Возвращение

      Макао горько вздохнул. Не смотря на семь долгих лет, а именно столько времени прошло с момента исчезновения мастера и ребят на острове Тенрю (собственно, вместе с самим островом), рана в его душе всё никак не хотела заживать.       Он старался как мог, гильдия враз потеряла большинство своих самых сильных магов, а вместе с ними и уважение. Что уж тут говорить, если в Магнолии "свила гнёздышко" ещё одна гильдия. Никогда такого не было, в Магнолии всегда было место одной единственной гильдии и эта гильдия была "Фейри Тейл"! Как бы ни ругались порой горожане, но все они искренне любили свою гильдию и гордились ей. А что теперь? Дожили, "Фейри Тейл" соседствует с тёмной гильдией. Да и это ещё не всё, "Хвостатые" задолжали им крупную сумму денег. Просто выбора не было никакого, или распускать гильдию, или взять эти чёртовы деньги. И он взял. Всё же это было меньшим предательством, чем объявить гильдию закрытой.       Всё из-за этих денег. Теперь они лишились даже своего здания, приходилось ютиться в деревянном домике на окраине Магнолии. Но это было единственное, что он смог купить. И то, только после того, как тайно добавил к финансам гильдии все свои сбережения. Ладно хоть ребята поняли его и теперь крутились как могли, пытаясь сделать так, чтобы эта сараюшка хоть отдалённо стала напоминать гильдию.       Все стремились хоть чем-то помочь своей гильдии. Даже он сам бегал на задания вместе с Ромео. Сколько раз он предлагал сыну уехать жить к матери. Не хочет, упрямец. Да и что он там будет делать? Она давно вышла замуж и даже родила дочь. Вряд ли её муж очень обрадуется перспективе жить с сыном супруги от первого брака. Собственно, по-этому Макао и не стал особо настаивать. Не хочет, ну и не надо, пусть тогда живёт с ним. Только, порой, ему становилось страшно за сына. За все эти семь лет он совершенно разучился улыбаться, а ведь был весёлым и жизнерадостным ребёнком.       Все они изменились. Иногда ему казалось, что вот сейчас откроется дверь и войдут Нацу, Грей, Эльза и Люси. Эльфман как всегда загнёт что-нибудь про настоящих мужиков. И закончится всё глобальной дракой. Нет, это теперь лишь в его воспоминаниях. Хотя, чаще даже не это, чаще всех других он вспоминал Кану. Вроде бы, кто они друг другу? Собутыльники? Ну, бывало иногда. Согильдийцы? Так народу в гильдии не один десяток, а ночами во сне он видит только её одну. Именно эта потеря подкосила его сильнее всего. Именно она оставила в сердце глубокую, незаживающую рану. — Мастер, я вернулся. Заработал, тут кое-что. Мелочь, но всё же. Половину себе оставлю, Аске надо бы новые туфли купить, да и Биске неплохо бы чего-нибудь приобрести. Ну, а другую половину на нужды гильдии, так сказать. — Спасибо, Альзак. У нас долгов не меряно. Но сначала надо бы погасить те, что за покупку этого хлева. Пока нас и от сюда не выселили. Я иногда удивляюсь, как вы с Биской ещё от нас не сбежали. — Как-как? Это наша семья, это наш дом. Другого у нас нет и не будет. — Вы вполне могли бы вступить в любую другую гильдию. Туда, где нет такой нищеты. — А зачем нам другая гильдия? Наше место здесь. — Ещё раз — спасибо тебе! Смотрю на вас, на Аску и вроде чуточку легче становится.       Альзак ушел домой. Это правильно, там его ждут две любящие души. Хоть ему эта гильдия принесла счастье. Наверное, с лёгким привкусом горечи, но всё же это счастье.       Макао закрыл двери гильдии. Уже давно прошли те времена, когда эти (нет, не эти, а совсем другие) двери были открыты в любое время дня или ночи. Четвёртый мастер гильдии и его сын жили тут же, в одной из маленьких комнатушек. В общем-то это было переделанное на скорую руку, подсобное помещение. Но свою собственную квартиру он давно сдал в наём, в попытках хоть как-то спасти свою гильдию.       Звание мастера легло на его плечи тяжким бременем. Где же теперь тот, беззаботный любимец девушек? Эти семь лет изменили его не столько внешне, сколько поменялся его характер. Да, под его глазами залегли ранние морщинки, а в самих глазах давно уже плещется тоска, но только теперь он научился нести ответственность. Даже раньше он не особо заморачивался на этом. Гильдия с удовольствием участвовала в воспитании Ромео, а может быть даже больше, чем он сам. А теперь, он был нужен не только сыну, но и всем остальным, без исключения.       В комнате на своей кровати сидел Ромео. Трепещущий огонёк свечи отражался в его таких печальных глазах. С тех самых пор, он улыбнулся всего однажды, когда впервые увидел крошечное, по-младенчески сморщенное, личико Аски. — Папа, ты уже закрыл дверь? — Да. — Знаешь, иногда я думаю о том, что мастер Макаров и ребята придут, а дверь закрыта. Глупо, да? — Скорее уж это очень грустно. Хотя, ты уверен, что кого-то из них смутила бы закрытая дверь? — Нет, конечно. Ты ведь тоже не веришь в то, что они погибли? — Спи давай. Поздно уже.       Ромео улёгся в кровать, натянув одеяло до самого подбородка. От каких кошмаров он спасается под этим одеялом? Макао сидел, вглядываясь в ночную тьму за окном. Он ждал, когда дыхание сына станет спокойным и размеренным.       От долгого сидения в одном положении у мужчины затекла спина. Ромео спал. Теперь можно было открывать альбом с фотографиями. Кто сказал, что мужчины не плачут? Да, он не рвал на себе волосы и не бился в истерике на полу, но по небритой щеке скользнула одинокая, непрошеная слеза. А за ней ещё одна. Обжигая кожу и оставляя за собой мокрую, солёную дорожку.       Вот они, все трое Штраусов. Эльфман обнимает обеих сестёр. А ведь таким скромным мальчишкой пришел он когда-то в гильдию. Вырос самым настоящим мужиком. И не только по тому, что всё время кричит "Мужики!". Не зря же на него Эвергрин глаз положила.       Нацу и Грей, лёд и пламя! Такие разные, а попробуй найди двух более преданных друзей. Как бы они не хорохорились и не дрались друг с другом по поводу и без повода.       Кана. Глядя на фотографию этой жгучей брюнетки в костюме "Упс! Забыла надеть блузку", он чувствовал как в груди уже привычно заныло, а руки затряслись мелкой дрожью. Чёрт! Ну, не должно было так случиться!