Встречи

Я ненавижу своего отца. Знаю, многие девочки-подростки так говорят, но у них это не всерьез. Мне, по крайней мере, так кажется. Правда, я не знакома близко с другими девочками-подростками. За это (хотя и не только) я и ненавижу отца. Он держит меня практически взаперти. Он устраивает мне допрос, если я захожу в лавочку на углу. Выходить одной в город мне запрещено. В кино тоже нельзя. И в «Макдоналдс». Отец не желал даже отпускать меня одну к мисс Иванс – репетитору по математике, которая живет от нас в нескольких автобусных остановках. Из школы он забрал нас с сестрой сто лет назад, когда я была в четвертом классе, а Анна еще играла в развивающие игры. Отец сказал, что будет воспитывать нас сам. Очень долго мы так и жили, но этим летом к нам пришел домой мистер Крист – чиновник из департамента образования. Он поинтересовался, как отец готовит меня к контрольной работе на получение аттестата. Отец сказал, что не верит в экзамены. Мистер Крист улыбался, пока отец произносил свою тираду, – похоже, ему уже много раз приходилось все это выслушивать, – и, когда тот выбился из сил, обратился к нам: – Чем вы хотите заниматься, когда вырастете, девочки? Анна пробормотала что-то про работу с животными. Отец не разрешал нам держать домашних животных, потому что у него на них аллергия. У Анны было множество тайных, совершенно неподходящих любимцев: дрозд в саду, жабы на мусорной куче, а одно время она прятала под кроватью банку с дождевыми червями. Питомцы Анны вообще не отличаются привлекательностью. – Если ты собираешься стать ветеринаром, тебе придется сдавать кучу экзаменов, – сказал мистер Крист. Отец фыркнул. – Анна у нас тупая, как осел, – заметил он неприветливо. – Она будет работать в магазине, и с нее этого вполне достаточно. – В вашем книжном магазине? – Да, за прилавком стоять она сможет, а вот на участие в делах ее, боюсь, не хватит. Зато Эльза справится и с каталогами, и с закупками, и с поездками на книжные ярмарки. - Так ты этим собираешься заниматься, Эльза, – вести дело отца? – спросил мистер Крист. Я вздохнула. – Я… я бы хотела поступить в художественный институт. Отец вытаращился на меня: Я же тебе говорил – выкинь из головы эту чушь. Тебе незачем ходить в институт, чтобы учиться рисовать. Ты это и так умеешь. – Но я хочу ходить в институт, папа. Отец был в бешенстве, что я с ним спорю при мистере Кристе, но решил, что сейчас неподходящий момент выяснять отношения. – Ладно, ладно, иди в свой институт, теряй три года, дело твое, – сказал он и торжествующе посмотрел на мистера Криста. – Ручаюсь, что экзамен по рисованию она может сдать, стоя на голове. – Не сомневаюсь, – улыбнулся мистер Крист. – Но, видите ли, в художественный институт требуется аттестат о среднем образовании плюс три хорошие оценки по экзаменам повышенного уровня. Мистер Кинг, вам нужно серьезнее заняться образованием ваших дочерей, тем более что Эльзе уже шестнадцать. Иначе мы будем вынуждены обратиться в суд. – В суд? – запаниковала мама. – Вы не имеете права. – Отец упер руки в бока и выставил подбородок. – Вы не можете запретить родителям воспитывать детей дома. – Не можем, если они воспитывались дома с самого начала. Но ваши девочки одно время посещали школу, и все права на нашей стороне, я вас уверяю. Но лучше давайте попробуем обойтись без неприятностей. Мы ведь все желаем блага Эльзе и Анне, так? Отец, похоже, был уверен, что все это блеф, и все же договорился с этой мисс Иванс, что я буду ходить к ней по средам после обеда заниматься математикой. Я была там только один раз. Это оказалось невыносимо. Мисс Иванс преподавала математику в школе для девочек сто лет назад, в 60-е годы. Похоже, она так и осталась в этом времени и по-прежнему взбивала седые жирные волосенки в пышную прическу. Я не могла отвести глаз от этого жуткого зрелища, когда она склонялась надо мной, чтобы объяснить якобы очень простую задачу по алгебре. Я не понимала вообще ничего. Я записывала ряды букв, но извлечь из них смысл мне не удавалось. Я привыкла, что буквы складываются в слова, а чтобы считать, мне нужны цифры – хотя с цифрами это у меня тоже не очень хорошо получается. Я вечно что-нибудь пропускаю. По субботам, когда я помогаю в магазине, баланс обычно не сходится. Мисс Иванс очень старалась не терять терпения. Она объясняла одно и то же по нескольку раз, громко и мед-лен-но. Потом в отчаянии переключилась на геометрию. У меня получалось рисовать кривоватые круги ее старым циркулем и вполне приличные квадраты и прямоугольники с помощью моей собственной линейки, но что все это значит, я понятия не имела. Я отдала ей двадцать фунтов, причитающиеся за урок, а она угостила меня чашкой чая (прокисшее молоко плавало пятнами по желтоватой поверхности) и застоявшимся заварным кремом. – Не расстраивайся так, Эльза, – сказала она. – Твой отец говорит, что ты умница. Вот увидишь, ты все это очень быстро поймешь. Я с трудом проглотила кисловатую молочную хлябь, поблагодарила ее и ушла.