Поток.

Вскрик неземной, огненной птицы, слетевшей с конца его стрелы, оглушает и погружает в бездну воспоминаний. Вот ядовитый, теплый дождь Трясины каплями стекает по его разгоряченному, раскрасневшемуся от долгого бега лицу, и я целую его, прижимаю к себе, не обращая внимания на горько-соленый вкус чертовой воды, а он смешно фыркает и смущенно пытается отстраниться, отвернуться, несмотря на то, что вокруг никого нет. Мертвые болота укрыли нас надолго – казалось, навсегда... Казалось... Вот он щурится и заслоняется от холодного, колючего снега Куньлуня, пронзающего не только тело, но и душу. Затем смотрит на меня, замерзшую, уставшую, погибающую под беспощадным холодом, и заслоняет собой от пурги, метели, кажется, от всех невзгод, которые тогда уже свалились на нас обоих, и мы вновь идем, бесконечно долго... И сейчас он защищает меня, яростно отстреливаясь от напирающих людей. Да, самое страшное и ненавистное для него – люди. Я стала исключением, зря, но что поделать? Влюбленные не могут долго сдерживать порывы эмоций. Всё вырывается наружу, потоком, лавиной, как бы ты не старался удержать её, себя, всё выплескивается, снося те препятствия, которые мы ставим в бесплодных попытках справиться с чувствами... Я поднимаюсь. Собираю всю оставшуюся энергию, по крупицам, по частичкам, разрывая душу и тело, словно тот колючий, холодный снег... Он смотрит на меня с тревогой, не понимая, что делать, как остановить. Не надо, милый, не надо, сейчас я – тот самый поток, я не хочу, чтобы ты мешал мне... Те люди кричат, чтобы я остановилась. Всё ещё думают, что я – заложница. Что меня надо спасать. Чувствую, как на губах появляется предательская ухмылка. Заношу посох над головой. Они смотрят так, будто видят Зверобога перед собой. Да, я стала сильнее, пока вы меня не видели. Вы никогда не знали, на что способна ваша "принцесса". Если адепту Скайи удается спасти кого-то ценой своей жизни - он прожил её не зря. Взрыв. Больно. Прости, милый.