Гарри смотрит

Гарри смотрит. Рыжие волосы сверкают на солнце, а веснушки складываются в улыбку, заставляя улыбаться в ответ. Гарри подносит бокал к губам и продолжает смотреть. Джинни в Большом зале всегда зачем-то садится напротив, словно намеренно подставляется под его взгляд. И Гарри ей благодарен. Он уже очень давно смотрит на нее именно так. Где-то за рыжими прядями мелькают Нотт и неповоротливый Гойл, и Гарри невольно морщится — мельтешащие слизеринцы его всегда раздражают. Солнечный луч дробится в рыжине пышных волос, ласкает светом золотистые нити, и Джинни подмигивает Гарри чуть горько, но пытаясь сыграть веселье. Хотя знает, что Гарри этого не увидит. Вчера она снова сказала ему тихо и грустно: “Я знаю, куда ты смотришь. И уже давно ничего не жду”. А Гарри струсил и промолчал. Потому что только так он по-прежнему может смотреть. Сквозь нее. Пусть рыжая грива все закрывает, но Гарри-то видит — видит, не глядя, — как где-то там, на другом конце зала, капризно кривятся надменные губы, как на глаза падает светлая челка, а изящная кисть раздраженно отбрасывает ее назад. Гарри даже себе не смеет признаться, что влюблен до безумия. В руки, в челку и в губы. Во всего целиком. И поэтому не подходит к нему, и не подойдет никогда. Гарри так пристально смотрит сквозь Джинни, что не замечает — там, на другом конце зала, на него так же жадно смотрит сквозь притихшего Блейза Малфой.

***

Очередное сплетение тел, сжатые руки, напряженные плечи. Резкий рывок, сильные пальцы на шее и холодный камень стены под спиной. Вырваться из малфоевской хватки — долг чести. — Малфой. Ты достал уже! Отвали! — Чем достал? — тот не выдерживает, впивается в лицо жадным взглядом, а с его губ неожиданно слетает давняя горечь: — Чем я мог достать тебя, Поттер, если ты на меня даже не смотришь? Он внезапно краснеет и пытается выдернуть руку, но теперь уже Гарри его не пускает и, засмотревшись на румянец на скулах, невольно выпаливает в ответ: — Я смотрю на тебя всегда! Даже когда не вижу. А потом… Главное, вовремя убежать, потому что щеки и уши пылают. А еще потому, что изумленного счастья в серых глазах столько, что просто не вынести. Гарри мчится по коридору, и гул от шагов скачет вслед за летящими мыслями. “Будет. У нас с ним. Всё будет”. Гарри бежит от него, от себя, но все равно знает — теперь впереди куча времени. Чтобы на него насмотреться.