Туман-оборотни, чародей и даэ

Земля ушла из-под ног. Я пошатнулся и упал бы, но что-то непонятное подхватило и удержало. Вмиг тело заледенело, а воздух застыл в лёгких. Захотелось закричать, но губы не шевельнулись. Отравляющий холод проникал в кровь. Сердце замирало, словно никогда не билось. Взор застлал серо-синий туман: густой, липкий, неприятный. Я не мог пошевелиться. В ушах засвистело. Мог бы — зажал руками, чтобы только ничего не слышать. А потом не пойми откуда донёсся мерзкий хохот. — Не найдёт, не найдёт, — прошелестело со всех сторон. — Глупый-глупый мальчишка. Слишком самоуверен. Я покрылся холодным потом. Онемевшие губы намертво сжались, даже стон не мог вырваться из груди. Меня куда-то несли, однако определить, куда именно — не получалось. В груди вдруг пребольно кольнуло. Я зажмурился, на глаза навернулись слёзы. И тут по телу пробежала обжигающая волна. «Не бойся, я тобой», — прозвучало в голове, и я понял, что чары Ализара наполняют тело силой. Сознание немного прояснилось, и паника отступила на задний план. Я постарался сосредоточиться на собственных ощущениях. Куда меня тянут? Что происходит? Ответов, увы, не находилось. Только снова и снова шелестел мерзкий смех. Правда, в какой-то момент послышались крики. И я готов был поклясться, что сумел разобрать слово «туман-оборотни». Сознание в тот же миг ускользнуло, словно кто-то силой заставлял меня позабыть обо всем на свете. Я напрягся, упорно не поддаваясь чужому внушению. Нет, не хочу! Не буду! Чары Ализара горели хоть и слабоватым, но ровным огоньком, придавая уверенность, что меня не сломить. Глубокий вдох. Ещё один. Пусть я не могу встать и пойти, куда хочу, но в душе буду держаться. А ещё… Мысленно сосредоточился на образе любимого чародея, вспоминая каждую чёрточку его лица, белые волосы, задумчивый взгляд. И тепло от нежных прикосновений, и желание этой ночью. Вмиг стало теплее. Холод будто заколебался и отступил. Даже удалось немного приподнять голову. — Что тебе надо? — прошептал я непослушными губами. — Кто ты? И тут же съёжился, ожидая, что неведомый похититель рассмеётся — зло и шелестящее. Однако… в ответ — тишина. Я прислушался. Во рту пересохло. Стало ещё страшнее, чем было. Ализар, где же ты? Но, разумеется, ответить на этот вопрос он не мог. Правда, при этом я всё равно ощущал, что мой чародей не находит себе места и уже отправился на поиски. Ну или… не отправился, но точно ими занялся. На губах появилась горькая усмешка. Как о таком сейчас вообще можно думать? Верно, меня чем-то отравили, раз мысли в голове бродят совсем непонятные и необъяснимые. Ясно, что он не будет сидеть сложа руки. Только куда бежать, если направление неизвестно. И тут же сам удивился подобным мыслям. Словно не меня похитили и тянут неизвестно куда, а кого-то другого. А я лишь смотрю со стороны. В голове не укладывается. И почему страх пропал? В голове вдруг раздался тихий смех. Но не отвратительный и страшный, как до этого. А наоборот — мягкий и ободряющий. Похожий на шелест листвы в кронах деревьев. «Я с тобой», — прошелестело нечеловеческим голом и запахло хвоей и мокрой травой. Духи небесные, а это кто ещё? Мы замерли. Ноги коснулись земли. Стоял я с трудом, что-то невесомое всё же придерживало, не давая упасть. Туман медленно рассеялся, и я с удивлением обнаружил, что стою неподалеку от дома Слепого Дого. Вокруг — ночь, только свет звёзд и пронизывает пространство, едва высветляя очертания мельничного колеса и реки. Я затаил дыхание. Снова попытался крикнуть в надежде, что мельник у себя и сумеет оказать помощь. Только куда там — с губ сорвался только хриплый вздох. «Он знает, — мягко успокоили меня. — Не трать силы. Если с лесничим беда — все встанут на защиту». Сердце заколотилось, как бешеное, воздух вдруг показался ледяным, будто на вершине самой высокой из Туманных гор. Захотелось рассмеяться. Надо же, ещё сравнения в голову приходят. Словно зимой в лесу теплее и уютнее. А ведь тут тоже в лютую середину зимы лучше без надобности далеко не соваться. Понимая, что говорить не могу, мысленно спросил: «Кто вы? И кто встанет на мою защиту?» Перед глазами вспыхнуло что-то красное. По щекам потекли слёзы, голова закружилась. «Ну, что ты, малыш, — словно кто-то зашептал мне на ухо, и лица коснулась целительная прохлада. — Не бойся жара проклятий, они тебя не тронут». И впрямь стало легче. Только запах хвои стал совсем-совсем близко, как будто тот, кто его источал, подошёл ко мне. Миг — неприятные ощущения исчезли вовсе. Я шумно выдохнул. Шевельнул пальцами на руках — получилось! Чуть было не вскрикнул от радости, однако чья-то ладонь зажала рот. Губы чуть царапнуло, словно попытался прижаться ими к грубой коре дерева. В голове промелькнула невероятная догадка. Нет. Этого просто не может быть. «Держись. Он идёт за тобой», — прошептали на ухо. Я вздрогнул. Нет, конечно, всё так и есть. Какой же я дурак, что сразу не понял! Совсем испугался и вот тебе и на! У меня здесь есть более сильный защитник, чем Ализар дранг Талларэ, королевский чародей! Перед глазами вдруг запрыгали чёрные точки. Однако я усилием воли всё же сумел вернуться в прежнее состояние. Теперь казалось, что слышу каждый шепоток и дыхание леса. Треск веточек, лежащий на дорогах. Шелест листьев в вершинах. Ощущаю невесомые прикосновения пальцев ветра. А ещё появилось стойкое ощущение, что за стволами деревьев кто-то прячется. И все, как один, наблюдают за мной — не за чудовищем. А тот, кто стоит совсем рядом, знай себе довольно усмехается. И запах хвои голову кружит, будто я стою не среди ночи на сыром берегу реки у мрачного дома слепого мельника, а гуляю где-то на волшебной поляне среди сосен-великанов. — Ничего не бойся, — прошептал он. — Пусть они думают, что ты всего лишь человечек и ничего не можешь. Самонадеянные глупцы. — То есть… — начал было я и тут же испуганно замолчал. Слова не слетали с губ, разносились в голове гулким эхом. Духи небесные, неужели у меня пропал голос? Сердце застучало, на лбу выступила испарина. Чьи-то пальцы, крючковатые и шершавые, коснулись моих волос. Мягко погладили по голове, словно утешая маленького ребёнка. По венам пробежалоприятное тепло, а в груди разлилось чувство покоя. Всё будет хорошо, внезапно осознал я. Пусть не так, как себе придумал, и придётся потрудиться, но… я смогу. И сам же едва не расхохотался от нахлынувшей лавины путавшихся мыслей. Что это такое происходит? «Сила леса принимается не всегда гладко, — сочувственно сказал он, и вновь шёпот-шелест листьев звучал в голове: — Но ты уже готов. Лес все четыре года вливал в тебя свои силы, мальчик. Теперь время ими воспользоваться». Догадка озарила яркой вспышкой. Лес делился со мной своими чарами! Так вот почему Ализар предложил стать его даэ! И хотя я ничего необычного не заметил, но чародей… чародей почувствовал. И эти сны… Только сейчас не время расспрашивать. Чёрный туман окутал меня с ног до головы. Сам не понял, что ноги оторвались от земли. Миг — моё тело, словно детская игрушка на ниточке, полетело куда-то вперёд. Ветер бил в лицо. Ничего не разобрать: куда меня уносит, и как далеко я от дома Ализара. Неожиданно кто-то сжал моё запястье. Стиснул так, что с губ чуть не сорвался стон боли. «А теперь слушай… Слушай и запоминай. Чародей твой бежит по следу, но вовремя может и не успеть. Не потому, что посмеет оставить тебя в беде, а потому, что не всесилен». В ушах засвистел ветер. Я зажмурился. По щекам снова потекли слёзы. Слишком быстро мы куда-то несёмся, очень уж спешит мой похититель. «Не ведись на его угрозы, — продолжал шептать-шелестеть мой невидимый собеседник. — Страх сделает тебя слабым, разрушит лесной щит. Знай, что ты не один. Это поможет. А теперь запоминай: Белай мчится к Поющим камням». Я вздрогнул. Пусть имя для меня ничего не значило, но камни… к камням просто так лучше не ходить. Что тут задумали? И почему так уговаривают меня не бояться? «Только там можно принести жертву, только там можно сотворить целебное зелье из крови тех, кого разорвут туман-оборотни». Я поёжился. Ну и ну. То есть меня должны разорвать туман-оборотни? Ничего себе перспективка! Эх, двигаться только не могу и весь холодный-холодный. Поэтому даже страха не чувствую. Хотя… какой уж тут страх. Ужас. «Когда-то Белай… хотя, настоящее его имя совсем другое, но сейчас оно уже ни к чему. Так вот… когда-то был одним из могущественнейших чародеев Края Истинных. И если бы не возгордился собой больше, чем можно было, то был бы наделён благодатью. Но вот только… Белай решил, что может стать выше Хозяина Леса, Отца Ветра и Матери Воды. Захотел стать четвёртым, а потом и вовсе единственным, чтобы трое великих подчинялись ему. Долго собирал знания и готовился провести ритуал у Поющих камней. Издревле это место было священным для чародеев, так как в каждом камне могла жить душа любого из них, едва физическое тело превратится в прах. Но великим это не понравилось». Откуда-то слева донёсся пронзительный визг. А потом появились страшные теневые звери, напоминавшие волков. Их глаза горели алым, а зубастые пасти скалились в каком-то безумном веселье. Я отпрянул, но снова с горечью понял, что лишь внутренне. Тело осталось на месте. Впрочем, чёрный туман окутывал настолько плотно, что вряд ли кто-то со стороны мог меня разглядеть. «Теневые твари не причинят тебе вреда. Они пришли со мной, — вкрадчиво шепнул мой собеседник. — Только Белай думает иначе». Не успел я определиться, что ещё можно спросить, чтобы отвлечься то волков и вообще происходящего, как туман замер. Меня выпустили из цепких объятий. Ноги коснулись земли. По телу прошла мерзкая слабость и, не устояв, я рухнул на колени. Воздух с хрипом вырвался из лёгких. Внезапно я ощутил, что запаха хвои больше нет. Только туман, промозглая земля и помятая трава. Обхватив себя за плечи, медленно поднял голову. И замер от ужаса. Где-то в паре десятков шагов находилась площадка, окружённая серыми страшными менгирами. Правда, они виднелись сквозь какую-то лиловую дымку. — Виор! — донёсся встревоженный женский голос. Женский, да… А ещё знакомый очень. Кажется, я его уже не раз слышал. Только вот припомнить никак не могу. Голова вдруг пошла кругом, и перед глазами появилась непроглядная тьма. Грудь сдавило словно тисками. Я жалобно всхлипнул и упал на землю. Какое-то время я не понимал, где нахожусь, однако это продлилось недолго. Стало вдруг нестерпимо горячо, грудь пронзило болью. Я охнул и резко распахнул глаза. И… потерял дар речи. Вокруг простирался неземной красоты зал. Мраморный пол, сияющие, словно солнце, мощные колонны, уходившие куда-то вверх. Стены, расписанные изображениями сказочных существ, походивших на фрэйре и водяных ши, только явно аристократического происхождения. Крохотные вей-ри парили в воздухе и звонко стрекотали, переговариваясь на своём воздушном языке. Золотистая пыльца, осыпавшаяся с их крылышек, замирала в воздухе, мягко сияя тёплым светом. А потом вдруг зажурчала вода. Звонко, но в то же время странно убаюкивающе. Вмиг показалось, что стало прохладнее, а лица будто касается спокойная водная гладь. — Я слушаю тебя. Слова, точно! Мне удалось разобрать слова! Только вот прозвучали они как-то странно. Словно говоривший и знал наш язык, но он давался с трудом. Перед глазами совсем близко проявились мраморные плиты. Так, что можно было разглядеть каждую трещинку, полосочку и выбоинку. И я вдруг понял, что смотрю чужими глазами на происходящее. Своё тело совсем не ощупаю и слышу — чужими ушами. Тут же гигантской волной захлестнула паника. Что я здесь делаю? Что происходит? Куда я попал? Тот, чьими глазами смотрел, медленно поднял голову. Взору предстала… Я сглотнул. В нескольких шагах от меня на вырезанном из бирюзово-синего камня сидела женщина. Её кожа — прозрачный аквамарин. Волосы — ледяная ключевая вода. Одеяние — брызги разбушевавшегося водопада, замершие на прекрасном теле, соединённые между собой нежным жемчугом. Красива ли? Определить невозможно. Только смотришь в сверкающие, словно драгоценные камни глаза, и хочешь преклонить голову. «Богиня, — внезапно осознал я. — Это же Мать Вода. Одна из великих. Та, которая предпочитает не показываться просто так на глаза смертным. Да и не просто так тоже. Из всех них, пожалуй, легче всего идёт на контакт Отец Ветра». — Рассуди нас, — донёсся голос, и я понял, что говорит тот, в чьём сознании я оказался. — Вы же сами говорили, о великие, если кто из Истинных станет равным вам — примите с радостью, ибо надо ценить стремления и знания. Возле Матери Воды вдруг что-то зашумело. Раздался свист ветра, и моего лица коснулись мельчайшие капельки воды, будто ветер поднял водную пыль. Такое часто можно было ощутить возле королевских фонтанов, когда частицы воды летели во все стороны. За плечом Матери Воды закружились белые вихри, вспыхнули ярким серебром. У меня во рту пересохло. Или у того, кто пришёл к великим? Секунда… ещё секунда. Вот появилась длинная гибкая рука, звякнул браслет на запястье. Тонкие сильные пальцы щелкнули в воздухеи тут же сжали появившуюся из ниоткуда трубку. Из той тут же, извиваясь подобно жемчужной змейке, начал подниматься дымок. Державший трубку был невысок, сухощав и гибок. Седые волосы едва придерживались кожаной лентой и спускались на плечи и спину. Белые вихри рисовали морщинки на его лице. Прищуренные глаза таили насмешку, лукавство и угрозу одновременно. На нём не было одежды, если не считать металлических украшений, закрывавших всё, что могло бы смутить. Мужчина уселся на подлокотник трона и посмотрел на меня. В тёмных глазах вспыхнул непонятный огонёк. Я поёжилась, однако тот, чье тело стало почти моим, не шелохнулся. Следовательно, и не боится ничего. Ну, или не показывает этого просто. — Ауника, — лениво протянул мужчина с трубкой. — Почему нет? Пусть поиграет. Мать Вода нахмурилась. Волосы заструились по плечам, заиграли серебром и сапфировыми отблесками. Сказанное ей явно не понравилось. Однако по какой-то причине она не хотела сразу опровергать прозвучавшее предложение. — Оагх, я не склонна поступать так опрометчиво, как ты, — наконец-то произнесла она. — А Бел… — Посмотрела в упор на меня: — Я не верю в чистоту твоих помыслов. Не так давно ты пытался принести в жертву человека. — Это был враг, — глухо ответил Бел, и я понял, что он ни капли не раскаивается в содеянном. И от этого стало… жутко. Резко захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Но кто-то или что-то удерживало меня, не давая… Духи небесные, ничего не давая сделать! Раньше я только слышал, что Хозяин Леса способен достать душу и отправить её в путешествие по миру. А теперь… Осознание обожгло калёным железом. Хозяин… И как только я сразу не сообразил? Ведь кому ещё, как не ему, помогать лесничему? И именно он дал нам срок в две недели, но сначала Ализар, а потом и Белай нарушили эти планы. И теперь, каким-то неведомым мне способом я перенесен в прошлое? Или же только так показалось? — Враг или нет — нельзя использовать человеческую кровь в ритуалах, — ровным тоном произнесла Мать Вода. — Я же предупреждала! И так посмотрела на обоих мужчин, что у меня сердце ушло в пятки. — Вы же понимаете, к чему это может привести, — тем временем продолжала она. — Кровь всегда меняет ход событий. А человеческая — и подавно. Оагх смешливо фыркнул, но глаза его остались серьёзны. Кажется, хоть он и готов был чем-то рискнуть, не согласиться с Матерью Водой просто не мог. Поёрзав на подлокотнике, он посмотрел на меня. — А давай попробуем, — неожиданно предложил он. Говорил явно богине, но смотрел — на чародея. — Почему нет? Справится — по праву займёт место среди нас. Давно огненная стихия без хозяина. А не справится… Задул ледяной ветер, пробирая до костей. И добродушность Отца Ветра исчезла, словно никогда её и не было. Тревожно застрекотали маленькие вей-ри, не понимая, почему так бушует ветер. Однако Белай только гордо расправил плечи. Посмотрел на богов без капли страха и сомнения. И кто знает, возможно, с долей надменности. Так, что Мать Вода нахмурилась, а на губах Оагха появилась кривая усмешка. — Справлюсь, — глухо сказал чародей. Он развернулся и хотел было направиться к выходу, оставив за спиной оторопевших от такой наглости богов. Однако воздух словно замер, невозможно было пошевелиться. Внутренне я перепугался и если б была возможность — удрал бы хотя б под трон Матери Воды. К ступням чародея вдруг побежали зелёные побеги, извиваясь на ходу. На побегах начали расцветать золотые и белые цветы. Массивные колонны в зале вдруг вспыхнули изумрудным светом и превратились в стволы деревьев с грубой корой. Послышалось пение птиц. Пол и стены дрогнули. И тут появился он: огромный, с рогами. В руке держал посох, на который тяжело опирался. Зелёные глаза, в которых словно горел неистовый огонь, обвели зал, где теперь не осталось ни намёка на былое мраморное великолепие. Всё буйство леса в мгновение ока перенеслось сюда. Из-за ствола-колонны осторожно выглянул олень. На ветках прыгали белки, с любопытством поглядывая вниз. Прямо возле ноги деловито прошёл ёж, неся наколотыми на иголки красные ягоды и толстенький гриб. — А меня спросить вы не хотите? — пророкотал Хозяин Леса. — Вижу, прекрасно сговорились. Хотя ты, Оагх, прекрасно понимаешь, что этот вопрос без меня решать нельзя. И хоть я ничего не мог поделать, но вдруг понял, что Белай… боится. Ни Мать Воду, ни Отца Ветра — только Хозяина Леса. И вся самоуверенность вдруг осыпалась пеплом, будто никогда и не было. Духи небесные, что же произошло? Почему? И что он такого натворил? Хозяин Леса сделал шаг вперёд. И тут же чародей отшатнулся. — Что ты думал, — почти ласково прозвучал голос Хозяина Леса, — сумеешь скрыть, что от твоих рук пал тот, кто должен был стать Душой Леса? Только вот по коже от этой интонации пробежали мурашки. Да и в зелёных глазах Хозяина вдруг появилась какая-то тень. Такая бывает в чащобе, куда свет проникают только в самые солнечные дни, а пройти без проводника — невозможно. Сердце заколотилось, как бешеное. Только не моё — Белая. Боится, очень боится. И знает, что сбежать невозможно. — Он… — сипло, пересохшими губами. — Он хотел убить меня. Я защищался! Хозяин Леса остановился. И хоть зелёное пламя в глазах пылало по-прежнему, показалось, что он признает правоту. Не полностью… Но признаёт. — Но у него были причины. И снова огромный страх, как бы не потеряться в этом взгляде, в этом внезапно ставшем холодным и страшном лесу. Я ждал, что Белай что-то скажет, оправдываясь, однако он молчал. И это было… Нет, не странно. Совершенно непонятно. — Людские дела — всего лишь людские, — неожиданно прозвучал голос Оагха. — Пусть они и наши дети, но всё же живут своим умом. Надели детей погибшей способностью к лесным чарам, пусть они могут больше, чем ранее. Но в то же время… Повисла тишина. Я чувствовал, что чародей колеблется: хочется повернуться и посмотреть на говорившего, но он не желает находиться спиной к Хозяину Леса — опасно. Чириканье птиц стало громче. Порхавшие в воздухе вей-ри устроились на ветках деревьев и теперь наблюдали за происходившим. Ну же, великие… Что же вы молчите? Говорите что-то! — Что в тоже время? — прожурчал ручейком голос Ауники. — Не тяни. Послышался короткий хлопок, а потом — довольный смешок. Что ж, Отец Ветра явно забавляется. Только вот Хозяин Леса хмурится всё больше и больше, ему явно не по душе происходящее тут. Да и смотрит так, словно готов съесть с потрохами. Пусть и частично признаёт вину своего человека. Интересно, что между ними произошло? Видимо, Белай убил лесничего. — Пусть чародей попытается всё же доказать свою исключительность. Уж раз хочет — пусть пробует. И дадим пару веков, чем не срок? Белай потерял дар речи. Хозяин Леса задумчиво посмотрел на свой посох. И уточнил: — И? — А вот пройдут два века… и, хм. Пусть появятся те, кто сможет помешать нашему чародею. Ждать целую вечность мне как-то не по душе. Да и тебе, думаю, тоже. Тогда-то можно и Душу Леса будет привести. — Помешать… — повторил Хозяин Леса. И зелёные глаза на мгновение вспыхнули алым светом. На губах появилась улыбка, от которой бросило в дрожь. — Что ж… да будет так. Через двести лет потомки погибшего лесничего встанут на твоём пути, чародей. Потомки из рода… Талларэ.