Туман-оборотни, чародей и даэ

Остаток вечера прошёл сумбурно. После того, как проявилось послание, аппетит пропал. И даже красавчик-блондин Дри, хозяин таверны, который приковывал взгляд не слишком типичной для обычных людей внешностью, не смог как-то отвлечь. Десерт оказался хорошим, но есть я почти не стал. Дри посмотрел на меня, покачал головой и сказал, что такими темпами я превращусь в призрака. В глазах цвета молодой листвы проскользнули лукавые искорки. От меня не укрылось, что и подавальщицы, и посетительницы смотрят на Дри с обожанием. Да уж. Но он и впрямь красив, не поспоришь. Одни только глазищи чего стоят. Плюс золотистые волосы до лопаток, точёные черты лица и обаятельная улыбка. Ростом тоже удался. Да и двигался плавно и грациозно, будто никакой не хозяин таверны, а наследный принц. Ализар каким-то образом понял, как я себя чувствую, и увёл меня из таверны. На улицах ночного Чамрайна кипела жизнь. Чародейские лавки сияли, словно праздничные огни. Уличные артисты показывали разные трюки и фокусы с шарами из рыжего пламени и зазывали подойти к ним и принять удачу огненных саламандр. В любое другое время я бы, не останавливаясь, вертел головой. Однако сейчас усталость и какая-то странная апатия навалились с такой силой, что не было настроения ни на что. Дом Ализара встретил нас тишиной, темнотой и уютом. Я остановился, едва оказавшись в коридоре. Чародей взмахнул рукой, и тут же зажглись чародейские светильники, залив помещение мягким светом. Руки Ализара обвили мою талию, губы коснулись шеи. Мои щеки вспыхнули от смущения, хотя вроде… смущаться уже особо нечего. Поцелуй не был требовательным, наоборот – нежным и мягким. - У меня хорошие связи, - неожиданно шепнул Ализар. – Я пошлю запрос. Мы узнаем, кто решил таким способом ввести тебя в заблуждение. От услышанного я невольно вздрогнул. Надо же… вот о чем он думает. Впрочем, я-то думаю об этом же! Ну… ещё немного о горячих ласковых руках и груди, прижавшейся к моей спине, согревая после ночной прохлады. - Утром? – спросил я. - Нет, чем раньше, тем лучше. Давай-ка иди сейчас в купальню, а я свяжусь с кем надо. Предложение было рациональным. Правда, мне ужасно не хотелось отходить от него и направляться куда-то в одиночку. Однако капризничать дозволено лишь детям. - Я скоро присоединюсь, - словно почувствовав мои эмоции, сказал он и поцеловал в висок. – Сам дойдёшь? Я кивнул и направился в купальню. Справился на удивление быстро, при этом, разумеется, не дождавшись Ализара. В спальню тоже добрался сам. Разделся, вытащил из шкафа первую попавшуюся рубашку - белую, хрустящую - и переоделся. Спать-то мне было больше не в чем. А потом рухнул на постель. «Здесь Карон», - вдруг проскочила мысль, однако тут же исчезла. Не помчусь ведь среди ночи его проведывать! К тому же, произойди с ним что-то, мне бы сообщили. А, значит, волноваться не о чем. Я вздохнул и сел. Обхватил руками колени и пристроил на них подбородок. Волосы упали на лицо, защекотав щеку. Я чуть поморщился, однако двигаться было лень. Кажется, в первый раз за всё последнее время я остался один и могу подумать. Что делать дальше? Ведь есть определённая проблема. Лес я безумно люблю. И согласен был бы там жить и впредь, храня и оберегая. Но… В моей жизни появился Ализар. И пусть появилось странное письмо, я не опасался. Интуитивно чувствовал, что Ализар не заворожен. Как? Не знаю. Возможно, и впрямь подействовали какие-то чары леса. Вдруг слева раздался шорох. Я нахмурился. Но в ту же секунду дверь распахнулась, и на пороге появился Ализар. Посмотрел на меня, в бело-серых глазах мелькнуло странно довольное выражение: - Тебе идёт моя рубашка, - заметил он. Я чуть улыбнулся: - Это хорошо. Значит, не надо будет тратиться на портного. - Точно, - кивнул он, начиная раздеваться. Я сглотнул, понимая, что не могу отвести от него взгляда. В свете чародейского светильника казалось, что кожа Ализара сияет молочно-серебристым светом. Длинные белые волосы заплетены в косу, глаза неотрывно смотрели на меня. С трудом опустив взгляд, я на секунду задержался на плечах и груди. Шрамы. Откуда они у него? — Жизнь королевского чародея порой не так безопасна, как любят болтать на улицах и в кварталах торговцев, — спокойным голосом сказал он. — Тебе противно на них смотреть? Я вздрогнул и недоумённо посмотрел на Ализара. Шир, он же словно статуей застыл, а на лице — маска. Неужели… Неужели он и правда считает, что что-то в нём мне может быть противно? Ничего не говоря, я поднялся с кровати и приблизился к нему. Положил руки на плечи, легонечко сжал. Очень серьёзно посмотрел в глаза и шепнул: — Не говори такого больше. Никогда. В тебе ничто не может быть противным или некрасивым. И прижался к его губам, подтверждая свои слова способом, который… действительно получше любых заверений. Ализар обнял меня, крепко, нежно, бережно. Словно если хоть чуть-чуть ослабит объятия, то я исчезну, как туман-оборотень в солнечную погоду. Он целовал страстно, умело, так, что голова пошла кругом. Его ладони огладили мою спину, замерли на пояснице. Разорвав поцелуй, чародей посмотрел на меня, будто не мог поверить в происходящее. Однако я видел: что-то не даёт ему покоя. — Завтра у нас ритуал даэ в храме, — вдруг хрипло сказал Ализар. Я замер, не веря услышанному. Однако он даже не подумал улыбнуться. Всё серьёзно. Слишком? Да. — Почему так быстро? — тихо спросил я. Правда, в то же время прекрасно понимал, что возражать не буду. Чем раньше, тем лучше. И… Я мотнул головой. Какие неуместные мысли, однако. Даэ — это всё же больше партнёрство, а не брак. Хотя, насколько мне известно, пары даэ куда крепче, чем у чародеев и простых людей. С детьми никогда вопрос ребром не становился, потому что усыновить или удочерить кого-то обездоленного — деяние благородное. В Амрите, кстати, именно поэтому сирот было очень мало. Ну, а… Если кто хотел кровь от крови и плоть от плоти, тогда, конечно, следовало жениться или выходить замуж за человека. И, разумеется, заключать союз только с женщиной. Ализар чуть нахмурился: — Ты не хочешь? — Хочу, — спокойно ответил я. — Но Аллорет… — Аллорет я тоже в беде не оставлю, — твёрдо сказал он. — Пусть она и взбалмошная, но моя любимая сестра. Других родственников у меня нет. Так что я не собираюсь её кому-либо отдавать. Повисла тишина. Я не знал, что сказать. Никогда не думал, что почувствую лёгкий укол зависти. Захотелось, чтоб и ко мне кто-то так относился. Заботился, оберегал, не давал в обиду. И тут же вздохнул. Глупости. Зависть до добра не доводит. Ализар подцепил моё лицо за подбородок и заглянул в глаза: — А ещё, когда мы станем даэ, я буду лучше тебя чувствовать и смогу защитить и от леса, и от самого короля широв. В бело-серых глазах была такая уверенность, что я поверил ему. Слабо улыбнулся, не зная, что сказать. Духи небесные, что вообще говорят в такие моменты? Он словно понял всё и, склонившись, снова прижался к моим губам. Я обнял его руками за шею, отвечая и открываясь каждой ласке. Вокруг всё перестало существовать. Меня стиснули с такой силой, что трудно стало вдыхать. Всё тело горело от желания, а голова шла кругом. Дышать вдруг стало невозможно, ноги подогнулись. Ализар подхватил меня на руки и бережно опустил на кровать. Мои пальцы вплелись в белые волосы, а по телу пробежала жаркая волна. Хочу. Сейчас. Всё равно буду только твоим и больше ничьим. Ализар глухо рыкнул, будто хищник, поймавший желанную добычу. Осыпал поцелуями мою шею, ключицы, грудь. И когда только успел сорвать рубашку? На мгновение проснулась стеснительность. Духи небесные, ведь я же никогда и ни с кем! Как всё будет? Меня захлестнула паника, сердце заколотилось. Сны — это сны. Там всё не по-настоящему. А тут… Ализар словно нечто почувствовал и посмотрел на меня: — Что-то не так? Сбоку послышался шорох. Мы как по команде повернули головы влево. Ализар чуть приподнялся, я тоже. Только вот шуршание… раздавалось из-под кровати. Ализар чуть нахмурился, присел и… сдавленно охнул. Клянусь всем лесом и язвительным языком Тир-ши, никогда думал, что лицо Ализара дранг Талларэ, королевского чародея, может принять столь озадаченно-непонимающее выражение. —Виор, ты не поверишь, но тут… — он закашлялся. — Что-то плохое? — насторожился я. — Ну, как сказать, — с нервным смешком отозвался он и вдруг полез под кровать. Сказать, что я оторопел — это ничего не сказать. Хотя кто его знает, может, у чародеев принято так себя вести. И обращать внимание не на того, кто на кровати, а на то, что под кроватью. Однако любопытство взяло верх. Я быстро сполз и присел рядом. И чуть не ойкнул, когда на нас уставились с десяток янтарных точек. Ализар обнял меня за плечи: — Тихо, они не опасны. — О-они? — запинаясь, уточнил я. Он фыркнул и, протянув руки, обхватил то, на чем были точки, и потянул к нам. Спустя мгновение до меня дошло, что эти точки — всего лишь глаза. Сонные глазки пяти маленьких совокотят: рыжего, черного, белого, серебристо-серого и серо-белого. Маленькие, покрытые пушком крылышки, едва подрагивали. Совокотята умильно пищали и старались вцепиться в руки Ализара. Я во все глаза смотрел на малышей. Рыжий совокотёнок вдруг отвернулся от чародея и, спотыкаясь и путаясь в четырёх лапах, направился ко мне. Зверьки были до того умилительны, что я не выдержал и подхватил его на руки. Он пока совсем маленький. Комната наполнилась тихим урчанием, порой перемежаемым уханьем. Совокотята толпились возле нас с Ализаром и вообще старались пристроиться спать. — Это… откуда? — шепнул я, чувствуя, как рыжий клубочек на руках довольно втягивает и вытягивает коготочки, впиваясь в мою кожу. — Веришь, Виор, — как-то странно произнёс Ализар. — Для самого загадка. — Или просто ты не знал, что Шерл — самка? Ализар недоумённо посмотрел на меня, а потом, запрокинув голову, расхохотался. — Нет, Виор. Он самый настоящий самец. Наглый, самовлюблённый и охочий до женского пола. Чародей, подаривший мне его, на самцов ставит специальную метку. А он, поверь, занимается выведением совокотов много лет, поэтому явно не ошибётся. — Но… — растерялся я, прижимая к себе уже сладко сопевшего рыжика. — Откуда же тогда появились эти? Ализар вздохнул: — Совокошки сразу после родов уползают в тихое местечко, где можно восполнить чародейский резерв. Во время родов они сильно истощаются, а ведь надо ещё выкармливать малышей. Отец тем временем переносит мелких в безопасное место. А потом приводит и саму совокошку. Я погладил рыжика между ушек: — Вот как. Ясно. Слушай, значит, скоро тут будет семь совокотов? Ализар выглядел несколько обескураженным таким положением дел. Однако тряхнул головой и хмыкнул: — Ну, что ж. Дом большой. Разместимся. Правда, мне очень интересно, где шастает этот паршивец — их папашка. Но зато теперь ясно, почему он так часто удирал в лес — бегал к суженой. Ну надо же, какой семьянин. А мы все подозревали его в сплошных загулах. — Так, этих теперь куда? Ализар посмотрел на совокотят, уснувших в разных позах, и вздохнул: — М-да. Чую, сегодня будет весёлая ночь. Жаль, правда, мы точно не выспимся. И совсем не потому, что это будет ночь любви. — Ну почему же, — хихикнул я. — Очень даже любви. Разве можно не любить таких лапочек? В итоге Ализар осторожно переложил совокотят на кровать и отправился на поиски корзины. Спать с ними и всё время бояться, что мы кого-то придавим — бр-р-р. Зверьки умильно сопели и жались друг к дружке. Я аккуратно переложил рыжего к братьям и сестрам. Чародей отсутствовал недолго. Явился, принеся с собой огромную корзинку из лозы с плетёной крышкой. — Положим сюда, — сказал он. — Шерл вернётся и полезет к ним, поэтому места должно хватить. Мы наложили в корзинку одеял и подушек, потом осторожно переместили туда совокотячий детский сад. Немного послушали недовольное мурлыканье. Пришлось даже некоторое время сидеть у корзинки и гладить их, чтобы успокоились и заснули. — Хорошо, что ритуал у нас назначен не на утро, — пробормотал Ализар. — Да уж, — покачал я головой. — Хороши бы мы были, невыспавшиеся и сшибающие углы, — сам удивился, что о ритуале говорю уже, как о чём-то естественном. Но всё же уточнил: — А если быть точнее? — Точнее, в шесть часов вечера. — Он покосился на меня: — Есть возражения? Вместо ответа я поцеловал его в щеку. И тут же оказался в крепких объятиях. *** Утро началось весело. — Ах ты ж, паразит! Да как ты только ведёшь себя?! Это тебя-то кормят и поят, ни в чем не отказывают, прихоти исполняют! А ты такую благодарность? Ну, погоди! Тут же раздался оглушительный мяв. Ничего не понимая, я вскочил с кровати и кинулся к окну. Там, пытаясь спрятаться от праведного гнева тётушки Живы, сигал по кустам Шерл, сжимающий что-то в зубах. Сама кухарка, размахивая тряпкой, пыталась огреть серого бандита. Я с трудом удержал улыбку. — Доброе утро, — крикнул им. — Что случилось? Тётушка Жива остановилась и вытерла тыльной стороной руки пот, выступивший на лбу. — Это мохнатый шир уволок у меня творог. Домашний! Только купила, только принесла! Запеканку собралась делать. Захожу на кухню и что я вижу? Только кончик хвоста! Так он ещё, паразит, и миску с яйцами перевернул. — Мяу! — подал голос Шерл из кустов. Тётушка Жива погрозила кулаком в его сторону: — Ух, я тебе, бездельник, сейчас покажу! — Мяу! Я всё же рассмеялся: — Не ругайте его… Тут причина есть. — Причина? — озадачилась она. — Да. — Поманил её в комнату. — Зайдите, сейчас всё поймёте. Корзинка с совокотятами могла растопить даже ледяное сердце, а уж тётушка Жива и подавно сразу же прониклась любовью к маленьким обормотам. В итоге мы вдвоём спустили корзинку с так и норовившими вылезти совокотятами прямо на кухню. Тётушка Жива как-то не слишком удивилась появлению малышни и споро принялась искать для них еду. В итоге весь день пролетел в заботах о четвероногих бандитах. *** Храм, в котором должен был проходить ритуал, находился на окраине Чамрайна. Маленький, сказочный, словно вырезанный из хрусталя. В общем-то, все храмы даэ были маленькими, их в столице насчитывалось с десяток, однако этот поражал какой-то неземной красотой. Словно его сделали из воды горных ручьёв и дневного света. Внутри было прохладно и свежо. Резной алтарь, украшенный сапфирами и ляпис-лазурью, переливался ярким синим светом. Над ним находилось изображение небесных духов, которых обычно призывали в свидетели. Как при заключении брака, так и при союзе даэ. Ализар, кажется, стал ещё красивее. Хоть и надел костюм в привычных чёрно-фиолетовых тонах, но в то же время неуловимо изменился. В бело-серых глазах было что-то этакое, от чего замирало сердце. Гостей не было. Да и не зовут их на ритуал даэ, тут всё интимно, пусть мы всего лишь даём друг другу клятву и надеваем парные кольца. Вот если свадьба с человеком, то тогда бракосочетание перерастает в торжество на всю улицу. Жрец в тёмно-синем одеянии и с покрытой капюшоном головой стоял возле алтаря. Там уже были приготовлены ритуальный кубок из горного хрусталя, кинжал с тонким лезвием и два кольца из чародейского серебра с флюоритами. Мы подошли и взялись за руки. Жрец начал читать обрядовую речь. Изначально я не полностью понимал слова, однако потом в уме словно что-то щелкнуло. Дишьял! Он говорит на дишьяле! И я понимаю, о чём. Сердцем чувствую каждое слово. И в то же время… не могу перевести. Только ясно, что мне вручают судьбу Ализара, а ему — мою. Теперь наши сердца будут биться в унисон, а дыхание — сплетаться воедино. «Любишь?» «Люблю». Жрец взял кубок и отдал Ализару. Тот сделал глоток и передал мне, ободряюще улыбнувшись. Я принял кубок, допил прозрачную жидкость, напоминавшую родниковую воду со странным острым привкусом. Затем кинжал — маленький надрез на запястье, чтобы выступила капелька крови. Ализар прикоснулся губами, слизывая мою. По телу словно пробежал разряд молнии. Потом я проделал то же самое. В какой-то момент мне показалось, все чувства стали ярче, а ощущения — острее. Даже храм засиял мягким светом, переливающимся всеми цветами радуги. Мы надели друг другу кольца. И в тот же миг зелено-фиолетовые флюориты вспыхнули чародейским огнём, обвившим наши руки. Сердце заколотилось, как сумасшедшее, а всё тело стало лёгким, как пёрышко. На миг почудилось, что я поднялся над землёй и парю в воздухе. — Шаисс аиэль! — раздалось со всех сторон звенящими нечеловеческими голосами. И я каким-то образом понял: духи благословляют нас на долгий и счастливый союз. Я сморгнул нечаянные слёзы. Чувство сказочного парения сменилось крепкими объятиями Ализара. В его глазах горел такой огонь, что мне стало жарко. И вмиг всё вокруг потеряло смысл. Потянулся к нему и прижался к губам. Внутри меня вспыхнуло пламя, и в мыслях прошелестел его шёпот: — Я люблю тебя.