Поспорил. Выиграл. Закурил

Наступила ночь, а Аарон еще не вернулся. «Ну и где он?» — лениво думал испанец. Начо сидел в их общей гостиной и ждал друга. Скука смертная. Альфа почитал новости, включил какой-то боевик, но все было не то и не так. Вот, как бывает… делать нечего, а только найдешь занятие, как тут же понимаешь, что не лежит к нему душа, вот просто не лежит. Бросаешь все начинания и снова сидишь и думаешь, чем бы заняться… Начо вышел из комнаты и решил пройтись по тихим безлюдным этажам. С таким количеством студентов даже огромный замок кажется каморкой, набитой людьми — иногда чувствуешь, что катастрофически дышать нечем… Звуки шагов о каменные плиты эхом разносились по пустым темным длинным коридорам. Уже было далеко за полночь, и все спали. Пара таких же полуночных студентов не нарушила ауру одиночества мулата, погрузившегося в свои мысли. Дойдя до знакомой двери омеги, так любезно расставляющего перед испанцем ноги при каждой возможности, Начо уже было поднял кулак, чтобы постучаться… Но, вдруг, подумал, что все эти визги, писки и суматоха именно сейчас тоже были ни к месту… Такое скучающее умиротворенное состояние не хотелось ничем нарушать… Наверное, впервые Начо задумался об отношениях… Чтобы никаких игр и адреналина… Просто спокойствие и душевное равновесие… Чтобы обнять любимого и почувствовать себя уютно. И больше ничего не надо. Начо сам не заметил, как оказался у двери Ника. Вдруг в его голову пришла мысль, что этот омега — именно то, что так необходимо ему. В каждом его взгляде и прикосновении были то тепло и нежность, уют и спокойствие, которые не могли дать ему все другие омеги вместе взятые. И почему он никогда не задумывался об этом? С Ником они не так часто проводили свободное время вместе, однако, невидимая ниточка соединяла их, создавая иллюзию, что они всегда рядом, даже если не виделись неделю. Есть такие люди, которые могут быть за тысячу километров от тебя, но частичка их всегда живет внутри. В сердце. В мыслях. Ник с Начо познакомились в лазарете. Тогда испанец слег с высокой температурой, а на соседней койке лежал омега. Поначалу Начо игнорировал его слова и порывы пообщаться, воротя нос от очередной подстилки. Со временем он стал односложно отвечать ему, а через пару дней они болтали дни и ночи напролет, рассказывая веселые истории и делясь мыслями и мечтами. Уже тогда Начо понял, что омега близок ему. Очень душевный парень. После выписки Ника, он все равно приходил несколько раз в день проведать испанца, рассказывая ему последние новости из жизни универа и его студентов. Начо познакомил его с Аароном, и тот тоже принял его, как ни странно. Так зародилась их непонятная никому дружба. Ник частенько выполнял для них грязные поручения, но у парней ни разу не промелькнула мысль сравнивать его с остальными шлюхами, с которыми они так отчаянно играли. Для них Ник всегда был и остается чистым незапятнанным невинным ангелочком. Начо всегда воспринимал его, как младшего братика, но теперь, стоя перед его дверью и чувствуя желание оказаться в его теплых объятиях… Грохот. Ход мыслей испанца прервал глухой удар за дверью, и не отдавая отчета своим действиям, Начо вышиб плечом дверь, забегая внутрь апартаментов… Ему поплохело. Родное хрупкое тело лежало в ванной без сознания, истекая кровью. Соленый запах неприятно ударил в нос, заставляя рассудок помутнеть, вызывая рвотные рефлексы и тяжесть в ногах и в голове. В одной руке Ника было зажато острое лезвие, а руки… Густые алые ручейки крови стремительно окрашивали одежду омеги. *** Вечером Аарон решил пройтись по школе. Просто побродить и подумать, а то, что он неосознанно выискивает взглядом Криса, это… неосознанно. После их последнего разговора остался неприятный осадок, и блондин хотел хоть на секунду столкнуться с братом, чтобы понять, что у них все… хорошо? Как раньше? Если это вообще можно назвать «хорошо». Посмотреть в его глаза, увидеть реакцию. Убедиться, что он его не ненавидит. Это было важно для Аарона. Да, он психанул. Да, возможно, он был неправ. Ну, он же обещал родителям присматривать за ним. Старший брат как-никак… Но Криса нигде не было. Абсолютно нигде. Аарон битый час патрулировал коридоры, выискивая растрепанную макушку его птенчика, но все было тщетно. Покорное смирение и самобичевание в вине заглушила новая волна ярости, поднимающаяся из глубины души. Тварь, снова с кем-то зажимается! В шестой раз он вернулся к апартаментам Криса и начал стучать кулаком в дверь. В шестой раз тишина. Дверь соседней комнаты открылась, и вышедший парень прошипел, чтобы Аарон проваливал отсюда и не мешал спать всему этажу. Получив кулаком в нос, сосед снова скрылся в своей комнате. Аарон просто сел на холодные плиты, облокотившись о дверь, и принялся ждать своего блудного… блудливого братца. — Тебя из комнаты выгнали? — услышал сквозь пелену голос Криса. — Нет, — растеряно ответил Аарон, открывая глаза и оглядываясь, пытаясь понять, где он и что происходит. — Тогда чего тут сидишь, спишь? — блондин и не заметил, как заснул. Приведя мысли в порядок, парень резко вскочил, когда вместе с ним проснулась и волна ярости. Последней каплей, срывающие тормоза, были по-блядски опухшие губы брата. — Ты где был?! — крик, казалось, разнесся по всему спящему замку. — А что? — отшатнулся Крис от неожиданного вопля его брата. — Я тебе что говорил по поводу твоего блядства?! — сжав руки в кулак, блондин стал наступать на него. — Я же просил свалить… — начал было неугомонный сосед, снова показавшись из-за двери, но кулак Аарона в момент вновь настиг его носа. — Захлопнись! — дверь и правда тут же захлопнулась. Аарон схватил Криса за руку и в полном молчании потащил его в свою комнату. Шатен не сопротивлялся, просто безвольной куклой плелся следом. По коридору разносились только эхо шагов и тяжелое дыхание Аарона, держащего весь вихрь эмоций внутри до поры до времени. До комнаты. — Я тебя предупреждал?! — заорал Аарон, как только захлопнулась дверь. — И что ты сделаешь? — в тон ему орал Крис. — Накажешь меня? Запрешь в комнате? — Запру, если понадобится! — Как ты меня заебал! Всю душу вымотал! — Душу? Ты считаешь, у тебя есть душа?! — Заткнись! — А ты заткни меня! Крис и заткнул. Он кинулся на Аарона, отчего тот на мгновение застыл, ожидая получить удар. Но удара не последовало. Голова ударилась о косяк двери его комнаты, мгновенная вспышка боли в районе губы, привкус крови и твердый горячий язык Криса, ворвавшегося в рот блондина. Их языки сцепились в схватке, а зубы раздирали губы, оставляя синяки, а кровь из губ парней концентрировалась и соединялась, образуя общую массу в тяжелые капли, стекая по их подбородкам. Аарон, цепляясь со всей силой, со всей злобой за плечи Криса, развернул его и повалил на кровать, падая сверху, не разрывая поцелуй, который больше походил на садистские пытки. Они не могли насытиться, добравшись до губ друг друга, истязая их, руками сминая и царапая тела, стараясь причинить как можно больше боли, борясь за первенство, пытаясь показать, кому было больнее. Крис обхватил Аарона ногами и сделал рывок, переворачиваясь, оказываясь сверху. Его губы перешли на шею блондина, впиваясь в нее, словно голодный вампир, высасывающий жизнь из жертвы. Аарона это заводило. Чертовски заводило. Он стонал, не пытаясь сдерживаться. Не давая фору Крису, блондин чуть поднял голову и вцепился зубами в нежную кожу ключиц. Шатен вздрогнул и снова припал губами к лицу брата, кусая и сминая его губы, подбородок, щеки… Ухватившись рукой за подушку из-под головы Аарона, он рывком отбросил ее в сторону, желая полностью впечатать того поцелуями в кровать, но его взгляд привлекла знакомая флешка, со стуком упавшая рядом с подушкой… — Откуда это у тебя? — прошипел, задыхаясь Крис, уставившись своими почерневшими глазами на брата. — Оттуда, где ты и мою нашел, — Аарон все еще не мог восстановить дыхание, затравленно дыша. — Ты видел, что на ней? — голос Криса притих до еле уловимого шепота. — Ты должен все объяснить. Крис послушался. Давно ему следовало отпустить эту историю, которая, словно проклятие, преследовало его многие годы. Именно тот случай, запечатленный на этой флешке, помог Крису измениться. Превратиться из жалкой жертвы в беспощадного хищника. Дело было в конце девятого класса во время олимпиады по химии. Забитый ботан — именно его отправили защищать честь школы. Омегу он приметил сразу — милый тихий паренек, который, казалось, гармонично подходил Крису. Его нежное детское личико так светилось чистотой и искренностью, что шатен не смог оторвать от него глаз. Всю олимпиаду, все отведенное время его мысли и взгляды были направлены исключительно на этого паренька. Кое-как, особо не задумываясь, ответив на вопросы теста, Крис провел глубоко в своих мыслях, пытаясь унять ту дрожь и те чувства, которые впервые вспыхнули в нем при виде омеги. Он понял, что влюбился. Чистой, наивной, подростковой влюбленностью, казавшейся любовью на всю жизнь. Когда комиссия объявила, что время вышло, Крис последним сдал ответы, нарочито медленно собираясь, чтобы выйти незамеченным — впервые стояк появился так неожиданно в таком неположенном месте. Покинув последним аудиторию, Крис направился в туалет, чтобы умыться и привести запутавшиеся мысли в порядок. Открыв дверь, он застыл — его возлюбленный стоял у раковины. Получив от парня удивленный взгляд, шатен дернулся и, покраснев, подошел к соседнему умывальнику, набирая в ладошки холодную воду, чтобы умыться и охладить пылающие щеки. Проделав эту процедуру несколько раз, он поднял взгляд на зеркало и увидел, как омежка стоит за его спиной и мило улыбается… Крис не помнил точно, что произошло дальше. Были неловкие взгляды, нежные касания, тонкие пальцы на его волосах, детские восторженные слова о любви и об истинности… Возбуждение, вздохи, ломанные стоны, просьбы остановиться и прекратить… Плач, рыдания, всхлипывания… Оргазм и побег. Криса мог этот момент сломать, но он стал сильным. Беспощадным. Привыкшим добиваться своего. — Он… он тебя изнасиловал? — заикаясь, испуганно спросил Аарон. — Нет… — эту историю Крис шептал прямо в губы блондина, все еще наклонившись к нему всем телом, но обреченно откинулся на последних словах, падая рядом на кровати, закрывая глаза, словно возвращаясь в тот момент. — Это я его… — Что? — неверяще прошептал Аарон, переворачиваясь на бок лицом к Крису, оперев рукой голову, заглядывая в лицо брата. — Ты?.. — Я… — все так же тихо продолжал шатен. — Я влюбился в него, доказав неопытному малышу, что мы — истинные, и нет ничего предосудительного, чтобы заняться сексом на мокром полу в туалете у умывальников… Он согласился, но потом ему было больно… Он просил остановиться, но я не мог… — он замолчал на минуту. — Я ни на секунду не выпускал из головы свой поступок, ненавидя себя за это… И думаешь, каково было мое удивление, когда я его увидел здесь? — Крис рассказывал это тихо, не открывая глаза, боясь увидеть осуждение Аарона. — В девятом классе мои волосы были светлее, сам удивился, как они потемнели за пару лет… Я стал носить очки… Да и вообще я подрос, накачался… Я надеялся, что он меня не узнает, если мы мельком пересечемся в людном коридоре… Но спустя пару недель я зашел к преподу по философии, чтобы уточнить кое-какой материал, и увидел его… разложенного на столе этим преподом… Ты знаешь, Аарон, у меня же тоже такое было в школе… меня чуть не изнасиловал учитель… — блондин переплел пальцы их рук и сжал, показывая, что он с ним. Он рядом. Он и не знал, что пережил Крис. Он не оставит его. — Во мне вспыхнула злость, подпитываемая воспоминаниями, и я не сдержался. Я набросился на препода, не думая о последствиях, пытаясь всеми силами защитить Тома… С тех пор из альф он подпустил к себе только меня… Он не узнал меня. А я… я не смог признаться, беря на себя полную ответственность за его сохранность… — Аарон молча слушал, не смея перебивать. — Но, видимо, он не настолько доверял мне, чтобы разделить общие апартаменты, — Крис грустно усмехнулся, — хотя я ему много раз объяснял, что мне так легче будет его оберегать… — тут он резко распахнул глаза и в решительности уставился на блондина. — Я должен ему признаться, — шатен резко подскочил с кровати, оставив шокированного Аарона. *** Начо проснулся в больнице, сидя на неудобном кресле, от которого затекла спина и все конечности парня за ночь. Голова его покоилась на койке Ника, а в нос ударил сильный потрясающий запах. Начо не верил во всю эту чушь про истинность, но против его воли инстинкты все решили за него. Резко подняв голову, отчего она закружилась, он встретился мутными глазами со взглядом Ника. — Ты… — он осекся. Сейчас был важнее другой вопрос. — Как ты себя чувствуешь? — Зачем… — омега начал захлебываться слезами. Он был бледным, руки перебинтованы, глаза красные. — Зачем ты меня спас? — Ты какого черта решил убить себя?! — закричал Начо. — Совсем сдурел?! Испанец был готов рвать и метать, бурные эмоции не давали держать себя в руках, и только всхлипы Ника вернули ему рассудок. — Что случилось, малыш? — он слизал его слезы. — Скажи мне, кто тебя обидел! — Он… — еще сильнее залился слезами Ник. — Он изнасиловал меня, и я… я беременный! — омега стал рыдать в голос, захлебываясь слезами, пытаясь отвернуться от Начо. — Кто? — холодным тоном спросил испанец. — Том… — Он же… — обалдел Начо. — Он — альфа. Он всех обманууууул, — завыл Ник. — Я убью его! — на лету чмокнув омегу в губы, Начо выскочил из больницы. — Я скоро вернусь, малыш!