Мамочка?

Дино провожали со слезами. Солнечный мальчик — будущий босс Каваллоне оказался связующим звеном между детьми, их общим лучшим другом. Кого-то, например, Кею, он сумел вытащить из плотной оболочки неуверенности, ершистости и агрессивности. Кому-то вроде Мукуро показал, что мир не вращается только вокруг него, а совместная работа приносит гораздо больше пользы. Рехею он стал лучшим тренером и перенаправил мысли мальчика в сторону позитива и жизнелюбия. Энму Дино научил понимать боль других людей и не закольцовываться лишь на своей собственной, а для близнецов он был неизменным товарищем по играм и шалостям. И теперь он уезжал. Честно говоря, Тсунаеши подумывал, что без Дино ему вновь придется находить общий язык с я детьми, поскольку в юном Каваллоне явно дремали зачатки таких же сил, какими обладал сам наставник. Впрочем, сейчас Дино всхлипывал, уткнувшись Тсуне в живот и крепко обнимая его: среди всех детей этот мальчик был еще и больше остальных привязан к Тсунаеши. Воплощение гармонии Неба от природы не могло выбирать себе любимчиков или же по-настоящему привязываться к своим, особенно повзрослевшим, детям, но Тсуна умудрился напортачить и тут, пусть и слышал, что его предшественники тоже допускали подобную ошибку. Он же приветливо улыбнулся Скуало, когда тот выскочил из подъехавшей к дому машины и помчался проверять, как там близнецы, Кея, Мукуро и Рехей, знакомиться с новичками. Он же помахал рукой Занзасу и даже подошел к нему, чтобы завязать разговор. С одной стороны, Тсунаеши было очень тяжело общаться с бывшим учеником, с другой — перед ним стоял все тот же подопечный, и наставник не мог не спросить о достижениях Занзаса, о его планах, выслушать море теплых жалоб на Скуало и размышлений о том, сколько веселья им теперь удастся устроить втроем. Поняв, что устал и при этом вновь нарушил едва ли не все собственные правила, Тсуна выпроводил ребят, мягко, но решительно, постаравшись никого не обидеть. С удовольствием понаблюдал за тем, как Кея тайком от всех пробирается к окну с задней правой стороны и тихо шепчет: «Только посмей не стать боссом к тому моменту, как я отсюда выйду!» А затем Тсунаеши сгреб ребят в охапку и потянул в дом: рисовать прямо на полу белыми, красными и зелеными красками смешных человечков и чувствовать, как уже свершившееся расставание сплотило ребят. Теперь они были похожи на самую настоящую семью. Перед сном Тсунаеши собрал детей в общей комнате. Сам он был в переднике, с поварешкой после того, как готовил основу для завтрашнего торжественного завтрака в честь дня рождения Мукуро, а потому сбил ребят с толку. Те настроились на что-то смешное, а у Тсуны были самые серьезные планы. Внимательно он осмотрел своих детей: три Урагана, одно Солнце, один Дождь, один Туман и одно Облако — вот и весь состав маленького семейства, над которым теперь было лишь одно небо. — Ну что, Энма, — тихо спросил он у Козато. — Ты готов возглавить наше сообщество учеников-мафиози? Энма вздохнул. После той тренировки в лесу, когда он решил бросить своих товарищей и не участвовать в игре, а потом набросился на Тсуну с обвинениями и проиграл, мальчик все еще никак не мог прийти в себя. Однако дело сдвинулось с мертвой точки: Козато стал больше внимания уделять своим товарищам, понял, что не только он пострадал от мафии, осознал, что у ребят, по большому счету, схожая с ним цель, только вот подходы они выбрали разные. Так что теперь Тсуна внимательно смотрел на воспитанника и напряженно ожидал его ответа. — Я готов принять на себя ответственность Неба, — тихо сказал Энма. — Я хочу восстановить свою семью и защитить ее и думаю, что некоторые ребята помогут мне в этом. — Отлично, — кивнул Тсунаеши. — А теперь я советую всем ребятам отправиться спать. Завтра мы снова начнем тренировки с пламенем, думаю, вы уже достигли гармонии с собой и своей силой, так что Энму я буду обучать тому же, чему учил Занзаса, Дино и Скуало, а остальные будут учиться защищать свое небо и применять свое пламя так, чтобы суметь защитить босса. И да, это касается и будущих Хранителей Урагана, — строго сказал Тсуна, заметив, что близнецы скептично переглянулись и проказливо ухмыльнулись. Ребята без лишних слов отправились в ванную комнату, потом начали разбредаться по постелям. А Тсунаеши отвел Мукуро в свой кабинет. Парнишка делал вид, что его совершенно это не волнует, но на бледном мальчишеском личике отчетливо алела краска смятения, а взгляд бегал по безделушкам, украшавшим письменный стол наставника. — После тренировки в лесу все отдалились от тебя, Мукуро, — тихо сказал Тсунаеши. — Это было сделано в том числе и при моем участии. Ты пытаешься показать всем вокруг, что тебе никто не нужен, что ты гораздо умнее и целеустремленнее, талантливее любого из моих учеников. Ты, как и Энма, жаждешь мести, но уже можешь воплотить свое желание. И все же я попытался показать тебе, что если тебе никто не нужен, то и ты сам становишься не нужным. — Теперь ты выгонишь меня отсюда? — безразлично спросил Мукуро, но Тсунаеши видел, как дрожат стиснутые в кулак тонкие пальчики. — Я не могу выгнать тебя из твоего собственного дома. — Наставник отрицательно покачал головой и потер ноющие виски. — Это было не наказание, а всего лишь небольшой урок. Думаю, ты запомнил его и больше не станешь делать вид, словно тебе не хочется играть вместе со всеми и иметь друзей. У многих из вас отняли родные семьи, многие из вас не нужны собственным родителям. В мафиозном мире дети — величайшая ценность, но многие забывают, что эта ценность — не того же порядка, что банкноты в кошельке заносчивого босса, и ею нельзя расплатиться за новое оружие или просто неудачную ставку на скачках. Думаю, ты, как никто другой, можешь понять и осознать то, что я сейчас говорю. Ты готов помочь мне в достижении моей цели. — Да, — Мукуро опустил голову, — я хочу, чтобы то, что случилось со мной, и с Рехеем, и с Энмой, больше не случилось ни с кем. Что мне делать? — Для начала стань снова ребенком, попробуй окунуться в детство. Друзья, пламя и я поможем тебе обрести эту гармонию, несмотря на ужасные воспоминания о пережитом. Тогда мы все окажемся на шаг ближе к победе. — Хорошо, — сказал Мукуро после непродолжительного молчания, — я попробую сделать так, как ты хочешь. — Вот и славно, — улыбнулся Тсунаеши и проводил мальчика до спальни, после чего вернулся в свою комнату и опустился на подоконник, вглядываясь в непроглядную темноту ночи. Его беспокоил мафиозный мир, над которым тревожно сгущались краски. Вместо того, чтобы помогать детям обретать гармонию со своим пламенем, наставнику приходилось мотаться по миру и спасать никому не нужных, порой превращенных в разменную монету детей. Он не приводил их в свой домик, но помогал по-другому, из-за чего ему частенько приходилось отлучаться. В отместку за такое отношение мафиози к своему будущему пламя просто покидало кланы, все больше семей переходили на обычное оружие, затевая резню, переставая быть помощниками простых людей, как это задумывало первое воплощение: Джотто Вонгола. И сама Вонгола приносила Тсунаеши все больше забот. Эта семья уже не помнила, за счет чего обрела почет и уважение, но возомнила себя избранным кланом, которому все дозволено. Шимон и Суперби были не единственными кланами, уничтоженными этой семьей. Девятый стремился собрать все семьи под свою власть, и, отпуская детей в свободную жизнь, Тсунаеши боялся, что им придется столкнуться с этим человеком, который пока был гораздо сильнее и могущественнее, чем все воспитанники Тсуны вместе взятые. Наставнику отчаянно не хватало времени, ему бы еще чуть-чуть побольше набрать и выпустить учеников, и тогда, возможно, мир пришел бы в норму, однако как раз этого бесценного ресурса Тсуне катастрофически и не хватало. Поэтому зачастую он воспитывал детей более жестко, чем привык, поэтому он привязывался к ним, как к родным. Нейтралитет был основой правил Воплощения гармонии, придуманных Джотто Вонголой, однако в таких условиях отказаться в нейтралитете было невозможно. За пару сотен километров от домика, в особняке древней семьи Вонгола творилось нечто странное: кольца Хранителей начали испускать пламя, пульсирующее и обжигающее. Неразборчивый шепот скользил по углам, заставляя людей метаться от непонимания и рыться в толстенных фолиантах по истории. Эпоха нейтралитета закончилась.