Хищник и его возлюбленный

С каждым днем я все больше увлекался маленьким упрямым кроликом. Он был так мил и очарователен, и так искренне реагировал на мои подначки, что мне хотелось дразнить его еще больше. Стоило только вспомнить, как в порыве гнева он сверкал на меня своими чудесными глазками, пытаясь испепелить взглядом, то в груди, где-то в районе сердца разливалось тепло. Тепло, которое с каждой минутой грозило перерасти в пожар. Вот и сейчас я сидел на диване и посмеивался, глядя на злого, раскрасневшегося Лероя, который что-то быстро писал на листе бумаги, с такой силой нажимая на карандаш, что грифель все время ломался. С маниакальным упрямством мой милый кролик отрицал, что чувствует мой запах, с еще большим упрямством сопротивлялся моим чарам, отказываясь сознаваться даже себе самому, что постепенно я начинаю ему нравится. Сейчас все его чувства были усилены во много раз, его обоняние сводило его с ума, раскрывая мириады оттенков различных запахов, которые он раньше не чувствовал. Да, нюх у оборотней намного сильнее, чем у обычных людей, так что обострение не должно было вызвать проблем. Но представьте, что всю свою осознанную жизнь, вместо привычных звуков вы слышали лишь слабые отголоски, а потом случилось так, что слух улучшился. Даже шепот показался бы вам оглушительным криком. Вот такая же ситуация была и с мистером Гроттом. Сам того не осознавая он следовал за мной, повинуясь инстинктам. Шел на запах, как ищейка по следу. Как и подобает омеге из истинной пары. Но стоило ему понять, что он творит, как тут же из милого пушистого зайчика он превращался в ощетинившегося ежика, шипевшего не хуже змеи. Как бы смешно это не звучало. Я посмеивался над ним, продолжал подначивать и ждал. Ждал, когда же к его запаху прибавиться нотка сладости, говорившая о скором приближении течки. — Хватит пялиться! — Что ты, милый, я даже и не думал, — под его горящим взглядом я чуть не захлебнулся чаем. — Ты во мне скоро дыру проделаешь, — зашипел Лерой, гневно отшвыривая от себя бесполезный карандаш. — Не волнуйся, зайка, природа позаботилась о наличии дыр без моего участия, — я фыркнул и с легкостью увернулся от целой стопки документов, которую взбешенный мистер Гротт швырнул в меня. — Скотина, — пылал праведным гневом блондин, метая громы и молнии в мой адрес, - будь проклят тот день, когда я пришел к тебе на работу! — Не стоит так злится, — от моей милой улыбки у Лероя нервно задергался глаз, на его лице явно просвечивало желание придушить меня, — а то морщины появятся. — Какая же ты сволочь, — простонал мой милый зайчик, пряча покрасневшую мордашку в ладонях. Я молча поставил чашку на стол и пересел к Лерою поближе, осторожно обнял и прижал к себе. Омега уткнулся носом в ворот моей расстегнутой рубашки и блаженно вздохнул. Да, я дразнил его, но никогда бы в жизни не допустил, чтобы кто-то его обидел. Сейчас я тонко, где-то на грани подсознания, чувствовал эмоциональное состояние своего омеги и знал, что сейчас ему больше всего хотелось чтобы его обняли и пожалели. Что я и делал, позволяя почувствовать себя защищенным. — Ты вкусно пахнешь, — пробубнил омега мне в грудь, — с каждым днем все вкуснее. Иногда ты снишься мне по ночам. Этот проклятый запах преследует меня. Так и должно быть? — Да, сейчас твоя сущность просыпается после долгого сна. Все хорошо, успокойся. Я нежно гладил его по спине, чувствуя что он придвигается ко мне еще ближе. — Иногда мне хочется убить тебя, за то что ты такая сволочь, — он провел кончиком носа от ключицы вверх по шее к уху, а теплые ладошки обосновались у меня на груди. Я поплыл, от этого простого прикосновения вдоль позвоночника поползли мурашки, а внизу живота завязался тугой узел желания. Так, стоп! Кто кого здесь соблазняет, маленький поганец? Я легонько отстранил его от себя, стараясь ничем не выдать понимания задуманной им игры. Ласково погладил его по щеке, заставляя слегка приподнять голову, чтобы я мог посмотреть на его лицо. Так и есть, румянец на щеках, а вот глазки то ясные. Ты ведь прекрасно понимаешь, что сейчас делаешь. Маленькая месть? Ну что ж, изволь. Большим пальцем провожу по его губам, неосознанно он приоткрывает рот, словно ждет, что сейчас я его поцелую. Но нет, кончиками пальцев заправляю выбившуюся светлую прядку волос за ухо, попутно невесомо прикасаясь к аккуратненькой ушной раковине. Отмечаю легкую дрожь по его телу от моего прикосновения. Открывает рот, словно хочет что-то сказать, но я слегка мотаю головой и он ничего не говорит, только смотрит. Неотрывно, даже не моргает. Глаза в глаза. Не отпускаю его взгляд, продолжая исследовать кончиками пальцев его нежную шею. Спускаюсь прикосновениями от порозовевшего ушка ниже, к ключице. И пусть на нем застегнутая на все пуговицы рубашка, которая не дает прикасаться к коже, так даже интереснее. Стоит дотронуться до худенького плечика, как Лерой нервно сглатывает и прикрывает глаза, чувствую как дрожат его руки. Трусишка. Мои движения все такие же легкие и ненавязчивые. Ласкаю его спину, от поглаживаний по лопатке жмурится и подается вперед. Не препятствую, оглаживаю спину уже ладонями, все так же осторожно. Останавливаюсь на пояснице, не решаясь двинуться ниже. — Хороший мой, — облизываю губы и наклоняюсь к нему. Его губы мягкие и податливые, пока что я просто прикасаюсь к ним своими, не торопясь и давая ему время, чтобы он сам захотел пустить меня дальше. И он слегка приоткрывает рот, словно приглашая. Прикрываю глаза, полностью полагаясь на другие чувства. Вся эта игра и для меня не прошла бесследно, все мышцы напряжены, а член стоит так, что уже почти больно, но я не тороплюсь. Хотя этот маленький поганец манит меня больше, чем глоток воды умирающего в пустыне. Нежно исследую его теплый ротик, прохожусь языком по зубкам и завязываю танец с его язычком. Зверь внутри меня рычит, требуя большего, но я не могу позволить ему вырваться сейчас. Хотя и позволяю прижать столь любимое тельце к себе покрепче, чувствуя как ладошки сильнее упираются мне в грудь. Хочется большего. Хочется повалить моего несносного кролика на диван и заласкать так, чтоб слова вымолвить не мог, а потом оттрахать так, чтоб еще и ходить не мог. Чувствую как его ладонь скользит вверх по шее и спустя несколько секунд длинные пальчики зарываются в волосы. Почти урчу от такой ласки. Но не тут-то было! Пальцы сжимаются и тянут мою голову назад. Больно, твою мать! — Скотина, — шипит Лерой, его губы слегка припухли и покраснели от поцелуев, а в глазах я все еще вижу отголосок недавней страсти, которая так и не завладела его разумом, — какая же ты скотина. Самодовольная ухмылка сама собой растягивает мои губы, хочется еще немного подразнить его. Но он явно против, звонкая пощечина, словно вспарывает образовавшуюся между нами связь. — Не играй со мной, волк! — Тебе и самому понравилось, — отбиваю я, прикасаясь к пострадавшей щеке. — Не дождешься! — Не лги, хотя бы самому себе, — фыркаю я, всем своим видом показывая, что ему меня не провести. — Знаешь, если бы ты вдруг умер, я бы не расстроился. Я бы с большим удовольствием убил тебя сам… — Скоро ты поймешь, что я для тебя важнее всего что у тебя есть сейчас и что было раньше. Лерой вскакивает и быстрыми шагами покидает мой кабинет, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. Впрочем, может я и заслужил пощечину, но оно того стоило. Теперь он точно не докажет, что безразличен ко мне. Ничего, лед тронулся и малыш уже сам прекрасно понял, что мы с ним одно целое и как бы он не злился этого не изменить.