aesthetics

Хосок всегда хотел иметь такого пушистого и милого котика, который будет послушным и просить его трепетных ласк. Но он получает совсем другого зверька, который кошачьей грацией манит его в свои лапки, меняя позы в более развратные, облизывая свои маленькие кошачьи губы, что ухмыляются издалека. В глазах его плещется похоть, искрами отдающая в темноте комнаты, а безбожно высветленные волосы манят шелковистостью, что Хосок позволяет запутаться своим тонким пальцам в этом мягком ворохе. Его котенок совсем не умеет быть ласковым, бросаясь на Хосока, как на свою пойманную жертву, впиваясь крохотными клыками в область шеи, оставляя на ней красные следы от укуса. Шершавым языком, проводя по бледной коже, доводя до истомы, этот котенок дьявольски кривит губы в ухмылке, скалится как одичавший кот, принимаясь царапать коготками грудь Хосока через неплотную атласную ткань. Он трется о промежность Хосока, бессовестно виляя задом, как если бы там был пушистый изящный хвост. На щеках лежит легкий вишневого цвета румянец, делая из него совсем потонувшего в сладострастном возбуждении. Хосок теряется в ощущениях, а наглый кот не позволяет дотронуться до себя, заставляя возбуждаться лишь одним своим видом. Он медленно снимает черные гипюровые чулки со своих стройных ножек, кидая их Хосоку, и принимаясь за тонкие трусики в сеточку, не скрывающие его сладких мест. Мучительно медленно бледные пальчики принялись развязывать шнурочки на кожаном корсете с шифоновым шлейфом, который скрывал за собой молочного цвета кожу, что своим приятным матовым оттенком заставила Хосока облизнуться. Котик остался совсем без прикрытия, и лишь маленький тоненький ошейник с небольшим колокольчиком остались на нем в качестве того, что он принадлежит только Хосоку. Когда ему надоело быть слишком дерзким и наглым, он устраивается у ног Хосока, поднимая на него свои пьянящие карамельного цвета глаза, мурлыча, намекая на то, что сейчас он уже готов побыть ведомым. Хосок долго терпел выходки своего непослушного кота, что начинает заводиться от одного вида его обнаженного тела и отсутствия всякой скромности в действиях. Только он знает, как Хосок умеет наказывать, поэтому специально устроил маленькую пакость, чтобы его хорошенько позлить. Хосок связывает ему руки своим ремнем и раздвигает широко ноги, позволяя себе насладиться его беспомощным видом. Свернув его снятые и брошенные трусики, он засовывает их ему в рот, после открывая верхний ящик прикроватной тумбы. Оттуда Хосок вынимает маленький тюбик смазки, который демонстративно медленно вертит в руках перед самым носом кота. Он растирает свои пальцы прохладным лубрикантом, остаток выливая на часто сжимающееся колечко мышц в промежности котенка. В него легко проскальзывают два пальца, отчего Хосоку неимоверно мерзко и противно. Его котик слишком любит играть, поэтому его дырочка растянутая, что не придает никакого удовольствия. Хосок раздраженно двигает пальцами внутри, раздвигая их и сжимая, отчего кот сладостно стонет и требует еще, насаживаясь глубже, но Хосок вынимает пальцы, насмешливо улыбаясь. Расстегивая молнию на брюках и снимая их, Хосок ловит на себе просящий взгляд, несдержанного кота, который так заставил его разозлиться. Хосок упирается ему в промежность и слегка подается вперед, позволяя войти лишь головке. Его котенок очень хочет продолжения, бедрами двигая в предвкушении, но Хосок лишь отстраняется, улыбаясь своему зазнавшемуся коту. Наказания Хосока зависят от его настроения, что означает, этой ночью его котенок будет мучиться и стонать от изнеможения, в то время как Хосок будет наблюдать за своим связанным зверьком. Когда Хосок чувствует, что его член болезненно ноет, прося разрядки, а дырочка его котика судорожно сжимается от ожидания, он решает дать то, что так нужно им обоим. Вставляя резко и до самого основания, отчего из уголка губ потекла прозрачная слюна, стекая по щекам, а глаза закатились в экстазе. Хосок возбуждается еще сильнее. Он собирается быть очень грубым и строгим. Хосок не намеревается так быстро прощать его бесячие выходки. Медленно, двигаясь внутри мягкого и обволакивающего кота, Хосок натыкается на его любимое местечко, которое так заставляет его котенка всего дрожать и гортанно стонать. Проходясь по нему несколько раз, и получая удовольствие от скопившихся в уголках глаз крупицы слез и еле заметных капель пота на лбу, Хосок начинает привычный для него ритм. Он не жалеет своего пушистика, вдалбливая его в кровать, отчего она похотливо скрипит и ударяется о стенку. Желтая лампа светильника освещает лишь их, покрывая кожу кота бархатистым теплым светом, позволяя Хосоку сполна увидеть расплывчатым взором всю прелесть происходящего. Хосок входит грубо, выходит почти до конца, сразу же вгоняя его обратно. Его котенку слишком хорошо, что стоны выходят чересчур громкими и с нотками блаженства, иногда переходя на крики, потому что Хосок очень больно сжимает гладкие упругие бедра. Хосок кончает прямо в него, глубоко засаживая. Вынимая, он смотрит, как из сжимающейся растянутой дырочки вытекает белая сперма и довольно улыбается, не видя в глазах его кота прежних шаловливых искр. Он вытаскивает изо рта смоченные слюной трусики, обводя пальцем красные губы, цвета спелой черешни. Его котик больше не мурлычет и не ухмыляется, что Хосок ощущает свое превосходство в сегодняшней схватке. Он наклоняется над своим непокорным зверьком, проводя языком по его губам и целуя влажно, всасывая его язык и получая еще один блаженный стон. Он прикрывает глаза и видно как подрагивают его угольные реснички, пока Хосок оглаживает его влажные бедра и стройную талию. Хосок проводит горячими ладонями по подтянутой спине, что стрункой вытягивается и выгибается дугой, подставляясь под его мягкие властные руки. — Юнги, ты совсем бесстыжий кот. Тебя стоит серьезно наказать. Хосок выключает светильник — свет им больше не нужен. Он полагается только на осязание.