one and only

Читать под NCT U - the 7th sense Чанёль, обычно, ездит очень быстро. И плевать на законы. Сегодня особый повод, он старается ехать на минимальной скорости, тому виной его (а его ли?) омега. Бэкхён. Одно имя, а столько матерных слов лезет в голову: шалава, шлюха, мразь, шваль. Пак может бесконечно подбирать слова. Эта стерва осмелилась, буквально, разбить пуленепробиваемое сердце Чанёля. Нет, Бэкхён не разбил его обожаемый мотоцикл, нет, он ему не изменил. Хуже - он предложил ему свободные отношения. Пак, конечно же, был против, но разве дива станет слушать его? Смешно, такого явления в природе еще не наблюдалось. Чанёль и Бэкхён - истинные. Пака привлекало в Бэкхёне абсолютно все. Пепельно-белые волосы, накрашенные дерзкие глаза, его запах вишни, от которого начинаешь невольно облизываться, его вечно дырявые джинсы, черная кожаная куртка и байкерские перчатки. Чанёлю было не понятно одно: чем он ему не угодил и что его подтолкнуло к такому? Пак врёт самому себе, на самом деле он знал. Сехун. Бэкхён питал к нему недружеские чувства. Он наблюдал за ним в присутствии малыша Хунни. Бён облизывал губы, ухмылялся, всячески пытался соблазнить младшего. Не странно, но Сехун отвечал ему полной взаимностью, опуская взгляд и ухмыляясь в ответ. Пак яростно сжимал кулаки, впиваясь отросшими ногтями в собственные ладони, когда, находясь в баре, Бэкхён брал Сехуна за руку и тащил того в ближайшее место, отстраненное от людей. Конечно, Чанель чувствовал себя паршиво, чувствовал себя брошенным и опозоренным. А что почувствовали бы вы, зная, что за стенкой трахают вашего истинного, а вы ничего не можете с этим сделать. Остаётся лишь терпеливо ждать, пока довольный омега выйдет со своим недопарнем, облизываясь и поправляя помятую одежду. Сейчас лучше не стало. Какими отношения были, такими и остались. Как Бён желал Сехуна, так и желает. И это невменяемое состояние убивает изнутри. Чанель медленно подъезжает к остановке, глушит мотор и снимает шлем, сразу же поправляя прическу. Бэкхён подходит к мотоциклисту, одаривает его оценивающим взглядом и закусывает губу. Чанель хорош, слишком хорош. Высокий, сильный и сексуальный. Черные волосы, огромные безразличные глаза, сводящий с ума кофейный аромат, который можно было уловить за десятки миль. Идеал Бэкхёна. Казалось бы, на то он и истинный, но чего-то не хватало, и чего именно - знал только сам Бён. Определенно, омеге нравилось лицо альфы, когда тот без остатка разума соблазнял Сехуна, хватал за руку и сжимал ее в своей ладони. Нравилось, когда альфа всё так же был верен ему, словно ручная собака. Нравилось, что он оставался его единственным омегой, даже когда претендентов было невообразимо много, взять в пример тот самый бар. К Чанелю липнут бесстыдные шлюховатые омеги, а он отрицательно мотает головой в разные стороны. Отказывает, даже когда его омега без всякого смущения уединяется с другим парнем. Безумно нравилось, до дури. — Слишком долго, малыш, - Бэкхён резко поворачивает до этого не подвижную голову Пака и впивается в его губы страстным и глубоким поцелуем. Чанель не может отказаться, Чанель не хочет не отвечать на поцелуй. Он любит его. Так сильно, что готов ему простить все его выходки. До этого поцелуя... — Едем, - Бён так же резко обрывает поцелуй, как его и начал. Он облизывает губы, на которых осталась ниточка слюны Пака и твердым голосом заявляет: — Меня ждет Сехун. Чанель надевает обратно шлем, не спеша заводит мотор, за что получает выговор ударом в бок. Всю дорогу он молит бога, чтобы его мотоцикл занесло, и они разбились. Но этого не позволяет его сердце, в котором живет любовь к парню. *** Это мероприятие было чем-то на подобии сходки мотоциклистов, байкеров и просто любителей. Кругом были расположены сгруппировавшиеся палатки, в центре импровизированного кольца - костер. Таких сооружений было около десяти. Где-то виднелись даже фотобудки. В палатках все ночевали по парам, нетрудно догадаться с кем в паре был его возлюбленный Бэкхён. Первым с мотоцикла слез Бён, затем Чанёль, полностью убежденный в том, что мотоцикл хорошо припаркован, и ключ от сего чуда точно в кармане, Пак понял, что теперь они с Бёном не увидятся до самого вечера, как только тот стал выискивать кого-то в толпе, то и дело всё время поднимаясь на носочки. Карлик. Бэкхён, не попрощавшись, побежал в сторону своей находки. — Пожалуйста, - ухмыльнулся Чанёль. Глаза Пака сразу же потемнели, когда он увидел знакомого парня рядом с Бёном. Шерлок, очевидно, что это малыш Сехунни. Но злость испарилась так же быстро, как и появилась. Он заметил приближающуюся к нему группу из нескольких человек - друзья, именуемые братьями. Кай, Крис и Тао. — Кого я вижу, Чанё-ё-ёль, - протянул Кай. - Все ещё возишься с ним? Не стоит и спрашивать, кого он имеет ввиду. Все друзья давно в курсе о нелегкой участи Чанёля. Чанёль хотел ответить, но слова с его языка снял Крис. — Да что ты заладил, любит он его, - Чанёль склонил голову и вздохнул. — Так, не хочу видеть, как ты страдаешь, сегодня ищем тебе омегу. И пофиг, что твой истинный здесь. День в кругу друзей, как ни странно, проходит быстро. Остается ждать прекрасного вечера, наполненного кучей неожиданностей. Под вечер альфы и омеги начали собираться у костра. Все сидели на брусьях, Чанёлю напоминало это бойскаутский лагерь. Кто-то раздавал выпивку, кто-то жарил на костре еду. Когда очередь дошла и до Чанёля, в его руки сунули спиртное. Он окинул взглядом Бэкхёна, сидящего рядом с Сехуном, и еле слышно вздохнул, будто предупреждая: " Я за себя не ручаюсь ". Когда бутылка была успешно опустошена и валялась где-то среди травы, по телу Чанёля разнёсся поток эндорфинов, а разум охватила лёгкая эйфория. Он улыбался. И улыбался даже тогда, когда рука Бэкхёна блуждала по бедру Сехуна, когда она крепко сжимала его ладонь, а в глазах блестело желание. Желание уединиться. Но все это почудилось страшным сном, когда он почувствовал те же манипуляции и на своём бедре. Рядом с ним сидел очаровательный омега, блондин - как Бэкхён, миниатюрный - как Бэкхён, красивый - как Бэкхён. Почему он сравнивает его с Бэкхёном? Потому что не существует таких же как он, если даже есть, то это - жалкая пародия. Все время, пока он сравнивал, омега робко тянулся за поцелуем, и Чанёль бы с удовольствием ответил, но он подловил яростный взгляд Бёна. Пак усмехнулся, он не намерен показывать себя шлюхой, коим являлся его истинный. Он выше этого. Бэкхён встал с места. Неужели устроит скандал? Он направился в его сторону. Чанёль был готов поспорить, что пощечина неизбежна, но его предчувствия вмиг улетучились, когда тот лишь перешагнул между ним и омегой, как бы разделяя. Также Чанёль нервно сглотнул, когда почувствовал легкое прикосновение пальцев к шее. Он воспринял это как вызов. Подождав несколько заветных минут, он рывком встал и направился вслед за возлюбленным. Чанёль долго не мог понять, куда спряталась эта стерва. Посчитав, что все попытки найти парня тщетны, или же омега просто играет с ним, он решил вернуться к друзьям, по дороге заметив горящий свет в фотобудке. Осмотревшись вокруг и убедившись, что рядом никого, он двинулся к источнику света. — Мог бы еще погулять, я бы подождал, - кидает он с порога. — С чего такая сдержанность, Бэкки, неужели алкоголь в голову ударил? - усмехнулся Чанёль, присаживаясь рядом. — Хочу с тобой пофоткаться, - о да, Бэкхён был мастером переводить стрелки. — Ты же не против? Бён закинул пару монет в приемник и сел обратно. В будке было тесно, так что Чанёлю пришлось впритык сидеть рядом с Бэкхеном. Не сказать, что он был против, но и сильно рад тоже не был. Обида играла в нём, а выпитый ранее алкоголь только способствовал развитию этого чувства. Полностью погрузившись в себя, Чанёль не сразу понял, что его прожигают взглядом тёмных глаз. Подняв взор на Бэкхёна, он чуть было не подавился слюной. Не сказать, что тот был прилежным мальчиком и что таить от греха, он был ещё той шлюхой, но это переходило все границы. Бэкхён уже успел снять свою куртку и теперь сидел в одной майке, сексуально изогнувшись в спине, и глядел в камеру сквозь чуть опущенные веки, проворный язычок то и дело пробегался по розовым губам. Чанёль почувствовал как член болезненно запульсировал. – Бэкхён, что ты делаешь? - голос немного дрожал, но Чанёль не придал этому значения. Парень перевёл взгляд на Пака и ехидно улыбнулся, проигнорировав вопрос и смотря глаза в глаза, продолжая принимать те или иные позы, которые заставляли Чанёля невольно возбуждаться. Пак смотрел в глаза напротив и пытался разобраться с эмоциями, которые в них плескались, - похоть и злость? Чанёль удивленно смотрел на своего омегу и пытался понять почему тот злится. Память стала подкидывать моменты о недавних прикосновениях к нему другого омеги, попытке поцелуя. Самодовольно улыбнувшись, Пак сладко протянул: – Не-е-еужели наш Бэкхённи ревнует? – И с явным удовольствием посмотрел на парня. Тот, в свою очередь, подавился воздухом и послал в сторону Чанёля взгляд полный ненависти. – Боже упаси, Чанни. Не забывайся, давай, наконец, сделаем эти тупые фотки, а то Сехунни, наверняка, меня заждался, - под конец предложения сладко пропел Бен. Улыбка Чанёля сменилась на гримасу злости, он уже хотел встать и уйти, как в нос ударил сильный запах вишни. Перед ним сидел текущий омега. Его омега. Во взгляде Бэкхёна появилась паника. Тесная будка стала заполняться запахом омеги, хотя животные инстинкты брали верх над разумом Чанёля, злость и обида сжигали всё на своём пути. – Закончилось действие твоих сраных таблеточек? - Буквально прорычал Пак, надвигаясь на Бёна, хотя места и так практически не хватало. Тот выглядел крайне жалко, парень жался к стене, а некогда дерзкий взгляд сменил на пугливый. Бэкхён что-то бормотал себе под нос, из всего сказанного Чанёль смог разобрать только "дай пройти" и "не надо". – О нет Бэкхённи, теперь я выскажу тебе всё, что накопилось, или ты думал что сможешь вести себя как шлюха, а я буду спокойно на это смотреть? - Чанёль буквально возвышался над бедным омегой. Секунда, и тот уже полностью прижат к стене. Бэкхён пытался вырваться, но куда ему до Пака. Держа руки омеги над его головой, Чанёль наклонился к шее омеги и вдохнул манящий запах. Каким бы шлюхой Бён не был, он никогда не позволял чужим запахам оседать на коже. Проведя языком от бьющейся жилки до мочки аккуратного ушка, Пак зашептал: – Бэкхенни, неужели ты думал, что я и дальше позволю тебе трахаться с кем попало, м? Глупый, глупый омежка. Пора тебя наказать, - Бэкхен попытался ответить Паку, но тот заткнул его поцелуем. Бен попытался вырваться, за что получил болезненный укус, омега простонал в поцелуй и почувствовал привкус крови из прокушенной губы. В то время Чанёль перешёл на шею, оставляя красные болезненные засосы, которые грозили утром вылиться в синяки. Бэкхён оставил попытки вырваться и просто отдался сладким ощущениям боли и наслаждения. Пак почувствовал, что омега перестал сопротивляться, и снова перешёл к губам Бена, уже сладко целуя, зализывая свои же укусы. Бэкхен немного отстранился и тихо прошептал, но так, что Пак услышал: – Отпусти мои руки, я не буду убегать. – Чанёль смерил омегу недоверчивым взглядом, но руки Бэка всё же отпустил; растирая затекшие запястья, Бен смотрел на Пака с не прикрытым желанием быть жёстко оттраханным. Подхватив омегу под упругий зад, Чанёль прижал Бэкхена к стене, тот в свою очередь крепко сцепил ноги за спиной своего парня. Стянув майку с омеги, Пак пытался целовать всё, куда дотягивался, уделяя особое внимание чувствительным горошинам, Бэкхен жалобно захныкал от горячего удовольствия и почти что не плакал, когда у него не получилось стянуть куртку с Чанёля, на что тот усмехнулся, снимая с себя эту самую куртку и стягивая футболку через голову, прохладные ладошки омеги прошлись по напряжённой спине альфы. – Бэкки, ты сейчас такой красивый. – Бён смерил его гневным взглядом, Чанёль прекрасно знал, что омега не любит, когда его так называют. – Сколько раз, я просил не на… Ах. – Слова потонули в стоне, когда Пак стал делать фрикции, как будто уже занимаясь сексом с омегой. Джинсы неприятно давили на возбужденный член, и хотелось скорейшей разрядки, но омегу стоило проучить, поэтому, когда Бэкхен стал сильнее тереться сладкой попкой о пах альфы, тот опустил его на пол. Омега в недоумение смотрел на Пака. – Бэкки, думаю тебе пора поработать ротиком. – Проговорил Пак, плавно нажимая на плечи Бэкхена, этим заставляя опуститься его на колени. Омега смотрел на Чанёля снизу вверх, медленно подползая к нему и кладя руки на внушительный бугорок альфы. Пак буквально задохнулся от такой картины. Ну, как можно быть одновременно таким невинным и пошлым: светлые волосы разметались, глаза по-блядски блестели, а на губах застыла пошлая ухмылка. Быстро расправившись с молнией на джинсах альфы, буквально вытряхивая его из штанов, на что Чанёль тихо рассмеялся. Но буквально через мгновение зашипел сквозь крепко сжатые зубы, когда горячий язык омеги прошёлся по всей длине члена альфы, Бэкхен ещё немного помучил Чанёля, пока не заглотнул член почти до самой глотки, помогая себе ладошками, придерживая у основания. Маленькое помещение заполнили хлюпающие звуки и стоны. Пак чувствовал себя на грани, поэтому отодрав омегу от себя, он прижал его щекой к стене, заставляя прогнуться. – Чанёль, Чанёль… – Как в бреду шептал омежка, когда почувствовал руку альфы на своём члене. Быстро расправившись с джинсами Бэкхена, Чанёль двумя пальцами стал собирать с внутренней стороны бедер вкусно пахнущую смазку. Какой бы стервой не был его омега, делать больно ему не хотелось, как бы тот не заслужил, поэтому Пак стал растягивать Бэкхена. Немного покружив пальцем вокруг плотно сжатого колечка,Чанёль ввёл два пальца, в ответ ему послужил стон и куча матов. – Йа, Пак Чанёль, просто трахни меня, – взвыл Бэкхён. Оставив речь омеги без ответа, альфа добавил третий палец, Бен уже сам стал насаживаться на пальцы, поэтому, вытащив пальцы и наскоро смазав член выделениями омеги, Чанёль с одного толчка ворвался в Бэкхена, заставляя того кричать от разрывающей боли и наслаждения, когда член проехался по комочку нервов. Член Пака был огромным, тот просто втрахивал омегу в стену, цепляясь пальцами за молочные бёдра омеги. Останутся синяки, но кого это волнует. Будку заполнили звуки шлепков тел друг о друга, громкими вскриками омеги, низкими стонами и матом со стороны альфы, когда омега пытался приблизить свою разрядку. Чанёль чувствовал набухающий узел, и, кажется, не он один, так как Бэкхён стал вырываться. – Пусти, придурок, мы же без резинки. – Визжал напуганный омега, но его накрыло волной оргазма, он кончил, так и не притронувшись к себе. Пока омега был в астрале, Чанёль понял, что это - его последний шанс к радостному будущему, поэтому укусив Бэкхна в изгиб между шеей и плечом, оставляя метку, Пак выпустил узел, кончив в омегу. В помещение были слышны только тяжёлое дыхание и всхлипы, омежка плакал, в то время пока Чанёль гладил его по спине, как маленького ребёнка, узел по-прежнему сдерживал их. – Бэкхенни, ты - мой и только мой, я больше не намерен делить тебя с кем-либо, ты - только мой, сладкий омежка. Я люблю тебя, – шептал Пак. *** За девять месяцев многое изменилось, но основные перемены произошли в Бэкхёне. Его как будто подменили, Чанёль до сих пор удивлялся, куда подевался тот шлюховатый омега: все кожаные изделия в его гардеробе были заменены на толстовки, обычные джинсы и тому подобные вещи домашнего одеяния. Бён почти постоянно сидел дома, если не считать занятия для будущих пап, которые он без пропусков посещал. Также омега порвал все связи с Сехуном, чему Пак был несказанно рад. После той ночи Чанёль сделал Бэкхёну предложение, которое тот принял после недели обиды, но с условием того, что свадьбу они сыграют после родов, которые должны были начаться со дня на день. Омега уже неделю находился на сохранении в больнице, после того как у него начались преждевременные роды, Чанёль с дрожью вспоминает тот день: Вернувшись после работы, уставший Пак прошёл в глубь дома, надеясь увидеть своего любимого колобка, но свет был везде потушен, нотка беспокойства пронеслась в его голове. Он отогнал её , пока до острого слуха альфы не донёсся стон омеги со второго этажа. Сорвавшись с места, Чанёль как угорелый побежал наверх, там, в комнате на кровати, весь в испарине лежал его маленький беременный омежка, держась ладонями за живот. Упав на колени перед ним, Пак начал тараторить: - Бэкхённи, зайка, что болит? - В голосе альфы слышалось неприкрытое беспокойство за свою пару, омега перевел мутный взгляд на своего почти что мужа и еле слышно зашептал: - Кажется, я рожаю, Чанни, мне больно, - под конец предложения захныкал Бэкхён. Не теряя и секунды, Чанёль подхватил свою ношу. Аккуратно спустившись с ним, он как можно быстрее побежал в сторону машины, которую он купил после того, как, скрепя сердце, продал свой байк. Бэк был против, но Чанёль понимал, что так будет лучше, и сейчас несказанно был этому рад, ведь на байке далеко не уедешь с рожающим омегой. Остальное он помнил смутно, только дорогу до больницы, и то, как сказали, что это были лишь преждевременные схватки. Волноваться не стоит, но омегу они всё же оставят на сохранение. Махнув головой, отгоняя воспоминания того дня, Чанёль перевел взгляд на своего омегу, тот сидел на больничной койке, жуя яблоко и тихо разговаривая со своим животом. Пак счастливо улыбнулся, глядя на эту картину, но, заметив взгляд Бэкхёна на себе, подошёл и чмокнул того в румяную щеку. - О чём шепчетесь? - С улыбкой проговорил Пак. Бэк возвёл взгляд к потолку, размышляя, стоит ли рассказывать, а потом, рассмеявшись, проговорил: - О том, что малышу очень повезло со своим отцом, - счастливый Чанёль было хотел поцеловать омегу, но малыш решил, что пора появится и осчастливить своих родителей. Пак как угорелый носился туда-сюда под дверью родильного отделения. Ещё до начала родов Бэк приказал ему выметаться, как только всё начнётся, он не хотел видеть Пака в предобморочном состоянии от увиденного зрелища. Чанёль не мог найти себе места, за светло-серой стеной послышался сдавленный хрип омеги, но Чан так и не решил ворваться: врачи справятся и без него. - О, здравствуй, Чанёль, - услышал краем уха обращение к себе Пак. Всё и вся, кроме его будущего мужа, перестало для него в этот момент существовать. - Кто?.. – Спросил альфа, оборачиваясь и встречаясь взглядом с человеком, которого он презирал всем своим нутром. Снова этот проклятый Сехун. – Что ты здесь делаешь? – сухо спросил он. - Вообще-то, я здесь работаю, - он остался собой. - Уйди с глаз долой, не до тебя. - Он рожает, да? - Отстань, иди своей дорогой, - выплюнул Пак. - Я могу зайти и спросить… Как проходят дела, чтобы ты так не волновался, - уточняет Сехун. - И когда ты успел стать врачом? - Я всего лишь практику прохожу. Так мне сходить? - Ползи уже, мерзкий придурок, - О лишь повёл плечом на не столь лестное обращение, но понимал, что заслужил таких оскорблений, разлучая истинных. Теперь понимал, потому что более глобально, став интерном, разобрался в этом вопросе. Альфа слегка приоткрыл дверь, протиснувшись в щель, и плотно закрыл квадратную жестянку до щелчка. Пак вздрогнул, услышав, как пыхтит Бён. Спустя несколько минут Сехун вернулся назад к Чанёлю в безжизненный коридор. - Всё хорошо. Ещё несколько часов. Пять-шесть, не больше. - Ой, какой хороший мальчик. Всё, помог, иди, ты там говорил практика? Практикуйся с другими. Не уйдёшь, за шкирку вышвырну. И на глаза не попадайся, - прорычал злобно Чанёль. Се послушно удалился. Оставшиеся часы для альфы тянулись слишком долго. То он вставал со стула и нервно шатался под дверью, пытаясь разобрать, что же происходит; то ему слишком приспичило, и он боялся, что если уйдёт, Бён сразу родит, но, не выдержав, долго искал туалет, петляя по коридорам; то его начала мучить жажда, и он метался всё по той же больнице в поисках прохладительного напитка; то в конце концов он решил, что если максимум через час его омега не родит, он пойдёт по-чёрному напиваться, вливая в себя литры алкоголя, ибо ожидание казалось ему неописуемой мукой. Забыв про алкоголь и долго находясь в одной позиции, он прикорнул. - Эй, папаша, вставайте, ваш омега родил, идите хоть на сына посмотрите. - Пак подорвался как ненормальный и кинулся в палату. – Не в ту! Его уже перевели. Триста вторая. Не поскользнитесь, только-только пол помыли. Чанёль бежал сломя голову. Его Бэкки. Его единственный. Палата встретила его капризным Бёном и менее капризным малышом, который сладко спал на руках его папы. Альфа едва не расплакался. Омега. Его сын – омега. Он представил как будет защищать сыночка от надоедливых альф и как будет заботиться о нём. - Иди сюда, спящий засранец. - Я не специально. Ты был слишком долго. Я места себе не находил. Можно? – С замиранием сердца спросил альфа, и омега аккуратно передал маленького омежку его отцу. – Как мы его назовём? – спросил Чанёль, находясь под впечатлением от отцовских чувств. - Лухан, я хочу Лухана, - заворчал Бён. - Хорошо-хорошо. Идиллия длилась недолго. - Извините, меня назначили практикантом к вам, - послышался голос только что вошедшего интерна. - Опять ты? – Воскликнул Чанёль. Бэкхён побледнел. – Не прикасайся пока что к нему. О Сехун поражённо замер, щурясь и принюхиваясь. Его любимые сладости из детства. Неужели в палате кто-то ел конфеты? Не могли же его старые знакомые этим заниматься, запахи Пака и Бёна он отлично знал, оставался малыш в руках у молодого отца. Истинные. Он и этот только что родившийся малыш. - Мне… Я, наверное, неудачно зашёл. Но… Ваш ребёнок. Как бы это помягче объяснить. Конфетки… Да-да, Бён, помнишь конфетки и сладости? Бэкхён злобно уставился на Сехуна, вспоминая о его пристрастии и незамедлительно заверещав: - Чанёль, выгони его. Он уже решил повесить на нашего Лухана клеймо, он решил, что они – истинные. Пак буравил взглядом альфу напротив. - Пойдём, поговорим, - прошипел альфа. Как только двое вышли за пределы палаты на лестничный пролёт, Пак со всей силы ударил кулаком по такому смазливому лицу. - Сначала моего истинного, теперь решил и сына моего загробастать?! Только через мой труп! Сехун сплюнул появившуюся кровь и несмело поднял взгляд на Чанёля. - Я исправлюсь, честно слово. Я уже понял, что у нас слишком большая разница в возрасте, но я не могу отказаться. Ты сам знаешь, что не могу… Как альфа. - Я тебе сказал, что не видать его тебе. - Я к вам назначен. Изменить нельзя. - Хоть одно поползновение в его сторону, и ты – труп. - Я понял. - Не понял, - Чанёль снова несколько раз ударил О, после чего, громко хлопнув дверью, ушёл. *** Неделю спустя - Чанёль, ты совсем с ума сошёл, куда ты меня тащишь? Лухана нельзя надолго одного оставлять. - А он и не один. Я попросил за ним присмотреть, пока мы будем делать важное дело. - Йа-а-а. Пак Чанёль! На кого это ты его оставил, уведя меня под предлогом прогулки в магазин? И куда мы едем? - Сейчас узнаешь. Бён вертел головой по сторонам, пытаясь определить, куда они сейчас направляются. - Загс? Ты серьёзно? Именно сейчас? - Именно сейчас. - Так, а с кем Лу? - Я решил оставить его врачу. Мы слегка уладили отношения. Ох, если бы он знал, что в это время Сехун прижимал к себе Лухана, жадно вдыхая его запах. Машина притормозила у входа во «Дворец бракосочетаний». Чанёль без ошибки нашёл нужный кабинет, спросил какую-то тётеньку о документах для регистрации брака, которые он заполнял тут месяц назад. Им подали всю необходимую документацию, Пак без промедления расписался и повернулся к без пяти минут другому Паку. Бэкхён никогда не думал, что будет так нервничать перед таким, казалось бы, плёвым делом. Ладони неожиданно вспотели, в голове пронёсся ворох беспокойных мыслей. Он, всё-таки решившись, схватил дорогую ручку и поставил несколько витиеватых закорючек. Всё. Готово. Они по закону вместе. - Навсегда? – С надеждой спрашивает Чанёль, протягивая мизинец. Пак Бэкхён тяжко вздыхает. - Навсегда, - и в ответ цепляется своим мизинчиком, касаясь большим пальцем другого пальца своего мужа. Они выходят из здания, садятся в машину и едут домой. - Ну, Пак Чанёль, где вся пышность, я хотел настоящую свадьбу, а это – что? Где гости? Где километровые столы с явствами? - А зачем мы, по-твоему, ходили в магазин? – Хохотнул Чан. - Всё, я развожусь, вези меня обратно, или лучше я порву это «Свидетельство о браке», - хныкал миниатюрный Пак, тряся бумажкой перед носом у человека за рулём. - Мы дома, Бэк, я купил тортик, чтобы отпраздновать. Приезжая домой, они пробираются в своё жилище, и Бэкхён сразу несётся в сторону детской спальни. Там сладко спят вдвоём Се и Лу, последний причмокивает губками. - Твою же мать, - шипит омега, хлопает альфу по щеке, пытаясь не разбудить сына. Сехун просыпается, смотрит на Бэка очумевшими глазами, вскакивает и на корячках выползает из комнаты, подгоняемый толчками ног. – Вон. Я не разрешаю. На приглушённый шум прибегает Чанёль и под ярые аргументы своего мужа выпроваживает О из своего дома. Сехун радостно думает о том, что ещё далеко до того момента, когда физически вырастет Лу, и семейство Пак его однозначно простит к тому времени. - Пак Чанёль, я тебя убью, почему из всех наших знакомых ты решил оставить своего сына-омегу с альфой? - Потому что он – врач? – Спрашивает высокий Пак и испытующе поднимает бровь, надеясь, что его вариант ответа прокатит, и бывший Бён незамедлительно умерит свой пыл. Вместо этого Бэк снимает с ноги тапочек, нагло кидает его со всей силы в Пака и, деловито виляя задницей, уходит к спящему сыну. - Ничего, ничего, - шепчет Пак, - раз мы навсегда вместе, то и в следующую течку ты от меня не отвертишься. Я ждал тебя так долго и ещё подожду. Интересно, как мы через год назовём ещё одного сына?..