Goodbye

      Когда Антон не является на съемки вовремя, никто и не думает переживать. Арс рассеянно сообщает, что вчера вечером Шастун обещал прилететь в Москву самым ранним утренним рейсом, поэтому его ждут никак не раньше одиннадцати. Let's go into bed And turn down the light - Почему завтра? - лениво интересуется Попов, поудобнее устраиваясь на широкой двуспальной кровати.- Я думал, ты сегодня вечером прилетишь. - Знакомая тоже утром летит, - раздается в трубке приглушенный голос Антона, - Ненавижу летать один, ты же знаешь. А так хоть какая-то компания будет. Ужасно болтливая правда, но с этим я справлюсь. - Хочу завтра после съемок посмотреть с тобой одну оперу в Большом театре.. - мурлычет брюнет, прекрасно зная, какое влияние оказывает его голос на Шастуна. Слышит тихий смех последнего и довольно улыбается, прикрыв глаза. - И чего ты смеешься? - Ты зовешь меня на свидание в театр? - Называй это как хочешь. Если хочешь, пусть это будет.. - Хочу, чтобы это было свиданием, - почти шепчет в трубку Антон, торопливо перебивая, и улыбка Арса становится шире, - Я так соскучился.. Fold out your hands       После обеда Димка начинает нервно вышагивать по гримерной, а Арсений который раз безуспешно пытается набрать номер Антона. Вежливый голос снова и снова сообщает неизменное "Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети". Переживать начинает даже Паша, и пообещав сразу же сообщить, как только что-то узнает, направляется к себе, наверняка звонить в аэропорт.       Когда он возвращается в гримерную через четверть часа, его бледное лицо и мрачно поджатые губы заставляют Серегу с Димой резко замолчать, вскинув на мужчину глаза. Арсений же поднимает на него взгляд в отражении зеркала и замирает - в его душе зарождается самое плохое предчувствие. - Дозвонился?       Напряженное молчание все длится и длится, а Попов с нарастающей паникой начинает осознавать, что не может отвести глаз от побледневшего лица Паши, который выглядит сбитым с толку. - Паш, ну не томи! - взрывается темпераментный Матвиенко, резко подрываясь со своего места. - Говори, чего узнал. - Авиакатастрофа, - наконец произносит Воля, пряча взгляд от направленных на него трех пар глаз. - Практически никого не удалось спасти. Самолет упал слишком далеко от населенных пунктов. Но они сказали..       Попов судорожно ловит ртом воздух, с трудом улавливая обрывки фраз, доносящиеся до его слуха словно сквозь толстый слой ваты. От напряжения начинает жечь глаза. Он хочет что-то спросить, но не может произнести ни звука. Руки мелко трясутся, упорно не желая выпускать телефон, который грозится вот-вот выскользнуть на пол. Give me a sign - Арс, знакомься! - Серега как всегда беспардонно вваливается в их общую гримерную после очередной репетиции Театра Импровизаций, втаскивая за собой еще двоих парней. - Это Дима Позов и Антон Шастун. Поз, Шаст, а это тот самый Арсений, прошу любить и жаловать.       Попов отрывает глаза от экрана телефона и на его губах появляется улыбка, пока он разглядывает новых знакомых. Внешне парни кажутся совершеннейшими противоположностями. Дима - невысокий и крепкий, да и вообще довольно серьезный на вид. А Антон, наоборот, - ростом явно превышает двухметровую планку, хотя весит по-любому меньше каждого в этом помещении. - Привет, - Арс протягивает руку для рукопожатия, продолжая рассматривать отчего-то заинтересовавшего его Шастуна. Светло-русые волосы, слегка торчащие в стороны уши, смешинки в темно-зеленых глазах - в этом парне определенно есть харизма.       Антон пожимает ее, совершенно искренне улыбнувшись в ответ, и мужчина медленно опускает взгляд на его руку с длинными красивыми пальцами, которые совершенно точно можно назвать музыкальными.       Услышав тихий заразительный смех, мужчина наконец отрывается от созерцания рук нового знакомого и снова улыбается в ответ. Слишком обаятельная улыбка у этого парня. Слишком милые морщинки возле глаз. Слишком много этих "слишком" для нескольких минут знакомства. - Ну что, добро пожаловать в наш любимый Театр Импровизации! Hold down your lies - ...в катастрофе погибло 57 человек, включая всех членов экипажа. Причиной аварии, по словам следственной бригады, является попадание самолёта в сложные метеоусловия. Под влиянием больших перегрузок самолёт потерял управляемость..       Арсений совершенно не помнит, как добрался до дома. Он обнаруживает себя стоящим на балконе с сигаретой в руках, а поодаль от него, на диване перед включенным телевизором, сгорбившись, сидит Серега. Щелчок зажигалки единственное, что разбавляет почти звенящую тишину вокруг.       Попов делает затяжку за затяжкой, загоняя дым в легкие, пытаясь вытравить из них сковывающую до сих пор боль. Горло обжигает едким дымом, но никотиновый дурман притупляет боль, расползаясь в опустошенной черепной коробке сладковатым дурманом.       Невыносимо больно смотреть на такого Арса. Оглушенного, практически ничего не понимающего и не осознающего. Такого убитого. Как будто от него оторвали часть его самого, оставив задыхаться, подобно рыбе, почти сгорать заживо в адском котле страданий, мучений и бессмысленного чувства вины совсем не за свою ошибку.       Матвиенко смотрит на человека, которого раньше никогда не видел таким.. безжизненным, что ли. Словно его этим утром лишили всего и сразу, даже не предупредив. Просто беспардонно вырубили свет, дезориентируя и оставляя на растерзание собственным мыслям.       Арсений устало опускается рядом с другом, молча склоняя голову на сцепленные друг с другом руки и зажмуривается, чувствуя предательскую соль на губах, потому что контролировать себя больше нет сил. Lay down next to me - Ну, рассказывай, - Антон подпирает подбородок сцепленными в замок руками, наблюдая за тем, как Попов мерно цедит из стакана неразбавленный виски. - О чем? - безразлично интересуется тот, даже не удостоив друга взглядом. - Ну не просто же так ты тут спиваешься в одиночестве. Если не расскажешь мне, позвоню Сереге.       Арсений устало вздыхает, поднимая, наконец, глаза на парня напротив. Тот сидит, даже не шелохнувшись, а в его темно-зеленых глазах плещутся любопытство и беспокойство. Неужели за него волнуется? У Арса много, даже слишком много друзей. Но он совсем не уверен, что хотя бы их часть волнуют его проблемы. - Неужели тебе и вправду интересно?       Шастун пожимает плечами, заказывая еще два стакана пресловутой янтарной жидкости. - Конечно. Для чего еще, по-твоему, нужны друзья? Don't listen when I scream       У Сереги звонит телефон, и он быстро берет трубку, отвечая отдельными короткими фразами. Арс пытается вслушиваться, понимая, что звонит Позов из больницы. Ну да, этот самый рассудительный из них всех. Он единственный, кто до сих пор считает, что произошла нелепая ошибка, и Антон смог чудесным образом выжить.       В трубке наступает недоброе молчание. Потом раздается отчетливый надрывный всхлип и Матвиенко резко нажимает на отбой, поджимая губы и поднимая глаза к потолку.       Арсений наклоняется ниже, закрывая лицо дрожащими руками, чтобы друг не видел, как из глаз текут злополучные, предательские слезы. Он почти задыхается, чувствуя отупляющую пустоту, которая звенящим эхом проносится в голове, разбрасывая собранные в комок словно бы чужие мысли и эмоции. Непроизвольно водит пальцами по лицу, пытается заткнуть уши, давит на глаза, прикусывает пальцы, сотрясаясь в очередном болезненном спазме. Осознание произошедшего давит на каждую клетку тела, на каждый, все равно что оголенный нерв - Арсений тщетно пытается успокоиться, прикусив фалангу указательного пальца, пытаясь хотя бы такой, естественной, обычной болью удержать себя от этого непозволительного проявления слабости.       Это слишком, слишком больно.. Bury your thoughts and fall asleep - Ч-что ты.. – испуганно выдыхает Антон, пытаясь отстраниться. - Арс, ты слишком..       Он не успевает закончить - пальцы мужчины цепко хватают его за воротник рубашки, а губы властно сминают его собственные, приоткрытые от изумления, в поцелуе. Арсений проводит языком по ровной кромке его зубов, и, не встречая должного сопротивления, осторожно скользит в горячую глубину рта парня, сплетаясь языком с чужим. Шастун судорожно всхлипывает сквозь поцелуй и Арсений с явной неохотой отрывается от его губ, быстро отстраняясь. - Прости. Кажется, я сегодня слишком много выпил..       Он неуклюже поднимается со своего места в отлюбованном ими уголке бара и неровной походкой выходит в холод ночной улицы. "Поздравляю тебя, Попов, ты идиот.." - крутится в голове. - "Больше он с тобой даже не заговорит"       Мужчина вздрагивает, когда на плечи ложится его собственная куртка, и запоздало вспоминает, что оставил ее в баре. Он поворачивает голову и с совершенно дурацкой улыбкой на лице наблюдает за тем, как Шастун чиркает зажигалкой, пытаясь от нее прикурить. - Зачем за мной пошел? - А на кого я тебя, идиота, оставлю? - беззлобно фыркает парень, театрально закатывая глаза.- Пошли, такси хоть поймаем, домой надо ехать. Find out.. I was just a bad dream       В день, на который назначены похороны Антона, с самого утра идет редкая мерзкая морось.       Арсений всю ночь, равно как и несколько предыдущих, так и не может даже сомкнуть воспаленных век. Он снова и снова напивается почти до беспамятства и сидит на холодном полу, раскачиваясь как сомнамбула и бездумно водя вибрирующим от постоянных звонков телефоном по паркету перед собой. Тело уже давно перестало сотрясаться от беззвучных рыданий, но он постоянно жмурится. Жмурится так сильно, будто это может хоть немного подавить тупую боль в груди. - Прости меня, - почти беззвучно шепчет мужчина, устремляя затуманенный от алкоголя взгляд на их совместную фотографию, которая лежит тут же, на полу. Он просто не может, не хочет видеть своего веселого, всегда полного жизни Антона бездвижно лежащим в мрачном деревянном саркофаге. - Я не могу, я боюсь туда идти, понимаешь?..       Арсений рвано выдыхает, даже не осознавая до конца, перед кем оправдывается - перед Антоном или же перед самим собой? Let the bed sheet       Он подходит ближе к Антону, зябко стучащему зубами и молча протягивает ему руки ладонями вверх.       Шастун осторожно вкладывает в чужую руку сначала одну холодную ладонь, потом вторую, и едва сдерживается, чтобы не застонать от ужасно приятного ощущения тепла, исходящего от чужой кожи. Ощущать жар тела Арса, эти пульсирующие покалывания подушечками пальцев – чистое наслаждение.       Попов мягко сжимает чужие ладони в своих и притягивает парня ближе, из-за чего тому приходится податься немного вперед, сокращая расстояние между ними. – Мерзляк..       Шастун сглатывает и поднимает на мужчину взгляд. Арсений смотрит на их руки, поглаживая пальцы Антона своими, слегка разминая, разгоняя кровь. – Холод со мной постоянно, с этим ничего не поделаешь.       Мужчина согласно кивает и подносит к губам пальцы парня, легонько на них дуя. Это совершенно неожиданно и слишком уж нежно. И Шастун к такому совсем не готов. Он аккуратно высвобождает одну руку, но Арсений ловит ее и сжимает сильнее, глядя прямо в глаза растерянному и явно смущенному парню. – Не надо. Не вырывайся. – Почему? – Я просто хочу тебя согреть.       Шастун смотрит на него почти минуту, прежде чем расслабиться и согласно кивнуть, неуверенно улыбнувшись самыми уголками губ. Soak up my tears       Почти каждый день его проведать заходит Матвиенко или его девушка Маша, реже - Дима. Никто из них его не упрекает, но Арс и сам прекрасно понимает, что не прийти на похороны было отвратительным проступком, проявлением трусости. Понимает, но ничего не может с собой сделать.       Серый говорит что-то о том, что не нужно уходить в себя или замыкаться, что это ни к чему хорошему точно не приведет. Арс чувствует где-то за словами, которые почти не несут никакого смысла, плохо скрываемые нотки страха. Друзья всерьез опасаются, что он может слететь с катушек. Но он не сошел с ума, совсем нет. Арсений не живет, он просто существует. Дышит, двигается и даже снова спит по ночам. И знает наверняка, что выживет. Но будет ли он жить?       Попов криво усмехается, наблюдая за тем, как Матвиенко выливает в раковину еще одну найденную в доме бутылку виски. Будто это может решить какие-то несуществующие проблемы. Он не сможет спиться - из-за дочки. А вот это уже проблема. - Зайду завтра, - угрожающе бурчит Серега, окидывая друга усталым взглядом. Арс пожимает плечами. Ему, ровным счетом, наплевать. Когда входная дверь с грохотом захлопывается, мужчина вытаскивает из морозилки "Crystall" и делает большой глоток прямо из бутылки, чувствуя, как обжигающе-холодная жидкость течет вниз по пищеводу. На какие-то мгновения в груди разливается приятное тепло, и Попов слабо улыбается, чувствуя болезненное жжение в искусанных потрескавшихся губах. And watch the only way out disappear       Голова Арсения покоится на коленях друга и мужчина почти дремлет, слушая эмоциональный голос комментатора.       Антон молчит. Обычно он громко и взахлеб ругает нерадивых футболистов, но на этот раз просто рассеянно скользит рукой по темным волосам спящего мужчины. Сейчас Попов кажется таким умиротворенным, таким непривычно спокойным. Настоящим. Парень осторожно наклоняется, оказавшись лицом к лицу с Арсом, и замирает у самых его губ, почти переставая дышать. Антону кажется, что даже сердце перестает биться, замерев в грудной клетке испуганной птицей. Он обводит изучающим взглядом тонкие полоски морщинок в уголках закрытых глаз, длинные темные ресницы, маленькие пятнышки родинок, слабую щетину, чуть поджатые мягкие губы. И решается, собирая всю свою смелость. Мягко, едва ощутимо касается губами губ Арсения, чувствуя себя утопающим, завязшим в болоте, потому что не может удержаться.       Наконец отстраняясь, с трудом разрывая этот односторонний поцелуй, Антон уже понимает, что попал. Упирается ладонью в сидение и, крепко зажмурившись, собирается с силами, чтобы разбудить друга и уйти. И едва не задыхается от неожиданности и ужаса, почувствовав на шее его горячую ладонь. Уже в следующую секунду его наклоняют обратно, и он испуганно смотрит в спокойное лицо напротив, без малейших признаков сонливости. Шастун снова жмурится, чувствуя, что бледнеет, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. - Вдыхай, Шаст, - резковатый голос Арса бьет наотмашь, словно плеть. И Антон подчиняется, делая судорожный вдох, чтобы в следующую секунду почувствовать, как губы Попова накрывают его собственные. Don't tell me why       Из теплых объятий сна его выдергивает настойчивый звонок в дверь. Арс плетется в прихожую и открывает замок, даже не заглянув в глазок. На пороге стоит Позов, неловко переминаясь с ноги на ногу. - Ты ко мне? - вопрос совершенно тупорылый, но исправляться уже поздно. – Серега недавно ушел. - Я к тебе. Вот, - Дима вытаскивает из кармана куртки тяжелый металлический браслет и протягивает его Арсу. Знакомый, до боли знакомый предмет. Попов с трудом находит в себе силы протянуть руку и почувствовать холодную тяжесть дурацкой побрякушки. Сердце тоскливо сжимается. - Вечно он бросает их где попало, - Димка почему-то оправдывается. Бросает, ну конечно. Эта небольшая оговорка словно соль на не успевшей затянуться ране. – Катя сказала выбросить. Я не смог. - Зайдешь? – тихо выдыхает Арсений и уходит вглубь квартиры. Позов шагает следом, прикрывая за собой дверь.       Они молча сидят по разные стороны дивана в гостинной и тишина ощутимо давит на мозг в стремительно сгущающихся вокруг них сумерках. - Ты был у него? – тихо интересуется Дима. - Я… Нет, не был. Не могу.       Мужчина кивает и снова замолкает, глядя куда-то перед собой. - Хочешь, я с тобой съезжу? – Позов все так же тихо задает новый вопрос.       Арсений долго молчит, собираясь с силами, затем едва заметно кивает. - Тогда собирайся. Я подожду тебя в машине. *** Медленно шагая между ровных рядов могил, Попов отстраненно думает о том, как ему повезло с друзьями. Дима тактично остался в машине, примерно показав, куда нужно идти, и теперь он сам ищет нужное надгробие. Когда взгляд останавливается на буквах знакомой фамилии, мужчина резко замирает, не в силах оторвать глаз от фотографии, заботливо поставленной между огромных, совсем еще свежих венков. Медленно опускается на колени перед свежим могильным крестом, тянется дрожащими пальцами к улыбающемуся на фотографии парню и срывается. Он рыдает, громко и надрывно, будто маленький мальчик. Арсений достаточно силен, чтобы не бояться своих слёз, но ведь это не отменит постоянно преследующей его чудовищной боли. Дима в машине вздрагивает и отводит взгляд в другую сторону, почти незаметно смахивая с щек предательскую влагу. Уж он-то ни за что не покажет своей слабости. Хоть кто-то здесь должен оставаться сильным, хотя бы для всех остальных. Kiss me goodbye Антон с трудом отрывается от губ целующего его мужчины и слегка жмурится, отходя на шаг, когда Попов шепчет, наклонившись к его уху: - Не торопись.. Парню приходится упереться спиной в стену - Арсений медленно, невероятно пошло лижет его шею, целуя, но не оставляя следов, расстегивает его брюки - от резкого звука раскрываемой молнии Шастун шумно, предвкушающе вздыхает, прикрывая глаза, зарываясь длинными пальцами в темные волосы мужчины, но избегая смотреть вниз, туда, где рука Арса, туго обхватив возбужденную плоть, начинает медленно двигаться, каждым движением разливая по телу новую волну сладкой, ни на что не похожей дрожи. Жаром плавит нервы, и даже касающиеся шеи, плеч и груди горячие, влажные губы, кажутся чуть прохладными, слегка остужая разгоряченную кожу. Антон двигает бедрами, пытаясь задать быстрый, рваный темп, но мужчина не разрешает, удерживает второй рукой за бедро, придвигается еще ближе, горячо шепча в самые губы: - Все равно я сделаю так, как захочу. Парень быстро кивает, жмурясь от близкого, но никак не наступающего оргазма, выгибается под чувственными прикосновениями, обеими руками вцепляясь в волосы Арса, подставляя тело мягким касаниям ладони и острым, чувствительным прикосновениям ногтей, оставляющих на коже яркие росчерки. Арсений водит носом по приятно пахнущей шее, вдыхая аромат лосьона и туалетной воды Антона. Ласкает все настойчивее, чувствуя ладонью ритмичную мягкую пульсацию, сбивает темп, заставляя парня стонать, просить, шептать его имя, и слушает его голос, уже через пару мгновений накрывая теплые губы своими, впитывая каждый стон, каждую неразборчивую просьбу. Шастун стонет тоньше и жалобней, и Попов почти кожей чувствует его дрожь, чувствует его запах, становящийся острее, мускуснее с каждым движением руки. Парень кончает с громким, полным удовольствия, почти ошарашенным стоном, цепляясь за мужчину, чтобы не упасть. Оргазм проходится по его мышцам множеством коротких, быстрых спазмов. Арсений на пару мгновений закрывает глаза, думая о том, как Шастун будет сжиматься под ним, кончая, только этим выталкивая в наверняка головокружительный оргазм. - Нам пора идти, - хрипло выдыхает Антон, натягивая штаны на худые бедра. Арс медленно кивает и улыбается, ероша его светлые волосы: - Да, идем. Остальные уже наверное заждались. For me were never, nowhere, never Goodbye       Он оставляет браслет на могиле. Ему ни капли не легче. Скорее всего, ему уже никогда не будет легче. Все, что теперь остается – пытаться как-то уживаться с этой болью. И воспоминания, которых не так уж и много, если подумать.       Он возвращается в машину почти под утро с красными глазами и начисто сорванным горлом. Димка спит, неудобно свернувшись на пассажирском сидении и кутаясь в тонкую куртку. Арс набрасывает на него сверху свое пальто и заводит мотор. Нужно отвезти Поза домой, к жене и дочке, а после вернуться в свою пустую и темную квартиру.       Попов бросает мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, и в нем на пару мгновений отражается улыбающееся лицо Антона. Мужчина вздрагивает и с трудом подавляет желание выбежать из машины. Конечно же на улице никого нет. Это всего лишь воспоминание. Одно из немногих. We were never, howhere, never Goodbye Goodbye