Недодружба, переотношения

      Харлин всегда думала, что будет честной женой. Будет помогать, делить обязанности, кров, жить рука об руку. Кто бы сказал ей, что ничего не только не сбудется, но и имя её будет другим? Возможно, это бы уберегло от ошибок последних лет.       Ведь их личная аксиома — играть. В игрушки, людей, чувства, друг друга. Ребята смотрят и перешёптываются: «Как они смотрятся, ты только глянь! Вот что значит союз вопреки». Да только «вместе» они шиты белыми нитками, расходящимися по швам. Ничто не вечно? Харли тошно от слов.       Она стоит на краю у непрочных перил. Смотрит, едва облокотившись на преграду. Молчит. Иногда Харли кажется, что она есть подобие Джи, его отражение, оголённые принципы, приоритеты. Словно Квинн растворилась в нем, стала тенью. Самое странное — это больше её не пугало.       Они были королём и королевой. Иногда Джокер снимал подаренное ею кольцо и ставил вместо короля, играя в шахматы. Не требуя кольца арлекина. И это просто сводило с ума — не Королева?       Увидев его впервые, девушка подумала, что вот он, пропуск в жизнь, он вылечится, и это станет её дебютом. Спустя месяц мнение изменилось — она не выживет, он не вылечится. Квинзель была выжата, убита. Джокер же смог это исправить, помочь психиатру. На душе засияли заплатки. Первый год с ним всё казалось до того нереальным, таинственным и фантастичным — Квинн вырвала кусок мяса с локтя, бесконечно щипая кожу.       Как наивно-бесстрашны были её новые чёрные крылья преступного мира! Она исследовала «грязь», поражаясь влиянию нового друга, не замечая его внимательных глаз на себе. Девушку занимало другое — его фото на всех экранах, его имя во всех бегущих строках. Словно только о нём и судачили. Да, он буквально заставил совершить самоубийство, но Харли его давно простила. Честно, она и не обижалась, заинтересованная тогда в смерти.       Иногда Квинн задумывалась — а всё это реально ли до сих пор? Одно его слово — и при ней три бугая, готовые умереть, ещё одно — все её обидчики мертвы, ещё — она ходит где угодно, когда угодно и с кем угодно, точно зная: не тронут. Жизнь истинной королевы, единственная проблема которой в излишней собственнической ревности уже любовника.       А ведь они были похожи друг на друга больше, чем думали. Будто близнецы, созданные химически. Мало ли, вдруг да и виноваты те химикаты, сроднившие их ДНК. Впрочем, счастье коротко, и всегда один близнец убивает второго. Третий этап отношений, такие дела.       Джокер и стал реже брать её с собой на игры с мышкой, меньше подзывать к себе в клубе, вообще реже разговаривать. Слов не хватало, чувств. Всё просачивалось сквозь пальцы, не «цепляя». Последним было уменьшение его собственничества по отношению к ней, контроля действий. Едва ли теперь его волновало, где она и с кем.       Всё, что осталось — редкие переглядывания в машине, клубе, дома. Харли не слышала его смеха, он не видел её улыбки. Казалось, всё выгорело, осталось лишь пепелище в обоих, и молчание между ними это лишь подтверждало. С другой стороны, их «отношения» не могли быть просто так прерваны, слишком многое было «между», слишком отчаянно следили за ними окружающие, слишком многое было сделано для правильного восприятия их пары, слишком, слишком, слишком!.. Вот уж действительно, союз вопреки.       Они больше не нуждались друг в друге. Их не-отношения, стискивая горло, нещадно душили, но едва ли каждый пытался выбраться.       Харли думала, что не выдюжит — и лишь отчаяннее смеялась, танцуя, ярче язвила, выбирала более ядреный лак для ногтей. И понимала — конец уже не положит.       Читая вечером книгу, положив ноги на колени Джокеру, она думала, что вот, можно вырвать страницу, совсем чуточку податься вперёд и провести ею по его горлу, дожидаясь смерти; или забить до смерти пледом; или от души вмазать собственно книжкой, подняться и выстрелить лежащим на подоконнике пистолетом. Но Квинн продолжала просто сидеть. Привыкла.       Но сейчас, стоя босыми ногами асфальте террасы и смотря на то, что лежало перед ней, Харли не верила. Это было возможно — никто не отрицал, при такой-то жизни, но не будь она здесь, не поверила бы.       — Мэм, и всё же, наденьте что-нибудь на ноги…       Она мылась, когда узнала. Схватила первый комплект одежды, две резинки и, не утруждаясь обувью, срочно выехала. Вот и получилось, что ноги немного изранены, но едва ли это её волнует.       — Мэм?       — Мисс. — автоматически отрезала, не вслушиваясь.       Перед ней лежал труп Джокера. Не распластавшись в луже крови, без сломанных ребер и раздробленного черепа. Он был как живой, даже чуточку улыбался, только бледнее обычного и с закрытыми глазами. Он был… нормальным. Да скажи кто, что он мертв — не поверила бы. Но вот м-р Джей здесь — лежит на металлическом ложе — закрытый до плеч тканью и без дыхания.       — Ох, извините. Это шок, мисс, но вам нужно дать по…       — Вон.       — Что? — полицейская замешкалась, но отошла к своей машине.       Стало тихо. Харли не отрывала взгляда от Джокера, будто чувствуя подвох в неподнимающейся грудной клетке. Она глубоко вздохнула и подошла ближе, впритык, присела на колени. Не спеша завязала хвостики, подтянула повыше.       Провела кончиком пальца по скуле олицетворения её существа. На удивление, его смерть больше не вызывала никаких эмоций, хотя представляла она её сотни раз. Такой как он просто не мог жить долго. Арлекин не могла представить Джокера сорока, пятидесяти, шестидесятилетним. С пузом или преемником. Господи, какое страшное слово.       Харли не говорила с ним. Наклонилась, чмокнула в холодную, как при жизни, щеку, отстранилась. Резануло взгляд отсутствие кольца. Мотнув головой, поискала взглядом, увидела в грязи на кусочке тёмной ткани. Пригляделась. «Мышка!»       Она отошла, осознавая — Мышка убил её короля и оставил послание. Мышка, тайно симпатизирующий её телу. Мышка, этот поборец чистоты и непорочности. Она усмехнулась. Что ж, для него тоже, оказывается, не всё вечно. Принципы, выясняется, не свойственны даже ему.       Квинн не чувствовала, что потеряла что-то. Не чувствовала и свободы от оков. Это было настолько естественно, что пугало. Арлекин спустилась к выходу, размышляя, когда появится трупный запах у её Пудинга, удивлённо глядя на снующих мимо людей. Она пошла прямо по дороге прочь, балансируя на белой сплошной, удаляясь всё дальше. Предстояло вернуться в клуб.       Харли только лишь подумала, что скажут люди, когда увидят её одну. Когда узнают, что место короля ныне свободно. Да и может ли королева править, ещё вопрос. В одиночку она не слишком хороша в актёрстве, и едва ли удастся скорбеть.       «Скоро всё закончится», — утешала себя вдовствующая (ли?) королева. Остановилась, осознав. А ведь вряд ли Джокер даже после смерти отпустит её. Квинн шатнуло. «Пора собираться на тот свет, детка. Только я и ты».       Харли наконец рассмеялась, щурясь на солнце. А интересно, есть ли там свои короли?