Кошки-мышки

- Доктах, я неважно себя чувствую. Медик синей команды раздраженно звякнул жестяной ванночкой с инструментами. Даже не поворачивая головы можно было с уверенностью сказать, кто явился в его уютный подвальчик. Мягкий, едва уловимый акцент и бархатный вибрирующий голос. Август незаметно вздохнул. Концерт начинается. Акт первый: очередная попытка совращения. - Иди к своему докта`гу, пусть он тебя лечит. – он язвительно сымитировал грассирующий говор француза и, не поднимая глаз на вошедшего, шагнул к настенному шкафу, принимаясь раскладывать по местам жуткого вида крючки и скальпели. - Но только ты сможешь помочь мне! – Стэфан так порывисто и искренне прижал ладони к бордовому пиджаку у самого сердца, что Август настороженно вскинулся – ещё, чего доброго, встанет на одно колено, проклятый красный, с него станется... Разумеется, медик ни на йоту не верил в патетику этого пройдохи. Стэфан давно прогремел на обе команды своим неутолимым охотничьим азартом – трахать все что движется и перемещается по базе. Август прекрасно помнил, как шпион клеился к Джимбо, и добился таки своего, растлив скаута под крышей его родного дома в Бостоне. И, что скрывать, быстро потерял к мальчишке прежний интерес. - И что с тобой на этот раз? – не прерывая уборки вяло поинтересовался немец. - Болит тут. Нужна неотложная медицинская помощь, - Стэфан коротко облизал губы и прижал руки к самому низу живота. – Я могу раздеться, доктах, и тогда ты... - ... И тогда я поставлю тебе огромную клизму! И все болезни мигом пройдут! – медик раздраженно хлопнул ладонью по столу. Слишком мелко и очевидно на этот раз, Стэф, неужели твое непревзойденное актерское мастерство и находчивость дали трещину? Спай приходил в подвальчик синего доктора часто, никто не запрещал командам дружить в свободное от миссий время. И каждый его визит начинался с кокетства напропалую, с самых разнообразных и вычурных попыток соблазнить терпеливого и невозмутимого Августа. Все они сводились к одному: «Отбрось, доктах, ложную скромность и обрети счастье в моих жарких объятиях». Сценарии разные, но цель одна. Август не имел ничего против самого шпиона: француз был ловок, хорош собой, не лишен тонкого животного магнетизма. Всегда готовый поддержать разговор, развеселив команду парой шуток, - он даже нравился немцу. Но его жизненная позиция разом перечеркивала все его видимые и скрытые достоинства. Медика коробило от этого нескрываемого и постоянного поиска новых развлечений. Он понимал, что поддавшись на уловки и уговоры, проведя, возможно, не лишенную прелести ночь с опытным искусителем, он последует протоптанной дорожкой Джимбо, перестав быть для Стэфана лакомым кусочком. А французу никак нельзя давать повод для гордости. Давать повод щелкнуть пальцами и сказать, что он, Август, уже пройденный этап. Такая игра устраивала обоих. Стэфана заводила неуступчивость Августа. После очередного отказа спай все крепче закусывал удила и придумывал новые и новые способы обольщения. Август же оставался при своем, внутренне посмеиваясь, с любопытством наблюдая за бесплодными попытками шпиона. Никаких иллюзий и недомолвок. Со временем взаимные перебранки стали своего рода спектаклем, где каждому отведены определенные роли. Яростная атака. Успешная защита. Иногда медик позволял себе мелкие вольности – рассеянно проводил рукой по волосам, касался кончиком языка верхней губы, имитируя глубокую задумчивость или «забывал» застегнуть высокий воротник рубашки, демонстрируя истекающему слюной французу светлую и нежную кожу шеи. Медик дразнил шпиона, намекая, что он не против сдать позиции, но.. не в этот раз. И уж никак не в следующий. Стэфан, замечая все тайные знаки доктора, бесился ещё больше – Август напоминал ему большую хищную кошку, которая затаилась и только притворяется спящей. Стэфан же был мышонком, по неопытности своей скачущим перед хищником мелким бесом, не подозревающим, что зоркие глаза уже давно следят и предугадывают каждое его движение, острые когти только и ждут момента метнуться вперед. И каждый раз шпиона окатывала волна адреналина – щекочущая, прохладная, словно мятная конфета. Медик и был этой кошкой. В отличии от Ганса, который взрывался по пять раз на дню, приходил в ярость по поводу и без, готов был кромсать и резать в свое удовольствие. Август был другим. Спокойный, тихий, подчеркнуто вежливый. Но Стэфан видел, что стоит нажать на нужный рычаг и из благовоспитанного немца стройными рядами полезут черти, повалят скелеты, плотно упакованные и спрятанные до поры до времени. В моменты подобных мыслей он задавал себе один вопрос: а действительно ли он соблазняет доктора? Или же медик расставил невидимые сети, в которые попался глупый маленький мышонок, самодовольно приписавший себе ключевую роль в этой игре? Стэфан помотал головой и вновь нарушил тишину вопросом, особо, впрочем, ни на что не рассчитывая: - Но ты же не можешь отказать мне в помощи? Как же клятва Гиппократа? Ты обязан оказать помощь больному! - Во-первых, - неторопливо заговорил Август, роясь в ящике стола, - клятву Гиппократа я никому и никогда не приносил. Во-вторых, помочь тебе мне совершенно нечем, зря тратишь время. - Но.. но, - начал было Стэфан, соображая, чем ещё можно попытаться сломить неуступчивость немца. - Внеплановая вакцинация! – коротко обрубил его мысли Август, доставая из-под стола шприцемет. Стэфан нервно сглотнул и подался к двери, когда медик серией сухих щелчков привел оружие в действие. Раздались три коротких выстрела - бедро француза обожгло болью. Словно маленькие злые пчелы добрались до кожи. - Если тебе так хочется получить медицинскую помощь, беги скорее к Гансу, - Август насмешливо положил ствол оружия себе на плечо, - три выстрела тебя не убьют, но хлопот доставят немало. Стэфан скривился – он понятия не имел, чем медики начиняли эти адские машинки, но яд начал действовать немедленно– бедро онемело, а мышцы вокруг начало сводить неумолимой судорогой. Шпион унизительно изогнулся, чтобы снизить давление на раненую ногу и ковыляя, под тихое хихиканье Августа, вышел вон не солоно хлебавши. Рано радуешься, Август, спектакль ещё не закончился. Каждая суббота была личным несчастьем француза. В этот день планомерно происходили дурные вещи. Просто сглаз какой-то. Жаркое лето плавило полдень, команды воевали из последних сил, мечтая о прохладе вечера и стакане холодной содовой. Стэфан в первые же минуты миссии умудрился нарваться на огонь поджигателя. Умирать от ожогов, корчась в агонии и чувствуя, как кожа пузырится и лопается – страшнее не придумаешь. Это совсем не то что оказаться на респауне от меткой и милосердной пули. Стэфан рванул в сторону, едва одежда загорелась, сорвал пиджак, порывисто расстегнул тлеющую рубашку, едва не придушив себя галстуком (галстуки он носил исключительно шелковые – синтетика плавилась от огня, грозя прилипнуть к коже и нанести мучительные ожоги) и теперь дефилировал по полю боя с голым торсом. Поджигатель что-то разочарованно пробубнил вслед, но в погоню броситься не посмел. Разумное решение – в глухом костюме, да при такой жаре... как он ещё не сварился заживо? Но беды дня только начинались. Шпион, тяжело дыша, прокрался вдоль здания и уставился на инженера. Его турель нагрелась на солнце, словно маленький ядерный реактор. Механик расплавленной тушкой лежал у диспенсера, обмахивая себя гаечным ключом. Совсем рехнулся. Француз достал «жучок» и собрался уже было запустить его под брюхо попискивающего агрегата, как в солнечном свете промелькнул какой-то круглый предмет и на стену, рядом с притаившимся Стэфаном упала бомба-липучка. Проклятый циклоп, как он заметил его своим единственным глазом? Наверняка эта дубина стрельнула наугад и... Стэфан не успел даже ругнуться всласть – липучка рванула, откидывая француза далеко в сторону, спиной на хлипкие доски сарая. Доски обрушились с пылью и грохотом, сверху упала деревянная балка, придавив обе руки мужчины. Спай взвыл не столько от боли, сколько от раздражения. Найти револьвер в образовавшемся завале не было никакой возможности. Да и искать нечем - прижатые деревянной дурой руки были в ловушке. Суббота постаралась на славу – Стэфан не мог пустить себе пулю в лоб и вернуться к Возрождению. Не мог перерезать себе глотку. В его перспективе было лежать под пыльным хламом до конца миссии, истекая потом и кровью, ожидая, когда сослуживцы хватятся его вечером, найдут и откопают. Стэфану не хотелось думать о том, что команда, скорей всего не хватится его до начала воскресного боя. Француз частенько оставался ночевать в чужих постелях и его отсутствие в ночное время для всех давно стало привычным. Дьявол! В звуки далекого боя врезались чьи-то торопливые и легкие шаги. - Эй, ээй! – заорал Стэфан, дергая всем телом и раскачивая доски. Друг или враг, не имеет значения. Друг спасет, а враг добьет, все едино хорошо. Стэфан страстно надеялся на милосердие врага. Красный подрывник или пулеметчик так и вовсе может злорадно пройти мимо, оставив француза в его персональной ловушке. На счастье незадачливого вояки среди досок показалось точеное лицо Августа. Доктор пару раз удивленно мигнул, огляделся и ласково, слишком ласково, улыбнулся. - Ах, это ты... Что, снова нужна медицинская помощь? Стэфан отчаянно закивал, поднимая облако пыли. Доктор же пожал плечами и развернулся, собираясь идти дальше. - Август! – заорал Стэфан, - Да брось, ну что тебе стоит, я же не могу даже пустить пулю в лоб! - Не хочу пачкаться, - медик крутанулся, демонстрируя белоснежный халат, - чего лезть к тебе зря? Придут твои коллеги, авось, раскопают. Голова доктора исчезла с поля зрения, а Стэфан вновь закричал, умоляя и взывая к жалости противника. Образ большой кошки так некстати замерцал перед его внутренним взором. Со стороны послышался вздох – медик всего лишь отошел на пару шагов и теперь Стэфан слышал неуверенность в его голосе: - На миссиях мы враги, француз. Я не могу помочь тебе. - Доктах! Черт, я... я... я обещаю, что не буду досаждать тебе вечерами, целую неделю, честное слово! – в отчаянии заголосил Стэф, кашляя от забившей нос пыли. Его слова произвели должный эффект. Медик ещё немного помешкал и сдался. Доски заскрипели – Август вытаскивал их по одной, отбрасывая в сторону. Поднатужился, свернул в сторону балку, освобождая пленного. Поморщился, направил луч лечебной пушки на кровоточащее тело шпиона. Стэфан мгновенно утонул в покалывающем тепле – убер-пушка давала ни с чем не сравнимые ощущения. Словно кровь заменили на искрящиеся потоки шампанского. В голове прояснилось, мышцы наполнились упругой силой. Боль прошла и раны затянулись. Стэфан закрыл глаза – слишком хорошо. Август засмотрелся на лежащего перед ним мужчину – ещё слабого, беззащитного. Ещё не успевшего прийти в себя и направить на доктора прицельный град своих пошлых шуточек. Такой Стэфан нравился немцу. Такого Стэфана нужно поощрить сахарной косточкой. Август наклонился и прижался губами к уголку рта шпиона. Тот вздрогнул всем телом и открыл глаза. - Что бы до следующей субботы я и тени твоей не видел у своего подвала, ясно? - Ясно... – шпион повторил за ним по инерции, все ещё тараща голубые глаза и не понимая, что стало причиной этой нежданной и короткой ласки. Большая кошка выпустила коготки из мягких лапок? Цап-царап, берегись, Стэфан. Август коротко отдал честь и побежал в сторону своей команды, а спай снова задался вопросом: Кто кого ловит? Кто кого ловит, глупый самоуверенный мышонок? - O du lieber Augustin, Augustin, Augustin, o du lieber Augustin, alles ist hin! – пропел в коридоре мелодичный голос и ручка двери вздрогнула. Август улыбнулся – ну конечно, Стэфан и не смог бы сдержать обещание, слишком тянуло его к синему медику. Шпион честно держался три дня, на четвертый не выдержал и явился в покои доктора. На самом деле медик тоже здорово соскучился, в чем категорически отказывался признаваться даже себе. Эти три дня он бессознательно ждал явления француза, то и дело отрываясь от работы и рассеянно поглядывая на дверь. Мелодичное пение стихло, сменившись скромным покашливанием. - Ну заходи уж, раз пришел, - Август сцепил руки на груди, повернулся на скрипнувшем стуле. Из-за двери вынырнула высокая фигура. Стэф нерешительно потоптался и улыбнулся, склонив голову: - Август, я все думал... и пришел тебя поблагодарить. На самом деле... то, что ты мне помог... Ну... Благодарность лишь причина визита, Стэфан, кому ты пытаешься скормить эту глупость? - Все в порядке. – Медик поднял брови. Вид смущенного француза был дик и непривычен. – Три дня спокойной работы взамен. Считай, что мы квиты. Присаживайся. Шпион не заставил себя упрашивать - послушно занял рассохшийся табурет у стола доктора. Огляделся, словно попал в уютный подвальчик впервые. Эти три дня спая не покидало ощущение, что он наконец-то встал на едва заметную, густо поросшую травой, но верную тропинку, которая приведет его если не в сердце, то уж точно в постель богемного доктора. Кто бы мог подумать, что немца можно подкупить покорно склоненной головой? Стэфан привык брать крепости тел с наскока, опускать мосты доверия лестью и сомнительными комплиментами. Мужчины, что с них взять. Сейчас же правила круто менялись в иную сторону. Август бросил косой взгляд на притихшего спая и усмехнулся: - Вижу, на этот раз никакая болезнь тебя не мучает. Как твои почки? Сердце? Низ живота? - Все в порядке, доктах, спасибо, - предельно кротко ответил француз, ерзая на табурете, - вот только жара досаждает. Проклятое южное лето, даже ночью пекло не отпускало. В подвале медика, лишенного окон, было заметно прохладнее и это являлось второй весомой причиной, почему Стэфан решил заглянуть к нему. - Мне тоже, – хозяин подвальчика достал из низкого холодильника кувшин лимонада и поставил на стол, отодвинув бумаги. – Угощайся. Стэфан опасливо принюхался – он не доверял жидкостям желтого цвета с тех пор, как на базу ввезли экспериментальные таблетки и раздали обоим снайперам. А снайперы, по достоинству оценив альтернативное оружие, устраивали на ни в чем не повинных шпионов артиллерийские налеты с высоты своих вышек. Вдруг немец решил пошутить и заодно проучить непрошеного гостя? Но нет, никакого подвоха. Обычный лимонный напиток. Стэфан налил полный бокал, отпил и блаженно закрыл глаза. - А у меня от жары кожа на руках высыхает, - пожаловался Август что бы как-то прервать наступившее молчание. Обычно Стэфан тараторил без умолку, а медик только бросал короткие фразы в ответ. Сегодня с ним явно что-то не ладно. Или притворяется? Август, не сводя с посетителя тревожного взгляда, достал из задвижки банку с кокосовым маслом. Нежная кожа немца действительно сохла и трескалась на жарком солнце, в этом горячем южном климате. Немец запустил пальцы в баночку, капнул масло на ладонь, потер руку об руку. Стэфан глянул было и как можно непринужденнее закинул ногу на ногу. Длинные пальцы в тонкой масляной пленке – все это навевало шпиону совсем другие приготовления. Как бы он хотел почувствовать касание этих пальчиков внутри себя. - Доктах, - Стэфан откашлялся, прогоняя назойливые мысли, - позволь мне помочь? Август мигнул, пожал плечами и протянул руки. - Пожалуйста. Голубые глаза немца остановились на лице француза, изучающе подрагивая и насмешливо переливаясь. Большая кошка просыпается, дрогнул колокольчик в голове мышонка. Большая кошка готова проглотить тебя. Стэфан протянул руки в ответ, взял в них ладони доктора и принялся массировать, втирая кокосовый аромат в кожу. Пальцы мужчины, сперва напряженные, расслабились и обмякли в ловких руках француза. - Неплохо, - Август улыбнулся все так же не сводя со шпиона глаз. Спектакль плавно тек в другое русло, оба мужчины смутно чувствовали это. - Доктах... – Стэфан глубоко и шумно вздохнул, не поднимая глаз, - Доктах, то что ты сделал тогда, на миссии... Заикающийся и неуверенный, такой шпион решительно нравился Августу. Сахарная косточка принесла желаемый результат. И его необходимо закрепить. Август сжал пальцы, наклонился через стол и аккуратно прижался губами к губам поднявшего голову шпиона. Тот изумленно вздрогнул, но послушно раскрыл рот навстречу поцелую. Время замерло. Запретный плод сладок, и долгожданный, пусть даже крохотный кусочек его приносит невероятное наслаждение. Стэфан упивался моментом, прекрасно зная, что эта ласка четко дозирована - немец дает понять Стэфану, что он действительно нашел верную тропку. Но этой тропой ещё нужно пройти и не споткнуться. Август чуть прикусил податливые губы, услышал в ответ сдавленный стон и не без сожаления отстранился. Волнующая близость ещё незнакомого тела сладко сдавливала виски доктора пульсирующим обручем. Хотелось плюнуть на все условности и изучить стройное тело гостя поближе. - Стэфан. Эй, Стэф! Убедившись, что шпион его слушает, Август проговорил внятно и ровно: - Сегодня мне нужно лечь пораньше, завтра будет тяжелый день. Лечь одному, - обрубил он загоревшийся было взгляд француза. Лицо шпиона дрогнуло со смесью удовлетворения и разочарования, но мгновением позже он совладал с собой и, тихо прошептав: - Доброй ночи, доктах. Поднялся и вышел вон. Всю следующую неделю француз слепо и осторожно брел по невидимой тропе, с каждым днем делая успехи. Невероятно, но Август действительно таял от предупредительности и ненавязчивого внимания. Шпион, эксперимента ради, в один из вечеров забежал к доктору в его отсутствие, молча оставив на врачебном столе изящную синюю розу (шутки ради Стэфан и Мишель иногда вставляли в петлицы костюма эти нежные цветы, и именно у Мишеля шпион красных выменял редкий бутон небесного цвета). Сам Стэфан внутренне плевался от подобных розовых соплей, но медик проглотил его благородный поступок на «ура». Немец явно вел свою игру, мягко, но верно принуждая Стэфана следовать его правилам. Но шпион бы не звался профессионалом своего дела, не умей он менять свой характер с той же легкостью, с которой сменял обличья. Август хочет кроткую овечку Долли? Август получит её! Стэфан едва дождался окончания очередной субботы. В этот день и не стоило пытаться сделать решающий шаг. Вот воскресенье выдалось чудесное. Солнце спряталось за рассеянной облачной дымкой, потянуло свежим ветром и на обе команды снизошло синхронное благостное настроение. На воскресную миссию Август нацепил белоснежную маску с загнутым вниз птичьим клювом, веселя команду и поднимая боевой дух. Но вид ловкого мужчины с хищным атрибутом на точеной голове поднял не только дух наемников. Стэфан издали наблюдал за немцем, напрочь забыв о своих прямых обязанностях и прижимая руку к паху. Эта маска навеяла ему образы суровых, безжалостных докторов, полубогов времен Чумы и Холеры. С холодными, жесткими пальцами, готовыми как спасать, так и бросать пораженные страшным недугом тела в очищающее пламя костра. Как бы Стэфан хотел, что бы эти пальцы раздвинули его колени, прошлись по бедрам, сжали тугие мускулы плеч... Спай смутно подозревал, что в новых правилах доктора, которым с недавних пор он следует, имеется одно непоколебимое «но»: медик не позволит себе быть в позиции «снизу». Он сам с большой охотой подомнет под себя француза. И это будет честь по чести. Недотрога Август не станет очередным трофеем Стэфана. Стэфан же получит желаемое. Шпион усмехнулся: что-что, а логики у Августа не занимать. Ненавязчивые передвижения шахматных фигур. Но пора сделать свой ход. Подрезать кошке коготки. Стэфан сглотнул слюну, набежавшую от вожделенных образов, и собрался с мыслями. Итак. Доктор окружен командой, ещё бы, он всегда кому-то нужен. По большей части он бегает за увальнем пулеметчиком, прикрывая его широкую спину. Но эта проблема легко решается. Стэфан плавно перетек в режим невидимости и, легко ступая, быстро нашел обоих противников, упав на хвост неразлучной парочке. Пришлось побегать, но в итоге надежды его полностью оправдались. Пулеметчик полез в какую-то шахту, решив, очевидно, сократить путь. Следом юркнул Август. Туда же змейкой стек шпион, обошел доктора танцующим движением и не без наслаждения всадил узкий нож в затянутую жилеткой спину деревенщины. Пулеметчик рухнул, не успев осознать, какая сила вернула его на респаун. Стэфан и Август остались одни в полумраке штольни. Медик в первую секунду выхватил было устрашающего вида пилу, готовый отразить нападение врага, но в призрачном свете лечебной пушки разглядел противника и опустил оружие. - Отправишь меня вслед за Иваном или дело есть? – Изогнув бровь поинтересовался немец. Стэфан всем телом ощутил слабое покалывание – это сигнализировала интуиция: вот он, твой момент! Доктор возбужден беготней, захвачен боем, кровь кипит и бьется в крепких венах. Несмотря на показное равнодушие, Стэфан видел, как ярко блестят глаза Августа, как тонко вздрагивают крылья носа. Шпион скользяще шагнул вперед, прижимая Августа к стене штольни, готовый в любой момент получить пилой под ребра. Но доктор только вздохнул, отступил, разжал пальцы, роняя оружие в пыль и прислонился спиной к рассохшейся балке. Спай улыбнулся – такая балка в прошлую субботу прижала его руки. Сегодня же он сгреб запястья доктора и вжал их над смоляным затылком немца. - У тебя чудесное имя, доктах. Именно в это время года на моей родине собирают редкий сорт винограда, - тягуче зашептал Стэфан на ухо пленника, с удовольствием замечая, как задрожало его тело. – Из винограда получают вино «Chateau Lagrave». Невероятно терпкое, сладкое и пьянящее. Оно бьет в голову... Но, в то же время, сохраняет разум... в кристальной... ясности. Шепот Стэфана сошел на нет, губы прижались к шее противника, жадно отмечая поцелуями дорожку снизу вверх. Август слабо дернулся и едва слышно застонал, что-то отрывисто и хрипло бросая по-немецки. Стэфан упивался тихими стонами, почти незаметными ответными движениями сильного тела. Рука доктора требовательно дернулась, вырываясь из оков пальцев шпиона, опустилась на его бедро... «Давай же, доктах, прижми меня к себе». Но Август резко отпрянул, рвано дыша и потирая рукой шею. Затуманенный взгляд вновь обрел глубину и насмешливую резкость. Кошки выше, мышки ниже, это закон, Стэф. Но не похоже было, что их рандеву окончено. Запретный плод успел коснуться рта доктора и он непременно захочет съесть его целиком. Но когда? Снова начнутся бесконечные уловки, увиливание и дразнящие намеки? Медик поднял оружие с так раздражающей Стэфана неторопливостью и двинулся к выходу. Шпион сделал шаг в сторону, давая мужчине пройти и застыл, размышляя. Что пошло не так в это чудесное воскресенье? Чем остался недоволен доктор, почему?.. - Эй, Стэфан, - ушей шпиона достиг чуть севший голос, - встретимся в августе. - Что? – он обернулся, но увидел лишь край белоснежного халата, взметнувшегося в проеме шахты. По прежнему недоумевая, шпион перевел взгляд на часы. И расхохотался так, что эхо испугано бросилось прочь, скача и отражаясь от низких сводов. Календарь показывал тридцать первое июля. Часы застыли на отметке: 20:00 До августа оставалось ровно четыре часа. И медик уже ждал его в своем звездном месяце, в своей почти завершенной игре, в своем уютном подвальчике. Мужчина, все ещё смеясь, склонил голову. Он признавал свое полное поражение. Шах и мат, дорогой Стэфан. Спектакль разворачивает перед ними свою последнюю сцену. Август вздрогнул и распахнул веки. Часы на столике тихо пискнули – наступила полночь. Теплый август мягко толкнул доктора в грудь, поцеловал в затылок, клубком прокатился по телу. Это был его месяц, в нем он родился, в честь него и был назван. Доктор задремал в последний час июля, утомленный долгим жарким днем. Подвальная комната тонула в темноте, только настольная лампа, тонко жужжа, бросала яркий столб света. Тишину ночи нарушил короткий дробный стук в дверь. Август улыбнулся, сладко потянулся, разминая затекшее тело. Надо же, какой пунктуальный. Но не стоит задерживать гостя, бедняга, наверняка весь день изводился. Чертов француз, добился ведь своего! Приглашения добился, расположения. И того, что Август хочет его так, после всех французских поцелуев, что уже неделю не может думать ни о работе, ни о чем другом. - Заходи, француз. Стэфан вошел и первым делом протянул вперед руки. В его ладонях покоилась пузатая винная бутылка. - «Chateau Lagrave», доктах, то самое редкое вино. С днем рождения. Август улыбнулся и принял подарок. Приятно, что о его маленьком личном празднике кто-то помнит. И презент как нельзя кстати. - Благодарю, Стэфан. Бьет в голову, но оставляет разум чистым? Проверим этот парадокс? Август достал из тумбочки два стакана. Самых обычных, из которых он поил пациентов чаями и отварами. Но, вот чудеса, стоило вину выплеснуться и заиграть в граненых стенках, как пара стаканов замерцала, заискрилась, стала краше любого богемского стекла. - Твое здоровье, Август. – Стэфан аккуратно коснулся стакана губами, медленно вливая в рот терпкое и сладкое содержимое. Так же неторопливо и осторожно осушил свой стакан Август. Облизал губы, поднял взгляд на гостя. - Ты враль, Стэфан. Ещё как бьет. - Это не вина вина, доктах, - тонко поиграл словами француз. – Это магия летней полночи. Август расхохотался. - Невыносимый. Все играешь. Ты чудесный актер, Стэфан. Иди ко мне, я тебя поцелую. Август распахнул объятия и Стэфан шагнул к нему, обхватил ладонями талию немца, с жадным наслаждением прижался к сладким губам. Август склонил голову, отвечая не менее голодным поцелуем, вскинул руки, скользнул по маске, раздраженно заворчал и принялся снимать со спая одежду. Француз с трудом оторвался, с улыбкой зашептал в ждущие губы: - Подожди... Сегодня твой день. Я сам все сделаю. Август кивнул и прислонился к краю стола, протянул руку к бутылке, отпил прямо из горлышка. Спай нетерпеливо дернул застежки врачебного халата, расстегнул жилетку, пробежал пальцами по пуговицам рубашки... - Да сколько на тебе одежды, черт возьми?! - Халат, жилет, рубашка, нательная майка, - насмешливо принялся перечислять Август, - перчатки, штаны, трусы, носки, ботинки. Стэфан усмехнулся, забираясь рукой под ремень медика: - Ты победил. Я не ношу нательную майку. Доктор в ответ лишь нетерпеливо выдохнул, прижимаясь до боли напряженным членом к ладони в его штанах. - Может, у Августа есть желание? Чего хочет мой милый доктах? – мягко поинтересовался француз, не переставая водить рукой вверх-вниз. Взгляд Августа ярко блеснул на одно короткое мгновение и вновь потух за густыми ресницами. - Стэфан.. заткнись... ты не выполнишь мое желание, - простонал он между вздохами. - Клянусь силой Страны Чудес, доктах, выполню. Август вздрогнул и уставился на Стэфана. Давно он не слышал этой клятвы и не надеялся когда-либо услышать. Самой верной и нерушимой клятвы. Произнесший её не имел права отступиться или обмануть. Эти слова подтверждались высшей силой, в игру вступала их всеми любимая, незримая и внимательная Страна. Стэфан не дурак, он прекрасно знает, что после этих слов медик в праве попросить что угодно, и он обязан будет выполнить все в точности и в срок. Ну что же, дорогой, ты сам напросился. Медик подался вперед, поддел пальцами подбородок Стэфана и четко проговорил с широкой улыбкой: - Твой милый доктах желает, что бы ты снял маску, Стэфан. Стэфан в ужасе отшатнулся, прижимая руки к лицу. Он готов был к любому желанию, он хотел поддеть доктора, заставить его, возможно, показать темную сторону своей натуры. Явить шпиону легион чертей, скрытых до поры до времени. Но никак не ожидал подобной просьбы. И он не может сказать «нет». Кой черт дернул его за язык поклясться их Госпожой Чудесной? - Чего застыл, француз? – врезался язвительный голос в мысли шпиона. – Ты слышал, чего желает твой милый доктах? Мне надоело, что ты все время притворяешься кем-то другим. Я хочу видеть твое настоящее лицо. Медик наступал на пятившегося шпиона с кошачьей грацией, загоняя того к низкой кушетке, в самый угол уютного подвальчика. Стэфан же не мог вспомнить случая, что бы кто-то за последнее время хоть сколько-то интересовался его внешностью. Они с Мишелем носили маски всегда, с самого АЭА. И наемники приняли это как должное, не надоедая расспросами и любопытством. Шпион болезненно скривился – остаться без маски было хуже, чем оказаться голым на людной улице в разгар дня. Хуже, чем снять паранджу перед толпой горячих восточных юношей. Август усмехнулся, толкнул окостеневшего шпиона на кушетку и шагнул к стене: - Я дам тебе поблажку, дорогой. Я выключу свет. Но мои руки скажут мне больше глаз. Щелкнул выключатель и подвал погрузился в абсолютную, непроглядную темень. Тихий шелест ткани, упавшей на пол, оповестил о том, что Стэфан таки снял маску. Медик двинулся на ощупь, на ходу сбрасывая с себя полурасстегнутые вещи. Коснулся вытянутых навстречу рук, почему-то он был уверен, что Стэфан протянет их, обвил себя этими руками, с наслаждением запустил пальцы в волосы мужчины. Локоны Стэфана были прохладными, слегка кудрявыми, достаточно длинными для того, что бы сжать их в руке. Стэф лишь шумно дышал, отвечая на настойчивые поцелуи, гладил крепкое тело Августа, слегка дрожал от нетерпения. Немец помог шпиону раздеться, по большей части мешаясь и путаясь пальцами в бесконечных пуговицах. Уложил его на живот, легко и невесомо провел губами по шее, скорее чувствуя, чем слыша в темноте бархатный стон. Сам Стэфан провалился в некий ступор. С одной стороны сладко щекотала и нервировала мысль: медик непременно включит свет, любопытства ради, и увидит его лицо, столько лет тщательно оберегаемое от посторонних взглядов. С другой стороны, нежная кожа, укрытая под тканевой защитой, сейчас так явно и остро реагировала на поцелуи доктора, что Стэфан изнемогал от наслаждения. - Доктааааххх, - вибрирующим голосом простонал он, ерзая под разгоряченным телом, - я не могу больше, я слишком долго ждал. Или ты немедленно меня трахнешь, или это сделаю я. Волосы у самого уха француза взметнулись от короткого и насмешливого выдоха. - Не стоит утруждаться, милый, я прекрасно справлюсь сам. Август протянул руку в сторону – его тело плавно скользнуло по напряженной спине шпиона и в воздухе разлился аромат кокосового масла, которым медик смазывал руки. - Извини, Стэф, я просто не смогу сейчас найти ничего более подходящего. Да и ты, думаю, ждать не станешь, - скользкие пальцы коснулись сжатого колечка мышц шпиона и окончание фразы доктора потонуло в новом стоне. Стэфан дрожал, подаваясь назад всем телом, к пальцам, которые он совсем недавно так ярко представлял внутри себя. И ничего другого не желал так страстно. - Доктах... ах... Спай не так часто позволял себе быть пассивом. Пожалуй, только с Джерреми, с этим нелюдимым снайпером. Джей порой впускал настойчивого француза в свой маленький трейлер, соглашаясь на короткий быстрый перепих, до той поры, пока не снюхался с их новым скаутом. Но эти вечера запомнились Стэфану навсегда. Снайпер укладывал его на живот, скручивал руки за спиной и безжалостно имел, без предварительных ласк и приготовлений. Именно эти грубые, направленные на удовлетворение собственных желаний, движения доводили француза до исступления. Пальцы доктора, мягко скользнувшие внутрь, вернули Стэфана к действительности. Он сжал руками полусползшую с кушетки простынь, прижался щекой к прохладной оббивке, изгибая талию и насаживаясь на пальцы до упора. - Черт... доктах.. ещё! Больше! – бросал спай короткие отрывистые просьбы, кусая губы. Август завозился за спиной шпиона, послышались влажные чмокающие звуки – медик короткими движениями наносил на свой член масло. И минутой позже плавно прижался к горячей ложбинке, зажмурился от наслаждения, проникая в обжигающую узость податливого тела. Стэфан напрягся, приподнялся на дрожащих руках, прижался спиной к груди доктора. Бедра сами подались назад, ещё и ещё раз, и ещё, господи, как же это невыносимо приятно... Стоны обоих становились все чаще, все громче, пока медик с тихим смехом не закрыл рот гостя рукой. - Тише... Милый, ты мне всю базу разбудишь. За этим последовал такой дразнящий укус в плечо, что спай вскрикнул и точно бы поднял наемников из их теплых постелек, если бы не ладонь предусмотрительного доктора. Август, по прежнему зажимая ладонью рот, притянул француза к себе, заставляя запрокинуть голову, и, чувствуя приближающуюся разрядку, прижался к нежной коже шеи отрывистыми поцелуями. Стэфан забился, задыхаясь, сжал зубами пальцы. Медик требовательно прихватил губами кожу, толкнул пальцы дальше в рот, коснулся горячего и влажного языка. Стэфан, уже тихо скуля на одной ноте, обвел пальцы языком, бессознательно прикусывая и посасывая. Темнота обострила все чувства. Медик вздрогнул всем телом, свободной рукой спустился вниз, обхватил рукой просто каменный член шпиона, мельком почувствовав капли влаги на головке. Пальцы нервно вздрогнули, мягко сжались, заставляя Стэфана кричать от наслаждения. Медик уже ничего не слышал, оглушенный ревом потока крови, ударившим в голову. Узкое пространство внутри Стэфана сжалось, запульсировало, доставляя доктору просто невыносимое удовольствие. Секунду спустя он тяжело рухнул на все ещё вздрагивающего любовника, сжал в кулак руку, чувствуя, как теплые капли спермы Стэфана потекли по запястью. - Это было чертовски здорово, доктах, - донеслось из темноты. Стэфан едва ворочал языком, едва дышал. - Не буду спорить, француз, - Август дотянулся до чьей-то одежды, сейчас не важно, и вытер руку. Шпион развернулся, привлекая своего дорогого доктора в объятия, полежал так с минуту, затем перегнулся, шаря руками по полу. Нашел маску, надел, приглаживая руками. - Жаль, что завтра ты станешь таким же гадким, как и всегда, - улыбнулся Август. Стэфан подумал и ответил, что не станет. - Не завтра, доктах. А если и стану, то никак не раньше чем... через неделю. Клянусь Страной Чудес! Медик расхохотался. Невыносимый! Ну, по крайней мере, у него есть неделя. А может и две. И даже целый месяц. Он непременно вытянет у Стэфана еще одну клятву и продлит его... хорошее поведение. А потом, кто знает, вдруг французу понравится новая личина Хорошего Мальчика? Кто его знает.