Монархию свергла любовь

I can fake a smile I can force a laugh I can dance and play the part If that's what you ask Give you all I am I can do it But I'm only human And I bleed when I fall down I'm only human And I crash and I break down (с) "Human" by Christina Perri

Мы сидим на крыше Мохнатого дома - говорят, его теперь называют Лохматым - и пьем клубничный компот. Я, старый добрый сэр Макс из Ехо, герой всех детских страшилок, и Гуриг, король-революционер, просто герой. Нас вполне можно увидеть с соседних крыш, вот только такое времяпрепровождения в Ехо все еще непопулярно. И только мои друзья развлекаются, встречая рассветы на самой высокой крыше Старого города. Нашей крыше. Очень хорошо помню тот день, когда Гуриг переехал в Мохнатый дом. Сейчас мы вспоминаем его точно так же, как в прежние времена вспоминали первый день Эпохи Кодекса. Кодексом сейчас уже никого не удивишь, магию давным-давно вернули, и эпоха у нас совершенно новая - только названия своего нет, но это не беда. Историки что-нибудь обязательно придумают, когда-нибудь потом. А нам остается лишь сидеть под теплым полуденным солнцем ранней весны, пить утащенный из другого мира компот и предаваться воспоминаниям о минувшей эпохе. В тот день, четыре дюжины лет назад, Гуриг ввалился в Мохнатый дом за пару часов до рассвета и вытряхнул на ковер в гостиной огромную кипу своих вещей. Меня самого там не было, но Меламори, Мелифаро и Базилио все довольно красочно расписали, так что иногда я умудряюсь забыть, что не присутствовал при том поистине важном историческом событии. Говорят, Король был сам не свой, рассерженный и возбужденный. Вывалил на пол свои вещи и сказал: "Вот и все!" После он уже тише добавил, что его достали правила, которым подчиняется его жизнь во дворце, и что он не выдержал и ушел, и можно ли ему пожить у нас, и что мешать он никому не будет. Казалось бы, из подросткового периода он уже должен был выйти - не так давно, но все же. Годами он менял ненавистные ему правила и придумывал способы обходить традиции, юлил, вел переговоры со своими слугами, учился разным полезным магическим трюкам, чтобы отвязаться от особенно назойливых придворных, а в результате просто собрал вещички и покинул замок Рулх. Еще и покои свои разрушил одним точным ударом кулака в стену (без двенадцатой ступени Черной магии тут явно не обошлось). Никогда не забуду как два человека и одна прекрасная овеществленная иллюзия одновременно послали мне зов, чтобы сообщить о том, что происходит в нашей гостиной. От неожиданности я свалился с кресла и очень - подчеркиваю: очень! - сильно ударился затылком. И, судя по всему, ненадолго потерял сознание, потому что в последующие несколько минут ни один из этих троих чудиков не мог до меня достучаться. Вот так начиналась новая эпоха. Гуриг сбежал из дворца, я набил себе шишку на затылке. Базилио не знала, радоваться ей или плакать, а Куруш просто дрых. Слуги в панике метались по покинутому Королем замку. Джуффин пропадал на свидании. Первые сплетни поползли по Ехо, и вскоре в нашей гостиной объявился Кофа, чтобы их проверить. Сэр Рогро послал Гуригу зов, желая знать, не хочет ли Король высказаться по поводу своего переезда для утреннего выпуска столичных газет. На рассвете перед входом в Мохнатый дом собралась толпа королевских слуг. Они требовали переговоров. Они требовали, чтобы грозный сэр Макс выдал им Короля. Они много всего требовали, но Гуриг был непреклонен: в замок Рулх он не вернется. Базилио поймала меня на пути в спальню. - Макс, - сказала она тихо-тихо. - Макс, кажется, я спровоцировала революцию в Соединенном Королевстве. - Что ты такое говоришь? - спросил я, ужасно сонный, все еще не осознавший поступка Короля и всего того, что его действия означали: для него самого, для нас, для Мира. - Ну, понимаешь, мы играли с ним на желания, и я - я знаю, ему ужасно не нравится этот его замок, а он проиграл, и я сказала, что хочу, чтобы он выбрал любую пустующую спальню в Мохнатом доме и переночевал в ней. Ради разнообразия. Такой маленький бунт. Понимаешь? Это все из-за меня. - Базилио, милая, когда вообще это было? Три года назад? - Три с половиной, но это не главное. После того раза он стал чаще оставаться у нас... Я мог бы сказать ей, что их игры на желание тут совершенно не при чем, что постоянные ночевки Его Величества в наших стенах были лишь вопросом времени, но пожалел ее. В ту пору она слишком часто краснела, незачем было напоминать ей о том, что Король ночует не где-нибудь, а у нее в комнате. Вместо этого я сказал ей, что в таком случае в приближающейся кончине монархии можно с легкостью упрекнуть и меня, виновника разоблачения сэра Умары. Если бы их очаровательный маскарад с вымышленным профессором и несуществующим василиском продолжался, ни до каких ночевок точно бы не дошло - вообще никогда или еще сотню лет, сказать не могу. А тут появился я, выдал ей Гурига с потрохами - не специально, так получилось - и, можно сказать, подписал монархии и всем на свете традициям смертный приговор. Потому что Гуриг мог выдержать все ограничения, которые накладывал на него статус, кроме одного - того, что не позволило бы ему жениться на овеществленной иллюзии. - Монархию свергнет любовь, - сказал он в одну из наших посиделок на крыше, в то время, когда ни о какой революции еще и речи не было. Были лишь его частые визиты, их с Базилио объятия на диване в гостиной и прекрасная командная игра в Злик-и-Злак. Настоящее начало новой эпохи я, на самом деле, проспал. Мало было Королю оставить свой замок и всю придворную жизнь, обидеть сотню верных подданных и поставить под угрозу равновесие этого Мира. Когда я проснулся в середине дня, выяснилось, что Гуриг успел предложить Базилио и руку, и сердце, а та, разумеется, согласилась. Руководствовались они при этом, наверное, тем, что раз уж пошла такая пьянка, грех останавливаться, надо разрушить монархию окончательно и бесповоротно: союз этих двух влюбленных сердец означал для Соединенного Королевства отсутствие наследника. Наверняка, конечно же, никто не знал, но великие теоретики в лице Джуффина, Шурфа и леди Сотофы сходились на том, что произвести на свет человека овеществленная иллюзия не может. Впрочем, этот Мир был свидетелем нескольких весьма удивительных появлений на свет - взять хотя бы Нумминориха - поэтому хоронить династию Гуригов было еще рано. Но мы, любители нагнетать обстановку, сделали это досрочно, года за полтора до событий того дня, сплетничая в кабинете шефа о романе Короля с Базилио и делая свои ставки. - Монархия совсем не обязательна, - бодро провозгласил Король в середине все того же дня. - Так ведь, сэр Макс? В тот момент я пожалел о наших с ним разговорах об устройстве других Миров. Если бы мы никогда не говорили с Гуригом о выборной власти, сбежал бы он из дворца? Безрассудный поступок, поставивший под угрозу равновесие Мира - совершил бы он его просто так, потому что достало, не имея при этом плана, не зная о том, чем заменить монархию и как это лучше сделать? Я, такой придурок, даже книжки ему когда-то доставал из Щели между Мирами - как раз по теме. Часа за три до заката у входа в Мохнатый дом вновь собрались слуги. На этот раз они умоляли Короля вернуться. Обещали никогда не вспоминать об этом инциденте. Гуриг и Базилио сидели на крыше и отмечали свою помолвку клубничным компотом, настоящим и иллюзорным. Джуффин вернулся с Темной стороны раньше, чем планировал, потому что в ее материи начались какие-то безумные необратимые изменения. И он поспешил к нам, чтобы узнать, чем это таким интересным мы занимаемся. Судя по тому, что Король пережил встречу с Джуффином, изменения на Темной стороне не были такими уж плохими. Мир не рушился. Просто офигел от наглости Его Величества, а отразилось это, в первую очередь, на Темной стороне. - Ну что ж, - провозгласил Джуффин тем вечером. - Всегда мечтал свергнуть Короля. Начнем, что ли? Кто со мной? Так в нашей гостиной за игрой в Злик-и-Злак решалась судьба Соединенного королевства. Мы спорили, уничтожали камру, ржали в голос, а в замке Рулх в это же время продумывали план возвращения Короля на его законное место. У них, конечно же, не было шансов, потому что с нами был Джуффин, а также Орден Семилистника и я - Вершитель, готовый на любое безумное предприятие ради любви. Четыре дюжины лет, думаю я с ужасом. На моей родине это - целая жизнь, а здесь - одно мгновение. Совсем недавно мы планировали революцию, и вот она - в прошлом, не забытом, но туманном. Вот они мы, ни капли не постаревшие и нисколько не поумневшие. Сидим все на той же крыше, пьем все тот же компот. Изменений в наших жизнях за это время произошло, разумеется, немерено. Неисчезающих овеществленных иллюзий, например, теперь пруд пруди у нас в Ехо. Даже специальный трактир открыли с иллюзорной едой, и в Парламенте у них есть представитель, а виноваты во всем газеты, взявшиеся освещать жизнь единственной и неповторимой невесты Короля. - В Куманском Халифате восстание, - говорит мне Гуриг. Мы его, конечно, свергли, но политикой он заниматься не перестал. Вот и сейчас, сидя со мной на крыше, он общается с кем-то из коллег с помощью Безмолвной речи. - Тоже хотят себе Парламент? Как у нас? - Ага, - улыбается Гуриг и ненадолго замолкает: продолжает неслышный мне разговор. После снова обращается ко мне: - Только вряд ли у них получится. Знаешь, почему? Я знаю. Как он там говорил? Монархию свергнет любовь. Я бы еще добавил: и в нашем Мире только она одна на это способна.