Бесценный подарок

      Последняя стигма.       Знак раны от копья, которая была нанесена уже мёртвому Иисусу.       Появившаяся на мгновение на поле боя Дева Мария сняла с Розетты чары, наложенные на неё Айоном, когда девушка уже хотела было застрелить Хроно.       Хроно… Друг, который не предал. Которому она отдала жизнь и честное имя. Даже некоторые экзорцисты, братья по оружию, осуждали Розетту за связь демоном. Ведь между ними был не просто договор: абсолютное доверие. Такие отношения между демоном и человеком мало кто мог понять. Их двигателем была любовь вместо обычного в таких случаях поиска собственной выгоды…       Но теперь всё подошло к концу. Открылась последняя стигма — «стигма смерти», означавшая, что время жизни Розетты почти истекло. Она у черты.       — Хроно? — с удивлением проговорила девушка, разом вспоминая все свои попытки убить напарника: сначала — кровью стигм, потом — застрелив из пистолета… на что она тратила своё время? Которое теперь подошло к концу.        «Так быстро, — удивлённо-запоздало спохватилась она. — В запасе всего лишь полгода».       Можно ведь потратить их на себя, уйти вместе с Хроно куда-нибудь далеко-далеко от людей, где никто их не потревожит, где они будут принадлежать только друг другу… где они, наконец, впервые в жизни смогут быть по-настоящему счастливы. Разумом девушка понимала, что полгода пролетят как один день, но сердцу эти полгода казались целой вечностью…       Айон не дал им этой возможности.       Рог, которым он разрушил таймфриз, охвативший большую часть его тела, полетел в Хроно — и теперь что-то коричневое расползалось уже по телу бывшего грешника, бессильно упавшего на землю.       И нужно было сделать выбор…       Разве мало выпало страданий на долю её короткой жизни? Разве Хроно не выстрадал, не выболел всех своих грехов, терпя постоянные унижения и муки совести? Почему снова именно они? Неужели некому больше?       И бойкие, шустрые мысли заскользили в голове Розетты. Не сражаться больше, уйти вдвоём туда, где не будет никого, кроме них, провести хотя бы последние полгода вместе…       Розетта ощущала на себе взгляд Айона — и знала, что грешник улыбается. Ей снова предложили потратить время на себя — только если раньше предлагали искупление её собственных грехов, то теперь приманкой была жизнь вместе с Хроно.       Как же глубоко, в самое её сердце проникло зло! Когтистое, хищное, оно впилось в самое дорогое и, не пожертвовав самым дорогим, из себя его было не вырвать.       Розетта открыла часы.       — Возьми всё моё время… — тихо прошептала она. А потом, вместо того, чтобы сказать: «и уйдём вместе», сказала, — и сражайся, Хроно! Если моя жизнь может спасти людей... даже если всё задумано Богом, даже если Он спасёт этот мир, в любом случае, последний выбор всё равно совершаю я!       Бой окончился невероятно быстро, прозвучали предсмертные слова Айона — «Элой, Элой, ламма савахфани» — на мгновение Розетту продрал ужас: ей показалось, что Айон не просто повторял их по книге, что он сам был на той страшной горе и слышал, как в последней предсмертной муке с трудом выговаривали эти четыре слова посиневшие губы…       Но потом Хроно упал, часы закрылись, и всё остальное отступило на задний план.       — Хроно… — прошептала она, уже не сдерживая слёз и протягивая к нему руки. — Хроно!       Только бы хватило сил доползти до него, чтобы лечь и умереть рядом…       Наконец, она прижалась к его боку и затихла. Прошла минута, другая. Ничего не произошло. В сердце Розетты затеплилась робкая надежда. Встав на колени, девушка посмотрела на циферблат. Стрелки вместо того, чтобы навсегда остановиться, продолжали идти. Вернулись те драгоценные, отданные на бой с Айоном полгода. Она не знала, смеяться или плакать, и лишь бессвязно повторяла слова благодарности за чудо.       Демон слабо зашевелился и открыл глаза. Розетта почувствовала, что повреждения у него серьёзные. Решение пришло само собой.       — Бери всё моё время, тебе нужно залечить раны, — без капли сожаления прозвучали её слова.       Хроно вскочил, как ужаленный, и взглянул на неё с немым упрёком. Его ладонь сжала часы поверх её руки.       — Не надо. Это совсем небольшая рана, — сказал он, обнимая девушку и целуя солёное лицо. — Я буду любить тебя всё оставшееся время. До самого конца. И после. — Полгода — это так мало… и одновременно так много. Гораздо дольше, чем вся жизнь, — улыбнулась Розетта и запрокинула голову. Серое небо теперь не казалось таким безрадостным: где-то там невидимо обитает Дающий бесценные подарки, главный из которых — сама жизнь.