобой поговорить, — Чарли, наконец, продралась к нему через поток спешащих и снующих по коридору в разных направлениях студентов и приблизилась вплотную. — Идём, — обречённо ответил он, ощущая какую-то странную апатию и заторможенность. Чарли вроде бы удивилась такой его покорности, но ничего не сказала, лишь молча кивнула и заоглядывалась, пытаясь понять, куда им податься, чтобы найти укромный уголок и поговорить без свидетелей. * * * — Перечислите признаки отравления приворотным зельем... — пробормотал Поттер себе под нос очередной вопрос контрольной работы. Мысли расползались, в голове царила полная каша, а в мозгу всё ещё звучали негодующие меткие фразы Чарли о его, Альбуса, эгоизме и бессердечии. Скорпиуса он сегодня вообще не встретил — тот отсутствовал на занятиях, на обеде тоже не появился. Где он? Скорп не из тех, кто будет без веской причины прогуливать уроки. Неужели всё произошедшее и эта глупая ссора действительно настолько сильно выбили его из колеи, что он даже забил на контрольную по Зельям? А может, что-то случилось? Когда он попытался во время разговора с Чарли выяснить у неё, где находится на данный момент Малфой, та лишь зло фыркнула и сказала, что ничего ему не скажет, и чтобы сам обо всём побеспокоился, если ему действительно это нужно. Что значит "если нужно"? Конечно, нужно, о чём она вообще? И что же конкретно ей Скорп наговорил? Это было действительно интересно, потому что Шарлотт, отчитывая его, впервые в жизни была так зла, что даже не захотела выслушать его версию событий. Впрочем, он и сам не рвался рассказывать — всё равно гордиться там было нечем. Как и оправдываться. Чувствуя себя идиотом и ощущая, как до конца не прошедшая с похмелья голова болит всё сильнее, Альбус, болезненно морщась и даже не пытаясь сосредоточиться на контрольной, наугад начеркал какие-то ответы, свернул почти пустой пергамент и положил его на учительский стол. Затем отпросился с урока, сославшись на сильную головную боль и вышел из душного помещения. Альбус медленно двинулся по коридору, направляясь вовсе не к мадам Помфри, как он обещал профессору, а на Астрономическую башню. Там сейчас пусто и ветрено — может, это поможет ему хоть немного остудить мозги? Кое-как доплетясь до места, он, не глядя, толкнул дверь и ввалился в выстуженную комнату, машинально поёжившись. Поднял глаза и застыл... — Ты... — он переглотнул, разглядывая осунувшееся лицо и хмуро сведённые светлые брови. На лице вообще ни одной эмоции, словно перед ним статуя. — Скорпиус, — произнёс, наконец, Альбус, впервые в жизни чувствуя робость и неуверенность. Не увидев никакой реакции на своё появление и не зная, как себя теперь вести, Альбус всё же шагнул вперёд, подавляя желание развернуться и уйти — всё, что угодно, только не видеть эти глаза, такие равнодушные сейчас. Он подошёл ещё ближе к так и не пошевелившемуся Малфою и неловко переступил с ноги на ногу. — Прости меня, Скорп, — выдохнул он, решив махнуть на всё рукой и идти до конца. По крайней мере, он сделает всё что может. — Я... не должен был говорить тебе всего того, что сказал. Ляпнул по дури, просто разозлился с чего-то. Ты ведь... ты же тоже не ангел, вот я и... — Альбус осёкся, ясно осознавая, что, кажется, он говорит что-то не то. Поднял глаза и успел увидеть, как губы Скорпиуса на самое короткое мгновение дрогнули, словно он сдерживал улыбку. Он, Альбус, что, настолько нелеп и смешон в своих дурацких попытках извиниться? Да блядь же! — Я идиот, Скорп, — перестав мямлить, решительно произнёс он. — У тебя есть полное право обижаться и не разговаривать со мной, но я прошу у тебя прощения. Я сожалею... Чёрт, Скорпи, я действительно сожалею! Если хочешь, хоть на колени встану, лишь бы ты простил, — он кинул быстрый взгляд на так и не проронившего ни слова Малфоя и мысленно вздохнул с облегчением: глаза того потеплели, и лицо его уже не напоминало гипсовую маску. — Простишь? — виновато улыбнулся Альбус, делая ещё шаг вперёд, приближаясь уже почти вплотную. — Только не молчи, скажи что-нибудь, — почти умоляюще. — Скажу, — подал, наконец, голос тот, отталкиваясь от подоконника, на который опирался, и шагая ему навстречу. Альбус глянул с надеждой. — Скажу, что ты... идиот, — Скорпиус глубоко вздохнул, выставив вперёд указательный палец и ткнув Ала в грудь. — Идиот, Ал! Но... идиот любимый... * * * У Скорпиуса было ощущение, что Альбус поставил себе целью возместить "ущерб" от их недавней ссоры и теперь оказывал ему вдвое больше внимания. Они все также садились вместе на общих уроках и вместе ходили на трапезы в Большой зал, причем, как правило, вдвоем, без Чарли. Намеренно ли Ал утаскивал Скорпиуса вперед, забывая про нее, или нет, понять было сложно. Может, он просто чувствовал свою вину и хотел побольше времени проводить со Скорпиусом. Может, они с Чарли повздорили — а Скорпиус почти не сомневался, что она высказала ему пару ласковых слов из-за Скамандера. Так или иначе, конец февраля у Скорпиуса был как никогда наполнен Альбусом, очень внимательным и слишком осторожным, — и поначалу это радовало. Хотелось тепла, спокойствия, ощущения, что у них все в порядке, а Ал все-таки умел с этим справляться: если он не погрязал в своих внутренних самокопаниях, то с причудами Скорпиуса справляться мог. Но все же... Что-то было не так. Не то чтобы Ал действовал на нервы, нет. Скорпиус с ним общался достаточно давно, чтобы привыкнуть к нему, его неуемной энергии и желанию общаться с людьми. Но все-таки что-то, что-то, шло неправильно. Скорпиус всегда знал, что у него не будет идеальной сказочной жизни. Он не слишком верил в бесконечную дружбу и любовь и совсем не верил в совпадения — и, по иронии судьбы, именно из этого набора и состояло его существование. Несколько приятелей (гораздо меньше, чем у Ала) и одна-единственная лучшая подруга — ну, может, две, если учесть, что он более-менее сблизился с Лили Поттер; и бывший лучший друг, который вроде бы не перестал быть другом, а просто поднялся до уровня парня — но с которым вдруг стало весьма проблематично обсуждать то, что волновало на очень глобальном уровне. Скорпиус совсем не верил в совпадения. И то, что его лучший друг оказался геем, к тому же внезапно влюбленным в него, почему-то в его голове тянуло только на плохо разыгранное совпадение. Почему-то казалось, что так в реальной жизни не бывает — и их недавние ссоры и новое супер-внимание Альбуса к нему это в полной мере доказывало. Нет, конечно, Скорпиусу было приятно это внимание. В кои-то веки рядом не было постоянно мозолящей глаза Шарлотт. В кои-то веки Альбус был настроен именно на Скорпиуса, а не на своих многочисленных приятелей, товарищей по квиддичной команде, соседей по комнате и всех прочих студентов, полагающих, что Альбусу стоит постоянно увеличивать свой круг общения. Скорпиусу было приятно это внимание, но его постепенно становилось слишком много, а Альбус все так же не желал переводить их отношения в открытые. Это Скорпиус тоже понимал. Если ты сын Гарри Поттера, самый известный студент Слизерина, да и вообще крайне популярный и общительный парень — ты не можешь просто так взять и признаться в нетрадиционной ориентации и начать ходить по школе с парнем. Точнее, можешь, но... не очень можешь. Это вряд ли был приятный опыт. Несколько отрытых геев в Хогвартсе обитали, но в целом отношение к ним было не самым хорошим. А этого Альбус вряд ли себе мог позволить... да? Но это все равно не давало ему никакого права принимать решение и за Скорпиуса. Тем более, когда-нибудь это все равно придется сделать — так почему не сейчас? Какая-то часть сознания буквально кричала: "Потому что у вас все трещит по швам! Потому что в шестнадцать лет легко придумать себе красивую сказочку и надеяться, что она продлится вечно!" — и Скорпиус, в общем-то, понимал, что эта часть сознания мыслит очень даже здраво. Но неужели Альбусу и в голову не приходило... Скорпиус постоянно ловил себя на мысли, что оглядывается, смотрит, не подглядывает ли за ними кто, когда они шли к Большому залу и вдруг ныряли в какой-нибудь безлюдный коридор или туалет. Постоянно казалось, что Альбус рассчитывает, что он, в случае чего, его прикроет. Нервы были на пределе, и все, накопившееся за последние несколько месяцев у Скорпиуса в голове, грозилось вырваться наружу.