У тебя забавы

      Если искра есть, некоторые скорей всего увидят ее тусклое свечение во тьме рано или поздно. И если вы раздуваете эту искру, однажды она разгорится огромным, полыхающим костром. Стивен Кинг

      Противное апрельское солнце снова пробралось через жалюзи и неприятно ударило в закрытые веки связующего. Тот лишь нехотя приоткрыл их, осматривая свою комнату суженными зрачками, постепенно приходящие в норму. Новый день, ничем неперспективный и однообразный: встать с постели, почистить зубы, взвеситься и вновь убедиться в том, что скоро, вероятно, его попрут из волейбольного клуба.       Перейдя в старшую школу, Кагеяма много размышлял над тем, за что его прозвали "Король площадки", это глупое прозвище, не дававшее ему двигаться дальше и преждевременное клеймо для каждого, кого он встречал. Все видели в нем того самого Короля, никто не слушал жалких оправданий, да и вовсе смеялись над ними. Боялись, а за спиной говорили: как можно быть таким эгоистичным? Тобио бы не позволил, гордость бы не позволила, но он пал. Ни друзей, ни семьи, он совершенно один, и сейчас, он не мог себе ничем помочь, в этот раз он не справился, он сломался. Единственное, что делало его счастливым - это еда, именно она была с ним в трудную минуту, заедая свое горе и печаль свининой с карри, брюнет просто забывался. Никаких проблем, никаких людей. Он один в своей квартире, сидит и уплетает любимое блюдо; из глаз брызжут слезы от остроты, но в тоже время от счастлив, счастлив до тех пор, пока не понимает, что его уже воротит. Нет, он не набирал веса, ведь он сжигал калории на тренировках, просто в какой-то момент он понял, что боль внутри, рвущую его на части, - сложно заглушить просто едой. Резаться - он не девочка-подросток. Плакать в подушку - он мужик или кто? Тем более, руки - его основная часть тела, которой он и подает свой невероятные пасы.       Через пару месяцев многие из команды стали замечать некие странности за черноволосым первогодкой. Он стал молчалив, на тренировках даже не срывался на Хинату, казалось, словно из него высосали всю энергию, оставив лишь пустую оболочку. Его мечты разбиты, его будущего не существует, он не слышит слова Сугавары, а тот вечно твердит ему, что у парня талант! Да и всякий раз пытается подбодрить, он не один видит ухудшенное состояние своего кохая. - Сегодня ты посидишь на скамейке, Кагеяма-кун, - спокойно сказал ему Дайчи-сан, похлопав по плечу парня. - Я что-то не то сделал? - все тем же холодным, как и всегда, тоном отвечает голубоглазый, немного не понимая, почему его хотят оставить без сегодняшний тренировки. - Ты думаешь мы слепые? Ты вообще питаешься? - Питаюсь, а что не так, собственно? - Кагеяма, сегодня ты не тренируешься и это мое окончательное решение, - твердо сказал капитан, удаляясь к играющим, оставив связующего в подавленном состоянии, которого он, естественно, не показал.       С Хинатой они прекратили общение быстро, рыжий каждый раз пытался приободрить своего напарника, но тот зачастую никак не реагировал, что и свело их отношение на нет. Даже сарказм Тсуккишимы он пропускал мимо ушей, это не назовешь депрессией, скорее апатией. Больше нет того огня в глазах, когда он подавал мяч, когда принимал, когда получал записки от девушек и ухмылялся им, он просто перегорел.        Весы показали "55", минус одиннадцать килограмм за два месяца. Сойдя с них, черноволосый босиком направился к холодильнику, выуживая оттуда питьевой йогурт, только он хотел приземлиться на облюбованный подоконник, как в дверь раздался звонок. Ворча от недовольства, что его потревожили в столь раннее время суток, Кагеяма все же открывает дверь, узрев перед собой растрепанного Асахи. - Асахи-сан, что вы.. - не успел договорить парень, потому что его резко прижали к холодной стене, плотно держа за плечи. - Зачем ты это делаешь? Ты портишь свою красоту, расходуешь силы, ты калечишь свою жизнь! - Азумане это так выпаливал, словно Тобио перед ним искусно резался, вычерчивая на своих подкаченных бедрах весь сюжет Санты-Барбары, - ты глупый, глупый, как ты можешь так с собой? Разве ты не знаешь, что это не поможет тебе, а делает только хуже, я пришел сюда, чтобы не просто отговорить тебя, а открыть твои глаза, - он это чуть ли не кричал на Кагеяму, чье лицо то вытягивалось, то приобретало странное выражение от всех сказанных слов. - Я..я.. мне нечего на такое сказать, Азумане-сан, это единственное, что доставляет мне спокойствие, я чувствую удовлетворение, - голос его предательски дрогнул. - Если бы ты узнал, что тебя любит, по-настоящему любят, что бы ты сделал? - Я бы не поверил, - горько усмехнулся Тобио, захлопывая дверь.       После того случая в квартире первогодки, они неплохо сдружились. Асахи удавалось вытащить Кагеяму на недолгие прогулки после тренировок, да и вообще, он и с остальными стал ладить, по мнению Аса Карасуно. Разговоры о семье, о прошлом, немного расшевелили некий "комочек грусти" по имени Тобио Кагеяма. Ребята все чаще стали замечать улыбающегося или смеющегося связующего. Как-то раз самый тихий и невзрачный игрок, таскавшийся постоянно за Тсуккишимой, сказал: "А ведь для счастья нужно не так много, только, чтобы рядом был человек, который выслушает"       Со временем Тобио становилось легче, они могли сидеть и часами разговаривать, неважно где они находились, в квартире или не улице, рядом с Азумане Кагеяме было спокойно. Он единственный, кто пришел к нему, когда ему было плохо, когда он был разбит и подавлен. В этот день они сидели все в той же мирной и уютной обстановке, что и в первый раз. Мятный чай на столе, пару надкусанных печений, Тобио, сидящий рядом в одних боксерах и старой растянутой кофте с "Gorillaz", Азумане, в расстегнутой светлой рубашке и с распущенными волосами, вьющимися по плечам. - Ты все еще не веришь? - перебил он связующего, чьи руки сейчас активно жестикулировали над его головой, а губы растягивались в по-детски восторженной улыбке. - Во что, Азумане? - темно-синие глаза заискрились, в них словно бушевал маленький тайфун, сметавший на своем пути что угодно, лишь бы его внимали. - В то, что ты чудесен, Тобио, - мягко проворковав, диагональный накрывает узкие губы парня и придерживает его за скулы. Синеглазый не ожидал, что его семпай, его друг, да и просто хороший человек, поступит таким вот образом. Пухлые чужие губы размыкали губы первогодки, они были нежными и упругими, Асахи с неким вожделением прижал Тобио к себе, вовремя пересадив того на свои бедра. Он не лапал, не совращал кохая, он просто наслаждался их уединением. Брюнет бы соврал, если сказал бы, что этот поцелуй мерзкий и чувств к доигровщику у него нет. На мгновение Кагеяма всхлипнул и отлип от манящих губ, устремив свой острый взгляд в карамельные глаза. - Азумане, ты всегда слушал меня, общаясь со мной языком тела, почему? - Потому что это единственное, что у меня выходит, иначе я не могу. - Я думал, что тебе просто нечего сказать, но не раз замечал, как ты касаешься меня, не случайно, а намеренно. - Так ты веришь? - Я верю только в то, что вижу. А твои глаза мне никогда не врали, - после этих слов Асахи ждал новый, более напористый поцелуй, - верю в то, что ты видишь меня другим. - Я просто полюбил тебя, этому нет объяснения, - прошептал длинноволосый, прежде чем закрыть глаза. Перебирая каштановые душистые волосы своими длинными тонкими пальцами, брюнет рассматривал лицо своего возлюбленного, так близко он его еще не разглядывал: не слишком густая бородка, выразительные коньячные глаза, смотрящие на него с теплотой и любовью, а эти волосы.. Он мог их перебирать часами. - Но для начала, мы приведем тебя в норму, а точнее твое питание стабилизируем, - словно прочитав мысли, прошептал Ас, прикасаясь ко лбу любимого, - ты больше не останешься один, никогда.