Doom

У Чангюна долбаный рак яичек с метастазами. Четвёртая стадия, когда все его жалкие трепыхания и надежды на спасения тщетны. В 20 это сложно принять и осознать, ещё сложнее поставить в известность родителей и друзей, ибо жалость он никогда не любил. У матери долгая истерика, а отец лишь крепко сжимает его в объятиях, им принять эту новость оказывается в разы сложнее, но сын только давит из себя улыбку. Он сильный в конце-концов, он справится. На волне всеобщей грусти и печали Чангюн пересматривает "Достучаться до небес", даже составляет собственный список желаний, который после сжигает. Он ни черта в этой жизни не успел, из задуманных дел осуществил лишь одно - проебаться по полной. Университет забрасывается на второй день после неутешительного вердикта, так как смысла Им не видит в нем вовсе. - Лошара, - он не любит смотреть в зеркало, там скулы так обтянуты кожей непонятного землистого оттенка, немного безумные глаза и поредевшие волосы. В заднем кармане джинс вибрирует телефон - друзья зовут на очередную попойку, хотя Иму нельзя, ведь он пьёт лекарства, от которых тошнит до жути. Но он так и не набрался мужества рассказать парням обо всем, потом отвечает согласием. Все равно дома находится невыносимо, хочется урвать последние мгновения у жизни, да так, чтоб сполна. - Дерьмово выглядишь, чувак, - Чжухон смеётся, выдавая все за иронию, но показывать собственные переживания он не мастак, лишь лыбится во все тридцать два, что глаз становится не видно. Они сидят на съёмной квартире, которую снимают Кихён на пару с Хёну, тянут уже по второй или третьей банке пива на каждого, когда приходит маннэ. Хосок указывает взглядом на место рядом с собой и как-то по-матерински заботливо убирает выбившиеся пряди челки за ухо младшего. В его взгляде слишком много волнения, хотя, может, это просто алкоголь. Чангюн смотрит на него неотрывно и отчего-то в сознании всплывает мысль, что он так и не спал ни с кем. Умирать чистым и невинным кажется милым, но не настолько. Иму думается, что сделать это с хёном было бы наилучшим вариантом. Хосок красивый, гибкий и как подсказывает подсознание опытный, но он гонит эти непрошеные затеи из головы. Просто старший как вечный фетиш и наваждение, от которого он страдает еще с момента их знакомства, когда однажды в школе их познакомил Минхёк. Кстати, форма очень идет Вонхо, особенно если расстегнуть верхние пуговицы... У Има вечная изжога и учащенное сердцебиение, слабость и повышенная утомляемость, потому от одной банки алкоголя хочется клевать носом, потому для придания телу устойчивого положения он жмётся к плечу Шина, пытаясь вникнуть в суть вроде бы смешной истории Минхёка. Но мысли только о потерянной жизни. Он быстро теряет нить разговора и неотрывно смотрит в одну точку, пытаясь припомнить за какие грехи его так наказывает судьба. Видимо, за прошлую жизнь. Наверное, он там убивал рабов или торговал органами на черном рынке, иначе почему ему расхлебывать все это. За что? Он спокойно потягивает горькую жидкость, которая неприятной тяжестью оседает в желудке, пытаясь придать лицу совершенно беззаботный вид, но, по всей видимости, не срабатывает. - Эй, - перед глазами мелькают ладони Хёнвона, отчего приходится сфокусировать внимание на нем. - Ты с нами? - Конечно, я всегда с вами, - он проглатывает так напрашивающееся "пока" и поднимает вверх банку с пивом. - За вас, ребят. Он рад, что в его жизни случились эти обалдуи. Еще он надеется, что они будут хоть немного скучать, когда его не станет, хоть это трудно представить. Когда запасы алкоголя идут к концу Хёну предлагает сыграть в опасную игру "правда или действие", громче всех протестует Кихён, которому, видимо, появилось, что скрывать. - А я за, - Чангюн будто слышит свой голос сквозь толщу воды, не узнавая, но решает - вот он отличный шанс признаться во всем. Они должны узнать это от него и не тогда, когда он будет при смерти на огромных дозах наркотических анальгетиков, совершенно не соображая бредить в госпитале или, вообще, хосписе. Недолгие препирательства и идея все-таки находит своих сторонников, после чего одна из пустых бутылок занимает место в середине стола и с огромным усилием раскручивается Чжухоном. На первом коне страдает Ю, который выбирает действие, бросаясь с кулаками на Шону, когда слышит желание. - Поцелуй, - он мажет указательным пальцем по собственным губам и ехидно улыбается, а после выполненного действия, громогласно заявляет, что они встречаются вот уже две недели, вот только повода признаться не было еще. - Фууу, педики, - тянет Чжухон, получая смачный подзатыльник от Минхёка, но не смотря на напускное отвращение, он рад за них. Кихён крутит бутылку не столь яро, но у Чангюна разом пересыхает в горле, стоит только горлышку бутылки затормозить напротив него. "Правда" звучит как-то очень неуверенно из его уст, но отступать поздно. - Поведай нам свою самую сокровенную фантазию, - Хосок пошло улыбается, притягивая маннэ за плечи ближе к себе, дразня. - Умереть не через месяц или два, а хотя бы лет через десять. Парни молча смотрят на него, пока Чангюн из кармана достает измятую справку из больницы и передает ее всем по очереди. В их взглядах слишком много недоверия, отчего воздух вокруг накаляется. Он чувствует, как ладонь Вонхо сжимается на его плече, грозясь оставить синяки, но он не против. - И чего раскисли? Времени-то полно, - Минхёк немного наигранно смеется, но младший ему благодарен, друзья знают его как облупленного, чтобы начать жалеть. Хотя у Има кошки скребут на душе. Игру быстро сворачивают и всей гурьбой идут на крышу, дабы проветриться и подышать свежим воздухом, где за потягиванием горького никотина не требуется особых бесед. Все пытаются переварить полученную информацию. А Вонхо так и не выпускает младшего из своих объятий, только скидывает толстовку и тянет ее на плечи Чангюна, заглядывая тому в глаза. - Я буду скучать, всегда буду скучать, - прижимается близко-близко, так что губы напротив друг друга и дыхание словно одно на двоих. Хосок и правда охренительно целуется, а Им подумывает о восстановлении списка желаний, куда определенно внесет новую графу. Хотя для Шина у него всегда был отдельный пунктик.