Эта женщина

Он ее терпеть не мог, на дух не переносил. Эта женщина всегда была одной большой проблемой. Одним большим препятствием. Тенью, что падала на всё его существование и маячила за спиной злейшего врага. Черным безобразным пятном, которое всегда всё портило. Эта чертова женщина. И-зу-на У-чи-ха. Даже имя у нее до того бесячее, что произносить его не хочется. — Неужели Тоби влюбился? — как-то раз спросил старший брат. Сам Тобирама чуть чай ему в лицо не выплюнул. — О чем ты? — с трудом совладав с самим собой, выдавил тогда младший Сенджу. — У тебя было такое беззаботное и счастливое выражение лица сейчас. Как у влюбленного. Ну, так кто она? — склонив голову в птичьем жесте, с любопытством спросил Хаширама. Брат так светился детским задором и хитринкой, что разочаровывать его Тобирама не решился. Не сейчас, когда глава Сенджу только перестал оплакивать погибших в очередной битве. И правда, не говорить же, что он думал о том, как наконец снесет голову этой чертовой женщине? — Ты ее видел редко. И не знаком с ней, — смог он тогда отбрехаться. Но после того раза Хаширама не упускал случая поинтересоваться о «незнакомке». Естественно, Тобирама от этого не воспылал светлыми чувствами к этой женщине, наоборот, она теперь бесила его еще больше. Он никогда до этого не лгал брату, а здесь пришлось. «Словно она какая-то особенная, чтобы ради нее вешать лапшу брату на уши», — каждый раз злился он про себя. Но ничего поделать не мог и каждый раз отвечал «Живет и здравствует» на вопросы Хаширамы. Впрочем, в этом он не лгал. Она жила и здравствовала, оставаясь главным препятствием на пути к победе над Учихами, а значит и на пути к спокойствию и миру. Задумываться над тем, что возможно эта женщина думает также о нем самом, не хотелось, иначе он не сможет с таким счастливым видом думать о том, как снесет ей голову. Новая стычка с Учихами. Очередные князьки что-то не поделили. Всё как всегда, про́клятый клан не уступает по силам детям леса. Как всегда, главы кланов меняют ландшафт в своем поединке, даже не обращая на это внимания. Как всегда, эта женщина прикрывает спину своего старшего брата и сама старается ударить по Хашираме. Как всегда, он, Тобирама, отбивает атаки на брата и старается задеть Мадару. Как всегда, они с этой женщиной противостоят друг другу. Его водяной дракон еще даже не соприкоснувшись с ее огненным уничтожением вскипел и испарился, оставив после себя пар. Пришлось спешно уходить из-под атаки. И как бы он не ненавидел ее, он не мог не признать ее силы. Она точно не старше его самого, даже скорее младше на пару лет, она — женщина, и всё равно имеет силу, способную противостоять ему. Сильнейшая куноичи, которую он встречал. Она на пару с братом считается сильнейшим воином про́клятого клана. О них много слухов ходит. И о том, что предыдущий глава Учиха призывал демонов, и в итоге те пришли на зов в качестве его детей. И о том, что в демонах-Учихах переродились дети Рикудо. И о том, что эти двое воплощения Бишамонтэн. Сам он не верил во всё это. Какие демоны? Какие боги? Какие дети Рикудо? Как бы он не ненавидел их, он не мог не признать то количество труда, то количество битв, что стояло за славой демонов-Учих. Хотя бы потому что у самого было так. Столько же моментов на грани смерти, столько же часов тренировок, столько же боли потерь. Столько же мотивации выжить и убить врагов. Топкое болото, что раскинулось под ногами противницы, смогло задержать ее. Но тут эта женщина истаяла дымом. Гендзюцу! На секунду остановить поток чакры в мозгу и снова запустить, но в этот раз в обратном направлении, снова остановить, снова запустить. На третью попытку картинка перед глазами пошла рябью и снова стала четкой. Вовремя. Тобирама успел уклониться от лезвия чокуто в последний момент. Учиха открылась. И снова мимо, противница легко увернулась, вывернувшись под немыслимым углом. Как же она его бесит! Но он не мог не признать, сражаться с ней было интересно. На любую его технику она могла ответить своей, его сила не давала преимущества над ее гибкостью, скорость была одинакова. Никто из них не уступал другому. Сам Тобирама не замечал, как улыбка появлялась на его лице при каждой их стычке. — Я назову ее Хирайшин. Тобирама был доволен, он завершил эту технику. Совсем недавно шаринган этой женщины эволюционировал вслед за глазами Мадары. Теперь у них появилась абсолютная защита, которую никак не пробьешь. Единственный выход — просто оказаться внутри. Пространственная техника иначе говоря. — Изуна! — такого вопля от Мадары Тобирама не слышал ни разу. И было в нем что-то, заставляющее пробежать табун мурашек вдоль хребта, то ли страх за жизнь сестры, то ли боль от невозможности защитить ее, то ли любовь к ней, а может и гнев на него, Тобираму, и на самого себя. Ребра красного воина окружающие их, эту женщину и его самого, исчезали медленно, становясь прозрачнее. И только находясь к этой женщине вплотную, он заметил, что она и вправду младше, и ниже его на полторы головы. А из доспехов на ней только нагрудник из варенной кожи да наручи. Сама она показалась ему в этот момент маленькой, худой и легкой, как ребенок. Пронеслась мысль, что с едой у Учих всё совсем плохо, ведь в сравнении с Сенджу все Учихи выглядели более худыми, поджарыми, жилистыми. Мелькнуло и удивление, как эта женщина могла достойно отражать его собственные удары, когда казалось, что порыва ветра достаточно, чтобы сбить ее с ног. Сусаноо истаял, словно его и не было. Тобирама вытащил свой меч из Учихи и отскочил подальше. На его месте сразу же оказался глава Учих и поймал ее, когда она начала заваливаться на землю. Как-то неожиданно рядом появился Хаширама. Посмотрел на него нечитаемым взглядом, но Тобираме показалось, что за этим скрывался укор. — Мадара! — окликнул глава Сенджу. — Давай прекратим это. Если мы, сильнейшие, пожмем друг другу руки, война закончится. Учихи спешно отступали, скрываясь в дымовой завесе, так ничего и не ответив. Мадара последний исчез в дыму, бережно прижимая к себе сестру. Мелькнувшее в этот момент среди эмоций сожаление, младший Сенджу усилием воли задушил. Он почти решил проблему, почти преодолел это препятствие, развеял самую темную тень, стер это черное пятно. Сильно ранил эту женщину. Но даже так, он не испытывал от этого ни какой-либо радости, ни какого-либо удовлетворения. Интересно, почему? Не прошло и месяца, как к клану снова поступил заказ. И снова в противниках Учиха. — Моя сестра… — глава Учих замолчал, но секунду спустя продолжил. — Погибла от той раны. Хаширама едва заметно нахмурился, старший брат надеялся в эту встречу наладить отношения Учих и Сенджу, но прекрасно понимал, что не выйдет, не сейчас, когда Мадара даже на вид выглядит сосредоточием холодной ярости, скорби и горечи. А у Тобирамы что-то щелкнуло в голове от этой новости. В первую секунду он даже подумал, что ему тут не место. Ведь кто сможет его, Тобираму Сенджу, сдержать без особых потерь, кроме этой женщины? Но секунда прошла, и он понял, что сейчас они смогут победить про́клятый клан. И словно по команде всё пошло по старому сценарию, Учихи сорвались с места, Сенджу кинулись навстречу, раздался звук скрещиваемых клинков, послышались первые взрывы кибакуфуда, задрожала под ногами земля — где-то недалеко старший брат схлестнулся с Мадарой. С ним самим сражались сразу пятеро и бились с каким-то остервенением. «Хотят отомстить за эту женщину», — понял Тобирама спустя мгновение. На долю секунды захотелось дать им возможность нанести удар. Ему не место тут. Брат уже давно всё решил, его не переубедить, рано или поздно мир с Учихами будет заключен. Он со своей ненавистью к ним будет лишь мешать. В его силах лишь хотя бы на каплю уменьшить ненависть. В этот момент он увидел большого синего воина Сусаноо, чакра от него исходящая была холодна как лед, заставляла ежиться, столько в ней было безутешной глубокой печали, самой черной глухой ненависти. Ни разу он не чувствовал чакры ужаснее. Секунда прошла, и словно наваждение спа́ло, что он хотел из своего старшего брата, из солнечного Хаши, такого же монстра сделать. «Чертова женщина, — со злостью подумал он. — Не дает мне покоя и после своей смерти». Отбиться от противников было легко, они все-таки даже толпой не были ровней его извечной сопернице. Однако ощущение, что ему теперь не место тут, осталось где-то глубоко. — Это была Изуна? — спросил в какой-то момент Хаширама. А Тобирама понял, что из него никудышный притворщик. Даже загруженный по самую макушку новыми обязанностями старший брат заметил, что он, Тоби, запутался. — О чем ты? — решил таки скорчить из себя ничего не понимающего дурака. — Та девушка, о которой ты говорил, это была Изуна? — не сдавался брат. Взгляд старшего Сенджу говорил за себя, если младший братишка сам не скажет, его заставят любым доступным способом. — Не знаю, — тяжело выдохнул он. Он, и правда, не знал. Пока она была жива, бесила его до черных мушек перед глазами, и теперь, мертвая, бесит его еще больше. «Чертова женщина». — Ты всегда так говорил, когда думал, что никто не видит, — произнес брат и посмотрел на него с некой жалостью. Видимо, последнюю мысль он помимо воли сказал вслух. Всё это, и собственный болтливый рот, и чертова жалость, разозлило его еще больше. А брат тем временем продолжал. — С таким огнем говорил. Иногда с восхищением, иногда со злостью, иногда с ненавистью. Но никогда равнодушно, с презрением. Хотелось сразиться с кем-нибудь, но рядовых он просто размажет одним ударом, на брата рука не поднимется. А Мадара его самого размажет. Не хватало этой женщины. Хотелось сразиться именно с ней. Раздраженно выдохнув, Тобирама быстро вышел из комнаты, не хотелось устраивать истерику на ровном месте. Нужно было отвлечься. — Не делай этого, — сказал Хаширама. Но Тобирама его почти не слушал, лишь смотрел на своего брата и не узнавал его. Откуда эта дрожь в движениях? Откуда эти синяки под глазами? Откуда эта обреченность? Не прошло и года с той злосчастной битвы. Брат таял на глазах. Огонь поддерживающий его жизнь угас вместе с последней выполненной задачей. Мир, недолгий, в этом младший Сенджу уверен, между селениями был заключен, мечта всей жизни Хаширамы в безопасности. Чертовы Учихи, живые доставляют проблемы, и мертвыми они остаются такими же проблемными. Что Мадара, своей смертью словно забравший душу брата, что… эта чертова женщина, утащившая с собой в могилу его разум. «Какая ирония», — даже мысленно это прозвучало так ядовито. — Не надо завершать эту технику, — продолжал тем временем брат, ради этого даже встав с постели и подойдя к нему вплотную. — Я прекрасно осведомлен, чем ты занят в последнее время. Прошу не надо, Тоби. Не надо тревожить мертвых. Даже Изуну. Захотелось сразу же воскликнуть «Даже не собирался эту чертову женщину трогать!», но они оба прекрасно понимали, что тогда он солжет. «И снова из-за этой женщины чуть не соврал брату», — со злостью подумал младший Сенджу. Она и вправду забрала с собой его рассудок, оставив только подобие мышления. Иначе как объяснить эту сумасбродную технику воскрешения? Он и сам понимал прекрасно, что усопших выдергивать из Чистого Мира не дело, и рано или поздно это обернется кошмаром для всего мира шиноби. Но все равно хотел. И отчего-то в первую очередь эту женщину. И уже потом может быть Кавараму с Итамой. — Я не буду ее применять, — с трудом наконец ответил Тобирама. — Просто доведу до конца свои расчеты. Сейчас он точно знал, это конец. Он отправил учеников в селение и решил прикрыть их отход. Сенджу знал, что с этими ребятами Коноха не пропадет. В крайнем случае Мито на первых порах будет помогать. Противники стремительно сужали круг — двадцать человек из сильнейшего отряда Облака. И их надо как-то отвлечь от детей. Десяток теневых клонов — это максимум в его состоянии, но так распылять убывающие силы будет не эффективно. Двое — будет самым оптимальным решением. Прислушаться к своему чутью и направиться к ближайшему по ощущениям источнику чакры, перестав скрывать собственную. Привлечь внимание не сложно, гораздо сложнее будет перетянуть его на себя полностью. Работенка для Хокаге в самый раз… Ребята вышли за радиус, на который распространяется его сенсорное восприятие. Значит, в безопасности. Пробито плечо, судя по ощущениям, подключичная артерия задета, сил не осталось, чакры тоже, сильная кровопотеря. Протянет он еще минут десять на кроветворных пилюлях. Второй клон развеялся, осталось еще пятеро, и их нельзя отпускать. О том, что у селения Листа сменился Хокаге пока не должны знать. Но сил на всех пятерых не хватит. Плохо. «Но одного я смогу поймать», — мелькнула крамольная мысль. И сейчас, когда его кончина ясна и прозрачна, словно небо в солнечный день, он не стал ей сопротивляться и направился к ближайшему противнику. Связанный враг, лежащий на печати возрождения, обратился ею. Она была всё той же, какой он ее помнил. О технике напоминали лишь трещины в коже и черные белки глаз. Она стояла, не двигаясь, шаринган с тремя томое внимательно осмотрел окружающую обстановку и его самого. Он ощущал кожей ее внимательный взгляд. Она не могла не заметить его состояние, потрепанную экипировку, появившиеся в уголках глаз морщинки, то, что он стал еще выше с их последней встречи, то, что он стал еще чуть шире в плечах, то, что он стал выглядеть старше. Гораздо старше. — Что происходит, чертов Сенджу? — таковы были ее первые слова. — Давно не виделись. Ты хочешь защитить свой клан? Она снова осмотрелась, все также не двигаясь с места. Тобирама усмехнулся, он редко встречал в жизни такие совпадения — они находились на бывшей территории клана Учиха. — Что происходит, чертов Сенджу? — прошипела она снова, прищурив глаза. Опасный жест, припомнил второй Хокаге, эта женщина так щурилась, только когда была в сильнейшей ярости, после такого прищура можно было ожидать чего угодно, от гендзюцу и самоубийственной в своей беспечности атаки, до полностью продуманной на сто ходов вперед тактики, которая всегда вела к победе красноглазых. — Война селений. В состав моего селения входит и твой клан. Почти три десятка лет прошло… с твоей смерти, — объяснил он вкратце обстановку и, не удержавшись, добавил. — Чертова женщина. — Значит, брат согласился, — задумчиво и тихо сказала она и, чуть помолчав, уже громче спросила. — Хоть не голодают люди-то, как раньше? Давняя догадка оказалось верной. Тобирама покачал головой, мол, не голодают. Эта женщина, хотя сейчас она ему казалась совсем девочкой, улыбнулась немного печально. «Значит, мы с братом ошибались, раз за разом», — читалось на ее лице. — Учихи довольны селением? — задала она еще один вопрос. Он кивнул, он не лгал, ее клан, и правда, доволен нынешним положением: во главе селения будут его ученики, среди которых есть Учиха, за носителями шарингана остается и внутренний порядок, а это уже немало. И пока мало кто понял, что вся эта затея с полицией лишь одно большое надувательство. Да и Кагами мыслит гораздо шире своих соклановцев. — Врешь же, — фыркнула она, внимательно наблюдая за ним, но, встретившись с ним взглядом, отчего-то отвернулась. — Впрочем, это уже не мое дело, клан выбрал свою судьбу, и все что мне остается — смириться с выбором. Так что там с войной? — Их четверо. По отдельности не слишком сильны, хорошо уносят ноги. Нельзя дать им сбежать. Примерно в пяти километрах от нас, на три часа, чувствуешь? Учиха сосредоточенно уставилась в одну точку, даже шаринган деактивировала, из-за чего ее зрачки слились по цвету с белком. Тобирама поежился. Холодно как-то. — Нашла. Оставь их на меня. И не смей помереть, я хочу знать, что случилось с моим братом. Да и с твоим, раз уж на то пошло. Она быстро и бесшумно растворилась среди листвы, а он присел под деревом и подумал: «Жить мне спокойно не давала, а теперь и спокойно умереть не дает, чертова женщина». Но он был рад увидеть свою вечную соперницу. Стало совсем холодно и захотелось спать. Действие пилюль кончилось. Важная документация в кабинете на самом видном месте, ее не проглядишь при всем желании. Все мало-мальски опасные разработки он успел перед миссией заныкать подальше, даже успел попросить Мито поставить парочку барьеров там. Приемника назначил. Эта женщина позаботится об утечке информации. Можно отдохнуть. Лишь когда он от усталости завалился на бок, а перед глазами вместо нормальной картинки плавали разноцветные круги на непроглядно-черном фоне, он скорее интуитивно ощутил, что рядом кто-то появился. А потом почувствовал, как его голову уложили на что-то мягкое и погладили по волосам. — Спи спокойно, Тобирама, — прозвучал голос этой женщины словно из-под толщи воды. Сенджу невольно подметил, что по имени она его звала лишь при их первой встрече, а потом только «чертов Сенджу». А мысль, что смерть свою он встречает в компании Учихи, отчего-то не вызывала отторжения. «Может быть, брат был прав», — промелькнуло в потухающем сознании. — Спасибо, Изуна.