Глеб Бейбарсов и Шапка Мономаха

I'll be standing by your back door Reaching for the knife in my coat I'm going to put it to your throat Sweaty piggy, you're a bad man What a f*cking sad way to go Your mother raised you as a joke I should have wiped away a burden Use the curtain in the kitchen to choke You Blue October

Первой на кафедру вломилась Жанна. Судя по ее тяжелому дыханию, лестницу она преодолела бегом, не задумываясь о том, чтобы хоть как-то себя контролировать. Лена явилась секундой позже, собранная и заранее уверенная в собственной правоте. Две пары глаз уставились на Бейбарсова, лишь мельком скользнув по окровавленному алтарю: еще бы, его напарницы видели и не такое, а вот бывший некромаг в приступе паники – это уже что-то новенькое. – Она еще жива, – медленно выговорила Свеколт, не отводя взгляда. – Проверь весь этаж, – откликнулась Аббатикова, вопреки всем ожиданиям Глеба не пропуская ни одной согласной. Что это, неужели она ничуть не взволнована? Неужели... – Здесь никого нет, – Лена не сдвинулась ни на шаг. – Проверь, – с нажимом повторила Жанна. «Это ты? Ответь – это ты?!» – Бейбарсов не кричал, он шипел змеей, чувствуя лишь одно: как вдруг замерзли кончики пальцев. – Лена, – Аббатикова не собиралась сдаваться, но и отвечать бывшему некромагу, похоже, тоже. Она не могла не слышать вопроса, обе не могли не слышать, но одна из них упрямо отсылала вторую. Зачем? – Мы можем не чувствовать, проверь. Свеколт наконец отвела глаза от лица Бейбарсова, посмотрела на подругу, но, не добившись никакого ответного взгляда, лишь пожала плечами и вышла. Хлопнула, закрываясь, дверь. Жанна скользнула к столу, словно только этого и ждала. Отпихнула плечом Глеба, провела ладонью над головой Насти, макнула два пальца в кровь, попробовала на вкус, после чего еще и внимательно принюхалась, настолько низко наклонившись, что едва не задела носом лежащую девушку. – Это ты? – спросил Бейбарсов уже вслух, стряхивая оцепенение и даже справляясь с голосом – сейчас он звучал глухо, но почти безэмоционально. – Это, – Аббатикова указала на Настю, – не я. Это однокурсница твоя. Тело отреагировало быстрее, чем разум: долгие годы тренировок не стерлись из мышечной памяти, и Жанна лишь беспомощно всхлипнула, ощутив, как сдавили горло жесткие пальцы. – Говори, – зловещим шепотом приказал бывший некромаг. – Говори, или я убью тебя, и плевать на всю твою некромагию! Ты никогда не была сильной, жалкая, слабая девчонка, мне ничего не стоит... – Оуи! – прохрипела Аббатикова, пытаясь разжать его пальцы. О том, что она ведьма, казалось, она напрочь забыла, не пытаясь атаковать заклинанием или хотя бы направленным потоком силы. – Эо э я! – Кто это сделал?! – только невероятным усилием Глебу удавалось не сорваться на крик. – Я э аю... Я оу ыяить, о я э аю... Бейбарсов наконец разжал пальцы, и девушка тут же отскочила от него, налетев на стол и едва не перевернув его. – Я не знаю, – повторила она, растирая шею. – Я могу... Мы можем попробовать выяснить, проследив магический узор, но я не знаю никого, кто бы мог сделать... – Это должен был быть некромаг, – отрезал Бейбарсов. – Я узнаю все приемы. Я вижу, насколько четко сделаны все надрезы – жертва истекает кровью, невероятно страдая, но не умирает, пока ей не позволят. Никто другой... Он неожиданно замолчал, пораженный догадкой: кромешники. Нет силы более бесчеловечной, чем некромагия, но ей пользуются люди. А кромешники – они никогда не были людьми, им неведомо понятие жестокости, они никогда не задумаются, какую боль причиняют живущим ради исполнения своих прихотей... «Стоп», – для верности Глеб даже помотал головой, останавливая совершенно нехарактерные для себя размышления. – Никто другой? – переспросила Жанна, возвращаясь к распростертому телу. Настя дернулась, словно пыталась отползти от слишком внимательной некромагини. Она издала странный горловой звук, словно кого-то звала. Или предупреждала. – Как насчет бывших некромагов? Бейбарсов не поверил своим ушам. Аббатикова всерьез обвиняла его в том, что это могло быть делом его рук?! Что он способен на такую абсолютно бессмысленную жестокость? Будь сила при нем, ритуал был бы оправдан – тогда освободившуюся энергию хотя бы применить можно было, а так... – Что ты несешь? – Глеб успешно справлялся с эмоциями в голосе, хотя желание задушить старую подругу вернулось, словно и не уходило. Жанна не ответила. Потеряв интерес ко все еще живой жертве, она начала неспеша обходить помещение, внимательно прощупывая магией пространство. Очередной звук от стола заставил Глеба переключить внимание на то, что когда-то было Настей. Ему было очевидно: ей не выжить, дышать ей оставалось самое большее полчаса, а лучше бы – умереть прямо сейчас. Например, перекрыть доступ кислорода и переждать, пока глупое тело перестанет бороться за остатки жизни. Или аккуратно перерезать сонную артерию, пока что остающуюся нетронутой. Для тех, кто любит средства почище, всегда остается яд, введенный внутривенно. Жанна отодвинула шкаф со старыми учебниками, издавший неприятный скрип, и выдохнула «Ага!», что значило, скорее всего, что она что-то нашла. Некромагиня быстро наклонилась и через мгновение снова появилась, держа в обеих руках по крысиному трупику. Она внимательно осмотрела один, потом другой, затем наконец повернулась к Глебу. – Нет, я не думаю, что это был ты, – произнесла она, задумчиво почесывая мизинцем кончик носа. Крыса, которую она так и не выпустила из рук, покачнулась и потерлась о ее щеку. – Конечно, невозможно поспорить с тем, что кратчайший путь к сердцу девушки лежит через грудную клетку, но стиль не твой. У Глеба закружилась голова. Аббатикова над ним откровенно издевалась, словно кто-то ее подменил. Что вдруг стало с девочкой, безмолвной тенью следовавшей за ним столько лет? – Ты мне все время забываешь рассказать, кому ты перешел дорогу – тем временем продолжила Жанна. – Как думаешь, сейчас найдешь время? – Ты... – Бейбарсов запнулся, подбирая слова. С одной стороны, ему хотелось встряхнуть ее и потребовать объяснений немедленно, с другой – он внезапно почувствовал, что опасается новой личности некромагини. Крысы в руках Аббатиковой неожиданно завертелись, стремясь вырваться на свободу, а Настя выгнулась дугой, захрипела в агонии... – Жанна! – Лена возникла на пороге комнаты так же неслышно, как и ушла. – Прекрати немедленно это представление. – Прости, мамочка, что посмела ослушаться, – засмеялась рыжая. Свеколт, не церемонясь, ударила силой. Аббатикова отлетела к шкафу, крысы снова упали трупиками, Настя замерла. Глеб переводил взгляд с одной напарницы на другую, окончательно перестав понимать, что происходит. Кто-то пытал его однокурсницу, кто-то (Серёгичев?) намеренно вызвал его на место ритуала, Жанна сошла с ума, Лена выступила против названной сестры... Неужели кромешники настолько обозлились на его промедление, что начали недвусмысленно затягивать удавку на его шее? И, самое главное, как кромешники смогли подчинить себе некромагиню? Где она оступилась, почему оказалась такой... Глупой? – Жанна, приди в себя, – Лена подошла к телу Насти, прикоснулась к ее вискам двумя пальцами: блокировала боль. – Что с тобой? Аббатикова поднялась с пола, отряхнула джинсы, поморщилась. – Вы правда не видите очевидного? – спросила она, взглянув исподлобья. Лена, закончив с первой помощью «пострадавшей», предложила: – Просвети же нас? Это была почти бесполезная попытка, Глеб знал: упрямства Жанне и так было не занимать, а уж теперь, когда она закусила удила и строит из себя невесть что, любые переговоры были заведомо обречены на провал. – Ты же такая умница-разумница, Лен, – рыжая наклонила голову к плечу, усмехнулась. – Ты ведь не нашла никого, я права? Ни следа присутствия? Даже завалящегося хмыря не пробегало в этих стенах уже лет пять как? – Допустим, – согласилась Свеколт. – К чему ты клонишь? – К тому, что этих крыс, – Жанна кивнула на трупики, – высосали сегодня. Где-то полчаса назад. Досуха. И каналы силы ведут... – Надо же было как-то в ней жизнь поддерживать, – Глеб даже осознать не успел, как в нем заговорил его опыт, пусть и бывший во многом теоретическим. – Это логично, когда ты пытаешь простого смертного. Их запас выносливости во много раз меньше, чем у магических созданий. – Ты уверен, что она простая смертная? – Да, – ответила вместо Бейбарсова Лена. – И ты это чувствуешь ничуть не хуже меня. В девчонке никогда не было ни искры магии. Таких пустышек еще поискать. Жанна наградила ее взглядом, в котором читалось искреннее разочарование мыслительными способностями давней подруги. Она явно знала больше, чем говорила, и чем дальше, тем больше Глеб подозревал, что перед ним разыгрывается тщательно срежиссированный спектакль. – Или ты выкладываешь все, что знаешь, или... – начал он. – Ой-ой, страшно-то как, – улыбка Жанны становилась все шире. Реакция Свеколт оказалась превосходной. Она мгновенно метнулась между Бейбарсовым и Аббатиковой, не давая им сцепиться. – Вы оба с ума сошли?! – возмутилась некромагиня. Настя вдруг снова застонала, протяжно, на одной ноте. – Если поторопиться, из нее еще можно вытянуть информацию, – бросила рыжая, отступая обратно к шкафу. – Кстати, Глеб, с днем рождения. Она кинула последний задумчивый взгляд на тело на столе и телепортировала. Свеколт и Бейбарсов переглянулись. – О чем я и предупреждала, – вздохнула девушка. Бывший некромаг только неопределенно пожал плечами. Дима расхаживал по квартире Жанны и проклинал собственную неосмотрительность и несдержанность. Зачем он полез к ней? Как мог позволить бывшему некромагу себя заметить? Почему ничего не предпринял, столкнувшись нос к носу с кромешницей? Необязательно ведь было сдавать себя, можно было бы и осторожнее сработать. С чего испугался так щита между ним и Аббатиковой, что не сделал ни малейшей попытки ее догнать? Да и что, Марена всех побери, могло произойти от невинного поцелуя с капелькой пробуждающей силы?! Блазень всего лишь хотел немного приободрить Жанну, напомнить, какой бывает ранняя весна, когда природа просыпается от долгого сна под снегом... Ведь ей было так одиноко, так плохо без своего безразличного возлюбленного. Он уже испытывал на ней другую сторону своей силы, и тогда ничего страшного не случилось. Однако в этот раз все почему-то пошло совсем не так, как планировалось. Он попробовал призвать Дару, но та то ли его игнорировала, что было маловероятно, то ли была чем-то занята. Или кем-то. Хотя, учитывая, что он хотел приставить ее к Бейбарсову, чтобы кромешница ничем ему не навредила и не сорвала все планы, могла бы и отложить все свои дела. От этого ведь и ее судьба зависела – должна же была она понимать, что до замужества дело не дойдет, если Шапка достанется Марене и ее приспешникам. День, который начался так хорошо, быстро катился к отметке «хуже некуда». Блазень не мог силой заставить остальных берегинь предстать перед собой до зари, пока они находились в человеческих телах, и это злило как никогда. Они решительно отвергали его зов, не спешили прийти на помощь, чтобы найти некромагиню и хотя бы убедиться, что она цела и невредима. Раз уж она им так противна, он не стал бы приказывать им защищать ее или спасать от неизвестной опасности. За окном темнело, снегопад усилился. Дима обошел все места, куда могла бы податься в городе Жанна: ни на кладбище, ни рядом с домом бывшего некромага, ни даже в роще ее не было. В какой-то миг ему вдруг показалось, что он чувствует ее запах, но это оказался морок. «Куда ты пропала?!» – мысленно взвыл блазень. Сфера, появившаяся после поцелуя, надежно скрывала некромагиню от любых магических поисков. Оставалось одно – пойти ва-банк и предположить, что Жанна там, где Бейбарсов. Уж его-то никто не мог спрятать от Димы... Лена на скорую руку подлатала Настю. Ей пришлось отдать довольно много энергии, и чтобы не иссушить себя до капли, она воспользовалась жизненной силой стоявших на кафедре цветов, что теперь сухими отростками торчали в горшках. – Ну, хоть кактусу повезло, – пробормотал Глеб. Почему-то образ Вики, обнимающей полудохлый суккулент, упорно стоял перед внутренним взором. – Жанна с катушек слетела, – вытирая вспотевший лоб и оставляя кровавый след на лице, вздохнула Свеколт. – Не знаю конкретики, но она позволила себе слишком много вольности с этим, как его, Димой. Бейбарсову показалось, что его окатило ушатом холодной воды. Жанна «позволила себе лишнего» с тем упырем? Что это значило? Неужели она... Она могла отдаться ему? Вот так просто, непонятно кому, как будто так и должно быть? Как будто не обещала ему своей верности? – Ее долбануло проклятием, – продолжала тем временем Лена. – У нее шрам покраснел и вздулся. Тот самый, на запястье. Сначала она ушла в глухую несознанку, но мне удалось ее вытряхнуть на поверхность. Мы поговорили, и она казалась нормальной, прежней... Потом мы услышали твой зов. – Дальнейшее можешь не пересказывать, я присутствовал, – глухо ответил Глеб. Лена поморщилась и села на тот же стол, на котором до сих пор лежала Настя, теперь, к счастью, без сознания. По-свойски хлопнув пострадавшую по коленке, некромагиня нагло подвинула ее в сторону. Заметив на полу конфету в желтой обертке, Свеколт шевельнула пальцами, подзывая к себе сладость. – Есть идеи, как убрать последствия проклятия? Бывший некромаг пожал плечами. Поймав недовольный взгляд подруги, нехотя поинтересовался: – А зачем? Может, ей так лучше будет. Лена закатила глаза. – Вероятно, затем, что в таком состоянии она натворит глупостей на ровном месте и в лучшем случае убьет пару десятков лопухоидов. В худшем – жди новую Чуму. Если ты вдруг забыл, Жанна некромаг. – И? Какое мне до этого дело? – Бейбарсов поднял брови в совершенно искреннем недоумении. Свеколт внимательно посмотрела на него. Он не смутился, не отвел глаз, даже не моргнул ни разу. «Сожгу все рисунки, – пообещал себе Глеб. – Хватит уже...» Теперь, когда прошел первый шок (без которого можно было и обойтись), бывший некромаг вернулся к холодному спокойствию. Да, поступки и слова Аббатиковой задели его, но не настолько, чтобы потерять голову: разве стоила она того, чтобы хоть один лишний миг думать о ней? «А что, нет?» – снова проснулся внутренний голос. Насмешливый взгляд темных глаз из-под ядрено-рыжей челки, ядовитые слова, слетающие с ее губ с такой легкостью – ни одной пропущенной согласной, дикция предельно четкая, уверенность в каждом жесте – такой Жанны Бейбарсов давно не видел. И пусть все это проснулось лишь под действием магии, такая некромагиня словно бы казалась роднее. «Ага, просто твоя копия в миниатюре, – внутренний голос вовсю отрывался. – Только челки у тебя нет. Кепка сойдет». Вспомнив о многострадальном головном уборе, бывший некромаг потянулся его поправить... И вдруг понял, что на голове ничего не надето. Задушив встрепыхнувшуюся панику, Глеб огляделся. Нигде в помещении кепки не было, ни под столами, ни на них. В университет он пришел в ней, это он помнил точно; когда заходил на кафедру, кепка тоже была при нем. Куда же она могла запропаститься? Вроде ни с кем же не дрался, как в прошлый раз. – У Жанны, – вдруг сказала Лена. – Ее могла забрать только Жанна. И значить это может только одно. – Свеколт, радуйся, что я теперь бесполезный лопухоид, – мгновенно окрысился Бейбарсов. – Еще раз меня подзеркалишь – я найду способ объяснить тебе, почему этого делать не стоит. «Например, выну все силы из чертовой Шапки и размажу тебя по этому гребаному столу». Вопреки его ожиданиям, эту мысль некромагиня не услышала – сомнительно, но, похоже, ему оставили право на личное пространство. – Я найду ее, – пообещала Свеколт. – Наша связь все еще с нами, я чувствую ее, хоть и смутно. – Ну замечательно. Почему бы тебе не отправиться прямо сейчас? Сидя здесь, ты только зря теряешь время. – Ты уверен, что сам справишься с... – девушка кивнула на Настю. – Было б с чем справляться, – Глеб пожал плечами. Если Лена и заподозрила, что он не собирался заморачиваться с однокурсницей, то вида не подала. Вместо этого она серьезно кивнула и телепортировала прямо с того места, на котором сидела. Убедившись, что он остался на кафедре один, Бейбарсов позволил себе немного расслабиться и облокотиться на стену. Да уж, ну и дел он наворотил. Запаниковал на пустом месте, совершенно зря позвал бывших соратниц (быстро же все определения встали на свои места!), потерял то, что вполне могло оказаться такой нужной Шапкой... «Бейбарсов, ты идиот. Ты вообще забыл, кто ты? Что за истерики при виде крови и разложенных кишочков? Что за неспособность поставить на место зарвавшуюся девчонку?» Стыд и позор, бывший некромаг! Опустился до уровня первокурсника Тибидохса, впервые в жизни осознавшего, что смертность всего сущего – не детские сказки, а суровая реальность. Никогда в нем такого не было, иначе бы у бабки в землянке он и двух дней не продержался. А ведь еще собрался с кромешниками торговаться, смешно подумать, уделать их хотел!.. Злость на себя и собственную слабость возникла в глубине, пошла наверх густой горячей волной. Пройдясь по комнате, как хищник по тесной клетке, Глеб в раздражении пнул отодвинутой Аббатиковой шкаф. Тот недовольно крякнул, но устоял, даже дверки не открылись. «Возьми себя в руки и перестань вести себя как истеричная барышня, – посоветовал внутренний голос. – От того, что ты будешь себя корить, ничего само собой на место не встанет и не исправится». Глубоко вздохнув, бывший некромаг постарался собраться с мыслями, хотя руки все равно непроизвольно сжимались в кулаки. Время подбиралось к одиннадцати вечера. Лучшим сейчас было бы пойти домой, запереться в комнате и еще раз перепроверить все, что он успел за это время узнать о кромешниках. Если старые книги не врали, то духов, несмотря на всю их мощь первородной магии, все-таки можно было перехитрить, а то и заставить служить себя (пусть и очень ненадолго, и рискнувшего в конце ждала мучительная смерть при любом исходе). Итак, у Глеба не было Шапки – теперь уж наверняка, спасибо рыжей нахалке; зато была при себе уверенность, что он по-прежнему умнее многих существ в этом мире. Ему нужна была его сила, чтобы вновь почувствовать себя цельным, завершенным, а не безногим инвалидом, значит, он сделает все, что нужно, чтобы ее вернуть: ведь что может быть важнее собственного благополучия? Жаль, конечно, что Жанна ему больше не союзник. Но, скорее всего, и не враг... Они ссорились, когда были маленькими, но ее никогда надолго не хватало, она все равно приходила к нему и клала голову на плечо, чем молча извинялась. Этот ритуал пошел еще с тех времен, когда они не могли слышать друг друга. Вот и в этот раз есть шанс, что она не выступит против него, а наоборот поддержит. Рассчитывать на это, разумеется, нельзя, но и из виду упускать – тоже. «Позволила себе лишнего»... «Предала тебя». «Забыла». Глеб прикрыл глаза на секунду. Ему нельзя было отвлекаться на такие мелочи. Он подошел к Насте, окинул взглядом наметившиеся шрамы – Лена, как обычно, сработала хорошо. Не факт, конечно, что девушка сможет самостоятельно ходить или что останется в своем уме – врачевать души некромаги не умели никогда, их призвание было совершенно в другом. В любом случае, это уже не имело значения. Этот этап был пройден. Пора переходить к следующему. Бейбарсов стремительным шагом вышел из комнаты, даже не потрудившись выключить свет. Андрей вздрогнул всем телом, едва слышно застонал... И проснулся. За окном было темно, словно прошедший вечером снегопад надежно отрезал их жилище от всего внешнего мира: даже не были видны соседние дома, где жило полно полуночников. Мальчик прислушался к звукам в квартире. В комнате никого не было, кроме него; отец еще не вернулся с работы. Глеб, похоже, тоже где-то задержался. Темнота снаружи, казалось, сгустилась еще больше, словно бы проникая сквозь стекла и застывала твердыми сгустками по углам. Андрей нервно сглотнул. Он был уже достаточно большим, чтобы не бояться темноты и одиночества, но что-то было не так. Во рту пересохло, одновременно с этим он вспотел. Потянувшись к всегда стоящей на столике у кровати кружке с водой, мальчик неловко дернулся – и чашка покатился по полу, расплескав все содержимое. Ругнувшись себе под нос (папа запрещал ему использовать «нехорошие» слова, хотя сам порой и не так выражался, когда думал, что сын не слышит), Андрей встал с постели и начал наощупь пробираться к дверям комнаты. Когда он почти достиг порога, ему вдруг показалось, что сквозь него прошла какая-то холодная тень. Ребенок остановился, моргнул раз, два. Прерывисто вздохнул, словно хотел всхлипнуть. Тряхнул головой. И наконец сдвинулся с места, но пошел не в сторону кухни, а в противоположную – туда, где была дверь еще одной комнаты. Протянул руку, толкнул. Дверь не поддалась: что-то мешало. Закрыть внутреннюю задвижку снаружи было невозможно, так что же препятствовало? Мальчик толкнул дверь посильнее, упершись двумя руками, но только проскользил по полу. Он был слишком маленький, слишком слабый, слишком неловкий, чтобы открыть дверь силой. Снова пробежал холодок. Андрей чихнул и удивленно посмотрел перед собой, не понимая, как он здесь оказался. – Мне тут нельзя, – шепнул мальчик самому себе. – Глеб ругаться будет... Решительно развернувшись, он пошел за водой. Он уже снова лежал в кровати, когда услышал звон ключей. Кто-то пришел.