it's all about us

Мрак. Звук шагов, что отдаются в голове глухими ударами молота. Он не знает, где находится и почему практически не чувствует своего тела. Сколько он тут пробыл? Попытка оглядеться дается с трудом, но в итоге увенчивается успехом. Руки и ноги связаны настолько туго, насколько это возможно. Панические мысли сразу же захватывают главенство разума, заставляя голову гудеть сильнее. Он не один здесь, шаги слышно все отчетливее. Капля пота скатывается от виска к подбородку. Он хочет узнать, что случилось. Но страх блокирует все попытки анализа ситуации, так что он просто закрывает глаза и.. «Сколько мы знакомы, Мисаки, ты помнишь? Моей жизни не было до тебя, точнее, то, что было, жизнью назвать трудно – лишь существованием. Убогим, молчаливым, бесцельным существованием. Только вот у тебя всё не так, верно? Ты жил, жил всегда. И я никогда этого не понимал. Вокруг тебя всегда были люди. Словно солнце, ты тянул к себе всех. И ты, как и подобает этой большой звезде, старался дарить тепло каждому, согревая своими лучами. И они все, словно мотыльки, слетались на твой свет. Но, нагревшись, исчезали. И ты никогда не понимал, почему. Но ты никогда и не жаловался. Мне кажется, наоборот, ты винил себя в этом. Мы встретились глупо. Тот день был слишком обыденным для меня – очередной наезд от физически развитых, но интеллектуально бесконечно тупых и далеких существ. День из множества других таких же, но я запомнил именно его навсегда. И еще раз, и еще, как можно отчетливей постараюсь освежить его в памяти. То здание, которое я должен был называть домом, держало атмосферу холода и жестокости, стены все время давили, будто пытаясь сузить широкое пространство сооружения, комнаты практически постоянно пустовали, а ветер проникал через открытую дверь буквально всегда, от чего внутри становилось еще холоднее. И это уже почти не беспокоило меня, сколько себя помню, по-другому никогда и не было. Но с тобой всё поменялось, ведь если ты находился там, всё перечисленное не имело и малейшего значения – твой свет прогонял мрак, становилось менее отвратительно от всего. Внезапно внутри меня расцветало чувство спокойствия, не безразличия, а того самого успокоения, которого, как ты знаешь, в то время я не ощущал практически никогда. Случилось то, что заставило меня понять одну вещь - я получил слишком много хорошего: твою заботу, бережное отношение, заинтересованность и желание проводить время со мной – все это я, должно быть, не заслуживал и не смог оценить по достоинству. Поэтому, когда я вижу твои глаза, полные того самого света, но обращенные к лидеру твоего клана, я никогда не могу сдержать себя в руках. Наверно, я и правда не заслуживаю тебя… Но ведь ты уже мой, верно? Тогда какого черта это происходит? Я хочу сделать тебе больно. Не знаю почему, но это желание обуздать практически невозможно. Я не могу делать тебе больно. Поэтому я хочу причинить боль себе. Я вижу тебя рядом с твоим кланом. Ты прощаешься с ними, когда вы собираетесь расходиться. Такая теплая, дружеская атмосфера. Меня сейчас стошнит. Эти полные света глаза ты обращаешь не ко мне, эти теплые объятья мне больше никогда не ощутить. За что? Сердце пропускает пару ударов, а затем начинает колотиться, как бешеное. Моментальный прилив крови к конечностям, в висках начинает стучать. Меня колотит, кажется, я начинаю задыхаться. А рука тянется к ножу, единственное моё желание становится таким явным. Ты заметил меня. Я хочу тебя полностью себе. Ты только мой, Мисаки. Почему ты не понимаешь этого? Наши с тобой стычки стали уже чем-то обыденным, но сегодня будет по-другому. Время тянется чересчур медленно, и неважно, насколько быстро я наношу удары. Моего терпения уже начинает не хватать. Я смеюсь тебе в лицо, веду огнем по коже, стараясь причинить как можно больше боли тебе и сам ощущаю ее в высшей мере, но наслаждаюсь. Снова и снова уворачиваясь от твоих ударов, валю тебя на землю, пытаясь наконец уничтожить чёртову метку Хомры, ведь она так мешает – питает твои иллюзии о том, что ты не мой. Я достаю один из ножей. Я всё ещё не вижу в тебе истинной ненависти ко мне, почему? Даже сейчас, почему ты не ненавидишь меня? Я ведь почти перерезал твоё горло, только что почти убил тебя. И буду продолжать пытаться это сделать. Я не могу, не могу, я никак не могу поступить так с тобой. Я не могу убить тебя. Но когда же я сделаю это. Колебаться мне не стоило – сразу же получаю ответный удар. Но недостаточно сильный, хватает лишь на то, чтобы оттолкнуть меня. Щадящий удар. Мисаки, ты осознал мои намерения, и, наконец поняв, что я собираюсь сделать, смотришь на меня, кажется, в абсолютном ужасе. Но ведь так можно было смотреть только на него. Впрочем, это не удивительно, во мне всегда можно увидеть его черты. Этого не изменишь, так что пусть будет так, как будет. Всё дольше время шло, но мне не становилось легче. И, в конце концов, я решился. Место, метод и итог. Всё готово уже давно, поэтому не бойся, Мисаки. Ты ведь доверишься мне? Ты всегда так поступал. Сил бороться с самим собой нет. Я проиграл уже давно. И твои слова не дойдут до меня, я слышу только стук в висках и твои крики. Я бью, не щадя совершенно. Я знаю, что в этом нет смысла. Исход очевиден. Ты теряешь сознание. Не знаю, почему ты стал таким легким, но дотащить твоё тело было весьма просто. Связываю тебя и любуюсь. Именно так. Здесь и только со мной. Мисаки совершенен только тогда, когда рядом нет других. Когда в его мыслях могу быть только я.» Он открывает глаза. От осознания того, кто перед ним, ему становится ни капли не спокойнее. Фушими, эта чёртова обезьяна.. он выглядит так, будто подох пару месяцев назад. Его взгляд скользит по Мисаки, а губы растягиваются в жуткой улыбке. Он доволен собой, это очевидно. Мисаки откровенно страшно, но сил говорить нет, а двигаться он уже не может. «Паника. Я вижу страдание в твоих глазах. Но ты не понимаешь, нет. Я – тот, кто страдает всё это время. Единственный из нас двоих, кто страдал и тогда. Подхожу к тебе и касаюсь тела, проводя по нему ножом. Кровь вырывается из ранки и течет, отливая красным. Красиво. Невероятно красиво. Но и этого ты не поймешь. А я продолжу. Вижу, что ты кричишь, но не слышу ни звука. Чувствую, как ты вырываешься подо мной, но остановиться мне не получится, ведь так, в крови и агонии от боли, ты прекрасен по-настоящему. И я не позволю это отнять у меня. В глазах начинает темнеть. Прошло… а сколько прошло? Голова теперь пуста от мыслей. А ты больше не двигаешься. Глаза застыли. Руки раскинуты. Температура твоего тела стремительно падает. Ты больше никогда не сможешь быть чьим-то ещё. Больше никогда ни на кого так не посмотришь. Больше не будешь думать ни о ком другом, ведь последняя твоя мысль, последний твой взгляд был устремлен на меня. Я – последнее, самое значительное звено твоей жизни. Но сколько усилий ушло, чтобы добиться этого. Мне становится холодно, пальцы начинают неметь и, кажется, появилось жуткое головокружение. Веки опускаются. Перед тем, как закрыть глаза, бросаю взгляд на свою руку – огромная кровоточащая рана. Значит, обильная потеря крови, вроде так это называется. Должно быть, ты всё-таки задел меня, когда вырывался. Должно быть, ты тоже, как и я, не понял, что это произошло. Умирать не страшно, потому что жить теперь точно незачем. Именно тогда, в нашу первую встречу, ты первый раз подарил мне свой свет, в последующем дал мне стимул для жизни. А сейчас твоё бездыханное тело лежит рядом со мной, разорванное и изувеченное мной же. Должно быть, я и правда не заслуживал… Встретимся в Аду, Мисаки. Ведь я сделаю всё, чтобы затащить тебя с собой.