lost in stereo

Джек с детства ходит в наушниках. В душе ли он, в кровати или на прогулке с друзьями: Конор не видит брата без этих затычек в ушах, которые он ненавидит всей душой. Джек обожает музыку, его темная макушка торчит из-за спинки дивана и покачивается в такт музыке, играющей так громко, что старший Мэйнард слышит голос вокалиста. — Па, заставь его не слушать эту штуку! — просит Конор, цепляясь за рукав отца. Тот лишь пожимает плечами и возвращается к своим делам. Конор учится петь. Он не хочет, чтобы брат слушал музыку через наушники, поэтому он делает над собой усилие, но поет. Даже когда голос мутирует. Даже когда он внезапно перестает петь где-то на высоких нотах и становится тенором, он продолжает практиковаться. После шестнадцати лет у него начинают играть гормоны. Он встречается с девчонками и даже спит с парочкой в семнадцать на какой-то вечеринке. После этого случая ему почему-то стыдно, и ни одни отношения не затягиваются больше месяца. Конора это бесит, ведь его друзья все давно нашли себе постоянных девушек. Еще больше Конора бесят девушки Джека, когда тот начинает рассказывать о них брату. Он натянуто улыбается, выслушивая рассказы брата, и борется с желанием рвать и метать, а когда Джек уходит ночевать к очередной подружке, Конор, свернувшись калачиком на кровати, плачет всю ночь, держась за сжимающуюся грудную клетку. Его это пугает; его пугает то, что маленькая Анна замечает его красные глаза за завтраком, а друзья в школе с легкой издевкой не перестают спрашивать, не умер ли кто. А все из-за чертового младшего брата, которому едва стукнуло пятнадцать, который резко нашел себе девчонку и который всегда ходит в наушниках. Джек потерян в этом стереозвуке, в нотах и гармониях, и словах, и ритмах, запутан в них словно в паутинах, и Конор отчаянно хочет распутать его, показать ему то, что он хочет сказать, но. Джек не замечает ничего. Он так закутан в этот кокон странных песен и слов, что порой абсолютно теряет контакт с миром. Они переезжают в Лондон, когда Джеку исполняется двадцать. На этот момент волосы младшего осветлены, но Конору это не кажется чем-то удивительным: Джек всегда был проблемным ребенком, бунтарем в душе, чей скверный, но по-своему милый характер проявлялся лишь иногда — в спонтанных татуировках и проколах на самых видных местах типа носа и уха. Конор готов признать, что ему это нравится. В Лондоне они вечно слишком заняты, и в те редкие моменты, когда они видятся, Конор не замечает, как что-то меняется. Он успешен, и, в принципе, может тянуть ренту квартиры и в одиночку, но Джек решает стать блоггером, и, конечно же, Конор его поддерживает. Совместных видео он не видит почти, да и не смотрит их особо внимательно в этом плане, поэтому он не чувствует, как взгляд Джека с каждым видео становится все более и более заинтересованным. Джек становится более заинтересованным в своем старшем брате. Он старается не показывать Конору телефон. Потому что мало кто захочет увидеть целую коллекцию своих песен в плеере собственного брата, да и обои с собственным лицом вряд ли понравятся старшему. Джош, когда они все вместе ужинают, играет с Джеком в переглядки и выглядит так, будто чувствует себя не в своей тарелке. Конора это поначалу смущает. Затем становится интересно. Джош лишь пожимает плечами в ответ на вопросы. Джек стыдливо отводит взгляд. Анна, кажется, все знает, и криво улыбается и бьет Конора подушкой, когда он спрашивает об этом. Джо, когда они снимают видео, предлагает оставить их наедине, и в этот момент оба Мэйнарда чуть ли не отлетают друг от друга. По сути, в братьев не влюбляются. Не влюбляются в людей, похожих на тебя та сильно, что иногда кровь стынет в жилах. Не влюбляются в тех, с кем всю жизнь вместе, с кем делишь все ужасные секреты и… Конору кажется, что губы Джека должны быть мягкими, и мысли о том, что делать можно, а что нельзя, вылетают из головы. Джек качает головой в такт песне в наушниках, и его белобрысая макушка, прямо как в детстве, торчит из-за спинки дивана. — Может, заставишь его уже избавиться от них? — бормочет Джош, проходя в кухню. — Заебал вечно ничего не слышать уже. Конор пожимает плечами. Подходит к Джеку со спины и кладет руки на плечи, гадко посмеиваясь, когда младший подпрыгивает. Джек хмурится и, не вынимая «затычек» из ушей, кивает головой, показывая, что готов слушать. Конор отрицательно качает головой и садится рядом. Ему кажется в этот момент, что он из целлофана сделан, что он прозрачный, словно стеклянный парень. Он тихо напевает что-то, и уходит в свои мысли, не замечая младшего, того, как тот выключает наушники и слушает пение своего любимого вокалиста своей любимой группы, с которого текут многие девчонки и который так нравится Джеку, и который, как это ни странно, его старший брат. Джек смотрит на губы Конора, на его иногда немного морщащийся нос, на каждую мелкую деталь. Безумное желание остановить брата на полуслове сдерживать он может едва ли, но Джош, заходящий в комнату, разряжает обстановку, которая кажется таковой только Джеку, потому что Конор не видит и не слышит ничего. Потерянный в звуке, постоянно находящемся в его голове. Кажется, это всегда будет их штучкой, небольшим помешательством, которое держит их вместе, думается Джеку, когда он, кладя голову брату на колени, закрывает глаза. И до скончания дней, кажется, они не смогут признаться друг другу.