lucky monster

      Один камбэк изнурительней другого. Если с «Sing for You» и «Unfair» они веселились и отдыхали, то с «Monster» и «Lucky One» (как в прочем и с «Overdose») они чуть легкие не выплевывают, ибо дыхания, мать его, не хватает! К мейку за 4 года уже привыкли, а вот к тяжеленым побрякушкам – нет. Все эти цепи, заклепки и сережки весят, наверное, около килограмма. Это много, попробуй, попляши с ними, да так, чтобы ничего себе не оторвать. И сегодня их опять не понятно во что нарядили. Эти плащи жутко тяжелые, да и жарко в них. Стилисты сами-то в них ходили? А танцевали?       Чанёль тяжело вздыхает, осматривая себя в зеркале. Глаза слипаются, но нет, не от тяжелой «штукатурки», которую ему так щедро нанесли на все лицо, а от усталости. Он вон лысеть от стресса даже начал. Нужен отдых и желательно, чтобы никого не было из мемберов рядом. Только он, море, легкий ветерок и… - Пак Чан, булками шевели! Предзапись пора начинать! – почти верещит Бэкхён и хлопает дверью, выходя из комнаты ожидания.       И лишь бы не было его – Бён мать_его_за_ногу Бэкхёна. Этой сучки, которая за всё время съёмок клипа, мозолила ему глаза своей задницей и блядскими пальцами, которыми он не переставал теребить пирсинг у себя на губе, при этом так томно смотря на Чанёля. Может это у Пака воображение разыгралось на почве долгого воздержания, а, может, это все правдой было, что Бэк его соблазнить пытался? В любом случае, будь возможность, Чан бы прям там, на съемочной площадке, на этом столе с разбитой посудой, его разложил, чтобы неповадно было соблазнять, но он же, блять, натурал. Ага. Пицот раз он натурал.       Чанёль еле ноги волочит, плетясь до сцены. Сухо подбадривает его, говорит, что скоро у них будет отдых. Пак согласно кивает, потому что знает, что лидер врет, и никакого отдыха у них не будет, потому что промоушен только набирает обороты. Весь июнь они как бабочки пчёлами в жопу ужаленные будут туда-сюда летать, а потом съемки в фильме, да ещё и концерты скоро будут. И куда им там отдых впихнут?       Чан встает на свое место и разминает шею. Скоро начнется запись. Фанаты их приветствуют. Визжат, как свинки, кричат, что уши закладывает, рады, что с ними Чен разговаривает. Раньше они хоть какую-то силу давали, но сейчас же раздражают, правда, совсем чуть-чуть, но всё же. Но больше всего его раздражает задница Бэкхёна, которая то и дело мелькает то тут, то там. Ещё его голос, который покоя не даёт, каждый раз, когда Бён берет высокие ноты или издает звуки, похожие на стоны. Его стоны…Чанёль однажды слышал стоны Бэкхёна. Нет, он не подглядывал за ним, всё получилось случайно. Произошло это два года назад.       Были рождественские каникулы, все мемберы разъехались по домам, ибо в общаге сидеть совсем не хотелось. Бэкхён домой не поехал, сказал, что хоть и соскучился по родителям, попрактиковаться ему всё же надо, ибо голос стал как-то странно звучать. У Чана в тот день было назначено свидание. Ну, как свидание? Просто приятный расслабляющий вечер, плавно перетекающий в жаркую ночь. Но с первых минут что-то пошло не так. Его парень был каким-то дерганым, всё на телефон посматривал, а потом, спустя полчаса мучений, всё же сказал, что уходит к другому. Пак тогда себе чуть зубы не сломал, так сильно сжал челюсть. Он не кричал, не пытался как-то оскорбить парнишку, просто вытащил из кармана джинсов пару серебряных квадратиков, кинул их на диван и со словами «натрахайтесь вдоволь», ушёл из чужой съёмной квартиры. На душе было погано. Чанёль сначала подумал поехать к родителям, ведь они так ждут его, но увидев в отражении витрины свою кислую рожу, решил вернуться в общежитие. Там ведь всё равно, кроме Бэкхёна, никого нет. Поэтому никто доставать расспросами «а что?», «а как?» не будут. Зря он к родителям не поехал.       Их большую квартиру, что менеджер именовал «общежитие», заполняли звуки тихого постанывания. Чанель замер на пороге, большими глазами (Кёнсу с гордостью отдал бы ему звание «Пучеглазик группы») уставившись на свои мокрые от снега ботинки. Главным правилом их сожительства было то, что никто не приводит на потрахаться своих любовничков. Их общежитие было святым местом. Было одно исключение - когда все разъезжались кто, куда на несколько дней. Но сейчас же было всё не так. Чанёль никуда не уехал. Вот он вернулся. Бэк ведь был первым, кто верещал об этом на всю общагу, а сейчас же сам и нарушил главное правило. М-да, дела.       Чанёль осторожно снял ботинки и тихо (насколько вообще позволяла его координация и поступь) пошёл искать источник сих прекрасных звуков. Да, Пак давно перестал себя убеждать в том, что его член колом не стоит, когда Бэкхён, такой по-блядски намалёванный, вертит округлыми бёдрами и упругой задницей, по которой так и хочется шлёпнуть, да нельзя. Они же натуралы. Но не только такая вот блядина привлекает Чана-младшего. Если кто увидел Бэка, домашнего теплого, то он - счастливчик. Пак тоже счастливчик, потому что такого теплого и уютного Бёна он любит, а намалёванную сучку, он просто оттрахать хочет, ибо нечего таким быть! Источник звука находится довольно-таки быстро. В гостиной. На диване.       Чанёль шумно сглотнул, когда увидел Бэкхёна. Тот сидел на диване совершено обнаженный, широко расставив ноги, упершись пятками в мягкую поверхность, и самозабвенно надрачивал себе, тихо постанывая, иногда что-то невнятно бормоча. Чанёль понимал, что надо бы уйти, да вот только он словно в каменное изваяние превратился, ноги одеревенели и совсем не хотели слушаться. А Бэкхён тем временем провел тонкими пальцами по своей груди, отросшими ногтями царапнул затвердевший сосок, чем вызвал у себя судорожный вздох, очертил контур ключиц, затем провёл вверх по шее, подбородку и наконец-то погрузил три пальца в свой рот. Чанёль был готов поклясться, что сейчас Бэкхён представлял на месте своих пальцев чей-то член, потому что не возможно вот так просто обсасывать свои пальцы и громко стонать, потому что «О господи! Какие у меня шикарные пальцы! Сейчас их оближу и кончу!». Нет. Бред.       Закончив смачивать пальцы, Бэкхён с хлюпающим звуком вытащил их изо рта и одновременно прекратил двигать рукой по члену. Прикусив губу, Бэк медленно поднёс пальцы к сжатому колечку мышц и, томно выдохнув, ввел в себя два пальца. Чанёль пораженно открыл рот. Бэкхён даже и звука не издал, который показал бы, что ему больно, вместо этого лишь тихо простонал, откинув голову назад, начиная медленно трахать себя пальцами. От такой открывшейся картины, Чанёлю сделалось больно и тесно в одном месте. Ему сейчас как никогда хотелось присоединиться к Бэку. И даже если не заняться с ним сексом, то просто помочь ему, а потом бы тот помог ему. Вот такой круговорот помощи. Но Чан с большим трудом пересилил себя и быстро удалился в ванную комнату, чтобы справиться со своей проблемой.       Спустя некоторое время Пак нашел Бёна на кухне, тот чуть соком не подавился, когда увидел рэпера. Чанёль лишь хмыкнул, когда Бэкхён поспешил поплотнее запахнуть халат (к слову, Чанёлевский халат), чтобы его нагота вдруг не открылась. - Т-ты давно вернулся? - Бэкхён прижал к груди тетра пак с соком, из которого пил, и во все глаза уставился на Чана, который вальяжно подошел к холодильнику и открыл его. - Да с пол часа уж как. – как можно беззаботней ответил рэпер, а у самого сердце готово было выпрыгнуть из груди, и член дернулся, потому что воспоминания слишком свежие.       Бэкхён сдавленно икнул, поставил тетра пак на стол и быстро покинул кухню, густо краснея. Он прекрасно понял, что его застукали. Чанёль же осел на пол возле холодильника, мысленно устанавливая для себя одно важное правило «больше в общагу без звонка не являться».       Первая предзапись прошла успешно, но силы изрядно поубавились. Недосып и сильная загруженность давали о себе знать. Только Чондэ и Бэкхён кажутся слишком живыми, потому что первыми выходят на сцену поболтать с фанатами. Чанёль особо не вслушивается в их болтовню об арбузах, аквапарке и бороде, потому что с него пот ручьями стекает, ему бы душ горячий принять, да поесть бы чего-нибудь, но им записываться еще раза два.       «Так, стоп, - мысленно остановил себя Чанёль, удивленно смотря на Бэка, что так удобно устроился на сцене и что-то несет про то, что у него борода не растет. – Какая, к черту, борода? Ты о чем вообще?». Пак фыркает, потому что у Бэка кроме головы волос вообще нигде нет. Чистенький. Даже ноги иногда бреет, когда для фото сессии нужно. Да ему бабой нужно было родиться, ибо имея такие данные бить себя в грудь и кричать, что он самый настоящий мужик, когда напьется в стеклышко, просто смешно, ну, по крайней мере, для Чанёля.       К концу второй предзаписи парни почти совсем измотали себя и им сообщают, что на сегодня все. Чанёль готов танцевать какой-нибудь танец, потому что поистине волшебство, что именно сейчас они могут ехать домой. Лидер благодарит фанатов, за то, что пришли, а парням бы уже со сцены смыться, ибо тело мокрое от пота, все липнет, хочется скорей переодеться в привычную свободную одежду. На это уходит немного времени, потому что домой сбегать у них получается куда лучше и быстрее, чем утром просыпаться и собираться. - А кто-то так домой торопится, что даже мейк не смыл. С памятью плохо стало? – пытается подколоть Бэк Чанёля, но тот только показывает культурно средний палец, за что получает от Исина по рукам.       Пак недовольно дует губы, натягивает сильнее кепку на глаза и отворачивается к окну, намереваясь вздремнуть. Будит его все тот же Исин, когда они уже остановились на парковке дома, в котором располагалось их общежитие. Уже вечереет, и Пак думает, что еще не скоро они вот так рано будут заканчивать свое расписание. «Я первый в душ!», - кричит Бэкхён и вылетает из машины. За ним несется Кёнсу и кричит, что он второй. Остальные недоумевающе переглядываются, и только Минсок бежит за ними следом, размахивая сумкой и крича о том, что он должен первый пойти, потому что ему на пресс-конференцию ехать скоро.             Суета в общежитии прекращается только ближе к двенадцати часам, когда парни, намытые и сытые, разбредаются по комнатам, потому что сегодня свободный вечер и можно ни о чем не волноваться. Чанёль идет в душ последним, потому что успел задремать, пока ждал своей очереди. Горячая вода так приятно расслабляет, будто горы усталости с плеч снимает, взамен же окутывает тонким пледом блаженства и безмятежности.       Пак терпеть не мог ту косметику, которой их красят, потому что она была до того стойкой, что мылом и водой ее не смоешь. Чан хмуро посмотрел на свое отражение. Оценил черные круги под глазами (панда нервно курит в сторонке по сравнению с ним) и совершенно уверенно пообещал себе в следующий раз взбунтоваться, чтобы ему не подводили глаза. Он же мужик все-таки. Пусть вон лучше Бэкхёну тонну подводки на глаза наносят, а не ему. Бэкхён… О чем этот чертенок с Кёнсу перешептывался? Эти двое хихикали, охали, чему-то удивлялись да еще что-то рассматривали. Чанёлю было до жути интересно, но ему не дали подсмотреть, выгнали из собственной комнаты. Сучата мелкие.       Когда рэпер вышел из ванной, его встретила тишина. Парень удивился, неужели все спали? Хотя чего удивляться? Они спят урывками. По три часа в сутки, а когда выпадает 4 часа поспать, так это вообще блаженство. Из гостиной, где находилась комната Бэкхёна, лился приглушенный, даже слегка интимный свет. Значит, вокалист еще не спал. Чанёль пошел туда, вдруг там все сидят. Хотя, если все там, то чего молчат? Осторожно ступив на порог комнаты, Чанёль осмотрелся и никого не увидел, только заметил черную макушку, что выглядывала из-за спинки кресла. - Бэкхён? – тихо позвал макушку Пак, не решаясь сделать шаг, мало ли, помешает еще. - Да? – тихо отозвался Бэк, даже не шевельнувшись. - Ты чего не спишь? Не устал разве?– Чанёль прислонился плечом к дверному косяку, плотнее кутаясь в полотенце, которое накинул на плечи, потому что опять забыл халат. - Устал, - кивает тот. – Но я жду тебя. - Зачем? – искренне удивляется Пак, но все так же стоит на месте. - Да так… - с хитринкой в голосе отвечает Бэк и поворачивает голову, да так, что Чан его не видит, а лишь слышит, как что-то звякает.       Рэпер хмурится, совсем не понимая, что вокалисту от него надо. Сегодня он то и дело подкалывал его, да в предыдущие дни тоже. Знает ведь, что плохо ему, но Бэк был бы не Бэком, если бы лучшего друга не подъебнул хоть раз за день. - Слушай, - вспоминает вдруг Пак о плохо смытом макияже. – У тебя лосьон какой-нибудь есть, чтобы мейк нормально смыть? Мой в комнате, Кёнсу с Джонином спят уже, наверное, не хочу им мешать.       Наступает молчание. Чан хмурит брови и думает о том, что Бэк мог уснуть или просто решил позлить, игнорируя, поэтому сам идет к креслу, где сидит их Дива. - Чего молчишь-то? – тихо бурчит Пак, но Бэкхён его все равно слышит. – Есть или… твою мать… - все, что может выдать Чанёль, когда видит Бэкхёна.       У того «боевой» раскрас, которого у него никогда не было со времен дебюта. Глаза густо подведены, а на губе тот самый пирсинг, в котором Бэк щеголял в клипе. Чанёль скользит взглядом вниз по тонкой шее и соблазнительным ключицам, что видны из-под расстёгнутой рубашки (опять же, его чанёлевской рубашки). Шумно сглатывает, чувствуя, как в паху начинает покалывать. Паку бы ноги в руки и бежать, чтобы не позориться, да только он опять к месту прирос. Чертов фетишист. С этим камбэком Бэкхён стал его одним сплошным фетишем. Начиная от макушки волос, заканчивая пухлыми пальчиками на ногах. А если ко всему этому еще вот такие железные побрякушки присобачить, то просто «несите стаканчик! Будем сперму для банка собирать!»       «Этот дьяволенок убьет одним только видом. Вот сучонок. Выебать бы его» - подумал про себя Пак, жадно поедая глазами Бэка, уделяя особое внимание худым ногам, которые он закинул одну на другую и так медленно качал одной. Ох эти ноги… Чан мотнул головой, отгоняя от себя «поднимающие настрой» мысли. - Ты в курсе, что чужие вещи брать без спроса не хорошо? – Чанёль скрещивает руки на груди, и кивает на свою рубашку, которую себе, по всей видимости, уже присвоил Бэк. - Не понимаю о чем ты. – пожимает плечами вокалист, поднимается с места и идет к полке, где стоят разные баночки и тюбики. – Садись на диван, сейчас твой мейк смывать будем.       Чанёль пристально наблюдает за Бэком, но жалеет об этом, когда вокалист тянется за бутыльком, что будто специально стоит на верхней полочке, и сверкает молочными половинками. Рэпер тихо чертыхается и быстро садится на диван, прикрывает пах вторым полотенцем, ибо Ёлли-младший решил сказать Бэкхёну «ПРИВЕТ!». Вокалист, как ни в чем не бывало, будто это не он сверкает тут голым задом, идет к Паку, вооружась ватными дисками и молочком для снятия макияжа. - В следующий раз бери все сразу с собой, а лучше прям там, на месте смывай все, потому что у тебя итак кожа неважно выглядит. – Бэкхён говорит тихо и спокойно, но в голосе слышны нотки тревоги. Пак знает, что за него переживают, все-таки не первый день вместе, много всего пережили. - Спасибо за заботу. – улыбается Чан, за что получает бутыльком по лбу. – Ау. – трет ушибленное место. - Не обольщайся, - морщит нос Бэкхён, потому что это побрякушка на губе ужасно тяжелая, да еще и давит, а от каждого ее колыхания, появляется ощущение, что пчела за губу жалит. – Не хочется, чтобы фанатки рассматривали твое прыщавое лицо, ведь ты айдол, должен держать марку. - Как ты? – Чан щурится, следя за каждым движением Бэкхёна, который пошел к столику за телефоном и сейчас что-то искал в нем. - Как я, - кивает вокалист, возвращаясь к Паку. – Ноги сдвинь. - Что? – не понимает Чанёль и только шипит, когда Бэк пинает его сначала по одной, потом по второй ноге. – А нормально сказать? - А ты жираф, до тебя долго доходит. – язвит Бён скидывая лишнее полотенце с Пака, на что получил возмущение с его стороны. – Мне так неудобно будет. – выдает самый аргументный аргумент Бэк и еле сдерживается, чтобы не охнуть, ведь Чанёль уже скоро будет готов, только только нужно правильно сесть на его бедра.       Рэпер отводит взгляд, не зная, куда себя деть, потому что его спалили. А Бэкхён, как ни в чем не бывало, устаивается удобнее на чужих коленях, прикрывая подолом рубашки все свои непристойности, выдавливает из бутылька на ватный диск молочко и включает на телефоне песню, их «Monster», но тихо, чтобы никого не разбудить. - Закрой глаза. – тихо просит Бэк, когда начинается проигрыш в песне.       И Чанёль подчиняется, потому что ему до жути любопытно, что этот чертенок задумал, а еще ему хочется поскорей к себе в кроватку, потому что спать хочется жутко. А еще он хочет, чтобы его член не говорил Бэкхену «ПРИВЕТ», потому что уверен в том, что ему придется обратно вернуться в ванну и вновь устроить соло партию на своей «флейте». - Из-за него теряю разум… у*! – так вкрадчиво и томно на самое ухо пропевает Бэк, а у Чанёля внутри все переворачивается от протяжного «у». Почему твое сердце так бьется?.. у**! – все тот же вкрадчивый голос и еле ощутимая волна бедрами от Бэка, но Пак все чувствует, потому что сейчас он одна сплошная эрогенная зона. "Ты прекрасна, моя богиня". – Чанёль шумно выдыхает, потому что никто и никогда так не выстонет эту строчку, даже Кёнсу. Но ты закрылся от меня.. е-е…*** – и пара точных мазков прохладной субстанцией по тому месту, где осталась краска, которые совсем не на долго отрезвляют. Но это Бэкхёновское «е-е», отдаленно напоминает стон, и от этого не делается легче, только все усугубляется. Если постучу, ты впустишь меня?– чеканит каждое слово Бэк, опаляя дыханием кожу Чанёля на щеке, и совсем чуть-чуть отрезвляет, продолжая стирать влажным ватным диском краску. Я заставлю тебя трепетать. – Чанёль дернулся, потому что готов поклясться – Бэкхён лизнул его щеку. - Ты специально? – как можно спокойнее спрашивает Пак, хотя голос становится сиплым, но Чан все еще старается контролировать себя и своего младшего сотоварища, который уже кажется, начал потихоньку сдаваться и восстает, но Бэк нагло игнорирует, продолжая петь и убирать оставшуюся краску с лица. - В моих глазах любопытство****, - Бэкхён спокойно продолжает свое занятие, да вот только еле ощутимо двигать бедрами не перестает. – Ты уже влюбился в меня*****. Не стоит бояться, - холодные пальчики порхают по шее Чанёля. Любовь станет нашим проводником. Красотка, все просто. – Цепкие пальчики крепко сжимают Чанёлевский подбородок, не давая повернуть голову влево или вправо, и Бэк дергает чужое лицо на себя. Можешь называть меня монстром, - томный шепот на ухо, холодная цепочка касается теплой кожи, вызывает еще больше мурашек. Чанёль не выдерживает и дергает за эту треклятую жестянку, не сильно, но Бэк коротко вскрикивает и замолкает. - Ты специально? – шипит Чанёль, в упор смотря на наглое лицо Бэкхёна, который из себя строит саму невинность, да только эти блядски подведенные глаза и этот пирсинг совсем не делают из него ангелочка. Но Бён упорно продолжает так невинно на него смотреть, и хлопать глазками, говоря всем своим видом мол, а что я? Я тут не при чем. И улыбается, так по-блядски, все же портя свой образ, да еще и губы облизывает и эту железку, за которую Чан хочет дернуть и порвать эти губы к херам. - О чем ты, Чанни? Я ведь только мейк помогаю тебе смыть. – Голос Бэка становится приторно милым, с некими нотками хитрости и напущенной невинности. - Ты провоцируешь меня. – почти шипит Пак, еще раз легонько дергая цепочку.       Бэкхён шипит и лупит рэпера по рукам. Губа начинает гореть. Она и так изрядно припухла от долго ношения этой жестянки, а тут еще дергают так нещадно. Но Бэк сам хотел попробовать. Что же теперь жаловаться? - Губу мне оторвать решил? Я ему тут помогаю, а он. – Бён фыркает и ерзает на Чанёле, заставляя того кусать губы и рвано вдыхать и выдыхать, стискивая зубы и сжимая кулаки. «Какого хера он вытворяет? Ёль-младший, лежи мать твою, лежи…» - думает про себя Пак и проклинает тот момент, когда решился попросить у Бэка средство для снятия макияжа, лучше бы он застукал ебущихся Сатансу и КимКая и получил потом пурген в кимчи от всё того же Сатансу, чем терпеть такое. - Помог. Спасибо. А теперь слазь. – цедит сквозь зубы Пак и крепко сжимает бедра Бэкхёна, чтобы тот и на миллиметрик больше не смог сдвинуться. - А хрен тебе. – вокалист хватается за широкие плечи Чанёля, насколько может крепко сжимает их пальцами и впивается в кожу ногтями. – Мы что с Кёнсу эту хуевину из реквизита пиздили, чтобы ты как бревно на нее отреагировал? – шипит Бэкхён и делает новую попытку вильнуть бедрами, что дается ему с легкостью, потому что Чан теряет дар речи и опускает руки. - Что? – контужено, переспрашивает Чанёль и коротко охает, когда Бён плотно прижимается к нему всем тело и потирается своим пахом к его. - Мы с Кёнсу спиздили эту хуевину. Я тут марафет больше часа наводил, почти весь карандаш и тени на себя ухуйкал. Рубашку твою скамуниздил, эту хуевину на себя нацепил, губа из-за нее отвисает и опухла. Ты хоть знаешь, какая она тяжелая и как давит? – шипит Бэк, иногда слегка фальцетит, продолжая двигаться на Чанёле, иногда выдавливая из себя высокие ноты и прыгая на Паке, как будто тот уже вогнал всю мощь своей «волшебной палочки» по самые яйца. Сегодня он точно доведет задуманное еще несколько лет назад до конца.       Чанёль почти рычит и пытается остановить Бэкхена, потому что он не железный, потому что терпеть, уже сил нет, потому что Бэк в корень ахуел, и потому что у него уже встал. Рэпер рычит громче и больно шлепает вокалиста по упругой ягодице, когда тот выполняет очередной винт своей вертлявкой. Бэкхен громко ахает и подпрыгивает от неожиданности. Таким Пака он видит впервые: глаза блестят, зубы стиснуты так, что желваки видны, взгляд злой, но в нем читает столько желания, что Бэкхен теряется на минуту, но стоило ему зазеваться, как его грубо целуют, крепко удерживая за затылок, чтобы не посмел сбежать.       А Бэкхен и не собирается сбегать. Он ждал этого момента с тех самых рождественских каникул, когда Чанёль застукал его, но тактично промолчал. В тот год Бек весь извелся, потому что тупоголовый Пак совсем не замечал его намеков, что он не против повторить все, да только при его участии, или делал вид, что не замечает. А Чанёль замечал, еще как замечал, да только боялся и гнал от себя эти мысли о близости с Бэком, придерживался (хотя и с трудом) того, что все их гейские наклонности это фансервис и выдумки фанаток. А сейчас же Чанёлю, словно все заслонки снесло. Бэк сам нарвался, сам подставился, пусть потом не причитает, не брыкается и не плюется в его сторону.       Бэкхен сдавленно мычит, когда Чанёль забирается руками под его/свою рубашку и грубо сжимает упругие ягодицы, зубами оттягивает его нижнюю губу, отчего кольцо обманки больно режет нежную кожу, и от этого чуть проступает кровь. Бэк полосует ногтями рэпера по плечу за такое. Как он завтра на публику покажется? Но Чанёлю все равно, как и что. Сейчас он хочет получить только одно. И это одно начало брыкаться и драться. Пак звонко шлепает вокалиста по ягодице, дабы хоть немного усмирить того. И получается. Бэкхен всего на пару мгновений замирает, но и этого Чанёлю хватает, чтобы поменять их местами.       От резкой смены позиции, цепочка звякает и больно ударяет вокалиста по подбородку. Парень охает, когда слышит треск ниток. Чанёль, кажется, совсем озверел. Он тянет края рубашки в разные стороны, желая добраться до тела, что сейчас находится под ним. А Бэкхена охватывает страх, потому что такой Пак и вправду страшен. Нет той идиотской улыбки, ребячества и подчинения. На смену этому пришла сила, сильное желание, желание подчинять. После нескольких сильных рывков, рубашка все-таки рвется, и несколько пуговиц отлетают в стороны. Вокалист пораженно охает, а Чанёль с жадностью смотрит на его такое все еще хрупкое тело. На эту бледную кожу, под которой виднеются синие нити вен, на его впалый живот, на аккуратный член, который почти стоит, на гладковыбритый лобок, которому рэпер не перестанет никогда удивляться. - Чанёль! – голос Бэкхена срывается, когда рэпер без лишних слов припадает к чужой шее, больно кусая. А затем засасывая кожу, оставляя метку. Бён вскрикивает, потому что больно и никто себе такого не позволял делать, а еще от волн жара, что накатывает одна за другой, пока Пак истязает его шею, плечи и ключицы.       Пак словно в зверя превратился. Он с нескрываемым удовольствием оставлял один укус за другим на бледной коже Бэкхена, тихо рычал и царапал округлые бедра, желая как можно больше оставить своих меток, чтобы вокалист запомнил эту ночь надолго.       Бэкхен скулит и оттягивает Чанёля за волосы, когда тот кусает его за сосок. Рэпер быстро зализывает укус и нависает над вокалистом, но почти сразу же грубо сминает его губы, толкается бедрами, показывая чего и как хочет. А хочет сильно, потому что уже возбужден, и виновата одна стервочка, которая так ловко распутывает полотенце, что все еще чудом болталось на его бедрах.       Бэк упирается пяткой в бедро Пака и ладошками в его плечи. Когда вокалист затевал все это, он совсем не думал, что все пойдет не так, как он все расписал для себя. Этот чертов Пак перевернул все. Не так все должно было быть. И это, пожалуй, раздражало больше всего. Но вид тяжело дышащего Чанёля и его колом стоящий член, наводил на мысль, что все идет как надо, пусть и не по плану. - Сделаешь это? – хрипло спрашивает Чан, придерживая Бэкхена за подбородок. Бэкхен тяжело дышит, смотря в потемневшие глаза напротив и медленно кивает, не смея произнести ни слова. Вокалист медленно поднимается, упираясь ладошкой в грудь рэпера, ведет ею вниз, слегка царапая и надавливая, чтобы Чан лег.       Чанёль удобно устраивает голову на подлокотнике дивана, сгибает одну ногу в колене, вторую спускает на пол, открываясь Бэкхёну, который так жадно облизывается, смотря на его член. Вокалист медленно нависает над рэпером и осторожно целует его под ключицей, смотря ему в глаза. Пак завыть готов. Его член уже давно требует внимания и ласки, но Бэкхен чего-то медлит, выцеловывает грудь и так неприятно царапает этой жестянкой кожу.       «Бэк…» - тихо хрипло стонет Чанёль, когда тонкие холодные пальчики заключают его плоть в кольцо и медленно ведут по ней вверх/вниз. Бэкхен не торопится, делает все медленно, как бы изучая, хотя самому уже хочется почувствовать член Пака в себе. Вокалист медленно спускается поцелуями по поджарой груди вниз, легонько кусая подтянутый живот, где еще нечетко прорисовываются кубики пресса, ощутимей кусает кожу над бедренной косточкой и перестает двигать рукой на чужом члене, вместо этого осторожно проводит языком по всей его длине от основания, неотрывно смотря Паку в глаза. Бэкхен вбирает набухшую головку в рот и медленно не торопясь посасывает ее. Осторожно двигает головой, боясь причинить боль этой жестянкой.       Чанёль тихо хрипло постанывал, получая поистине райское наслаждение от того, что творил там Бэкхен. Пусть это было не высшим уровнем, но осознание того, кто это ему делал, делало ему в разы приятней. Ведь это его Бэкхен, на которого у него стоит еще со времен «МАМА». Его стерва, которая крутит задницей и соблазняет его. Его Дива, которая так старательно ему отсасывает, вылизывает его член, осторожно гладит его яички своими ахуенными пальцами, и так постанывает, посылая вибрации, что желание владеть им становится еще сильнее.       Бэкхен пугается, когда Чанёль рычит и резко останавливает его, потянув за волосы. Вокалист тяжело дышит и как-то затравленно смотрит на Пака, думая о том, что сделал ему больно или что-то не так. Но нежелательные мысли улетучиваются куда-то, когда рэпер вновь жадно целует его, опрокидывая на диван, нависает над ним, прогибаясь в спине, как кошка перед прыжком. Большие ладони медленно ползут по худым бокам, по округлым бедрам. Ощутимый шлепок, и Бэкхен мычит, прерывая поцелуй. - Там… - на выдохе говорит Бэк и указывает дрожащей рукой куда-то за спину Пака. Тот не понимает, что там и лишь хмурит брови и тяжело дышит. – Презерватив. – еще тише, словно боится этого слова.       Чанёлю повторять не надо. Он быстро поднимается, идет к столику находит там несколько серебряных конвертиков. Бэкхен неотрывно следит за ним, переводя дыхание, а голове почему-то слышит голос Кёнсу «Если вы сегодня не потрахаетесь, я вас обоих кастрирую!». Вокалист улыбается, чем вызывает непонимание у Чанёля. - Ты чего? – спрашивает тот, подходя. - Да так, вспомнил, как ты наблюдал за мной, когда я баловался тут. – хитрая улыбка трогает губы парня, но он прячет ее, поворачиваясь к Паку спиной, вставая на колени и берясь руками за спинку дивана. - Так ты меня тогда видел? – спрашивает Чан, слегка грубо оглаживая молочные ягодицы, на которых уже проступили красные следы, после его шлепков. Бэк лишь сдавленно угукает. – И не позвал меня?       Чанёль хмыкает, проводя меж упругих половинок пальцами, да так и замирает, когда на что-то натыкается. – Что это? – удивленно спрашивает он, надавливает Бэкхену на поясницу, чтобы тот сильнее прогнулся. - Не тупи. – шипит Бэк и сильнее оттопыривает попку и расставляет ноги шире, поджимая пальчики. – Думаешь, я просто так все начал? Я готовился.       Прозвучало как-то обижено, на что Чанёль лишь улыбнулся и осторожно вытащил анальную пробку, за что был награжден тихим стоном. Пак проводит двумя пальцами между половинками и улыбается, когда чувствует субстракцию на своих пальцах. Бэк и, правда, готовился очень тщательно, вон, сколько смазки использовал.       Чанёль нависает над Бэкхеном, оперившись одной рукой о спинку дивана, второй рукой гладит его грудь, задевая напряженные соски, покрывает поцелуями его лопатки, шею, ощутимо кусает то место, где выступает позвонок и так вкрадчиво шепчет на ухо, от чего Бэк шумно выдыхает: «Не стоит бояться. Любовь станет нашим проводником. Красотка, все прекрасно». - Можешь называть меня монстром, Пак Чанёль. И можешь уже трахнуть меня. – шипит Бэк, потому что мочи уже нет, как хочется чувствовать его в себе.       Чанёль лишь улыбается от слов Бэка, но не как обычно во все 32 зуба, а как то немного диковато. Он раскатывает по своему члену презерватив и еще раз проводит пальцами меж ягодиц Бэка, слегка надавливая на колечко мышц, дразнит, на что получает злое: "Чертов Чан, это ты монстр!».       Пак подставляет свой член к узкому входу Бэкхёна и одним резким толчком входит в него наполовину. Со стороны вокалиста летит отборный мат, ибо игрушка и размер члена Чана явно не совпадают, причем намного. - Ты что его в Растишку макал? – Шипя от боли скулит Бэк, сильно впиваясь своими пальчиками в спинку. - Это ты его так «натер» своими выкрутасами, - рычит Пак, и начинает потихоньку двигаться.       Чанёль укладывает свои ладони на ягодицы Бэка и крепко сжимает их, оставляя яркие следы от пальцев, раздвигает половинки, откровенно любуясь сим зрелищем. Пак выходит почти до конца, а потом вновь входит по самое основание, начиная все больше и больше набирать темп, слушая рваные стоны Бэкхёна, который уже вцепился зубами в мягкую обивку и активно двигал бедрами навстречу Чану. Это еще больше заводит рэпера, и он вдалбливаться в тело Бёна, вытрахивая из того душу.       Убрав одну руку с ягодицы, Чанель перемещает ее на сосок Бэкхёна и сжимает его, так сильно, что вокалист взвизгивает, и мысленно обещает себе связать Пака и оставить ему много отметин, чтобы тот его надолго запомнил. Пальцы рэпера продолжают теребить соски, а член проникать в зад Бэка. В какой-то момент Чанёль попадает по простате и Бён просто изгибается в спине, громко выстанывая «Ещее!», после которого со 100% уверенностью можно сказать, что теперь в общаге не спит ни одна живая душа.       Пак продолжает попадать по простате, заставляя Бэка сжимать пальцы до хруста и громче стонать. Трясущейся рукой, Бён добирается до своего члена и начинает надрачивать себе, стараясь подстроиться под темп Чанёля. - Мои… ах! фантазии и рядом.. ах! не валялись с реальностью. Дааа! Пак, ты… ммм! просто нечто, - собрав последние силы, срывающимся и хриплым от желания и возбуждения голосом и большим трудом, бормочет Бэк, чувствуя, как внизу живота начинает скручиваться узел.       Еще пара движений по собственному члену рукой, и Бэкхен протяжно стонет, кончая. Его совсем не заботит, что он замарал в своей сперме боковинку, что ее потом нужно будет отмывать. Плевать на все. Чанёль толкается еще пару раз и, укусив Бэка за плечо, кончает.       Пак заваливается на диван, утягивая за собой Бёна, и целует его в шею. Оба мокрые, уставшие, но безумно счастливые, ведь они сделали то, о чем так давно мечтали. Чанель приподнимается на локтях, осторожно берет в ладони лицо Бэка и дрожащими пальцами вытирает потёкший макияж, задерживает дыхание и осторожно целует Бэкхёна, а затем снимает пирсинг, за что получает благодарную улыбку. Чан тоже улыбается и вновь хочет поцеловать Бэкхена, чтобы продлить этот волшебный момент и как можно дольше насладиться друг другом, но откуда-то из коридора слышится радостный вопль Чондэ: - Да! Сука! Они сделали это! С тебя коньяк, Сухо! - Три литра! – вторит ему Кёнсу. – И ни какую-нибудь бурду дешевую. - Хрен вам! – орет лидер. – С вас с литры хватит! - Какая, к черту, литра? – возмущается Чен. – Они нам так нервы потрепали, что и трех мало будет! - У нас вообще травма на всю жизнь! – шутит Джонин. - Да-да! Мы самые младшие! – вторит ему Сехун. – Такое вытерпеть не каждые уши могут! - Завидуйте молча. – смеется Исин. – А вообще да, Джунмен, с тебя три литра и бутылочка сока для меня. - Ах ты, предатель!       Слышится, как что-то ударяется об закрывшуюся дверь, и под дружный хохот и бубнежь лидера о предательстве и обнаглевших детях, парни расходятся по комнатам.       Бэкхен шокировано моргает, смотря на дверной проем, а Чанёль тихо смеется, уткнувшись вокалисту в макушку. - Эти идиоты не спали что ли? – шокировано еле слышно спрашивает Бэк. - Похоже, что нет. Просто твои крики и стоны разбудят любого, так что это вполне естественно. Ты смущен? – Чан невесомо целует Бэкхена в висок и следит за его эмоциями, которые сменяются одна за другой. - Да мне пиздец как стыдно. Обещали же снотворного нажраться и уснуть! Вот же суки. Еще на коньяк поспорили! Ну, я им устрою завтра. – шипит Бэк и ударяет кулаком по спинке дивана, а Пак только тихо смеется, осторожно вылезает из-под Бэкхена, поднимается с места, снимает презерватив, завязывает его и аккуратно кладет на пол рядом с диваном. - Это не культурно. – морщит нос Бэкхен, замечая действия рэпера. - Чуть позже выкину, только в кровать тебя отнесу.       Бён хихикает, когда Чанёль подхватывает его на руки, называя своей невестой, и несет в ванную, чтобы привести их обоих в порядок. Быстрый прием душа, который смывает с тела следы их «игры», но не смывает ее из памяти. Чанёль усаживает Бэкхёна на стиральную машинку, берет ватный диск и стирает все, что осталось от мейка Бэка, который тот так долго делал, и все ради этого жирафа, на которого пока не сядешь, он фиг сам что сделает. Паку даже больше нравится вот такой вот милый и домашний Бэк, но которого хочется с таким же желанием, как и ту Диву, которую он буквально полчаса назад хорошенько отлюбил.       Как только макияж смыт, Пак закутывает их обоих в полотенца и идет со своей драгоценной ношей в бэкхёновскую спальню. В общежитии наконец-то тишина. Минсока все еще нет, наверное, утром вернется. Оно и славно. А то у менеджера бы приступ сердечный случился, если бы они вернулись минут сорок назад и застукали их. Пусть тень лежит только на самом Чанёле, Бэкхён должен оставаться чистым и невинным.       Аккуратно уложив вокалиста на кровать, рэпер ложится рядом и укрывает их одеялом, крепко прижимая к себе своего хрупкого, добивающегося желаемого хёна и такого невинного сейчас. Ведь не зря в «Heaven» есть строчки:

«Привет ангел, ты словно сошла с картины. Когда я смотрю на небо, то вижу только тебя. Пусть погаснут огни всего города, И скроется луна, все равно всё будет сиять, Ведь упавшая с неба звезда - это ты» – это все о Бэкхёне. Все о нем.

      Бэкхен знал, что засыпать в объятиях приятно, но каково это, засыпать в объятиях Чанёля, он даже подумать не мог. И если бы Бэка спросили, почему он светится, как солнышко в ясный летний день, то он бы не смог объяснить всей сути. Бэкхён бы не стал говорить, что объятия Чанёля самые теплые, что его губы самые мягкие и желанные, а руки самые сильные и обнимают жарко, и держат очень крепко. Он бы просто сказал, что он Lucky Monster, у которого есть свой личный Virus of happiness.