На фоне судеб мира

27 апреля 2941 года Третьей Эпохи пока еще никому не известный хоббит Бильбо Бэггинс покинул свою уютную нору в Шире и отправился в путешествие. В этот же день у шестнадцатилетней Мод, живущей в Озерном городе, родился первенец. Мод хотела назвать своего сына Гроном, но ее муж, в тот же день вернувшийся с озера, настоял на имени Борин. Мод и не спорила: она была слишком счастливой и слишком уставшей, чтобы вступать в дискуссии. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что имя малышу было вовсе ни к чему. Никто сторонний не успел обратиться к нему, используя это имя: младенец умер осенью того же года, заживо сгорев в собственном доме в день пробуждения дракона. В тот же день погиб и отец Борина. Мод выжила и даже не получила ни одного ожога, но осталась совсем одна. Ее жизнь, будто бы между прочим, молниеносно утратила смысл, а невысказанная боль утраты лучиками морщинок поселилась в уголках глаз. Мод не знала, что ей следует делать дальше. Весь мир для нее превратился в кошмарный сон, где все куда-то торопятся, кого-то спасают, над кем-то плачут. Сама Мод не плакала, но ждала, когда кошмар прекратится и она очнется в своем стареньком доме с обшарпанными стенами и новеньким стулом у окна. Мод была уверена, что после пробуждения, ее родные окажутся рядом, живые и здоровые. Прошло два дня, но кошмар не прекращался. Мод слонялась по улицам сожженного города и с удивлением взирала на людей, вытаскивающих из своих домов какую-то мебель и съестные припасы. Мод тоже хотелось есть, но ее дом сгорел, а попросить еды у сторонних она не осмеливалась. Она почти не общалась ни с кем из соседей, потому что муж был против подобных знакомств, и теперь это сыграло с ней злую шутку. На третий день голод так допек Мод, что она осмелилась выйти из города и, обогнув временный лагерь спасшихся, отправилась в лес. Она надеялась отыскать там немного грибов или, если уж совсем не повезет, хотя бы съедобных кореньев. Но здесь удача впервые улыбнулась несчастной девушке: она нашла не только грибы, но и малиновый куст с кислыми, но крупными ягодами. Найти дорогу обратно Мод не смогла, но ей было до удивительного все равно. Онемевшую душу ничто не трогало, и, если бы не какие-то смутные порывы на уровне инстинктов, Мод так бы и осталась там, где заблудилась, и умерла бы от холода. Осенние ночи были непривычно морозными. Но что-то толкало ее вперед, и она шла, плутая по тропинкам Мирквуда. Шла днем и ночью, подкрепляясь тем, что попадалось по дороге, и засыпая в кучах опавших и уже начавших гнить листьев. За время этого незапланированного путешествия одежда Мод знатно обтрепалась, а волосы превратились во что-то очень напоминающее мочалку. Впрочем, девушку это не заботило: она шла куда глаза глядят, то и дело запинаясь о корни вековых деревьев. Взгляд ее серых глаз очень напоминал взгляд сумасшедшей. Ночью идти было особенно опасно, но ни одна гадкая тварь почему-то не заинтересовалась жительницей Озерного города. Напротив, в одну из ночей, когда убывающая луна провисала на небе надкушенным яблоком, на Мод натолкнулся отряд эльфов. Сначала они хотели убить полубезумную девушку, но потом, посовещавшись пару минут, остроухие жители Мирквуда решили взять ее с собой в подземный дворец Трандуила. Мод плохо запомнила тропы, по которым ее вели. Еще хуже в ее памяти запечатлелся сам дворец. Весь мир для Мод был застлан туманом, и, если бы ее спросили, что ей запомнилось во время ее невольного путешествия, то она бы вспомнила разве что жуткий холод, пробиравший ее до костей по ночам. Во дворце девы Эльдар приняли заботы о Мод на себя: девушку вымыли и облачили в чистые одежды. Волосы ей пришлось обстричь, так как распутать их не было никакой возможности, но Мод и об этом не жалела. Почти два месяца приходила Мод в себя, отдыхая телом и душой в прекрасном дворце Трандуила. Девушки-эльфы каждый день приносили ей еду, но никогда с ней не разговаривали. И тогда в один из дней Мод сама заговорила с ними и попросила у них какой-нибудь работы для своих рук. Через день Мод привели в огромную комнату, располагавшуюся в нижних этажах замка, и усадили подле ткацкого станка. Она стала ткачихой – одной среди десятков других, сидевших и ткавших в этом зале. В свои шестнадцать лет Мод прекрасно умела ткать полотна и в прежние времена часто просиживала у ткацкого стана целыми днями. Но здесь все было иначе: нити, из которых ткали Эльдар были тоньше и невесомее, чем у людей, а потому часто путались в руках смертной. Немало времени прошло, прежде чем Мод научилась с ними управляться, но, научившись, она с каждым днем стала ткать все быстрее и красивее. Через некоторое время она достигла в этом искусстве такого мастерства, что из одного из ее полотен сшили накидку самому Трандуилу, королю Мирквуда. И накидка вышла такой ладной, что король захотел лично наградить мастерицу, которая ткала полотно для накидки. Мод повели в верхние покои подземного дворца. Мод была поражена до глубины души. Тронный зал был просто огромен, огромен настолько, что свечи, дарящие этому помещению неровное свечение, не могли озарить его полностью. Их свет терялся где-то в полумраке на полпути к потолку. Но Мод казалось, что потолка в зале нет вовсе, а там, наверху, затаилось перед бурей черное грозовое небо. Колонны тронного зала напоминали девушке стволы вековых деревьев, а сам трон представлялся ей ветвистым кустом лещины. На троне сидел Трандуил. Его Мод рассмотреть как следует не смогла и потом, вспоминая о короле, думала только о его светлых волосах, от которых, кажется, исходило сияние, и о довольно необычной короне. Но большего девушка и не желала. Что тогда произошло в зале, Мод не поняла. Она помнила только гневный голос короля и то, как какой-то эльф схватил ее за руку и вывел из зала через боковой проход. Больше Мод короля никогда не видела. Позже выяснилось, что Трандуил не знал о том, что в его дворце живет смертная. Его не было в пещерах в тот день, когда дозорные привезли Мод из леса: он вместе с войсками стоял осадой около Одинокой горы. Потом Трандуилу о Мод тоже не сказали. Эльфам казалось, что эта новость все время не к месту, а потом стало слишком поздно. Так что гневная реакция короля была вполне логична: узнавать о посторонних людях в своем доме всегда неприятно. Больше Мод в верхние покои не пускали. Но она и сама не рвалась наверх, предпочитая все дни проводить у станка. Работа удивительно успокаивала девушку, а песни, которые девы Эльдар пели за работой, наполняли ее сердце светлой и спокойной грустью. Сама Мод никогда не пела. Шли годы, и Мод состарилась. Ее глаза утратили былую зоркость, а спина согнулась – Мод больше не могла ткать, и ее перевели на кухонные работы. Постаревшая, она сидела в душной комнатушке подле лохани с водой и мыла посуду. Порой на кухню к Мод прибегала одна маленькая эльфийка, появившаяся на свет уже на памяти смертной. Девочку звали Римринг, что в переводе на всеобщий означало Холодное Озеро, и она была единственным ребенком во всем дворце, ибо в лесах было неспокойно, а эльфы склонны обретать детей лишь в мирное время. Римринг очень любила Мод и приносила ей еду, а потом устраивалась у ног постаревшей смертной и просила рассказать ей какую-нибудь историю. И Мод рассказывала. Рассказывала о своей нехитрой жизни в Озерном городе, рассказывала о своем погибшем сыне и об огнедышащем драконе, рассказывала о своем пути до дворца Мирквуда. Рассказов было не очень много и со временем они начали повторяться, но Римринг молчала, раз за разом со всем возможным вниманием слушая правдивые истории. Мод всегда рассказывала по-разному. А еще Мод начала петь. Ее голос был хриплым и прерывающимся, совсем не похожим на звучные голоса эльфов, но слова песен смертной почему-то до дрожи волновали маленькую эльфийку. А ведь Мод не пела ни о чем особенном, просто вспоминала напевы своей матери. Напевы о бескрайних пустошах, по которым в свое время бродил народ матери Мод, напевы о дыме, клубы которого путаются в кустах вереска, напевы о звездах, сияющих в жуткой ночи… Мод умерла тихо и незаметно, на 94 году жизни, за работой. Она мыла в лохани очередную кружку, когда ее рука задрожала, выпустила посудину и безвольно закачалась подле туловища. Дух Мод канул во тьму. Последним образом, который задержался пред глазами старухи перед смертью, был вид тронного зала и Трандуил, восседающий на троне. Самое прекрасное, что видела Мод в своей жизни. Римринг нашла тело смертной через два часа. Сначала она подумала, что Мод задремала, и взяла ее за руку, думая разбудить. Но рука была холодна, а грудь не вздымалась под одеждами, порождая дыхание. Так Римринг впервые познала смерть. Мод похоронили тихо и незаметно, подле бокового входа во дворец. Было 23 сентября 3018 года Третьей Эпохи. В этот день Фродо Бэггинс вместе с кольцом покинул Бэг Энд и отправился в Бри.