Космические захватчики

Это произошло одним жарким галактическим летом 3002 года от крушения Земли. Тогда радиоактивные вулканы Сатурна были особенно агрессивны, и весь Марс, мою родную планету, заволокло густым облаком дыма. Жара стояла страшная. В то время, пока марсиане жили еще на Земле, атмосфера красной планеты была непригодна для их жизни — слишком холодно, недостаточно жидкости, низкое содержание кислорода. Однако со временем, когда участь подружки Луны стала очевидна, ученые понемногу от века к веку анализировали пробы местного грунта и воздуха, проводили всевозможные исследования, для вычисления ингредиентов сыворотки, которая спровоцировала бы мутацию земного ДНК. И это сработало. После введенных в кровь препаратов народ земли смог прибыть на Марс и за каких-то пару сотен лет успешно обосноваться тут. С каждым поколением внешность людей немного менялась, и превратилась в итоге в то, чем является сейчас — иссиня-белесая кожа, четкая розовая линия губ, слегка красноватые глаза, перестроившаяся на специфическую примесь из углекислого газа и побочных космических испарений дыхательная система и понижение общего давления. Остальное же осталось прежним. Бабушка рассказывала, что раньше можно было сразу определить цвет глаз любого человека, просто подойдя к нему поближе. Теперь же все немного иначе. Глаза у марсиан, как я уже говорил, красноватые. У всех без исключения. Как под копирку. Однако в минуты радости, когда в крови находится повышенное количество серотонина, радужки демонстрируют индивидуальный окрас. Организм, словно расслабившись, позволяет увидеть более широкий спектр своих особенностей. Это часть преобразившегося инстинкта самосохранения. Его глаза имели желтовато-зеленый отлив с долей вкраплений серого. Два некрупных огонька. Колкие и мокрые. А увидел их я вот при каких обстоятельствах. Тем утром мне страшно не хотелось идти в академию. Лето близилось к концу, и уже была назначена дата «переклички» — встречи группы и его руководителя для уяснения технических вопросов и выдачи первосеместровых учебников. Хоть я и люблю учиться, но отчего-то возвращаться в душные корпуса императорской академии наук Марса я большого желания не имел. Находящийся на семисотом этаже, мой класс окнами выходил на сместившийся со своей орбиты Юпитер, а эта планета, имеет излучение повышенной яркости, которое, казалось бы, от соприкосновения с иллюминаторами моей классной комнаты становился в разы мощнее, направляя основную долю своей силы на меня персонально, лишая меня способности здраво воспринимать происходящее. Я не раз просил мистера Пинопсиуса меня пересадить, но так как свободных мест не было в наличии, а меняться со мной никто желания не изъявил, я был вынужден тихо коротать свои дни под неласковым юпитерским светом. Поэтому в то утро я, проснувшись, не стал спешить в академию, хоть уже порядком опаздывал. Вместо этого, медленно и старательно «выжевав» весь свой завтрак, состоящий из тостов и сливочного загустителя, а также фраппучино и щепотки лунной смородины, а потом, надев футболку с шортиками на гавайский манер, Хью Дэнси, то есть я, направился без ярко выраженного намерения достичь условной цели, по направлению к главному корпусу. Путь я специально выбрал самый длинный, пролегавший меж диких холмов, полных окисью железа и поросших марсианским лишайником и синими светящимися цветами двудольного зеланника. Каждый шаг по золотистой поверхности дюн я делал с удовольствием, не смотря на жар уже распалявшегося диска Юпитера, потому что был доволен украденным клочком времени, проведенного в одиночестве. Уже подходя к песчанистой равнине, вдалеке я заметил какой-то силуэт. Поначалу решив, что это мне только привиделось в силу высокой температуры, я проигнорировал темную фигуру и просто продолжил двигаться вперед. Однако затем расстояние между нами начало стремительно сокращаться, ведь человек бежал ко мне на встречу. Вскоре в румяном и тяжело дышащем страннике мне удалось узнать парня из академии, Мадса Миккельсена. Он был на два года старше меня, в предвыпускном классе. Мы с ним никогда не разговаривали, хоть и были осведомлены, как зовут друг друга. Спортивный, уверенный в себе юноша не раз искушал меня полюбоваться его не по годам развитой мускулатурой и, хотя не делал для этого в сущности ничего такого, даже не смотрел в мою сторону. Во время наших нередких случайных встреч в кафетерии я предпочитал отводить глаза, так как хоть этот Миккельсен и был красавцем, но также имел обыкновение встревать в переделки, что мало понравилось бы моему семейству, готовящему меня, по их словам, «для чего-то лучшего». Высокий парень с обмокшей и прилипшей ко лбу челкой, подбежал ко мне, чуть ли не спотыкаясь и шмыгая носом как при насморке. Его рот был искривлен гримасой неподдельного ужаса, руки упали мне на плечи. — Ты чего тут?! Еще ни о чем не знаешь?! — Задыхаясь, крикнул он, хотя его лицо находилось в десяти сантиметрах от моего, благодаря чему я мог ловить бесценный бриз его теплой слюны. — Мадс? — Пролепетал я растеряно, успев тем не менее насладиться касанием его широкой ладони. — Не знаю о чем? — На империю напали пришельцы из темного залива! — Произнесли его роскошные чуть неправильной формы губы, обнажив ряд желтоватых, видимо, давно не чищенных зубов. Произношение также было немного неверным. Я не раз пытался представить себе в уме его голос, но не мог вообразить, что сексуальность может сочетаться с детскостью. — Как напали? Ты ничего не путаешь? — растеряно сказал я. — Нет же! Говорю, на империю напали! Академия оккупирована, все пришедшие на перекличку взяты в заложники! — Продолжал кричать мне просто в лицо Миккельсен, будто не соображая, что я нахожусь прямо перед ним. Несмотря на его привлекательность, я в тот момент счел его поведение неадекватным и напрягся, ожидая того, что будет дальше. — А ты что тут делаешь? — С недоверием поинтересовался я, его руки так и лежали на моих плечах, а пальцы еще больше впивались в кожу. — Мне удалось улизнуть, и я побежал в обход, чтобы не мелькать в центре города. Там сейчас тоже полным полно их! — Их? Пришельцев? — Снова проскользнула в моем голосе ирония. — Ты что тупой? Да там настоящая жопа! — Раздосадовано крикнул он, а потом приподнял меня своими ручищами над поверхностью Марса и встряхнул, как какую-то марионетку. То ли его, то ли пришельцев, но я действительно не на шутку испугался. Сообразив, что переусердствовал, парень вернул мои ноги на пол. Выражение его лица стало мягче и снисходительнее, но на нем не было и тени чувства вины или неуверенности в своих словах или действиях. — Надо уходить! — Выдал он и куда-то стремительно поволок меня за руку. Я проследовал за ним лишь по неимению выбора. Он сильно сжал моё запястье, что причиняло мне сильную боль. Я также обронил свою дорожную сумку, в которую собирался положить выдаваемые книги. За сумкой мы так и не вернулись, бросив её посреди долины. — Куда ты меня тащишь, Мадс?! — Наконец всхлипнул я от обиды и абсурдности происходящего. Он обернулся, продолжая при этом идти вперед. — Хочу тебе идиоту жизнь сохранить! Разве непонятно? — Самодовольно фыркнул он и притянул меня ближе к себе, подобно странным длинноволосым дикарям на анимированных обложках хранящихся в музеях древних DVD дисков. Моя грудная клетка немного сжалась, и я кашлянул. Больше вопросов я задавать не рискнул, испугавшись гнева моего спасителя. К тому же, я заметил, что собирается пыльная буря, попасть, а эпицентр которой мне вовсе не хотелось. Мы долго брели в сторону горы Олимп, двадцати четырёхметрового спящего вулкана, к которому меня в школьные годы не раз возили на экскурсию. Странно было оказаться тут теперь, при таких обстоятельствах. Вскоре перед нами показался старый заброшенный шаттл, полусъеденный пятнами коррозии. Юноша заволок меня вовнутрь кабины и, обхватывая меня за талию одной рукой, с шумом захлопнул дверь космического корабля. Массивная пластина с характерным звуком прилипла к силиконовым прошивкам, что означало вакуумную закупорку пространства от внешней среды. Затем этот варвар принялся срывать с меня одежду, будучи полностью уверенным в своих действиях. — Что это ты делаешь? — В ужасе крикнул я, пытаясь помешать ему. — Известно что! Трахать тебя буду! — Не поведя бровью, выдал он. — В каком смысле? — Побелело от страха мое и так белоснежное лицо, ведь сексуального опыта у меня не было ни на грамм, — Ты совсем чокнулся? Больной? — Неистово заорал я, пытаясь избежать катастрофы. — Тебе жить надоело? — Строго сказал он, не переставая понемногу лишать меня предметов гардероба, не смотря на противодействие моих слишком хилых рук, — Ты, кажется, у нас олимпиады по физике и химии выигрываешь, разве не так? — Ядовито прошепелявил умыкатель, снова щедро орошая моё искаженное тиком лицо своей слюной. — Какое это имеет отношение к твоим домогательствам? — Обреченно рыкнул я и, устав от него отпираться, опустил руки, после чего моя футболка отправилась к валяющимся на пыльном полу шортам и трусикам. Я стоял совершенно голый, а он жадно рассматривал мое тело с таким выражением, будто сверял полученную визуальную картину с предполагаемой им ранее. — Все тебе приходится разжевывать. Когда марсиане спариваются, в их кровь попадает повышенная доза полового гормона. А этот гормон провоцирует синтез углекислого газа, который мы распыляем около себя. — И что с того? — Непонятливо произнес я. Тему оптимизации газообмена я прекрасно уяснил из учебников еще в пятом классе. — Похоже, ты, правда, немного тугодум, — выдохнул он, энергично сбрасывая с себя потасканные брюки. — Эти пришельцы. Они с другой галактики. Им не нужен углекислый газ, но они знают, что нам без него не выжить, и поэтому первым делом выкачают именно его, — произнес он абсолютно на серьезных тонах. — Запершись тут, мы получим шанс спастись. Если будем периодически пополнять запас необходимого газового состава, занимаясь сексом, — наконец объяснил свое дикое поведение парень, и не став дожидаться моего заторможенного ответа, снял с себя обшарпанные трусы, с позволения сказать, спортивного стиля. У него уже стоял. Средней, судя по учебным пособиям, длинны слегка рябоватый, как для белесой кожи толстый пенис возвышался над пылью пола заброшенного космолета и целеустремленно глядел в область моего таза. Не произведя больше ни звука, Мадс грубовато повернул к себе мой зад и, избегая всех возможных церемоний, шлепнул меня по спине, чтобы я прогнулся. Неизвестно почему, но я так и сделал. Затем Миккельсен шумно харкнул себе на ладонь. Сначала я услышал признаки какой-то его возни со своим другом, а потом почувствовал у себя между ног, размазываемое его беспардонно снующими пальцами мокрое пятно. Все случилось как-то очень быстро. Ощущениями отвлекаясь на холодок от размазанной слюны, я вовсе не предусмотрел то, что последует потом. В мое удивленное анальное отверстие уперся твердый член этого марсианского гопаря. Сначала он около минуты ковырялся во мне, углубляясь не больше как на два сантиметра, а затем без приглашения вторгся в пределы моего тела до самого основания. Странное чувство забирающейся вовнутрь космической глисты, змеи, еще бог знает какой пакости. Такие ассоциации были в моем уме, ведь кроме научно-популярных передач и кулинарных шоу я ничего не смотрел. Хоть сам я имел ту же половую принадлежность, что и этот почти бродяга с трехнедельной щетиной, однако мой собственный, не встревающий в неприятности половой орган не воспринимался мною так стихийно-фатально. «Змея» больно заползала и выползала из моего зада, заставляя мышцы, о существовании которых я знал лишь в теории, интенсивно и не без удовольствия сокращаться. Микельсен долбил меня вот уже около семи минут и не думал останавливаться. Да, я засекал, ведь больше мне заняться было особо нечем, а наручные часы остались при мне. Поэтому, упершись локтями в пыльные стенки звездолета я внимательно уставился на подпрыгивающий в моих глазах циферблат довольно дорогого устройства, подаренного мне на совершеннолетие. Тут его хлопки о мою уже совсем мокрую от пота пятую точку участились, будто этот зверюга собирался стартовать ввысь как какая-то маршрутная ракета для межпланетных перелетов. Я уж было отчаялся, что это не прекратится, хотя мне и нравилось то, что он со мной делал. Наконец, внутри стало горячо и мокро и он вытащил из моей дырки своего толстого и такого же наглого, как и его владелец, червяка. Раздался какой-то совершенно дурацкий хлюпающий звук, будто все наши части тела были покрыты толстым слоем слизи. Эта находка меня удивила, и я решил, что обязательно почитаю об этом явлении после. Освободившись от натиска на свою спину, я обернулся. К своему удивлению, я обнаружил, что дверь космолета была на распашку, а внутри шаттла находился только я один. Голый и мокрый. Короткая пыльная буря стихла. Кое-как одевшись, я быстро покинул долину и, как мог, немного прихрамывая, побежал домой. Там все было как обычно. Отец читал астро-биологическую сводку, мама поливала цветы. Разумеется, ни о каком вторжении пришельцев и речи не шло. В академию я явился только на следующий день. В деканате мне сообщили, что вчера Миккельсен был отчислен.