***
Тем же вечером, за ужином, Король спрашивает, как продвигается борьба с драконами. В последнее время он устраивает много балов и банкетов, приглашая половину Камелота присоединиться к нему и его молодей жене за ужином хотя бы раз в неделю. Луи подозревает, что это — лишь повод для того, чтобы выпить и потанцевать с Гвиневрой, но кто такой Луи, чтобы жаловаться? Особенно когда на стол подают жареного кабанчика. — Что там с моей охотой на дракона, Сэр Луи? — спрашивает Артур. Луи подносит бокал ко рту и делает долгий, очень долгий глоток для того, чтобы подольше не отвечать на заданный вопрос. Он неохотно опускает чашу, когда понимает, что ему начинает не хватать воздуха. — Все прекрасно, Ваше Величество, — отвечает он. Король широко ухмыляется. Луи предполагает, что ложь не считается предательством, но он не до конца уверен в этом, на самом деле. Его сердце бешено стучит в груди. — А что вы собираетесь делать с этим чудовищем, когда поймаете его? — подает голос Королева. Артур пожимает плечами. — Его голова будет отлично смотреться на замковой стене, как думаешь? Гвиневра всем своим видом показывает, что очень сильно в этом сомневается. — Боюсь, что голова дракона не подойдет к нашему декору, дорогой. Артур выглядит очень разочарованным, но не жалуется. Луи думает, что Король сейчас — самый влюбленный человек во всем мире. В другом конце зала хихикает Гарри. Луи, чувствуя неладное, заставляет себя не смотреть в его сторону без особой причины. И тот час же придумывает для себя причину, по которой он должен посмотреть на Гарри. Когда он понимает, что послужило источником смеха Гарри, он окончательно впадает в уныние. Банкеты включают в себя одно очень неприятное обстоятельство. Когда скучающие придворные и рассеянные члены королевской семьи собираются вместе, развлечение — это необходимость. А в Камелоте за развлечения королевского двора отвечает человек по имени Николас Гримшоу. — Угадайте, — вызывающе спрашивает он у двора в ту же самую секунду, — что получится, если скрестить дракона с попугаем? Толпа хихикает, ожидая развязку так, будто не слышали шутку тысячу раз до этого. Луи закатывает глаза и угрюмо жует кусочек пармезана. — Птица, которая уболтает вас насмерть! — объявляет Николас, и двор вызывающе громко и неестественно смеется. Королю, похоже, и правда смешно: он хохочет, смахивая выступившие слезы. Луи оценивает чувство юмора своего правителя и очень переживает за будущее всего королевства. Гарри внезапно появляется слева и, взяв его под локоть, деликатно, но твердо отводит в сторону. Чуть расфокусированный взгляд говорит о том, что Гарри немного переборщил с пряным вином. — Он такой смешной, да? Луи вздыхает. Все при дворе знают, что Сэр Гарри уже долгое время является ярым сторонником и обожателем своеобразного юмора Николаса Гримшоу. — Это перефразированная шутка о том, как много говорят женщины, Гарри, — скучающим тоном отвечает Луи. Он не знает, сколько вина понадобилось бы ему самому, чтобы смеяться над шутками Гримшоу. — Ох, — только и произносит Гарри, и его улыбка исчезает. Луи неожиданно чувствует себя виноватым. — Ты же не думаешь, что он сравнил женщин с драконами? — наивно спрашивает Гарри. Луи хотел бы быть ужасным человеком настолько, чтобы открыть Гарри глаза на всю ту чепуху, что обычно несет Николас, но тот слишком очарователен, и Луи не хочется его расстраивать, так что: — Нет, — вздыхает Луи. — Я уверен, что он имел ввиду птиц или типа того. Луи чувствует себя немного не в своей тарелке из-за того, что ему пришлось оправдать Гримшоу, но широкая улыбка, появившаяся на лице Гарри, стоит того.***
На следующее утро они снова возвращаются к обсуждению имеющейся проблемы. — Нам нужно потренироваться, — предлагает Лиам. Это чуть ли не самая умная мысль, что он произнес с тех пор, как их посвятили в рыцари, а еще первое предложение, с которым соглашаются все, поэтому они направляются на поле для тренировок. Найл — отличный стрелок, а вот остальные больше привыкли к рукопашным поединкам, поэтому каждый вооружается деревянным мечом и щитом. — Мы должны быть готовы к атаке с воздуха, — заявляет Лиам. Луи прикусывает язык и старательно подавляет в себе желание прокомментировать очевидность сказанного, потому что Лиам очень хорош в бою. Луи может хвастаться сколько угодно, но он прекрасно понимает, что Лиам с легкостью обойдет его, когда дело касается владения мечом. — Это значит, что щит всегда должен быть поднят кверху, — продолжает Лиам, — особенно, учитывая тот факт, что они могут напасть с любой стороны. Гарри тут же поднимает свой щит, сразу напоминая очаровательную, но крайне неуклюжую газель. Луи однажды видел газель — один иностранец привозил ее ко двору. Или, может, это был жираф. Но какая, впрочем, разница. В любом случае, Луи, кажется, только что влюбился по уши. Гарри — талантливый мечник, этого у него не отнять. Когда речь идет об атаках, отточенных ударах и выпадах, тут он мастер. Но защита — точно не его конек, это видно по тому, как неловко он себя чувствует, переступая с ноги на ногу в тени щита. Ужасное положение дел, честно говоря. Он подскакивает к Гарри, поднимает руки и, определенно, точно не становится на цыпочки, чтобы поправить положение рук рыцаря. Ему ужасно хочется подольше касаться напряженных бицепсов Гарри, но он делает над собой усилие и отстраняется. В лесах и так слишком много фей и пикси, которые трогают людей без позволения, так тут еще и Луи. — Не мог бы ты… — начинает Гарри, — в смысле, не хочешь потренироваться? Они ведут шуточный бой, почти так же, как в те времена, когда они оба еще были сквайрами. Луи всегда нравилось то, как Гарри выглядит во время боя, но сейчас на него было еще приятнее смотреть. Его волосы, сейчас почти такие же длинные, как у придворных дам, подпрыгивали и сияли в солнечном свете. Неуклюжий в повседневной жизни, в бою Гарри обретал грациозность, а его резкие движения больше напоминали замысловатый танец. Луи атакует вполсилы и даже, может быть, поддается, лишь для того, чтобы еще раз полюбоваться улыбкой своего соперника. Что, впрочем, не ускользает от зоркого глаза Лиама, который спешит к ним с очередной нотацией. — Тут все серьезно, понимаете? — раздраженно произносит он. — Дракон не будет терпеливо ждать, пока вы нанесете удар, особенно если вы стоите между ним и аппетитной на вид овечкой. — Особенно если вы выглядите так же аппетитно, — встревает Найл. — Найл, ты не помогаешь, — тяжело вздыхает Луи. — Наоборот! — возражает Лиам. — Помогаешь! Очень помогаешь! Спасибо, Найл! — К твоим услугам, Лимо, — ухмыляется Найл. Луи вздыхает еще тяжелее. — Прости, Лиам, — смущенно бормочет Гарри. — Все, чего я хочу от вас — быть внимательными и не отвлекаться, — Лиам пристально смотрит сначала на Гарри, потом на Луи. — Касается обоих. Луи не совсем понимает, что он имеет ввиду, но все равно краснеет. Такая кожа, что поделать.***
Несколькими часами позднее Луи находит Гарри в библиотеке. После тренировки он принимает ванну и хочет поспать часок — в ближайшее время ему, похоже, придется сражаться с драконом, поэтому отдыхать нужно, — но сон не идет, и целый час он ворочается с боку на бок, недовольно бурча. Ну, а Гарри проводит все это время, уткнувшись в книги. — Я просто читаю тут кое-что, — произносит он, когда Луи усаживается рядом, — Мерлин дал мне несколько книг, которые, по его мнению, могут помочь. «Хорошая идея», — думает Луи. А затем произносит это же вслух, добавляя: «Нашел что-нибудь полезное?» Гарри хмурится, листает книгу и, наконец, останавливается на тексте, таком же большом, как пятая точка Луи (а это кое о чем говорит). — Только это, — говорит Гарри. — Похоже, какой-то волшебный дракон раньше жил в пещере около моря. Пришлось переводить, а я не очень силен в переводах, но, по-моему, его звали Пуфф. — Не может быть. Какое-то не очень драконье имя, — кривится Луи. — Ты же понимаешь, что оценивать кого-то по имени — это довольно грубо, да? — Ты прав, — кивает Луи, — прости, я не подумал. Ты вообще слышал здешние имена? Ланселот, Гавейн, Галахэд — боже, у меня от них голова болит. Гарри закатывает глаза, но Луи успевает заметить легкую улыбку, ненадолго задержавшуюся на его губах. — Ты думаешь, все эти легенды — правда? — спрашивает Гарри. Луи в тот момент выбирает, какая из тук-тук шуток собьет Гарри с ног и тут же влюбит того в Луи. — Какие легенды? Гарри хватает другую книгу и открывает аккурат на той странице, где огромный устрашающий дракон на картинке сжигает целый город. — Думаешь, они и правда могут дышать пламенем? — тихо спрашивает Гарри. — Ну, парень, который нарисовал это, был в этом уверен, — пожимает плечами Луи. — Я читал, что их чешуя настолько крепкая, что ни один меч не может пробить ее. Если это правда, то мы абсолютно беззащитны, — обеспокоенно добавляет Гарри. — Тогда мы умрем, — усмехается Луи. — И будем надеяться, что в балладах, которые о нас сложат, не будет упоминаться о том, как слабо мы были вооружены. Гарри смеется против своей воли, и ямочки наконец появляются на его щеках. — Если ты пришел сюда для того, чтобы шутить, то лучше проваливай, — бурчит Гарри, пытаясь казаться серьезным, — ты меня отвлекаешь, и мне это не нравится. — О, так я тебя отвлекаю, — польщенно повторяет Луи. — Определенно отвлекаешь, — еще раз подтверждает Гарри. — А теперь цыц!***
Когда они сталкиваются с драконами, все происходит совсем не так, как они ожидали. Во-первых, Лиам был прав, и, вместо кучи драконов, систематически поедающих весь скот Камелота, им встречается один-единственный виновник переполоха — огромная опасная зеленая зверюга с острыми клылками размером с банан каждый. Во-вторых, книжки Гарри также были правы: дракон выдыхает пламя с поразительной точностью и с легкостью приходит в бешенство. Луи подхватывает на руки блеющую овцу, с трудом уворачиваясь от прицельного огненного плевка. — Остерегайтесь огня! — кричит он. — Вот уж спасибо, Луи, — саркастично отвечает ему Найл откуда-то сбоку. В любом другом случае Луи, возможно, уже убегал бы, спасая собственную шкуру, но он видит, что Гарри стоит в другом конце поля, высоко подняв щит, как он сам учил его, и в его сосредоточенном взгляде нет ни капли страха. Так что, ладненько, Луи тоже остается. — Давайте попытаемся загнать его в угол! — командует Лиам. — Так он не сможет взлететь. Луи не уверен, что загнанный в угол дракон будет поприятнее, чем голодный, но это пока что лучший план из тех, что им удалось придумать. Сам Луи думает только о том, что если хоть один волосок упадет с головы Гарри, то он порвет этого дракона собственными руками. На. Маленькие. Кусочки. А потом происходит следующее: — Как насчет того, чтобы перестать говорить обо мне так, как будто меня здесь нет? — доносится сверху. Все четверо столбенеют. — Твою-то мать! — выдавливает Гарри. — Твою-то мать! — вторит ему Луи. — И что вы на это скажете?! — удивленно произносит Найл. — Я же говорил вам, что они умеют разговаривать! — победно вопит Лиам. — Говорил я, говорил! — Прости, конечно, — перебивает Луи, — но ты сказал, что нам стоит попробовать поболтать с ним. — Но это же одно и то же! — Мне кажется, что нет. — Вы простите, что перебиваю, — глубокомысленно изрекает дракон, — мне показалось, или вы хотели о чем-то со мной поговорить? Все почему-то молчат, а Луи размышляет о том, что, несмотря на огромные зубы, у дракона поразительно четкое произношение. Возможно, тут замешано какое-нибудь волшебство. Интересненько. — Эм, — Гарри подается вперед, что заставляет Луи снова вспомнить, что они, вообще-то, на задании. — Простите, мистер Дракон, сэр. — Хьюберт. Луи с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться. Сейчас не время для смеха — они находятся так близко, что дракон с легкостью может поджарить их одним плевком, если ему вздумается. Но вот позже, если им вдруг посчастливиться выжить, а потом рассказать об этой встрече при дворе, Луи обязательно придумает дракону другое имя. Что-то типа Кровожадный. Или Разрушитель. — Хьюберт, понял, — кивает Гарри. — Мы просто надеемся, что, может, нам удастся убедить вас оставить в покое наших овечек? Хьюберт задумчиво рассматривает Гарри, а Луи кладет руку на рукоятку меча: дракон может забирать хоть всех овец в королевстве до тех пор, пока он не пытается сожрать Гарри. — Понятно, — произносит дракон, поразмыслив. — Хотите, чтобы я перешел на коров? — Ммм, нет, их мы бы также хотели сохранить. Дракон как будто хмурится, за исключением, пожалуй, того, что у него нет бровей. — Может, тогда птицы? Вот те, странноватые, которые громко орут по утрам? — предлагает дракон. — Если честно, — встревает Луи — может, для того, чтобы ускорить переговоры, а, может, чтобы отвлечь внимание от Гарри. — Мы бы очень хотели, чтобы вы оставили всех наших животных в покое. Дело в том, что они нужны нам, чтобы выжить. Дракон холодно смотрит на Луи. Ну, достаточно холодно для того, кто выдыхает раскаленный пар из ноздрей. — Но что тогда мне есть? — спрашивает он. И да, Луи соглашается, что это достаточно разумный вопрос. — Я слышал, что коровы в Мерсие — просто пальчики оближешь! — произносит Луи через какое-то время. Возможно, это не самое дипломатичное решение, но тамошний король в последнее время ведет себя довольно активно, и Луи это порядком поднадоело. А еще он не дипломат, так что это не его проблемы. — Думаю, что и овцы там просто объеденье. — Хмммм, — тянет дракон, — я довольно давно не был на Западе… — Ну вот! — с энтузиазмом восклицает Найл. — Проблема решена! Дракон переводит взгляд с одного рыцаря на другого. — Договорились, — наконец произносит он, — проблема решена. А потом Хьюберт без лишних усилий раскрывает крылья и поднимается в небо. Овечка, про которую Луи совершенно забыл, испуганно блеет и заваливается на бок. Гарри бросается к животному, чтобы подтвердить, что «она в порядке, просто без сознания. Должно быть, упала в обморок, бедняжка». Он грустно вздыхает и поглаживает овечью морду. Луи окончательно и безповоротно влюбляется в него. И очень-очень рад, что никого из них не сожрал говорящий дракон. Найл подходит к Лиаму и, хлопнув того по плечу, поздравляет с удачно проведенными переговорами. Лиам, однако, стоит, оцепенев, посреди поля и все еще со страхом смотрит на громадные следы, оставленные Хьюбертом. Когда к нему, наконец, возвращается способность двигаться, он медленно поворачивается. Луи ужасно хочется подать в отставку в тот момент, когда Лиам самодовольно произносит: — Видишь, Луи? — и каждое его слово буквально пропитано абсолютной уверенностью в собственной правоте, — компромисс!***
Их встречают, как королей. Ну, может, не как их Короля — потому что ни один монарх не пользовался такой популярностью у населения, как Артур — но точно как рыцарей Круглого стола. Именно поэтому, наверное, Ланселот и стоит с такой кислой миной, пока Король, широко улыбаясь, похлопывает Луи по спине. — Люди, стоящие рядом со мной, оказали нам всем сегодня большую услугу, — начинает Король Артур. — Они исполнили свой долг перед страной и людьми, и выгнали дракона, что вредил нашим землям! Так могу ли я услышать «ура» в их честь?! — Ура! — дружно скандирует толпа. Вот так все и заканчивается. Король объявляет банкет в их честь, но, откровенно говоря, он не сильно отличается от пиршества, на котором они присутствовали на прошлой неделе. Луи даже подозревает, что им подали того же самого кабанчика. Но пока есть танцы и пряное вино, Луи и не думает жаловаться. И даже Гримшоу со своими скудными шутками не может подпортить ему настроение. Где-то на середине пиршества Гарри настойчиво тянет его за рукав. — Можно поговорить с тобой? — тихо спрашивает он. Луи кивает и послушно следует за ним на выход из большого зала. Они идут вниз по коридору, подальше от громких звуков празднования. — Ты в порядке? — хмурясь, спрашивает Луи. — Да? — растерянно отвечает Гарри. — Ты ранен? — Луи еще на поле боя удостоверился, что Гарри цел и невредим, но, видимо, чего-то он не заметил. Он начинает внимательно осматривать Гарри еще раз, но тот вырывается и отходит подальше. Наверное, Луи надавил куда-то слишком сильно. — Что ты… Я в порядке! — Тогда чего ты хочешь? Гарри замолкает на миг. — Ты, знаешь ли, пропускаешь выступление Гримшоу. Я хотел сказать, Николаса. Ника. Ты пропускаешь его. Гарри улыбается и пожимает плечами: — Ну, что поделать. Он поймет. — Что? — переспрашивает Луи. — Что он поймет? Гарри краснеет и почему-то очень глупо и немного нервно улыбается: — Ну, ему уже тысячу лет приходилось выслушивать мою болтовню о тебе, так что не думаю, что он будет удивлен. Луи моргает. Один раз. Два раза. — Что? — Прости, я не очень хорош в этом, — широко улыбается Гарри. — Что? — в который раз ошарашенно повторяет Луи. — Не очень хорош в чем? Гарри, что происходит? И вот тогда Гарри целует его. Луи приглушенно взвизгивает, а затем полностью погружается в процесс. Ого. Ого. Губы Гарри мягкие, теплые и чуть горьковатые от вина. Он целует так же, как дерется — легко и изящно, и один этот поцелуй стоит тысячи тех, что были у Луи прежде. Он поглаживает шею Луи, слегка запускает пальцы в волосы на затылке и чуть откидывает его голову назад. И Луи совсем не стонет от удовольствия. Ладно, стонет. И ему не стыдно. Гарри чертовски привлекательный. — Знаешь, я уже давно влюблен в тебя, — шепчет Гарри, отстраняясь. Луи думает, что сейчас растает. Его колени трясутся, а сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Ему хочется истерически рассмеяться, но он боится испортить момент, поэтому просто наслаждается им. Не получив ответа, Гарри хмурится: — Я тебе не нравлюсь? Луи самодовольно смотрит на него, накручивая на палец одну из его кудряшек. Затем он отпускает прядь, и та послушно возвращается на место. — Что ж, полагаю, что нравишься. А потом он прыгает Гарри на руки — возможно, это и звучит излишне драматично, но не сказать, что неправда.***
Они живут долго и счастливо и обзаводятся маленькой оравой Томлинсонов, к абсолютному удовольствию всех окружающих.
Конец.