***
Узнав в расписании номер аудитории Нила, я поднялся на третий этаж и успел рухнуть на скамейку рядом с ним как раз к началу пары. В шутку дал ему подзатыльник и бросил бумаги на парту. — Ну как голова? — с явным намёком на вчерашнюю пьянку поинтересовался Кэссиди. — Я в норме, ты же знаешь, меня так легко не возьмёшь! — начал было я хвастать своим непоколебимым иммунитетом к алкоголю, но очень не кстати меня прервал звонок. — Ну, давай, у нашего потока сегодня ничего, — уже шёпотом добавил я, собираясь уйти, но мой взгляд остановился на юной особе, что сопровождала сегодня препода, — а хотя, могу и задержаться… — Кто бы сомневался! Чтобы наш Киллиан Казанова-Джонс и пропустил мимо хоть одну юбку, — рассмеялся Нил достаточно громко, чтобы его услышали в первых рядах, на что получил недовольный жест рукой от парня с прилизанными волосами. — Что за тип? — Наш староста, — брезгливо пробубнил Кэссиди. — Тот ещё зануда, аж противно от него… Тут наконец начал говорить учитель, который до этого расхаживал из стороны в сторону, что-то обсуждая по своему древнему камнеподобному телефону и драматично размахивая руками, как будто собеседник его так лучше поймёт. — Итак, второй курс, — поправив несуразные очки, затараторил пожилой историк, — а также четвёртый в лице мистера Джонса, — он недовольно и весьма серьёзно посмотрел на меня, — неужели решили в кои-то веки посетить мои лекции? Днём ошиблись, голубчик… Как же он меня бесит! Я театрально вздохнул и закатил глаза, чем вызвал смешок у Нила. — Что ж, вернёмся к нашим… — мужчина пробежался глазами по аудитории, — кхм, девяти второкурсникам… Что-то вы, ребята, зачастили с пропусками, в вашей группе разве не тридцать два человека? Пока седая голова вспоминала, зачем сюда явилась, миловидная блондиночка рядом с ним явно устала от происходящей нудятины и, видимо намекая, что она никуда не испарилась, что-то шепнула старику. Будто ошпаренный, он подскочил на месте и, кажется, даже слегка покраснел. Вот же чертовка, чем ты так засмущала пенсионера! А с виду такая невинная, прям пай-девочка. — Профессор, — подняв руку, обратился прилизанный, ну и противный же у него голос, — уж поведайте нам, что за красавицу вы привели сегодня? — Сейчас, Артур, сейчас познакомлю вас с ней. Учитель предложил девушке пройти вперёд и, поправив галстук, продолжил: — Ребята, эта девушка, как и вы, теперь студентка нашего университета, будет учиться в вашей группе. Зовут её Эмма Роджерс, надеюсь на ваше дружелюбие по отношению к новенькой, — он жестом руки попросил противного парня встать. — Эмма, это Артур Кинг, староста группы, очень хороший и добрый мальчик. Да мальчишка он, мелкий мальчишка! — Артур, — снова заговорил историк, — под твою ответственность ввести Эмму в студенческую жизнь. Обеспечь её, пожалуйста, конспектами за прошедший семестр и покажи территорию университета. — Будет сделано, профессор! — тут же отчеканил Кинг, не хватало ещё руку к его пустой голове приложить. — Для такой красавицы времени не жалко. Как же был прав Нил, этот Артур мне надоел за пятнадцать минут, строит из себя тут Царя Горы. Вот наш староста, это я понимаю, как говорится «Он и художник, и поэт, и покорил весь белый свет!». Пусть Нолан не поэт, но фотограф из него отменный, так что можно его причислить к живописцам. Досидев пару до звонка, а это был первый раз, когда я был на истории от начала до конца, мы с Нилом разошлись по своим делам.***
Вечер у нас обоих выдался свободный, что бывает редко, поэтому я и Кэссиди запаслись пивом с орешками и решили посмотреть футбол. Мы не большие фанаты и за определённую команду не болеем, так что мы просто «за наших». Игра нам не особо интересна, но для фонового звука сойдёт, всё лучше, чем разборки молодой пары за стенкой. — Ну, и как тебе она? — вдруг решил спросить я. — Кто? — Та девчонка, ну эта… Эмма, что ли… — Да я с ней не общался, — Нил призадумался, — вроде нормальная. Нормальная. У Нила всё делится на две категории — «ну не знаю» и «нормально». И это вот называет себя филологом. У них все в группе такие красноречивые? — А тебе-то что с неё? Я не уловил суть вопроса и повернулся к Кэссиди, ожидая подробностей. — Ну понимаешь, она же простушка, — начал он, — не твой тип. — Мой, не мой, почём тебе знать… — А нет, приятель, — хитро сказал Нил, — уж я знаю. Все твои «девушки», дай бог, хоть неделю встречались, типичные модели с обложки. Вспомни любую, ну. — Да не в этом дело. Просто, мне показалось, что я с ней знаком. Но никак не пойму, когда и где. «Счёт 3:1 и это конец первого тайма…». А мы совсем забыли про матч. — Пойду, принесу ещё, — сказал я, поднимая пустую вазочку из-под арахиса. — Странно, что ты не можешь вспомнить, где виделся с девушкой.… А хотя, она уж точно не твоя бывшая. — Почему это? — спросил я из кухни, насыпая новую порцию орешков. — Сам посуди, как я и говорил «модели с обложки», а что она? — А что она? — я вернулся в своё кресло и вопросительно посмотрел на Нила. — Да ботаничка обычная! Джинсы, кофточка из девяностых, детский хвостик и очки… — Погоди, — прервал я его, — ты видел как эти джинсы и кофточка обтягивают стройную фигуру? Готов поспорить, она спортсменка, ну или, как минимум, танцовщица. В хвостик собраны не слабенькие волоски, а ухоженные локоны, весьма привлекательного оттенка, кстати. А что до очков, так даже с пятого ряда было понятно, что в них простые стёкла вместо линз. Это имидж, друг мой, и она отлично справилась с образом второкурсницы-ботанички, но меня так легко не проведёшь! — И когда ты только успеваешь… — он не успел договорить, как раздался телефонный звонок. Когда? Да я всегда успеваю подметить красивую девушку. — Да…. Чего тебе?.. Ну, допустим.… Ладно, ладно.… Тогда завтра утром к одиннадцати... Нил неохотно с кем-то беседовал и очень хитро смотрел на меня. — А вот и твоя птичка, — весело сообщил он. — Какая ещё птичка? — Эмма которая. — Она не моя… наверное… Она тебе звонила? — Нет, это был Артур, — с явным недовольством ответил Нил, — у Мистера Совершенство так много внеурочной работы, что не набралось и половины конспектов. — Какая досада, а ведь он уже пообещал Господину Профессору, — так же иронично парировал я. — И у кого же теперь просить помощи? Неужели придётся унижаться перед этим болтуном Кэссиди, ведь только он был на всех лекциях и хранит все конспекты? Мы оба рассмеялись, но быстро успокоились. — А что там завтра в одиннадцать? — Да Кинг просил передать ей мои записи и показать округу, я сказал, пусть подходит в одиннадцать к центральному фонтану. — Пойду с тобой, может, чего вспомню. К ночи мы досмотрели футбол, Нил собирал в кучку тетради на завтра, а я стоял под горячим душем и всё пытался собраться с мыслями.***
Утром мне пришлось отлучиться по просьбе Мэри-Маргарет. Оказывается Дэвид, её жених, после той вечеринки не совсем удачно добрался до дома и умудрился сломать ногу на лестнице прямо перед собственной квартирой. Я, Август и Грэм, чей день рождения мы отмечали два дня назад, проведали Нолана в больнице, вспоминая тот вечер и пересматривая фотки из клуба. Тайна засоса на моей шее так и осталась тайной, на снимках, кроме нас и бармена, никого примечательного не было. А ведь спросить его тоже неплохая идея. Так и сделаю, когда наведаюсь в клуб снова. К фонтану я пришёл уже после полудня, когда Нил и Эмма возвращались после осмотра университета. Какая всё-таки у неё походка! Приподнятая голова, расправленные плечи, идеальная осанка. А ещё так плавно и ритмично покачивает бёдрами… — А вот и Киллиан, я тебе рассказывал, — послышался голос Нила, пока я наблюдал за стройной фигуркой, — будь осторожна, он у нас Казанова! — а друг мой, как всегда, сплетни распускает. Оторвавшись от обтянутых джинсами изящных ножек, я поднял голову, но едва успел сказать «привет» и протянуть руку, как она в секунду охнула и отвернулась, оставив нас, мягко говоря, в недоумении. — Увидимся на паре, — быстро бросила Эмма и через полминуты словно испарилась. — Что это с ней? — Не знаю, была спокойной, пока мы тебя не встретили, — Нил был не менее удивлённым. — Первый раз вижу, чтобы девушка бросалась не на тебя, а в обратную сторону, да ещё с завидной скоростью… Я так ничего и не ответил, всё пытаясь понять, где же я видел эту странную блондинку.***
Прошло ещё два дня, а мои мысли всё ещё вертелись вокруг одного лишь вопроса «Кто ж такая эта Эмма Роджерс?». Что оставалось самым странным, так это то, что я не смог найти её ни в одной соцсети, и никто из моих знакомых не знал ровным счётом ничего о загадочной девушке. Ну и откуда же ты мне так знакома, а Эмма? В надежде отвлечься я с утра пораньше вышел на пробежку, но лишний раз удостоверился в коварности судьбы. Во время разминки мимо меня мог пробежать, пройти, да хоть на танке проехать кто угодно.… Но! Конечно же, это была она. А ведь я говорил, что девчонка не так проста! Говорил же, что она спортсменка! Ох уж эта фигура, она идеальна, даже по моим меркам. — Эмма! — опомнился я, когда она уже убежала за сотню метров. Я дёрнулся с места, чтобы не упустить из виду пшеничный хвостик, податливо летящий на ветру. — Постой же ты! — я ну никак не мог понять, она меня не слышит или просто-напросто игнорирует. Нагнав девушку через несколько секунд, я хотел положить руку ей на плечо, но она сразу же дёрнулась в сторону. — Я заметила тебя, Джонс, — безразлично сказала Эмма и продолжила пробежку, не обращая на меня ни капли внимания. — Неужели? — честно говоря, её поведение меня уже не то, чтобы задевало, а начинало раздражать, — могла бы и обернуться. — Если бежишь, беги и не отвлекайся, — да от этого тона и в пустыне похолодает. Не выдержав, я поймал её за руку, хотел было остановить, но она ловко высвободилась и, оставив меня одного на аллее, скрылась за поворотом. Единственное, что я смог разглядеть в ней, была аккуратная тату в виде цветочка на запястье. А ведь я уже встречал его…, но где?***
Выходные мы снова провели весёлой компанией. Вместе с Грэмом и Августом я вызвался помочь нашим голубкам, ведь обустраивать детскую для будущего малыша Мэри-Маргарет одна не могла. Ну, а Дэвид, он хоть и находился теперь дома, особой пользы от одноногого приятеля не было. Когда к вечеру я вернулся домой, то застал довольно интересную картину. Посреди комнаты в спортивной форме сидел мой сосед. Сидел он на полу, задрав голову и прикладывая что-то к носу. — Эмм… — я немного притормозил, — привет. Он помахал мне рукой и широко улыбнулся, вернув голову в обычное положение. — Что случилось? — поинтересовался я, заметив кровь на салфетке в его руке. — Да фигня, — отмахнулся Кэссиди и бросил салфетку на свой и без того захламленный стол, но она, не долетев, приземлилась рядом на полу, — на волейболе словил мяч носом. Короче говоря, ничего нового в нашей жизни. Нил постоянно получал где-нибудь синяки, а после мы вместе над этим смеялись. Я поднял упавшую салфетку и заметил под пятном крови зелёные листочки. Возможно, мне показалось, но в баре, где мы отмечали день рождения Грэма неделю назад, были салфетки с рисунком трёх листов мяты, да и клуб сам не «Мята» ли назывался? — Откуда у тебя это? — А, салфетка? — Нил умылся и приложил пачку замороженных овощей к переносице. — Эмма дала. Эмма… — …ну этого от неё, конечно, никто не ждал… — Что? — я и не заметил как пропустил мимо ушей всё, что сказал Кэссиди. — Я говорю, она вызвалась последним игроком в команду, парней не хватало. Ну, собственно, она же мне и зарядила мячом, потом извинилась и салфеточку даже дала. А удар у неё что надо! Его рассказ почему-то вызвал у меня дурацкую улыбку, и я снова задался вопросом о загадочной личности Мисс «я не обернусь, как бы ты не звал» Роджерс.***
Красавец, спортсмен, известный на весь университет Казанова, да и просто видный парень Киллиан Джонс всегда появлялся в компании очаровательной модели с кошачьей походкой и довольной улыбкой. И вот он я, сижу в баре с друзьями: музыка, виски и Кэссиди. Всю неделю я неосознанно искал любой возможный повод пересечься с Эммой. Каждое утро отправлялся на пробежку, подрывался по любой просьбе Нила, если он снова что-то забывал или просто просил заехать за ним после учёбы, даже посещал все свои пары, надеясь увидеть её в универе. И каждый чёртов раз при виде меня, она стремительно покидала своё место и оставляла после себя лишь облачко сладкого ягодного парфюма. Как же мне всё это осточертело! Ещё ни одна девушка не позволяла себе такой наглости в отношении ко мне. А потому сегодня я решил повторить приват, который в прошлый раз не удался, ведь изрядно пьяный Грэм рвался в бой. Я даже не запомнил, кого заказал тогда. Опустошив стакан, я опустил его на стойку и поднял руку, подзывая бармена повторить. — Ещё виски? — уточнил он и его голос показался мне знакомым. — Да, кхмм… — я присмотрелся к его бейджу, — Питер. Скажи мне, Питер, не твоя ли смена была две недели назад в воскресенье? — Моя. Я помню вашу компанию, праздновали тут день рождения… — Да-да, — оборвал его я, — не суть. Помнишь, может быть, с кем я уединился тогда? — Вы о танцовщице? — я кивнул в ответ. — Если память мне не изменяет, это была она, — и Питер кивнул в сторону подиума, куда только что вышла сексапильная девушка в белом бикини и маске из таких же белоснежных перьев. Вот это я понимаю, фигурка! Спортивная, с гордой осанкой, а эти плавные и ритмичные покачивания бёдрами! Плавные… и ритмичные… — Да ладно… — едва смог выдавить я и, забив на Нила, тут же ринулся к бармену. В моей голове словно цунами разбушевался, мыслить ясно уже не получалось, то ли это виски, то ли белые пёрышки… — Слушай, приятель, — хрипло обратился я к Питеру, — она сегодня работает в привате? Он опешил и отрицательно покачал головой. — А ты скажи, что в пятой комнате её ждёт хороший друг, — быстро проговорил я и сунул в его карман крупную купюру. Не дожидаясь реакции бармена, я решительным шагом направился к месту встречи.***
Я сидел в пятом номере и всё пытался собрать картинку воедино, но образы и видения сливались в бесформенное нечто и каждую минуту я лишь громче мог повторять «Неужели вот так просто?» Дверь открылась и, не успев даже войти в комнату, девушка стала высказывать свои недовольства, не обращая на меня никакого внимания. Это, пожалуй, в её стиле… — Достали! Ну честное слово! — а девочка умеет выдавать эмоции, да? Вся такая разгорячённая и дико сексуальная в своём накинутом наспех красном платьице, что едва прикрывало упругие ягодицы, и этой белой маске из перьев. Вот оно что! В тот вечер её объявили как Лебедь… — И зачем я согласилась на лишнюю смену?! Поскорее бы уже Джина вернулась.… И вообще, не знаю, чего там тебе вздумалось, но я не проститутка, приват включает в себя только танец и я… Не дав бурному потоку претензий испортить все мои догадки, я схватил её за запястье и резко развернул девушку к себе. Бинго! Аккуратный цветочек, вот откуда я его узнал. Я медленно поднял на неё взгляд и, наконец, убедился в правильности своей теории. Это, определённо, была она. Эти пшеничные вьющиеся локоны не спутать ни с чем. — Вспомнил, — прохрипел я, но потом уже более уверенно добавил, — я вспомнил тебя, Эмма. Она молчала, опустив голову, и одной рукой нервно перебирала подол короткого платья. — Ну же, — я взял обе её руки и чуть потянул на себя, — посмотри на меня. Из-под маски блеснули испуганные зелёные глаза. — Джонс… Её голос дрожал, будто перед собой она увидела не меня, а какого-нибудь необузданного верзилу. Или всё-таки мой вид выдавал неконтролируемое желание? В воспоминаниях понемногу всплывали картинки той ночи. Как мы с друзьями в этом самом клубе отмечали день рождения Грэма, как бармен Питер подливал Хантеру ещё и ещё, как меня привлекла необыкновенная танцовщица с белокурыми волосами, как мы с ней уединились.… Если бы не наш именинник, перебравший текилы, которого пришлось вытаскивать из бара. И, кажется, тогда её не сильно волновало, что в приват входит только танец. — Всё же, это была ты, — я почему-то почувствовал облегчение и улыбнулся ей. Тут же я вспомнил свой потрёпанный вид под утро и коснулся кончиками пальцев шеи, где две недели назад был оставлен засос. — И это, — сняв свою маску, смущённо сказала она, но всё-таки двинулась мне навстречу, — и это тоже была я. Сил держать себя в руках уже не было, и я вовлёк её в долгий страстный поцелуй, которого мы оба, похоже, давно ждали. — Так вот ты какая, девушка-загадка, — отстранившись, прошептал я, — стало быть, наша скромняга Эмма Роджерс на самом деле неописуемой красоты Эмма Свон? Ты ведь Лебедь, так? Свон тебе больше идёт… На этот раз договорить мне не дала она, прижавшись ко мне всем телом, и снова мы утонули в сокрушающем поцелуе. Я ощущал нарастающее с каждой секундой желание, её тонкие пальчики уже пробрались под мою рубашку и, казалось, оставляли памятные ожоги прямо над рёбрами. Потянув её на себя, я рухнул на диван и усадил Эмму на свои колени. Её губы блуждали по моей шее, явно не намереваясь останавливаться на одной отметине. Я провёл рукой по её напряжённой спине и запустил пальцы под тонкую красную ткань её платья. Свон вдруг остановилась и, отодвинув от бёдер мою руку, тяжело выдохнула. — Постой… — Не играй так со мной, Эмма, — настороженно сказал я, но заметил огонёк в её зелёных глазах, — я же вижу, ты хочешь… И снова она затыкает меня, не давая опомниться, но на этот раз быстро отстраняется. — Я видела у барной стойки Кэссиди, — она горит весьма серьёзно, — Ему не следует знать обо мне. — Так вот чего ты бегала от меня две недели? — говорить становится всё труднее, когда Эмма начинает медленно приводить в порядок мою рубашку и взъерошенные волосы. — Мне и первого дня хватило, чтобы понять, какой он сплетник, — игриво прошептала она мне над ухом и встала с моих колен, расправляя своё платье. — Представляешь, какой грянет скандал, если до декана дойдёт, что второкурсница одного из лучших университетов по ночам танцует в баре? Она стояла у зеркала спиной ко мне и поправляла причёску. Я неторопливо подошёл сзади и прижал её к себе, позволяя ощутить, до чего меня довели её игры. — И что же нам теперь делать? — тихо проговорил я в её пьянящего аромата волосы, пока мои руки повторяли изгибы её тела. — Клянусь, я готов взять тебя прямо на этом диване в этом самом клубе, — я развернул её лицом к себе и обхватил девичье личико обеими руками, — я держусь только благодаря этим невинным зелёным глазкам, так что решай скорее, лапочка. — У меня ещё один танец сегодня, через полчаса смена заканчивается, — не отрываясь от меня взглядом, пролепетала Эмма, — избавь нас от своего дружка, а я договорюсь с Питером, чтобы оставил нам ключи после закрытия клуба. Едва справляясь с дыханием, я отпустил её выполнять обещание, а сам без лишних слов направился к Нилу с новостью, что домой он поедет один.***
Дал водителю сотню и отправил такси до универа, пожал руку Питеру, когда пересёкся с ним на выходе. В клубе осталось тусклое освещение, пары кальяна и алкоголя постепенно рассеивались, музыка больше не гремела. В конце коридора я заметил красное платье, так игриво приподнимающееся из-за работы кондиционера, пока его обладательница с кем-то говорила по телефону. Не думая уже ни о чём, кроме этих манящих бёдер и сверкающих изумрудных глаз, я стремительно сокращал расстояние между нами. Держись, Свон, сегодня музыку заменят твои сладостные стоны…