Одинокий

Утро в Министерстве магии не отличается от таких же в любых других государственных учреждениях. Украдкой зевают служащие, с царственным видом обходят свои владения мелкие начальники, покрикивая и раздавая бессмысленные поручения, которые все равно никто не собирается исполнять. Шуршат бумажные стайки служебных записок, волнуются совы, призванные разносить самые важные, секретные сообщения. Пахнет свежесваренным кофе и хорошими выходными. Сотрудники рассказывают друг другу, как прошел уик-энд, кто-то хвастается последними достижениями детей, кто-то озабоченно прикрывает темно-розовую шевелюру: мадам Амбридж не терпит непорядка, а стихийное детское колдовство без похода к хорошему целителю не обратишь. Чинной толпой члены Визенгамота собираются для утреннего заседания. С важным видом серые мантии невыразимцев плывут по коридору к лифту. Сами невыразимцы, надо думать, едва ли заметили в пятницу, что наступили выходные, и так и сидели дни и ночи напролет над очередной тайной. Синяя стайка служащих отдела Магического хозяйства деловито оббегает кабинеты: утром понедельника в офисах всегда непорядок: то ливень норовит испортить важные бланки, то на кресле чиновника высокого ранга образуется филиал Сахары — климатические чары очень тонкая вещь, а в понедельник да еще и с утра у служащих не хватает сосредоточенности, чтобы их поддерживать. Оживленный деловитый ритм утра затягивает, работники постепенно погружаются в свои дела, шум и гомон превращается в ненавязчивый фон, который не мешает сосредоточиться на своих служебных обязанностях. Правда, в это утро шум и гомон был особенно силен и, кажется, тревожен. Министр Фадж выглянул из своего кабинета, желая донести до служащих, что премий в этом месяце можно не ждать. Он даже рявкнул пару слов, пока не увидел, что самый страшный его кошмар становится явью. Фадж очень боялся Волдеморта и историй о нем, он был счастлив, когда настало мирное время. Министру хотелось думать, что оно продлится бесконечно долго, а потому, когда Герой заявил, что видел воскрешение чудовища своими глазами, Корнелиус Фадж ему не поверил. Этого просто не могло быть! Не в его время! Не с ним! Люциус Малфой тогда заметил, что герой склонен к самолюбованию и любит всеобщее внимание, а потому придумывает всякую небыль, лишь бы о нем говорили, и о, как сладки тогда были его слова. А теперь фигуры в темных балахонах разбивали мраморные ступени, сжигали истерично вопящие картины и сгоняли служащих в одну кучу, отнимая их палочки, пытая и даже убивая тех, кто пытался сопротивляться. И Фадж еще не был готов признаться себе в этом, но он отчетливо видел светлые волосы, перехваченные черной бархатной лентой. Отряд авроров пытался сражаться. В какой-то момент им даже удалось потеснить нападающих и выбить у нескольких из них палочки из рук, но тут раздался пронзительный холодный голос, от которого кровь стыла в жилах даже у бывалых служак. Точнее, у бывалых особенно, потому что они прекрасно помнили, кому принадлежат эти пугающие шипящие интонации и леденящих душу хохот. — Сопротивление бесполезно. Здесь работает немало достойных магов, в чьих жизнях я вижу несомненную ценность. Опустите оружие и сдайтесь, и тогда вы и ваши семьи не пострадают, вы сможете продолжить свою службу новому государству. Те из вас, кто сомневается в своем магическом происхождении смогут беспрепятственно покинуть государство или быть нанятыми на работу, соответствующую их общественному положению. Не нужно крови, она давно не радует мой взор. От вас я требую всего лишь подчинения. Я — лорд Судеб, доверьтесь моей власти, и никто не будет страдать. Фадж не заметил, как его палочка сама выскользнула из рук. — Я сдаюсь, сдаюсь, — пролепетал он, и авроры недоуменно затоптались на месте. Им никто не отдавал приказов защищать Министерство магии, их предал министр, и их заминки хватило нападавшим для того, чтобы обезоружить их. Ситуацию смог бы исправить Аластор Грюм, но он вот уже как пару недель был сослан на почетную пенсию. Именно сослан, масштаб подрывной деятельности Волдеморта и его людей начал открываться только сейчас. Маглорожденные видели, что никто не пытается их защитить. Обычные клерки, они надеялись на то, что им позволят уехать, а потому боялись что-либо сделать. Можно было бы сказать, что Министерство магии пало, а в стране утвердилась новая власть, если бы не… — Какого черта? — в холодном и до отвращения самодовольном голосе Волдеморта прорезалось вполне человеческое недоумение. Оно было таким ярким, что все вокруг заозирались и начали жаться друг к другу, страшась того, что могло удивить самого Темного Лорда. Яркий фейерверк на миг ослепил всех присутствующих, а когда служащие Министерства магии проморгались, то обнаружили, что они отделены от Пожирателей Смерти яркой зеленой оградой из вьющихся растений. Живые лианы ползли, повинуясь неведомой воле, складывались в высокую стену, укрывались цветами, дурманящими и усыпляющими изнутри, хищно раззевающими огромные пасти — снаружи. Золотистый солнечный свет падал откуда-то сбоку, блуждал между лежащими на земле ранеными магами. Возле каких-то из них, обычно неподвижных и истекающих кровью или вопящих от невыносимой боли, он останавливался, окутывал мага струящейся волной, и тогда тот затихал и даже приходил в себя. Кажется, пару раз такое произошло и с теми, в кого угодила зеленая вспышка Авады. Даже маги любят верить в чудо. Собравшиеся в одном из залов Министерства магии люди искренне верили в то, что их спасут. Пожиратели Смерти верили в иное, однако к ним обычно благосклонная ко всему живому леди отнеслась прохладно. Огромный василиск встал на дыбы, широко раскрывая ярко-желтые глазищи. Каменные статуи загораживали проход оставшимся, бестолково мечущимся между хищными цветами, то и дело норовившими схватить и прожевать приблизившихся к ним магов. На вершине зеленой изгороди восседала босая девчушка, одетая в простую черную, явно школьную хогвартскую мантию. Серые глаза чуть навыкате безмятежно глядели в потолок, под которым ширилось золотистое облако света. Ее ручки были спрятаны в широких ладонях погибшего — уж собравшиеся-то это знали наверняка — Седрика Диггори. А верхом на агрессивно настроенном василиске восседал Драко Малфой, решительно направлявший змея прямо в толпу Пожирателей Смерти. Люциус Малфой остолбенел от ярости, гнева и искреннего изумления. Он замешкался и был схвачен огромными клыками, смертельно ядовитыми для каждого, кто коснулся их. Истошно вопящего Люциуса чудовище отволокло куда-то назад, а потом стремительно вернулось, чтобы продолжить атаку. Пожиратели прятали взгляд, атаковали вслепую. Лишь Волдеморт, как змееуст, мог спокойно атаковать василиска, а потому беспрестанно метал в него убивающие проклятия. Маги умеют охотиться на василисков, они способны убивать этих змей, даже ловить и обезвреживать, но не тогда, когда охотники мешаются друг другу, толкаются и паникуют. К тому же на василиска были наложены странные охранные чары, которые отталкивали почти все брошенные в него проклятия. Наконец, тройная Авада Кедавра полетела прямиком в открывшуюся пасть чудовища, но угодила в грудь невысокому темноволосому магу, смутно знакомому Пожирателям Смерти. Да, кажется, перед ними стоял отпрыск Джеймса Поттера, тихий, забитый мальчуган, как день от ночи отличающийся от своего героического папочки. От «тихого мальчугана» отчетливо веяло опасностью. — Лорд Волдеморт, — тихо сказал он, и в его голос вплелось с десяток потусторонних завываний. — К тебе пришла Смерть. *** Гарри держался из последних сил. Для сражения с Волдемортом и его людьми ему пришлось призвать нескольких могущественных призраков и подчинить тех, кто все лето мотался за ним с пугающими стенаниями. Это отнимало столько сил, что колени подростка дрожали от напряжения, а ведь он должен был выглядеть пугающе. К тому же Гарри волновался за Северуса, оставшегося вместе с Сириусом Блэком у входа в Министерство магии, где Волдеморт оставил немало своих людей для охраны. Поттер чувствовал приближение Смерти, его величественную поступь. Ему всего-то и нужно было продержаться до прихода Большого Босса, который, несмотря на размолвку, должен был с удовольствием принять к себе подарочек в виде Волдеморта. Беда только в том, что до прихода Смерти нужно было еще как-то продержаться не попасть под руку одному из его жнецов. Гарри метался по широкому коридору, увлекая разъяренного и раззадоренного Волдеморта за собой. Поттер уворачивался от проклятий и насылал на Темного Лорда самых сильных своих призраков. Полумна говорила, что больше всего на свете Волдеморт боится смерти и ее проявлений, хотя бы в виде привидений. Она, конечно, была права: от могильной стыли призраков Волдеморт стремительно уворачивался, прекращая атаку и уходя оборону. И все же страх его был недостаточно (или же слишком) силен для того, чтобы сдаться. — Не Гарри ли это Поттер? — смеясь, шипел Волдеморт, насылая на противника проклятье за проклятьем. — Как же, один мой друг очень хотел бы с тобой встретиться, но он сейчас занят одним моим поручением. Впрочем, так уж и быть, уважу его, исполню давнюю мечту. Авада Кедавра! Авада Кедавра! А ты верткий Гарри, маленький трусишка! Авада Кедавра! Мужчине следует принять смерть лицом к лицу. Авада Кедавра! Ты же не хочешь быть убитым ударом в спину! Авада Кедавра! Ярко-зеленый луч заклинания ударил под левую лопатку Поттера, пока тот пытался увернуться от предыдущего проклятья. Гарри нелепо взмахнул руками и отлетел в сторону. — Что, наконец-то ты полностью мой, милый друг? — знакомый голос вырвал Гарри из марева небытия, и он, покачнувшись, поднялся на ноги прямо перед удивленным Волдемортом. Тот кстати, как раз был схвачен парой дементоров и, чертыхаясь, барахтался в их стальной хватке. — Боюсь, что нет, мой разлюбезный враг, — мягко ответил юношеский голос откуда-то сверху. Гарри вздрогнул и запрокинул голову, чтобы увидеть, как к ним подлетает на толстой лиане, очень похожей на те, которыми орудовала Полумна, невысокий паренек, еще совсем молодой. Он и Смерть были похожи друг на друга так, как могли бы быть похожими родные братья. Не близнецы, но разрез глаз, изгиб рта, манера наклонять голову — эти двое определенно были похожи друг на друга. — За этого мальчика очень просила моя девочка. Так хорошо попросила, что заплатила за его жизнь своим даром. Эх, а какая могла бы стать жрица… Подростковая дружба — страшная вещь, очень сильная, бессмысленная и бесполезная. Впрочем, я думаю, Полумна захотела стать обычной девушкой не только ради его прекрасных глаз, — и незнакомец очень болезненно ткнул Гарри в плечо. — Подсуетился… — прошипел Смерть и небрежным жестом ухватил Волдеморта за плечо. — Пошевеливайся, у нас с тобой будет важный разговор. А ты не думай, я еще возьму свое, — он пристально посмотрел на Гарри, зло ухмыльнулся и исчез. — Не грусти, — сказал Поттеру незнакомец. Он участливо погладил подростка по плечу, и тот испытал невиданный прилив сил. — Сходи, помоги Полумне. Я ей оставил крупицу дара на одно, самое сильное, заветное желание, а сражаться, как обычно она не умеет. Седрик — отличный парень, да и твой милый не отстает, но они — не убийцы, а вот их враги очень даже да. Поторопись. Незнакомец исчез, а Гарри метнулся обратно, где ворвался в самый разгар сражения. Он появился как раз вовремя: воспрявшие духом и приспособившиеся к сражению Пожиратели Смерти изрядно приуныли, обнаружив, что Поттер вернулся живым и невредимым, а их Повелитель остался где-то там. Ход сражения повернулся в сторону защитников. *** — Ты же говорил, он сдох?! — вопил раззадоренный сражением Сириус Блэк, метая проклятия в собственного двойника. — Или это был Гарри? Вроде как он отправился на вечный покой, а я, значит, избежал смерти? — Думаю, Лорд Волдеморт способен любого лишить покоя, даже самого вечного. Впрочем, он, в отличие от тебя, молчит, чем нравится мне несравненно больше. — Говори-говори! — хихикнул Сириус. — А я вот так! И вот так! И за двоих могу говорить! Черт, а я хорош! — с ноткой зависти протянул он и тут же приободрился, бросая редкое фамильное заклятие. — Я тоже хорош! — Хорош-хорош, — проворчал Северус. — Ты не отвлекайся, а то ммм… Снейп упал на пол, корчась от невыносимой боли, до крови кусая губы, чтобы не закричать. — Авада Кедавра! — рука Сириуса, убивающего самого себя, пусть и из этого мира, не дрогнула. Ради друга пойдешь на многое. Ради любимого — на все. — Спасибо, — Северус с трудом поднялся и прислонился к стене, разглядывая распростертое на полу мертвое тело. Сириус Блэк был последним противником в этом месте. — Ты как? — Лучше, — криво усмехнулся Сириус и обнял Северуса за талию и плечи, помогая идти и заодно наслаждаясь его близостью и теплом. — Не бери в голову, Сев. Ты с помощью легиллименции вытащил из моей головы его мысли и планы Волдеморта. На этом его миссия завершена. Поторопимся лучше к ребятам. Они такие молодцы, что все наше поколение может просто постоять в сторонке, но помощь им не помешает. Они успели как раз вовремя: Гарри, Полумна, Драко, Седрик и Малыш пытались спастись от бойких авроров, повинующихся приказу Фаджа взять их под стражу. — Министр, я уверен, вы готовы высказать нам благодарность за спасение и даже вручить Орден Мерлина первой степени прямо сейчас, — бархатным голосом вкрадчиво сказал Северус Снейп, и ряды авроров и министерских служащих, наполовину состоявших из учеников зельедела, дрогнули. — Но мы, но я… — заблеял министр, наслышанный о профессоре Снейпе. — О, не стоит, мы не рвались за наградами, а просто исполняли свой долг. Думаю, для всех будет лучше узнать, что Лорд Волдеморт все же воскрес, но бравые бойцы Министерства магии смогли его одолеть. — Его тело, кстати лежит в каком-то зале с живыми мозгами, — быстро подсказал Гарри, благодарно улыбнувшись Снейпу. Министр быстро оправился, его глаза предвкушающе заблестели. Кажется, до него как раз дошло, что он может выставить себя всенародным героем, и никто не станет возражать. Служащие Министерства даже не пикнут, если все пройдет с одобрения их спасителей. — Думаю, мы поняли друг друга, — кивнул Северус и подхватил ребят, василиска и благоразумно укрывшегося в тени Сириуса. Перенесясь заблаговременно подготовленным порталом на лужайку перед хижиной, все принялись улыбаться. — Вау!!! — завопили подростки и принялись обниматься, целоваться, смеяться и даже плакать. Украдкой поцеловались и Сириус с Северусом. Кажется, сегодня они выстояли, пусть впереди и таилось немало проблем.