Стриптизер

Слэйн разве что слюнями не обливается, двигая головой в такт чужим движениям. Его взгляд скользит по покачивающимся соблазнительным бедрам и спускается к стройным ногам, обтянутым зауженными джинсами, а руки сами тянутся к обнаженной талии и по-хозяйски сжимают упругие бока. Кожа красивая, светлая, матовая, гладкая — идеальная. Слэйну жалко вгрызаться в неё зубами, и он аккуратно — насколько вообще получается, — прикасается к ней губами, но не выдерживает и проводит по твердым кубикам пресса языком. Он утыкается носом в распахнутую клетчатую рубашку и полной грудью вдыхает приятный запах мужского одеколона. Из-за переизбытка эмоций он почти не слышит доносящийся из колонок джаз и чувствует себя слепым кротом, ориентирующимся только по запаху и ощущениям. Но как он может отказать в себе в таком поистине райском удовольствии и не сунуть руки дальше своих карманов, особенно когда в голову уже ударило полбутылки крепкого рома, а ему самому разрешают трогать почти везде, где захочется? Слэйн хватается зубами за красный галстук, надетый поверх голой кожи. Он плотно обтягивает шею, словно настоящий ошейник, но стриптизер ослабляет его с необыкновенной легкостью и Троярд опускает голову вниз. Уже ненужный атрибут одежды, до этого так сексуально лежащий поверх обнаженной, накачанной груди, как бы невзначай задевая пальцами губы, вынимают из его рта и обматывают вокруг его шеи. Слэйн замечает прячущуюся за пушистыми темными прядями серьгу в ухе, когда парень снимает с себя ковбойскую шляпу и надевает ему на голову. Троярд почти перестает дышать, когда стриптизер расстегивает на штанах толстый кожаный ремень и принимается за ширинку. — Джинсы очень тугие. Надеюсь, вы не возражаете, — он вальяжно присаживается к нему на колени, предварительно проверив, что он твердо сидит на стуле и не готовится свалиться на пол в следующую же секунду, обвивает его шею рукой. Слэйн находится слишком близко к отрытой соблазнительной шее и на мгновение припадает к ней губами, после чего дрожащими руками тянется за стоящей на столике бутылкой коньяка. — Будете понижать градус? — Кажется, я уже выпил весь ром, что нашел в вашем баре, — Слэйн икает и почти роняет бутылку из рук, но парень вовремя её подхватывает и ловко вынимает пробку, наливая темную, прозрачную жидкость в бокал. — У вас руки дрожат. Может, мне вас напоить? — томный юношеский голос приятно ласкает слух, и Слэйн нервно сглатывает, наблюдая за тем, как шевелятся чужие губы. — Нет-нет. Наверное, я сам, — он пытается забрать бокал, но ему его не отдают. — Не стесняйтесь, — он слабо улыбается, но Слэйн и без того теряет голову. — Деньги заплачены, поэтому можете делать всё, что хотите. В пределах разумного, конечно, — парень касается губами тонкого стекла и делает небольшой глоток, после чего, пользуясь внезапным замешательством клиента, припадает к его мягким губам и слегка приоткрывает их своими. Слэйн чувствует, как горькая жидкость попадает ему на язык и равномерно затекает в горло. Он судорожно глотает очередную порцию алкоголя и слышит собственное напряженное сердцебиение, не отрывая взгляд от прекрасных карих глаз, заглядывающих ему прямо душу. — Будете что-то заказывать? — официант задает свой привычный вопрос уже третий раз и выжидающе приподнимает бровь. Слэйн резко возвращается из мира грез в суровую реальность и удивленно, с приоткрытым ртом сидит и не может оторвать взгляд от стоящего перед ним юноши, покорившегося его сердце с первого мимолетного взгляда. Троярд медленно опускает глаза на белый фартук, надетый поверх голого торса, и почти облизывается, когда в поле его зрения попадают обтягивающие черные штаны, сидящие на молодом юноше как влитые. Официант ловит выпавший из его рук телефон и услужливо протягивает ему, но Слэйн, всё ещё не удосуживаясь прикрыть рот, сперва удивленно смотрит на протянутую ему вещь и только потом медленно её забирает. — Будете что-то заказывать? — снова спрашивает парень. Слэйну приходится выйти из внезапного оцепенения и для профилактики ударить себя по щеке, не замечая удивленного взгляда официанта с ангельским терпением, молча ожидающего его скромного ответа. — Нет-нет, спасибо. Я подругу жду, — отмахивается он, снова поудобнее устраивается на жестком стуле и утыкается носом в телефон, мысленно жалея об очередном проигранном уровне аркадной игры и украдкой поглядывая на удаляющегося юношу, соблазнительно виляющего бедрами при каждом шаге. Кажется, официант у соседнего стола только что назвал его Инахо. Слэйн хочет попробовать его на вкус. — И-на-хо. — Что? — официант резко останавливается и оборачивается, а Троярд почти подпрыгивает на месте от удивления, не ожидая подметить у юноши такой необычайно острый слух. — Нет-нет, ничего! Извините, — если бы он мог, то тот час же проварился под землю от стыда в этом самом месте, но парень никак не реагирует на его странное поведение и молча возвращается к своим делам. Слэйн старается не думать о внезапном видении, появившимся у него перед глазами в ту самую минуту, когда этот красавец подошел к самому дальнему столику в углу, за которым он пытался сидеть тише воды ниже травы и не привлекать лишнего внимания. Он и вправду вынужден проводить вечер выходного дня в женском стриптиз-баре из-за Инко, попросившей его в случае чего расплатиться вместо неё с заведением и отвезти её домой. Это предусмотрительно с её стороны, подготовить план Б и спокойно пойти отдыхать, прекрасно зная о вселяющихся в неё бесах после первого же выпитого бокала шампанского. Слэйн, к тому же, никак не смог отказать ей в просьбе, не желая оставаться у неё в долгу после незаменимой помощи с последним месячным отсчетом на давно надоевшей работе. Он не жалует подобные заведения и, как правило, заходит в них либо на спор, либо в доску пьяным, но в здравом уме и при ясной памяти — почти никогда. Несколько секунд он наблюдает за творящимся на сцене развратом, останавливает взгляд на вспотевшем торсе танцующего у шеста блондина, чувствует спускающееся к паху тепло и снова возвращается к телефону. Иногда Троярд поднимает глаза и напряженно ищет среди обливающейся слюнями толпы женщин и разносящих напитки официантов того самого, единственного, которого хоть сейчас готов повалить на ближайший столик и трахнуть по полной программе, чтоб ещё всю следующую неделю мог спать только на животе. Слэйн, конечно, не животное, но то внезапное эротическое видение не может просто так выйти у него из головы. Почему такой идеал мужской красоты работает в подобном заведении обычным официантом, а не выплясывает с остальными красавцами на сцене? Он бы после каждого выступления — даже просто стоя посреди сцены и ничего не делая, — приносил бы домой полный трусы денег и ни в чем бы себе не отказывал. А даже если бы нет — всё равно зарабатывал бы больше, чем подавая напитки не совсем трезвым, озабоченным барышням. Троярда распирает от негодования, когда прямо на его глазах одна из таких бьет Инахо по заднице, когда он проходит мимо неё с подносом грязных стаканов, и сует сложенную вдвое купюру ему в штаны. Нет, так просто это оставлять нельзя. *** Слэйну везет, ибо открытая подсобка с запрятанными швабрами и ведрами находится как раз напротив мужского туалета. Опираясь о стену, он демонстративно пялится в телефон и терпеливо ждет, когда Инахо решит пройти мимо него в комнату персонала. Это может случиться ещё не скоро, но он готов ко всему, и ради своего плана будет ждать столько, сколько потребуется. В конце концов, не может же юноша за всю рабочую смену ни разу не пойти хотя бы попить воды, передохнуть или элементарно поменять грязный фартук на чистый. Слэйн тешит себя, как может, и долго, терпит и ждёт. Он чуть ли не подпрыгивает на месте, когда слышит голос приближающегося к коридору Инахо. Он делает самое, что ни на есть сконцентрированное лицо и не отрывает глаза от телефона. Троярд краем глаза замечает, как парень медленно идет в его сторону, устало почесывая затылок. Слэйн не понимает, чудится ему или нет, но кажется, Инахо останавливается рядом с ним за секунду до того, как он отрывает подсобку нараспашку, тянет официанта за руку и запихивает его внутрь, после чего подозрительно оглядывается, влетает за ним и закрывает за собой дверь. В помещении светло, но Троярд всё равно обо что-то спотыкается и летит прямо на лежащего среди разбросанных ведер Инахо, явно не ожидавшего ни первой, ни второй подлянки. Слэйн пытается сгруппироваться в воздухе и упасть куда-то в бок, или хотя бы не раздавить объект своего вожделения, но парень делает всё сам и, полусидя, ловит его прямо перед самой нижней полкой, об которую тот рисковал неудачно сломать нос. Троярд тут же пытается встать, но под его ногами катается несколько швабр, и он падает обратно, разваливаясь меж разведенных ног ничего не понимающего Инахо и крепко хватаясь за его фартук руками. — Извини, я не сдержался, — оправдывается Слэйн, обливаясь потом и нервно закусывая губы. Попавший в такую неловкую ситуацию Инахо всё ещё не понимает, что от него хотят. Троярд так же рассматривал вариант, в котором ему незамедлительно дают в морду, ломают нос и сдают охране, поэтому более ни менее спокойная реакция юноши на его поведения радует и обнадёживает. — Я так и понял, что это ты. Я тебя узнал, — как ни в чем не бывало говорит Инахо, и ничего не понимающим становится уже Слэйн, уверенный в том, что в таком близком контакте с этим официантом находится первый раз. — Что? — почти выплевывает он и не понимает, к чему клонит его собеседник. — Ты несколько месяцев назад был моим вип-клиентом. Стоит это недешево, но включает в себя выпивку, приватный танец и возможность потрогать стриптизера. — Как? Я никогда в таком не… — Слэйн заливается краской, придя к напрашивающемуся выводу, что его недавнее видение было внезапно всплывшим из глубины подсознания воспоминанием о фееричном праздновании его двадцатипятилетия в компании друзей и прекрасных представителей мужского пола, с которыми он напился до состояния поросячьего визга и напрочь забыл о том, что делал и где вообще был. Странно, что в таком состоянии никто не додумался вызвать ему проститутку. — Что тебя так смущает? У меня было много клиентов-мужчин, не стесняющихся своих нетрадиционных предпочтений. Многие из них были даже более культурными и приятными в общении, чем некоторые из женщин, которых я обслуживал. С мужчинами вообще работать интересней, особенно с такими красавчиками. — Не хочешь со мной переспать? — спрашивает Слэйн и непроизвольно криво улыбается, осознавая, какую глупость только что сморозил и что сейчас у него как никогда много шансов получить по лицу. — Не здесь, конечно, тут неудобно… — Почему нет? — у Троярда отпадает челюсть, а Инахо отвечает на крайне неприличный вопрос с таким выражением лица, будто бы он уже пережил взрыв двух Хиросим и всё, что бы ему после этого не предложили, будет казаться ему примитивным детским лепетом. — Только я девственник. Стоящая в углу в очень шатком положении швабра падает и больно бьет Слэйна по затылку. Он тихо ойкает и потирает больное место рукой: «удар обухом по голове» никогда ещё ни принимал для него такого буквального значения. — Как девственник? — хрипит он и не понимает, почему Инахо такой спокойный. Штатная ситуация на работе? Или же он просто не знает, как нормально отреагировать? — Почему тогда соглашаешься на секс незнакомым человеком? — А нельзя без этих навязчивых вопросов? Я уже и так согласился. Либо Слэйна хотят надуть, либо он только что сорвал джек-пот. Когда ему ещё представится шанс переспать с таким красавцем? Конечно, внезапно вскрывшийся факт о его девственности напрягает и без каких-либо слов подразумевает под собой уйму ответственности за сохранность чужого здоровья, тем более, что одним неверным движением можно напрочь лишить человека вообще какого-либо желания заниматься этим дальше. Безалаберный и со всех сторон свободный Слэйн, как правило, вообще ни о чем думает и не беспокоится, чтобы спокойно отреагировать на вдруг появившиеся обязанности. — Поехали ко мне? — робко спрашивает Троярд, не придумав места получше. В отель? Дорого, да и зачем, если он и так живет один? А поутру ещё куда-то ехать будет крайне лень, да и спать Слэйн мог нормально только на своём привычном матраце и любимой мягкой подушке. — Ну, хорошо. Мой рабочий день уже закончился, мне только собраться надо. — Я подожду тебя на улице у входа, — Слэйн встает и помогает подняться ему. За дверью слышны чьи-то быстрые шаги и громкие мужские голоса. — Там же холодно. Подожди здесь, в коридоре. — Нет, — упорно отказывается и невольно опускает глаза на перекрутившийся у Инахо фартук, который он даже не собирался поправлять. Он не может оторвать взгляд от этой упругой кожи, рельефного торса и алых топорщащихся сосков, но чей-то громкий топот за дверью приводит его в себя. Насмотрится потом, а сейчас нужно поскорее выбраться на улицу и проветрить голову. — Мне здесь очень жарко. Я подожду там, на улице… — Слэйн на ощупь ищет за своей спиной дверную ручку, но прежде, чем он успевает за неё дернуть, Инахо перехватывает её и выглядывает наружу, проверяя, нет ли кого поблизости. Они расходятся, а Слэйн забирает из гардероба своё пальто и выходит на улицу, полной грудью вдыхая свежий вечерний воздух. Из его рта вырываются белесые облачка пара, и он вспоминает о припрятанных в кармане сигаретах. Троярд оглядывает пустую темную стоянку и ищет среди десятков припаркованных машин свою черную Хонду. Он не мерзнет, лишь нетерпеливо переминается с ноги на ногу, и вынимает руку из теплого кармана, чтобы выкинуть окурок в мусорный бочек. — Идем? — он резко оборачивается, когда Инахо подходит почти вплотную, отмахивается от мысли ненавязчиво взять его за руку и удивленно смотрит на принюхивающегося к нему юношу. — Ты курил? — Да, а что? — этот парень начинает его пугать. Суперслух, супернюх… Что ещё у него есть такого, к чему можно было бы приписать приставку «супер»? — Не люблю запах табака. Слэйн недоуменно пожимает плечами и кивком головы указывает в сторону своей машины, стоящей в самом конце крайнего ряда. Он пропускает Инахо вперед и не может оторвать взгляд от его задницы, выглядывающей из-под короткой осенней куртки, и из последних сил держится, чтобы не наброситься на него прямо здесь и сейчас. Он никогда не шел на поводу у своих озабоченных мыслей, но в этот раз хочется так, что аж зубы сводит. Троярд оглядывается и видит перед собой абсолютно пустынную улицу без каких-либо признаков жизни и первый раз за всё время позволяет себе распустить руки. Инахо и охнуть не успевает, когда Слэйн резко толкает его к машине и становится за его спиной. Он почти падает и упирается руками в капот, но Троярд ловит его в свои объятия и мягко касается губами шеи. — Что ты делаешь? — больше недоуменно, чем испуганно спрашивает Инахо и пытается вырваться, но Слэйн слишком сильный, чтобы позволить ему это сделать. Парень ежится, с непривычки чувствуя чужое горячее дыхание на своей шее. Троярд не делает ему больно и неприятно, но Инахо настораживает, что одной рукой он сильно прижимает его к своему торсу, а другой нетерпеливо теребит железную пряжку его ремня. — Ничего такого, что бы тебе не понравилось, — по непривычно томному голосу и ехидной ухмылке Инахо понимает, к чему он клонит, и снова пробует вырваться из хватки. С губ Слэйна срывается тихий смешок, а его рука ловко расстегивает ремень на чужих штанах. — Нет, давай не здесь. А если кто-то придет? — Инахо оглядывается, ища в темноте случайных зевак и прохожих, но, как назло, вокруг совсем пусто, а до ближайшей оживленной улицы идти через всю стоянку. Но Троярд не слышит его просьбу и забирается холодной рукой ему в штаны, поглаживая пальцами мягкую плоть. Он чувствует запах чужой кожи и уже не может остановиться. Инахо нужен ему весь, без остатка. — Слэйн, прекрати… Ну Слэйн… — Приятно, что ты помнишь, как меня зовут, — Троярд кусает его за ухо и проводит по нему горячим языком. Инахо ежится и мнется, хватает Слэйна за руки и не бросает тщетные попытки высвободиться, но когда чужая ладонь обхватывает ствол и ненавязчиво проводит по нему вверх-вниз, не сдерживает хриплый стон и кусает себя за рукав. — Хм, а у тебя большой. — Ты х-холодный, — Инахо томно и глубоко дышит, когда Слэйн ласкает его внизу. Движения его длинных, мягких пальцев почти не чувствуются, даже когда он спускает ещё ниже и умело поглаживает яйца, но от удовольствия у юноши темнеет в глазах, а до такого состояния его ещё не доводила ни одна из девушек, что когда у него была. — Так согрей меня, — у Слэйна сводит низ живота, когда Инахо тихо стонет в свой рукав и плотнее прижимается к его бедрам. Для стриптизера он слишком смущенно краснеет, и слишком откровенно стонет от удовольствия, которое ему впервые дарит мужчина, которого он не стесняется. Он толкается в чужой кулак, из возбужденной плоти сочится смазка. Троярд размазывает её по всему члену, выжимая из юноши последние силы и сдавленные стоны. — Ну же, громче… — С ума сошел? — хрипит Инахо. Слэйн трется виском о его затылок. — Если сейчас… кто-то придет… Ах… Пусти… — А что ж ты сам тогда трешься об мою руку? — Троярд целует его шею, и парень стыдливо осознает, что тот, на самом деле, ничего не делает. Инахо снова нетерпеливо толкается в его кулак и стонет от удовольствия, но здравый смысл берет верх и он в очередной раз пытается отодрать приставучего Слэйна от себя, но тот действует хитрее и начинает двигать рукой быстрее, чем раньше. Ему нравится, что юноша так быстро возбуждается. — Я… — хрипит Инахо и прикусывает палец. — Я сейчас кончу… И испачкаю свою одежду… Прекрати… Но Троярд его не слушает. Он вынимает чужой возбужденный член из штанов и свободно проводит по нему рукой, а Инахо стыдливо закрывает глаза, всем сердцем надеясь на то, что никто не увидит их в таком виде. Он жмурится, кусает себя за руку и кончает, когда Слэйн мягко целует его в висок. По рукам Троярда стекает теплое семя, крупные белые капли падают на черный капот. Инахо глубоко и дышит и отворачивается от Слэйна, норовящего заглянуть в его смущенные глаза, но Троярд лишь тихо смеется и трется носом о его щеку. Юноша облегченно вздыхает, когда крепкие руки выпускают его из объятий. Он застёгивает штаны и прячет лицо за длинной челкой, а когда Слэйн сует ему в руки ключи от машины, срывается с места и несется на пассажирское сидение, пока его снова не затянули в какую-нибудь публичную и неприличную авантюру. Троярд не спеша достает из кармана платок и протирает руки, а затем и крышку капота. Он любопытно наблюдает за тем, как в темноте Инахо рассеяно копошится с ремнем безопасности, растирает замерзшие руки, что-то внимательно рассматривает в окне и старается делать всё, что угодно, лишь бы случайно не пересечься со Слэйном взглядом. И Троярд не спешит. Он лениво следит за вышедшей из бара компанией заливисто смеющихся женщин, которым, по его мнению, стоило выйти на улицу хотя бы две минуты назад, и специально ждет, пока они не скроются на оживленной улице, пытаясь вывести Инахо из себя. Слэйн потягивается, зевает и медленным шагом идет к водительскому сидению, на котором его уже давно дожидаются ключи. — Я, знаешь ли, тоже от такого возбуждаюсь, — он включает зажигание и дальний свет, а Инахо беспокойно ерзает на месте. — Хорошо, что у меня пальто длинное. Троярд выезжает на проезжую часть, изредка поглядывая на сидящего рядом юношу. Отвернувшись к своему окну, он игнорирует его, как может, но Слэйн всё равно видит его растерянное выражение лица в отражении тонированного стекла. — Ты же был стриптизером, — внезапно говорит Троярд и Инахо отвлекается от любопытного разглядывания гудящих вокруг машин, горящих вывесок всё ещё работающих ресторанов и разбредающихся по тротуару суетливых прохожих. — С чего вдруг стал официантом? — У меня две должности. Работаю шесть дней в неделю. — Почему не быть только стриптизером? — Скучно заниматься одним делом. Официантом я получаю чаевые ничуть не хуже, чем на сцене. «С таким-то телом» — думает Слэйн и заезжает во двор, а там и в подземный паркинг одного из элитных многоэтажных домов. Он ставит машину на своё место и выходит на улицу, кажущуюся ему жутко холодной после нагретого салона автомобиля. Он идет впереди, а Инахо — чуть поодаль, любопытно осматривая припаркованные вокруг автомобили. Троярд пропускает его в лифт первым, заходит следом и нажимает на кнопку нужного двенадцатого этажа, в самый последний момент вспоминая, что внутри ведется видеонаблюдение. Если бы он мог, то накинулся бы на него прямо здесь и сейчас. Его возбуждение уже слегка приостыло, но сам факт постороннего наблюдения и замкнутое пространство с ограниченным временем на какие-либо действия провоцирует и раззадоривает. Слэйн первым выбегает из лифта на нужном этаже и несется к своей двери, чтобы дрожащими руками попасть в замочную скважину с третьего раза. Он заталкивает Инахо внутрь, заходит следом и, закрыв за собой квартиру, впивается в его губы прямо на пороге. Он не включает свет и небрежно снимает с себя обувь и пальто. У Инахо холодное лицо — Слэйн греет его теплыми руками. Он зарывается пальцами в его волосы и прижимается к нему как можно ближе, чтобы чувствовать его горячее дыхание на своей коже и касаться языком чужого неба. Троярд стягивает с парня пальто, бродит руками по его торсу, сжимая пальцами тонкую ткань рубашки, и делает несколько шагов назад, медленно утягивая его за собой в комнату. Но что-то идет не так: он наступает на что-то твердое и пушистое, слышит душераздирающий вопль и чуть не падает, вовремя подхваченный руками Инахо. Замученное, обиженное животное быстро скрывается за первой открытой дверью. — Я забыл, что у меня есть кот, — признается Слэйн, отводя глаза от сурового взгляда юноши, не понимающего его рассеянности по отношению к живущей в доме живности. Прежде, чем ему успевают высказать свою претензию в слух, он снова накрывает губы Инахо своими и никак не реагирует на его сопротивление. Троярд заводит его в комнату и дает несколько секунд, чтобы перевести дыхание. При тусклом лунном свете он замечает на его щеках несвойственный ему румянец и тяжело дышит вместе с ним, слегка касаясь его носа своим. Он расстегивает его рубашку и не обходится без помощи её владельца, чтобы к концу этой ночи случайно не обнаружить пропажу нескольких оторванных пуговиц. Слэйн оставляет Инахо с голым торсом, толкает его на кровать и нависает сверху, мягко целуя его шею и плечи, слегка выпирающие ключицы. Он слышит первый тихий стон и понимает, что двигается в правильном направлении. Инахо непроизвольно хватает Троярда за руки, когда он тянет руки к его штанам, но перестает противиться, когда чужие губы почти невесомо касаются его оголенного живота. У Слэйна руки теплые и нежные — юноша не может запретить ему себя трогать. Он поднимается немного выше, касается кончиком языка впадинки пупка… и резко, почти неожиданно ударятся лбом о чужой пресс. Громко мяукающий кот запрыгивает ему на голову, а потом, выпустив острые когти, прыгает Инахо на грудь, оставляя после себя длинные красные полосы. Юноша ойкает и пытается скинуть разъяренное животное с себя, но хозяин живности утаскивает его первым и выносит из комнаты. Кот несколько раз пискляво мяукает и замолкает, а довольный жизнью Слэйн возвращается в спальню. — Тебя даже коты ревнуют. Кто бы мог подумать, — язвит Инахо, когда Троярд снова нависает над ним, разглядывая оставленные злобным животным царапины. — Что значит даже? — Слэйн аккуратно проводит по ним рукой, а затем и губами, невзначай задевая попадающиеся на пути затвердевшие соски. Инахо тихо стонет и тянется к рубашке Троярда, на ощупь расстегивая на ней пуговицы и оголяя его широкие плечи и рельефный торс. Слэйн цепочкой поцелуев поднимается наверх и накрывает его приоткрытые губы, аккуратно проходясь кончиком языка по ряду ровных зубов, но разочарованно стонет в чужой рот, когда из коридора доносится звонок его телефона. — Не ходи, — тихо просит Инахо, крепко вцепившись руками в его рубашку. — Если это вдруг звонит начальник, то я могу получить по голове, — он вырывается из чужой хватки и выходит в коридор, оставляя юношу лежать на пустой кровати в одиночестве. Отыскав в брошенном на пол пальто телефон, он отвечает на непредвиденный звонок шефа и подбирает лежащую в углу куртку Инахо. Его бестактный начальник не стесняется действовать своим подчиненным на нервы даже ночью, если ему что-то нужно, и Слэйн с трудом сдерживается, чтобы не наговорить ему ничего лишнего и не остаться без работы. Как обычно, в принципе. В темноте он ищет два свободных крючка на вешалке и устраивает верхнюю одежду на них. Ему не хочется решать рабочие вопросы в свободное от них время и отрываться от приятного занятия, из-за которого низ живота уже сводит от нестерпимого возбуждения, но годы тренировок в области самоконтроля не дают ему сорваться и нахамить, как бы сильно ему того не хотелось. Троярд вздрагивает, когда сзади на его плечи ложится чьи-то теплые руки. Первая мысль была о бесплотном начальнике, явившимся по его ленивую душу, но он резко разворачивается и встречается с нетерпеливыми глазами Инахо, тянущегося к нему за очередным поцелуем. Тот удивляется его бесшумному передвижению, но всё время отворачивается и не дает заткнуть себе рот, но когда рука юноши лезет к нему в штаны и касается руками возбужденной плоти, Слэйн замирает и не может заставить себя ответить на очередной вопрос ворчащего начальника. Ему в голову не приходит ничего лучше, чем прервать звонок и выключить на телефоне звук, позволив Инахо грубо впиться в его губы. — Возьми меня уже, — говорит он и как можно ближе прижимается к нему голым торсом. Троярду окончательно срывает крышу. — Если ты каждый раз будешь отвлекаться, то мы никогда не… В следующую секунду его прижимают спиной к стене и затыкают рот поцелуем, грубо кусая и без того вспухшие губы. Инахо томно вздыхает, когда Слэйн садится перед ним на колени и расстегивает ремень на его джинсах, зубами хватается за змейку молнии и с силой тянет её вниз. Он стягивает с него штаны вместе с нижним бельем и проводит языком вдоль всего ствола, прислушиваясь к сдавленному стону, который Инахо неудачно пытается подавить, кусая себя за пальцы. Троярд поглаживает внутреннюю сторону его бедра и скользит рукой в ложбинку между ягодиц. Парень ёжится, стонет и краснеет, но подставляется под ласки и гладит Слэйна по голове. Троярд лижет головку и оттягивает зубами крайнюю плоть, проводит пальцами по набухшим жилкам и вбирает член в рот. Небалованного Инахо возбудить гораздо легче, чем кого-либо ещё. Слэйн умеет работать языком. Он медленно вводит в него один палец и чувствует, как парень сжимает его изнутри от непривычки. За первым следует и второй, после которого Инахо тихо вскрикивает и зажимает рот рукой под насмешливый взгляд Троярда. — Боишься, что кто-то придет? — ехидничает он, но прежде, чем юноша успевает ответить ему тем же, полностью вбирает его в рот, и тот уже не может выдавить из себя ни слова. Слэйн скользит по стволу вверх-вниз и вводит третий палец, аккуратно растягивая узкий проход, но Инахо лишь напряженно дышит и не позволяет себе издать ни одного лишнего звука. — Да… Давай уже. Я больше не могу терпеть, — хрипит он и дергает Троярда за волосы. Тот что-то недовольно бурчит и отдергивает чужую руку, напоследок слизывая сочащуюся из головки смазку. Слэйн встает. Инахо крепко обнимает его за шею и страстно впивается в его губы, впервые за весь вечер проявляя хоть какую-то инициативу. Троярд подхватывает его под ягодицы и тот обвивает его торс ногами, оставшись зажатым между его телом и стеной. Он помогает ему расстегнуть штаны и справиться с неудобной змейкой, но тихо охает, когда Слэйн кусает его шею и засасывает тонкую кожу, обещая оставить после себя алеющий засос. — Может, пойдем в комнату? — спрашивает Троярд, но Инахо отрицательно качает головой. — Мы уже начали. Сейчас тебя снова что-то отвлечет. Слэйн целует его в шею и делает первый аккуратный толчок. Инахо тихо хрипит, вгрызаясь в его плечо зубами, но терпит, заламывая пальцы. Троярд входит полностью лишь со второго толчка и облегченно выдыхает парню на ухо. Он рвется сделать ещё одно движение и взять привычный быстрый темп, но держит себя в руках, чтобы не сделать никому больно. Он волнуется и обливается потом не из-за одного только возбуждения. — Больно? — осторожно спрашивает Слэйн, поглаживая рукой его бедро. — Н-немного, — тяжело выдыхает он, утыкаясь носом в его шею. — Д-давай, двигайся. Троярд делает ещё один толчок и уже почти не может себя сдержать. Он двигается медленно, возбужденно трётся об узкие стенки прохода и тихо рычит, покусывая молчаливого Инахо за ухо. Он кажется ему легким, как пушинка, и до того жарким, что темнеет в глазах и становится трудно дышать. Слэйн проводит языком по его ключицам и гладит член рукой. — Ты ещё здесь? — Двигайся давай. Троярд делает резкий толчок и от неожиданности Инахо тихо вскрикивает. Он крепко целует Слэйна в губы и щекочет его нос длинной челкой, ещё не успевшей прилипнуть к мокрому лбу, и громко стонет, когда Троярд толкается глубоко внутрь и увеличивает темп. — Н-не так сильно… — Скажи ещё, что тебе не нравится, — ехидничает Слэйн, чувствуя медленное приближение разрядки, но ловит себя на мысли, что Инахо и вправду может быть не совсем приятно, однако его возбужденный член, трущийся о чужой подтянутый живот, и пробирающая всё тело мелкая дрожь говорят об обратном. Троярд слышит ещё один тихий стон, сдерживаемый смущением и стыдом, и, почти не сдерживаясь, позволяет себе ещё один резкий толчок, а чувствуя, как сладкая истома растекается внизу живота, снова толкается внутрь и кончает. Лишь медленно приходя в себя и стараясь не свалиться с ног, он чувствует на своей руке чужую липкую сперму и осознает, что его первостепенная задача была выполнена. — Инахо? — тихо зовет он и утыкается носом в его волосы. — Инахо, не спи… У меня спина болит, чтобы тебя таскать, Инахо… *** — Слэйн. Слэйн… — утром Троярд беспокойно ворочается на своей стороне кровати и успокаивается только когда чувствует чью-то мягкую руку на своей щеке и сам подставляет под неё лицо. — Мммм? — мычит он, не открывая глаза. — У тебя в холодильнике мышь повесилась. — Что? — Слэйн резко распахивает глаза и удивленно смотрит на сидящего рядом с ним Инахо. — Какая мышь? — Это выражение такое, — тяжело вздыхает он и переводит взгляд на шумящий за окном дождь. — У тебя в холодильнике пусто. — Я вчера хотел заехать за продуктами, — Троярд зевает и натягивает на грудь одеяло, — но не заехал. Предлагаю просто заказать пиццу… Стой, ты ходишь? — Хожу. — И сидишь? — Сижу. — А болит что-то? — Болит, — Инахо не сразу понимает причины его недоуменного взгляда, будто бы устремленного на приведение. — Не сильно. Слэйн притягивает его к себе и укладывает рядом, закидывая ногу на его бедро. Он теплый, а в квартире слишком холодно, чтобы лежать на пустой кровати одному. — Зачем ты надел штаны? Я могу дать тебе халат, если хочешь, — он накидывает на него одеяло и прижимается щекой к его обнаженному плечу. — Тебе вчера хоть… понравилось? Инахо недолго молчит, задумчиво уставившись в потолок, у Троярда уже зубы сводит от нетерпения. — Тебе соврать, или сказать, как было? — Вообще не смешно. — Ладно-ладно, не принимай всё так близко к сердцу.