***
Мелодия не покидала мыслей. Она кружилась там в бешеном ритме, проникала в самые сокровенные уголки сознания и оставляла после себя лишь холод и полную разруху. Лухан пытался заглушить её более весёлой, динамичной, пытался петь и танцевать, переключить своё внимание на что-то другое, но его тело, его разум в очередной раз его подводили. Он то и дело замирал на месте с покрывшейся мурашками кожей на руках и шее, смотрел в пространство и мечтал разорвать себе глотку, лишь бы не чувствовать ничего. Но Лу и так ничего не чувствовал. Лухан ощущал себя до жути хреново и подавленно, вымученно, и единственное слово, которое он мог сказать о том, что чувствует, — это ничего. Лежать пластом на кровати в своей комнате, пялиться в полоток и мысленно прокручивать в голове ёбанную мелодию — было невыносимо. В голове промелькнула мысль позвонить кому-нибудь, узнать номер Сехуна и попросить его принести пистолет, но Лухан отвесил себе воображаемую пощёчину и думать забыл об этом дерьмовом желании. Но позвонить Сехуну ему всё равно хотелось. Просто. Чтобы услышать впервые его голос и... успокоиться. Лухан был уверен, что, услышав парня, он сможет прийти в себя. На лестнице скрипнула половица. Брюнет осторожно приподнялся на локтях, а затем и сел прямо, уставившись на закрытую дверь. Сердце забилось в груди сильнее, быстрее. Лу нервно сглотнул. Он не был трусом. Не всегда. Лишь на высоте и перед Сехуном. Темноты иногда побаивался, но больше ничего. Но страх пережал ему горло, когда половицы заскрипели одна за другой. Лухан поднялся на ноги и на цыпочках подошёл к двери. Взмокшие от нервов пальцы стиснули металлическую ручку, и Лу сглотнул тугой ком, стоящий поперёк горла. «Что-что у тебя там поперёк горла стоит?» — вспомнил парень сегодняшнюю шутку друга, но даже она не пересилила страх, чьё холодное дыхание ощущалось на затылке. Лухан медленно повернул ручку до самого конца, стараясь не издавать ни звука. Он так же медленно и осторожно приоткрыл её и выглянул в коридор, и замер, до боли прикусив нижнюю губу. Когда на вас направлено дуло пистолета, что вы будете делать? Лухан вот замер, до боли стискивая пальцами ручку двери. Он не мог отвести взгляда от небольшого чёрного пистолета, направленного на него, лишь в очередной раз с трудом сглотнул. Незнакомец, перехватив оружие в левую руку и аккуратно обхватив изящными длинными пальцами рукоять, сделал пару маленьких шажков к Лухану и толкнул дверь его комнаты, заставляя её открыться шире. Брюнет отступил на несколько шагов назад, и в это время незнакомец ступил ещё ближе к нему. Лу невольно прошёлся кончиком языка по пересохшим губам. Лицо незнакомца полностью было скрыто маской глубокого чёрного цвета. Сплошную прорезь для глаз закрывала сетчатая материя такого же чёрного цвета, за которой ничего нельзя было разглядеть, но незнакомец отлично видел чужое испуганное лицо. Там, где должен быть рот, растянулся чёткий рисунок, изображающий часть черепа. Чёрная кожаная куртка была застёгнута до конца, до самого подбородка, а чёрные брюки обтягивали худые длинные ноги. Руки Лухана медленно поднялись вверх, и как бы парень ни старался, они не прекращали трястись. Когда на вас направленно дуло пистолета, а несколько минут назад вы подумывали о смерти, что вы будете делать? Лухан вот пересилил себя и сказал типичную тупую фразочку из дешёвых американских фильмов: — Не стреляйте. Незнакомец чуть наклонил голову вбок и перехватил пистолет в правую руку. Даже не видя чужого лица, Лу подумал на секунду, что мужчина улыбается. — Можете взять всё, что хотите. Деньги, драгоценности, технику — всё, что сможете унести, забирайте. Только не стреляйте. Незнакомец сделал шаг навстречу Лухану, и парень по инерции из-за страха отошёл чуть назад. — Замри. — У Лу мурашки пошли по коже новой волной от такого низкого и чуть хриплого, прокуренного голоса. Ещё один шаг вперёд и ещё один ответный шаг назад. Щёлкнул предохранитель, и Лухан вздрогнул. По виску парня скатилась капелька пота. — Я сказал тебе не двигаться. Пистолет был направлен точно в лицо парню. Лухану из-за этого было тяжело дышать, тяжело соображать, тяжело контролировать собственное тело. Он непроизвольно снова сделал шаг назад. Одной лишь левой и сильным толчком его кинули на кровать, и стоило парню подняться на локтях, как твёрдое прохладное дуло упёрлось прямиком в центр его лба. — Простите... я... Незнакомец зашипел на него. Лухану невыносимо было сидеть на кровати, впиваясь в мягкое одеяло пальцами, ощущать прохладу оружия на коже и не иметь возможности увидеть глаза человека, державшего его на мушке. Его грудь тяжело подымалась и опускалась, губы подрагивали, и он силился что-то сказать, но слова не шли, кроме как типичное: «Не стреляйте». Прохладный металл заскользил по коже лица вниз: по аккуратному скату небольшого носа, по мягкой щеке, побледневшей от страха, близко к пухлым раскрасневшимся от укусов губам, по маленькому подбородку. Незнакомец рывком заставил Лухана задрать голову выше, упираясь дулом пистолета парню в кость на подбородке. — Слышал, ты хочешь умереть. — Сердце отбило несколько болезненных и глухих ударов, прежде чем замереть. Лу плотно стиснул губы, чтобы те не тряслись, не выдавали страх, который и без того уже витал в воздухе. — Чего же ты так, Лухан? — Вы... вы знаете моё имя? — Парень готов был разорваться на части от страха, а по позвоночнику побежали противные, ледяные мурашки, которые добрались до затылка и заставили Лу поёжиться. Незнакомец, проигнорировав вопрос, достал из заднего кармана моток тонкой верёвки и произнёс: — Посидишь минутку спокойно, пока я связываю тебя? — Это так необходимо? — голос Лухана дрогнул. — Я ведь сказал, что вы можете забрать всё, что хотите. Я не буду мешать. — Я тебе вопрос задал. — И Лухан, низко опустив голову, кивнул. — Умный мальчик. Незнакомец опустился перед брюнетом на колени, положив около своих ног пистолет. Он осторожно, как показалось Лу, взял его руки и вытянул их вперёд, ближе к себе. Длинные пальцы с чуть грубоватыми подушечками, как бы мозолистыми, скользнули по открытой коже запястий. Лухан снова до боли зажал между зубами нижнюю губу, стараясь игнорировать замершее сердце. Мурашки уже стали привычными и ощущались по всему телу. Верёвка опутывала тонкие запястья, стискивала кожу всё сильнее, а брюнет продолжал вглядываться в чужое лицо, пытаясь разглядеть за тёмной сетчатой материей хоть что-то. — Я многое о тебе знаю, Лухан, — произнёс незнакомец, завязывая тугой узел и, словно в успокоение, погладив кожу чуть выше пут. — Знаю, где ты учишься, с кем дружишь, чем занимаешься в свободное время, что любишь и что ненавидишь, с кем ты встречался и даже кем ты хочешь быть после окончания вуза. — Что вам надо? Деньги? Драгоценности? — не унимался парень, попытавшись отодвинуться от пугающего недо-грабителя чуть дальше, но чужая цепкая ладонь так вцепилась в его колено, что Лу не мог сдвинуться с места. — Я могу позвонить родителям. Они сделают всё, что только захотите. — Если бы я был вором, стал бы я пробираться в дом, зная, что в нём кто-то есть? — проговорил мужчина. — Подумай. — Но Лухану было страшно даже подумать о другом исходе, нежели ограбление. — Так ты не ответил мне. Насколько сильно ты хочешь умереть? Пистолет вновь оказался направлен на Лухана, и парень испуганно зажмурился. Он нервно сглотнул и так плотно стиснул пальцы в замок, что они побелели от натуги. — Я не хочу умирать, — прошептал парень, не открывая глаз. — Не хочу! Забирайте всё, что только можете, но не убивайте меня. Прошу. Лухана потряхивало, словно он мучился от лихорадки. Ему было так страшно открыть глаза. Ему не хотелось смотреть прямо перед собой, в лицо убийце, когда пистолет выстрелит. Незнакомец вернул пистолет в нейтральный режим и засунул его за пояс брюк. Он осторожно развязал повязку с черепом на ней, открывая прорезь для рта и пересохшие губы, и выкинул её в сторону. Чуть приподнявшись, незнакомец притянул упирающегося Лухана к себе за шею и накрыл его губы, наскоро облизав перед этим свои. Сказать, что Лу офигел, — значит ничего не сказать. Его глаза сами собой широко распахнулись, а туго связанные руки упёрлись в чужую грудь, пытаясь оттолкнуть. Только незнакомца нельзя было и с места сдвинуть. Его язык проворно скользнул в чужой рот, подхватил язык Лухана и слегка засосал. Щёки парня покрылись румянцем. Он протестующе замычал и даже слегка укусил незнакомца за нижнюю губу, заставив того отстраниться. — Что... я... блять... — еле смог выдавить из себя Лухан, попытавшись отползти дальше, но ему не дали. — Ты сам сказал, что я могу взять всё, что только захочу. Думаешь, я пришёл за какими-то чёртовыми драгоценностями и деньгами? Лухана повалили на кровать и подняли руки на уровень головы. Парень заёрзал на месте, но незнакомец прижал его к матрасу, совершенно не обращая внимания на сопротивление. Хватило и секунды, чтобы Лухан успокоился и перестал вырываться, когда пистолет вновь оказался направлен в центр его лба. Он шумно выдохнул через нос, переводя испуганный взгляд с пистолета на скрытое маской лицо незнакомца, то на его тонкие губы, блестящие от слюны. На языке ощущалась горечь, как после курения. — Я... — Лухан попытался отползти ближе к спинке кровати, но оказался притянут обратно лишь одной рукой. — Не надо. Чужие губы в очередной раз оказались на его губах. Лухан попытался отвернуться, но сильные пальцы сжали его подбородок, мешая двигаться. Руки, пытавшиеся вырваться из захвата, придавили сильнее к матрасу с помощью пистолета. Лухан сам не заметил, как его губы начали отвечать на поцелуй, а тело расслабилось. Чёртово сердце подсказывало, что просто нужно успокоиться, что всё должно идти своим чередом. «Ты ведь не хочешь умереть? Не проще ли тогда позволить?» — вертелось в голове, и Лу, сильно зажмурившись, почувствовал, как маленькая слеза скатилась из уголка левого глаза. Брюнет задыхался. Он целовался множество раз. С девушками, конечно. Но никогда ещё не испытывал подобных зашкаливающих чувств, никогда ещё возбуждение не накатывало на него такой сильной волной всего лишь из-за поцелуя. Всё казалось... правильным. Только чужая маска мешала, раздражала своим прикосновением кожу. Незнакомец резко отстранился, шумно дыша. Ему было тяжело и жарко дышать в чёртовой маске, но он просто не мог снять её, не мог всё разрушить. Он ласково погладил Лухана по щеке, словно успокаивая его и самого себя. — Отпусти меня, — прошептал брюнет, с трудом дыша. — Я никому не расскажу. Обещаю. Незнакомец медленно покачал головой, и у Лухана вновь затряслись губы, а страх сильнее пережал горло. — Я слишком долго этого ждал, — хрипло произнёс мужчина, нависая над парнем, чтобы снова поцеловать брюнета. — Слишком долго, чтобы уходить сейчас. Слишком ужасно. Слишком жарко. Слишком смущающе. Лухан извивался на кровати, пока мокрые, горячие губы и язык скользили по коже его живота всё ниже. Сердце билось как бешеное, отдавая в висках. Лу непроизвольно сам чуть раздвинул ноги, когда незнакомец провёл языком вдоль блядской дорожки тёмных волос, скрывающейся за краем шорт. Слишком погано на душе. Слишком хуёво. Лухан будто видел со стороны, как человек, тревожащий его мысли около двух лет, стоит в стороне и смотрит на то, как Лу даже не сопротивляется, позволяя делать с собой невесть что, лишь бы только не быть убитым. Брюнет отвернулся, пряча покрасневшее лицо за рукой, когда песчаные шорты медленно с него снимали, вместе с трусами, оголяя небольшой вставший член с покрасневшей и влажной от предспермы головкой. Слишком неправильно. Слишком много «слишком». Лухан услышал звук расстёгивающейся застёжки на кожаной куртке незнакомца и стыдливо свёл ноги вместе. Он дёрнул руками, но лишь сильнее оцарапал кожу на запястьях и заставил перекладину на спинке кровати заскрипеть от натуги; верёвка на ней так и не развязалась, не ослабла ни на толику. Парень бросил мимолётный взгляд на своего недо-грабителя-маньяка-насильника, который остался в одной обтягивающей чёрной футболке и вновь невольно вспомнил человека, который ему нравился. Незнакомец отвернулся и медленно снял с себя футболку, с трудом продев голову сквозь горловину, стараясь не стянуть вместе с вещью ещё и маску. Лухан приметил небольшую угольно-чёрную татуировку на чужой правой лопатке, какую-то ящерицу, отдалённо напоминающую саламандру, и выделяющиеся мышцы на спине. Брюнет подтянул ноги ближе к себе и попытался сесть, но лишь сильнее вывернул себе руки до лёгкой боли. Он впился зубами в узел на путах и попытался освободиться, но верёвка стискивала запястья лишь сильнее. Лу потянулся было за пистолетом, одиноко лежавшим на тумбочке около кровати, но незнакомец оказался быстрее. В какой уже раз за сегодняшний день Лухана держали на мушке? Брюнет уже сбился со счёта. — Так рвёшься на свободу? — произнёс незнакомец в маске, кидая пистолет на свою брошенную на полу куртку. — Зачем она тебе? Ты ведь хотел умереть, заебался жить такой жизнью. А теперь сам бежишь от перемен. Разве ты не противоречишь сам себе? — Я... не хочу... — тихо отвечает Лухан, совсем не отбиваясь, когда его за лодыжку вернули в прежнее лежачее состояние. — Позвольте мне уйти. — Не хочешь потерять девственность с таким как я? Есть кто-то другой на примете? — Я даже не знаю, кто вы. — Давай заключим сделку. — Незнакомец накрыл своей широкой ладонью член Лухана и пару раз ласково провёл по нему. У Лу невольно закрылись веки — недотрах давал о себе знать, раз теперь брюнет готов был стелиться под такого конченого ублюдка. — Позже я скажу тебе, кто я, а ты расскажешь, о ком мечтал в роли своего «первого». Ведь есть же такой, да? Лухан собирался ответить, но слова утонули в стоне, когда горячий влажный рот накрыл его член, вобрал в себя чуть ли не до самого конца. Брюнет уткнулся губами в своё плечо и зажмурился, пытался отключить чувства, но всё ощущалось лишь сильнее. И ёбанное воображение рисовало картинки с дорогим для Лу человеком: как Лухан запускает ладонь в чужие чёрные волосы, как мягко надавливает ему на затылок, призывая двигаться, как кожа плавится от прикосновений длинных изящных пальцев. Лухан не мог не стонать из-за чёртовых картинок в его голове. Язык до жути медленно прошёлся по всей длине ствола вниз, а затем вверх. Губы вновь накрыли раскрасневшуюся влажную головку. Незнакомец ускорился, насаживаясь на головку быстрее и чувственнее, чуть засасывая и вырисовывая различные завитки на ней, лаская уретру, как профессиональная шлюха. И кто бы знал, что это его первая практика минета в такой недолгой жизни, продолжающейся всего двадцать два года. Лухан стонал, извивался, кусал губы и прятал красное от стыда лицо, но неумолимо продолжал толкаться в чужое расслабленное горло. И продолжал представлять совершенно другого человека на месте мужчины в маске. Незнакомец с резким хлюпающим звуком выпустил член изо рта и вытер покрытые слюной губы тыльной стороной ладони. Лухану стало немного прохладно, без ощущения горячих губ, без прикосновений на бёдрах или животе, но лицо его всё ещё горело, пылало, как никогда раньше. Даже тот случай, когда он случайно врезался в Сехуна, а парень приобнял его за талию, невольно прижал к себе, отчего одна из ладоней оказалась на заднице Лу, уже не был таким смущающим, как этот. Даже тогда лицо так не горело, хотя сердце готово было взорваться. Очередной звук расстёгивающейся молнии и шуршание снимаемых брюк. Лухан не хотел открывать глаза, чтобы не портить идеальную картину, выстроенную его воображением, где в комнате лишь он и Сехун, где всё взаимно, где нет места принуждению и жалости к самому себе. — Ты ведь «чист»? — проговорил незнакомец, но вместо этого Лухан услышал: «Не против, если всё будет без резинки?» — Знаю, глупый вопрос, когда я и так в курсе, что у тебя были только девушки, причём нормальные такие девушки, не шлюхи, — продолжил он, не дождавшись ответа. — Я тоже «чист». У Лухана занемели губы, и он не мог и слова сказать в ответ. Его перевернули на живот как лёгкую куклу и заставили упереться связанными руками в мягкое одеяло, отчего верёвки натянулись до предела, и кожа защипала. Парень смог лишь судорожно выдохнуть через рот и чуть-чуть приоткрыть глаза, понадеявшись, что постельное бельё цвета морской волны его хоть как-то успокоит. Незнакомец приобнял его за талию, поставив на колени и заставив выпрямиться, и прижался ближе, соприкоснулся своей голой грудью с чужими выпирающими лопатками. Он опалил горячим дыханием мочку уха Лу, а затем оставил лёгкий поцелуй на чужом плече. Он с минуту, а может и больше, просто стоял, прижавшись к парню, прислушиваясь к своему и чужому ускоренному сердцебиению. Длинные пальцы скользнули на щёку и замерли, словно в нерешительности. Лухана потряхивало. Его первый секс с парнем. И не с тем, с которым хотелось и мечталось. Незнакомцу в маске хотелось, чтобы Лухан поцеловал его в ладонь, успокоив тем самым, но брюнет не двигался, испуганно замер, ожидая продолжения, самого худшего. И он поцеловал его сам, ткнувшись пересохшими губами в нежную, мягкую кожу чужой щеки. — Не бойся, ладно? — но голос его прозвучал неуверенно и как-то печально, словно недо-грабитель-маньяк-насильник сам боялся. — Всё будет хорошо. — Лу мысленно закатил глаза, поражаясь такой наигранной, фальшивой фразочке, типичной для таких ситуаций. Хотелось покрывать кожу Лухана поцелуями, но маска неимоверно мешала, да и в ней было так жарко, что пот заливал глаза, а тёмные волосы пристали ко лбу липкими прядями. Но он не мог её снять. Не сейчас. Ладонь скользнула по взмокшей от пота майке вниз, пробралась под неё, и пальцы нежно обхватили чужой стоящий колом член. Другой рукой незнакомец потянулся к краю кровати, куда кинул, когда раздевался, небольшой тюбик со смазкой. Он открутил крышку зубами и выдавил немного тёплой прозрачной субстанции себе на указательный и средний пальцы. Ладонь на члене двигалась всё увереннее, всё быстрее и жёстче. Лу немного прогнулся в пояснице, отчётливо понимая, что если он не поможет, то его первый раз превратится в самый кошмарный миг в его жизни. Хотя до этого он считал, что самый ужасным был тот момент, когда он увидел Сехуна, держащего какую-то девушку за руку, после занятий в универе. «Прости меня», — мысленно подумал Лухан, только вот он не знал, извиняется ли он перед Сехуном или же перед собой. Брюнет зажмурился, когда первый палец с трудом начал проскальзывать в тугое колечко мышц... Незнакомец откинул мокрую от пота тёмную чёлку со лба Лухана. Парень дышал шумно, надрывно, вперемешку с громкими стонами. Он прогибался в пояснице, тянул к груди руки, словно пытаясь избавиться от пут, лишь бы притянуть своего маньяка ближе к себе. Хотя, куда уж ближе? Мужчина и так скользил своей грудью по спине Лу, он и так одной рукой пытался раздвинуть шире чужие ягодицы, чтобы войти ещё глубже. Хотя, куда уж глубже? Лухана вдавливали в матрас, давили ладонями на поясницу и двигались внутри так быстро, так стремительно и так... охуенно, что брюнет забывал как дышать. Он хватал воздух, словно рыба, и кусал губы всякий раз, как незнакомец целовал или покусывал кожу на его шее. Боль вперемешку с наслаждением. Жалость и ненависть к себе вперемешку с удовлетворением и успокоением. Лухан хотел остановиться и одновременно не хотел. Он всё представлял себе Сехуна, но часто мелькала мысль о том, а каким бы на самом деле оказался Сехун, будь они в таком положении. Брюнет громко простонал и уткнулся носом в одеяло, глуша свои приятные и одновременно противные стоны. Пальцы на ногах сводило сладкой судорогой, поясницу покалывало от каждого толчка. Грудь разрывалась изнутри от переполняющих парня чувств. И так хотелось ему назвать одно-единственное имя... но он останавливал себя. Мужчина обнял Лухана правой рукой за шею, а левой — за лоб, заставил его запрокинуть голову назад, оторвать лицо от одеяла и не глушить стоны. Он целовал его: щёку, линию челюсти, шею, плечо — везде, куда доставали губы. Дышалось всё сложнее, и руки порывались стянуть чёртову маску, прекратить грёбанную игру, но нельзя было. Нельзя. У Лухана кожа покрывалась мурашками каждый раз, как он слышал хриплые тихие стоны над своим ухом. Это возбуждало его всё сильнее, это заставляло его терять последние мелкие остатки рассудка. Его бисексуальные наклонности полетели к чёрту окончательно, сильнее заступив на «голубую» сторону. — Не останавливайся, — глухо произнёс-простонал брюнет, посмотрев на своего недо-грабителя-маньяка-насильника, когда тот начал было замедляться. — Только не останавливайся. Лухан кончил, не имея возможности прикоснуться к себе, а незнакомец последовал за ним спустя минуту, излился в него, сдавленно простонав и рухнув всем телом на парня. Они медленно старались восстановить дыхание, но выходило с трудом. Незнакомец в маске одевался в тишине. Лухан к нему даже не повернулся. Он глушил в себе неожиданно выступившие на глазах слёзы, глушил отвращение к себе и ещё большее желание умереть. Всё полетело к ебеням. Все его надежды и мечты, все его планы насчёт Сехуна. И он не знал, что теперь делать, ведь сегодняшний вечер не скоро выйдет из его головы. Мужчина отвязал Лу от кровати и осторожно усадил, но парень поморщился и тихо шмыгнул носом, вытерев ребром ладони непрошеные слёзы. Незнакомец ласково провёл по чужим покрасневшим щекам и заглянул в большие светящиеся глаза. Ему пришлось слегка сжать губы, чтобы те не тряслись. — Теперь-то ты покажешь себя? — тихо спросил Лухан, не двигаясь, пока его «насильник» ослаблял узел на ручных путах. — Завтра. Я найду тебя завтра. В университете. Мне нужно многое тебе рассказать, помимо своего имени. — Ладно, — всего лишь произнёс Лу, отпустив глаза в пол. Незнакомец в последний раз прикоснулся к его губам своими, а затем спрятал пистолет под футболкой и курткой, за поясом брюк, и медленно покинул комнату, прикрыв за собой дверь. Лухана переполняли различные яркие эмоции, и он расплакался. Пытаясь развязать ослабленные узлы, он плакал, стирал слёзы кулаками и вновь позволял им течь по щекам. Кожа всё ещё горела в тех местах, где чужие руки и губы касались её. Незнакомец спустился на первый этаж и стянул-таки с лица маску. С него градом катился пот, а щёки жгло огнём, словно к ним приложили раскалённый металл. Он откинул тёмные пряди мокрой чёлки назад и посмотрел на свои дрожащие пальцы. Вновь остро хотелось курить, и парень достал из кармана куртки помятую пачку. Потрёпанная сигарета оказалась зажата между искусанных и покрасневших губ, но зажигалкой он щёлкать не спешил. В последний раз оглянувшись на лестницу, парень в очередной раз откинул упавшие пряди с глаз и вышел на улицу, тихо закрыв входную дверь. Если бы Лухан мог и захотел подняться на ноги и подошёл к окну, то увидел бы лицо своего мучителя, но он слишком был занят дёрганьем руками в разные стороны, пытаясь распутать верёвки, и размазыванием слёз по покрасневшим щекам.***
Лухана всё ещё трясло. Прошло около восемнадцати часов с его встречи с тем человеком, но его всё ещё потряхивало. Было ли это реальным изнасилованием или же это можно таковым не считать, раз Лухан не вырывался до последнего, а стонал под незнакомцем без сильных зазрений совести. Он пропустил мимо ушей две важные лекции и постоянно оглядывался назад, на то место, где всегда сидел Сехун, но сегодня он отсутствовал и абсолютно никто не знал, где его найти. Минсок вновь пытался пошло отшутиться насчёт потерянного и забитого состояния друга, но Лухан грубо попросил его «завалить хлебало, пока не поздно». Ким вроде бы и обиделся сначала, но Исин ласково попросил его не делать этого, а дождаться, пока парень придёт в себя и расскажет, что же его так гложет. Лухан плеснул холодной воды себе в лицо, но не помогло. По коже в очередной раз пробежалась волна крупных мурашек, ведь воспоминания о прикосновениях и поцелуях всё ещё были сильными и раздражающе чёткими. Сложно было даже посмотреть себе в глаза в зеркале. И Лу радовался, что Сехуна сегодня нет, ведь он не был уверен, что смог бы смотреть тому в глаза. Да, их ничего не связывало, но... Лухан просто такой человек. До пары осталось всего пару минут, но брюнет даже не спешил. Он медленно подошёл к аппарату, чтобы посушить руки, да так и замер около него, обдуваемый едва тёплым воздухом, вновь и вновь прокручивая в голове вчерашние поцелуи. «Незнакомец приобнял его за талию, поставив на колени и заставив выпрямиться, и прижался ближе, соприкоснулся своей голой грудью с чужими выпирающими лопатками. Он опалил горячим дыханием мочку уха Лу, а затем оставил лёгкий поцелуй на чужом плече. Он с минуту, а может и больше, просто стоял, прижавшись к парню, прислушиваясь к своему и чужому ускоренному сердцебиению. Длинные пальцы скользнули на щёку и замерли, словно в нерешительности. Лухана потряхивало. Его первый секс с парнем. И не с тем, с которым хотелось и мечталось. Незнакомцу в маске хотелось, чтобы Лухан поцеловал его в ладонь, успокоив тем самым, но брюнет не двигался, испуганно замер, ожидая продолжения, самого худшего. И он поцеловал его сам, ткнувшись пересохшими губами в нежную, мягкую кожу чужой щеки.» Чьи-то сильные руки обняли его за талию, прижали к груди, заставив Лухана вздрогнуть и широко распахнуть глаза. Он попытался повернуться, но цепкие пальцы впились ему в подбородок, не давая ни на миллиметр сдвинуться. Лу узнал его по прикосновениям, а стоило ему тихо зашипеть брюнету на ухо, как сомнения окончательно рассеялись. — Не спеши так, — горячий шёпот обжёг край уха, и у Лухана подогнулись колени от чужого прекрасного голоса и от вчерашних воспоминаний, о которых тело помнило слишком уж сильно. Его снова обдало знакомым запахом сигарет, но он не придал этому значения. — Давай пока просто так постоим. Немножко всего. Я помню, что обещал открыть себя. Только... дай перед этим сказать тебе кое-что другое. Разрешаешь? Слёзы отчего-то вновь встали поперёк горла. Лухан до боли впился ногтями в собственные ладони, оставляя на них чёткие следы в виде полумесяцев. Он еле заметно кивнул и слегка прикрыл глаза, когда незнакомец поцеловал его в открытое место за ухом. — Вчера... — тихо начал его «насильник», осторожно дыша парню в затылок, — вчера я тоже был девственником. Лухан открыл было рот, опешив, но не смог и слова произнести. Мысли путались, а на языке были лишь ругательства. Поэтому брюнет лишь зажал между зубами нижнюю губу и прищурился, ожидая продолжения. — Я ждал этого два года, — тихо продолжил человек за его спиной. — Два чёртовых года наблюдал за тобой и ждал, когда же ты, хён, обратишь на меня своё внимание, но не так, как все. Лухан вновь был ошарашен, но теперь уже обращением. «Хён? Я старше его? Что, блять?!» — пронеслось в его мыслях, и Лу снова сделал попытку повернуться, увидеть лицо незнакомца, но ему вновь не дали этого сделать. — Только ты всё таскался по бабам, да отшучивался со своим извращенцем Минсоком, что не из «таких», что не тянет тебя к парням. А я всё ждал, всё наблюдал за тобой со стороны, изучал. — Незнакомец сделал небольшую паузу, чтобы тяжело вздохнуть, словно собираясь с силами. — Я так сильно хотел вчера услышать от тебя своё имя в ответ на мой вопрос. Но ты промолчал. Может, хоть сегодня скажешь? — Сначала ты покажи себя, — тихо ответил Лухан, и чужие руки медленно его отпустили. Лу сделал глубокий вдох и резко развернулся. Рот его сам собой приоткрылся, а глаза стали похожи на два небольших блюдца. Он смотрел в глаза своему человеку, который оказался его же недо-грабителем-маньяком-насильником. — Сехун? — неуверенно переспросил Лухан, будто не веря, что перед ним реально стоит человек, который ему нравился на протяжении двух лет. Черноволосый парень, пристально смотря в глаза старшему, почесал затылок и плотно сжал губы, сложив жалкое подобие улыбки. Лу с трудом проглотил ком в горле; губы его снова стали дрожать от негодования и... обиды. Се сделал к нему небольшой шажок и ласково коснулся щеки парня, но брюнет резко ударил его по руке, не дав толком совершить желаемое. — Ты ёбнутый?! — Лухан толкнул младшего в грудь, но тот даже не пошатнулся. — Нет, ты реально ёбнутый на всю голову. — Очередной толчок и пару ударов в грудь кулаками. — Тебя в детстве не ударяли ничем тяжёлым по голове, а? Кажись, у тебя не мозги внутри, а каша. — Лухан... — Какой же ты пидор, О Сехун! — Лу продолжал колотить младшего в грудь кулаками, не щадя всей своей силы. Слёзы стояли у него в глазах. Так хуёво он себя ещё никогда не чувствовал. — Безмозглый кусок сраного ублюдка!!! Это у тебя шутки такие пизданутые или ты реально конченый? — Только так я мог привлечь твоё внимание, — тихо, словно стыдясь, отвечает Се, слегка склоняя голову. — Привлечь моё внимание?! — прокричал Лухан и отвесил парню звонкую пощёчину. Каждая клеточка его тела тряслась от злобы. — Насколько нужно быть ёбнутым, чтобы так поступать? Ты мне в лицо пистолетом тыкал! — Он был не заряжен, — прошептал в оправдание Сехун. — Не заряжен?! Да какая нахуй разница! — Черноволосый парень попытался прикоснуться к Лухану, чтобы успокоить его, но брюнет вновь ударил его по рукам, не давая сделать этого. — Не смей, блять, трогать меня! Пиздец, я знал, что ты странный и малость ёбнуто-пугающий, но чтоб настолько... — Я нисколько не жалею, — произносит Сехун, и Лухан удивлённо и изящно приподнимает одну бровь. — Да, совсем нисколько. Ни как пробрался к тебе в дом, ни как угрожал тебе незаряженным пистолетом, ни как связал тебя, ни как поцеловал, ни как сделал свой первый минет, ни как заставил тебя стонать и получить первый в твоей жизни охуительный оргазм! — Вот только не смей повышать на меня голос, ублюдок! — пригрозил пальцем Лу. Рукав кофты немного съехал, открывая стёртую вчера до крови кожу, которая сегодня покрылась грубой коричневой коркой. — Не заслужил! — Прости за руки, — тише добавил Се, но Лухан взорвался лишь сильнее: — Да иди ты нахуй со своими извинениями. Тебе нужна лоботомия, а то совсем с башкой, видимо, проблемы. Брюнет оттолкнул от себя потерянного и погрустневшего Сехуна, поднял с пола свой рюкзак и собирался было покинуть мужской туалет, но младший резко схватил его за руку и притянул к себе, крепко обняв. — У меня бы так не бомбануло, если бы не ты со своими ёбнутыми желаниями сдохнуть, королева драмы, — произнёс Се, пока Лухан всеми силами пытался вновь оттолкнуть его от себя. — И если бы ты, хён, сделал хоть один ёбаный шаг мне навстречу, а не делал вид, что я какой-то странный фрик с пугающим взглядом и нежеланием разговаривать с остальными. — Ёбнутый... — прошептал Лу, тяжело дыша. Слёзы душили, холод сковал грудь. Он-то думал, что всё кончено между ним и Сехуном, так и не успев начаться. Он-то думал, что совсем тронулся умом, раз продолжает вспоминать секс и поцелуи с больным на голову ублюдком в пугающей маске. А всё обернулось именно так. И Лухан готов был разрыдаться не только от счастья и облегчения, но и от обиды за так называемое предательство. — Я вчера готов был от страха умереть, идти писать заявление о проникновении в дом и изнасиловании. Какой же ты ёбнутый... Отпусти меня. — Ты мне ещё не ответил. — Что? — Лу недоумённо вскинул брови, напрочь забыв о заданном ранее вопросе. — Ты ведь думал вчера о человеке, с которым хотел бы быть? О том, с кем бы хотел впервые... — поясняет Сехун, и Лухан, подумав пару секунд, вновь начинает его лупить. — Ни о ком я не думал. Ты сам себе невесть что придумал, а теперь приёбываешься ко мне, — грубо произнёс брюнет, и Се отпускает его, невольно опустив руки. Его каменное лицо на несколько секунд становится печальным, прежде чем он снова не надевает маску. — Я признался тебе, — шепчет он, наблюдая, как Лухан закидывает рюкзак на плечо и окидывает его разочарованным и грустным взглядом. — Да кому нужно твоё это признание? Трахнул меня? Молодец, давай руку пожму за оригинальный подход. А теперь просто оставь меня в покое. Мне и так тошно после вчерашнего. — Я люблю тебя, — слышит брюнет, когда уже собирается выходить, но даже после услышанных слов он молниеносно вылетает из туалета и бежит по коридорам совсем не в сторону аудитории, нет. В нём всё горит от негодования, радости и обиды. Хочется кричать о том, какой же ебанутый на всю голову ему попался человек, в какого пизданутого странного уёбка он влюбился, но хоть горло и дерёт, Лухан молчит. Он не знает, как ему поступить дальше, ведь как-то в сердце пока нет сильного желания прощать за нанесённую травму. Сехун закрывает лицо руками и облокачивается на край слабо устойчивой раковины. Он много раз прокручивал в голове сегодняшний разговор с Луханом, перебрал около пятисот вариантов, но всё равно всё вышло не так, как хотелось. Он-то думал, что Лухан назовёт его имя. Но в конечном итоге, его ждёт лишь одиночество и страдания за собственный тупой, ёбнутый и совершенно непродуманный план. И он в душе не чаял, что делать теперь. «Поздравляю, О Сехун, ты просто мастер подката к парням!»***
Лухан замер на крыльце перед двухэтажным типичный домиком, чем-то похожим на его собственный. Прошла уже неделя с их последнего разговора с Сехуном, а Лу так и не смог ничего придумать. Он решил избегать Се любыми способами, но парень, видимо, решил ему подсобить в этом, вот и не появлялся целую неделю в университете. И Лухан совсем не находил себе от этого места. Сердце подсказывало ему, что он действительно ведёт себя как королева драмы, но кто бы не вёл, если бы человек, который тебе очень сильно нравится, решил бы завоевать тебя таким тупым способом — пробраться в дом, словно грабитель, и под дулом пистолета практически заставлять переспать с ним. Здесь бы любой обиделся и прекратил любое общение с таким больным человеком. Но Лухану стало как-то не по себе, словно именно он был виноват, а не Се. «Когда человек влюблён, он способен на всё, лишь бы добиться объекта своей симпатии, — прозвучал в голове голос Исина, с которым они завуалированно обсуждали эту проблему, не вдаваясь в подробности и не называя имён. — Прежде, чем судить человека, поставь себя на его место». И Лухан поставил, окончательно решив, что запутался во всём это дерьме. Но что он точно понимал, что Сехун эмоционально неуравновешен и ещё совсем ребёнок, ничего не смыслящий в отношениях. «Но ведь и я ненамного старше него, — подумал он, в очередной раз почесав голову. Взгляда от входной тёмно-коричневой металлической двери он так и не отрывал. Хотелось постучать, да только рука всё повисала где-то в воздухе за пару сантиметров. Он всё ещё не был уверен с правильности своих действий, но сердце уже задолбало ныть внутри из-за чёртовой неуверенности и последних слов, которые никогда не должны были быть озвучены. — Давай, решайся уже, Лухан. Другого шанса может и не быть». В очередной раз растрепав, а затем пригладив волосы, брюнет занёс кулак над дверью и постучал три тихих раза. Сехун сидел на кухне, пялился на слегка помятый листок перед ним и медленно покуривал сигарету, смакуя на языке её горьковатый вкус. В душе было так же горько, и Се не знал, куда деться от этого чувства. Неделю он занимался саморазрушением, самобичеванием, и единственный вывод, к которому он пришёл, теперь заключался в этой чёртовой распечатанной помятой бумажке, что следует заполнить и отнести в университетское управление. «— Да кому нужно твоё это признание? Трахнул меня? Молодец, давай руку пожму за оригинальный подход. А теперь просто оставь меня в покое. Мне и так тошно после вчерашнего.» Всё ведь было так хорошо, как казалось Сехуну. Он наблюдал за красивым парнем со стороны на протяжении двух лет, изучал все его сильные и слабые стороны, тщательно следил за его настроением и любовью к музыке. Он восхищался им и так сильно хотел стать частью его жизни, что... помешался, потерял себя. С каждым днём всё невыносимее становилось находиться на расстоянии и смотреть, как Лухан морально иссыхает или же путается с девушками, к которым не испытывает ничего, кроме лёгкой симпатии. И хуже всего было осознавать, что Се не является для старшего никем, кроме, пожалуй, странного, одинокого одногруппника с колким взглядом и без малейших социальных навыков. И всё сломалось, стоило бредовой идее мелькнуть в голове и быть осуществлённой. Стоило поддаться ёбаным извращённым желаниям, как всё катится в задницу и выбраться из неё не представляется возможности. Сехун делает очередную глубокую затяжку, а затем выпускает сплошную струю белёсого дыма в потолок. И плевать, что отец терпеть не может, когда Се курит дома. Сейчас на всё плевать. Отец забудет о такой мелочи, как курение, когда узнает, что Сехун заберёт документы из университета, так как случайно сломал парня, в которого влюблён. О делает ещё одну затяжку и смахивает слёзы, выступившие в уголке левого глаза. Сначала он не врал Лухану, когда сказал, что не жалеет, но с каждой проходящей минутой последние семь дней он только и делал, что жалел. Сехун тушит сигарету в пепельнице и берёт в трясущиеся пальцы ручку. Уходить практически в начале третьего курса совсем не вариант, ведь дальше последует армия, но Се не приходилось выбирать. Он сам виноват, что поступил как последний мудак. И только он собирается написать своё имя в строке, как раздаётся три тихих стука во входную дверь. Сехун недоумённо поворачивается на звук и откладывает ручку в сторону. Он никого не ждёт, но прогнать нежеланных гостей тоже не составит труда. Сехун минует небольшую гостиную, шлёпает босыми ногами по тёплому полу в коридоре и резко открывает дверь, даже не заглядывая в глазок. Лухан собирался уже уходить, когда дверь перед ним неожиданно распахивается и на пороге появляется такой домашний Сехун в потёртых тёмных спортивных штанах, большой футболке с растянутым воротом и торчащими в разные стороны угольно-чёрными волосами. За ухом у него примостилась сигарета; под глазами проглядываются чёрные круги от недосыпа. — Эм... — Се теряется на секунду и не знает, пригласить ему старшего в дом или не стоит усугублять всё ещё сильнее. — Привет. — Привет, — тихо произносит Лухан, набравшись смелости и встретившись с парнем глазами. Между ними повисло неловкое молчание, и Сехун неуверенно переступил с одной босой ноги на другую. Прохладный осенний ветерок пробрался по полу и немного охладил мысли младшего, но так и не внушил ему мысль пригласить Лухана войти. — Я... — начал Лу и кинулся искать что-то в рюкзаке под пристальным взглядом Сехуна, — ты оставил это. — На небольшой ладошке брюнета лежала маска насыщенного чёрного цвета с изображением нижней части белого черепа на ней. — Думал, ты захочешь её вернуть. — Мм, спасибо, — тихо проговорил Се и осторожно взял вещицу с руки старшего. Их пальцы соприкоснулись на секунду, но О поспешно отстранился, словно обжёгшись. Он быстро убрал её в карман, будто пытаясь вместе с этой маской спрятать и воспоминания того вечера. Но Лухан всё не уходил, а его присутствие порождало в мыслях Сехуна одновременно ужасные и прекрасные моменты их предпоследней встречи. Младший в неловкости потёр ладонью шею, избегая чужого взгляда, но так и не уходя обратно в дом, не закрывая дверь и не возвращаясь обратно к заполнению чёртового заявления. — Слушай, — Лу почувствовал, как его присутствие влияет на Сехуна, и продолжил, — я тут... эм... — Он по привычке растрепал и пригладил волосы ладонью, а Се еле сдержал улыбку: ему всегда нравилось, как парень это делает, — тебе всё ещё интересно? Сехун опешил на секунду и потянулся за сигаретой за ухом, но рука замерла в воздухе и бессильно опустилась вниз. Се впился своими по-лисьи узкими глазами в лицо Лухана, покусывая нижнюю губу, и замер в ожидании продолжения. — Просто, — на лице Лу мелькнула еле заметная улыбка, — я уже готов назвать тебе это имя.