Любил, но не признавался до самого конца...

* * * … Сплетенные руки, сплетенные ноги… Два тела танцуют невообразимый танец любви. Два парня, любящие друг друга, словно в последний раз. * * * - Кея, я люблю тебя… - так начались отношения Хибари Кеи и Савады Тсунаеши. Когда десятому босу Вонголы исполнилось восемнадцать лет, он набрался смелости и признался в любви самому страшному человеку в Намимори - ГДК. Как оказалось, Хибари тоже питал некоторые чувства к Саваде, но это была не любовь… что-то вроде симпатии, но не больше. Тсуна знал это, но ему хватало и такого отношения к себе, ведь дождаться каких-либо чувств от Кеи могли не многие, но шатен был один из них… * * * - Кея, я люблю тебя… - сказал Тсунаеши, резко выдыхая воздух. Хибари на это лишь отчужденно хмыкнул и продолжил свое дело. Его холодные руки бродили по оголенному торсу Савады, задевая самые чувствительные точки. Вот он накланяется и прикусывает мочку уха, одну из эрогенных точек "жалкого травоядного". Сам же Десятый чуть постанывает от действий своего хранителя. Не оставшись в долгу, Тсуна опрокидывает Хибари на спину, садясь сверху и покрывая белоснежную, чуть светящуюся в темноте кожу, поцелуями, стараясь не оставлять засосов. Хибари сдержанно выдохнул, когда Тсунаеши зацепил бледно-розовые соски хранителя и начал спускаться ниже. Проведя дорожку поцелуев от груди до пояса штанов, Десятый остановился, вопросительно заглядывая в глаза своего хранитиля и прося разрешения продолжить. Кея ничего не говорил, но по взгляду было видно, что он хочет развития событий. Тсуна расстегнул и снял черные джинсы хранителя, оставляя того в черном шелковом белье. Стоящий член Кеи всегда пугал своими размерами. Так и не снимая трусов, Савада начал массировать плоть Хибари. Сначала легонько, для того, чтобы завести хранителя еще больше, так, чтобы во взгляде появился хищный оскал, который и пугал и завораживал одновременно. Потом чуть сильнее, так, что Хибари начинает тихонько рычать, а потом черноволосый срывается… Легко скинув с себя босса, он стягивает с него брюки вместе с трусами. Взгляд Тсуны давно затуманен, И Кея видит лишь страсть, не обращая внимания на испуг и любовь, затаившиеся в самой глубине шоколадных глаз. Запрокинув ноги Савады на плечи, Хибари входит, резко, без всяких сомнений и подготовки. Ему всегда нравился животный секс, без нежности и ласки… Тсуна вскрикивает и на его глазах появляются первые слезинки, которые тотчас скатились по нежной шеи, которую, как кот, прикусил Хибари, для того, чтобы не застонать от удовольствия. Хранитель почувствовал солоноватый привкус и удивленно поднял взгляд. Только сейчас он понял, что сделал слишком больно своему партнеру, и, чтобы хоть как-то загладить вину, Хибари начинает двигаться и сразу касается точки, от которой Тсуна громко стонет и комкает простыни, сжимая их в кулаках. Кея тихонько рычит от удовольствия, оттого, насколько узко в Тсунаеши. Равномерно, так, чтобы заглушить боль Десятого, Хибари двигается, каждый раз задевая простату, отчего член Тсунаеши, не останавливаясь, сочится смазкой. Положив руку на свой орган, Савада начинает двигать ею в такт движений Кеи. Он чувствует, что еще чуть-чуть, и он кончит, но и Хибари уже на пределе. Тсуна не выдержал первым. Все его тело содрогнулось от приятной истомы и обмякло в железной хватке хранителя. Кея почувствовал как мышцы Савады сжались, и от приятных ощущений излился внутрь босса со сладким, но тихим стоном. В душ парни не пошли, ведь от усталости они бы просто не смогли этого сделать… * * * Утро наступило внезапно. Тсунаеши проснулся от боли и холода. Ночью теплое одеяло, которым укрылись парни, упало на пол. Чуть приоткрыв глаза, Савада надеялся увидеть лицо спящего Кеи хоть раз в жизни, но этого не произошло. Как и ожидалось, хранителя не было рядом, скорее всего его уже не было и в городе. Еще вчера вечером Хибари предупредил, что Реборн дал ему довольно опасную миссию. В душе у Тсуны творилось что-то непонятное. Его гипер-интуиция била тревогу с того момента, как Кея сказал ему об этом заказе. Миссия состояла в том, чтобы уничтожить небольшой мафиозный клан, занимающийся секретными разработками. Хоть семья и небольшая, но была там пара загадочных личностей, которых нет ни в одних архивах альянса… Встав с кровати, Тсуна, чуть прихрамывая, все же ночь вышла для него болезненной, направился в душ. Дальше было все как обычно: завтрак, бумажная работа, тренировка, ужин, бумажная работа. В основном, все его дни проходили одинаково, но интуиция, бьющая тревогу, никак не успокаивалась. И тут случилось ужасное… Как только Тсунаеши сел на стул, в кабинет постучали. - Зайдите, - спокойным голосом, зная, что его все равно услышат, сказал Савада. Дверь приоткрылась с неприятным скрипящим звуком. В кабинет вошел Кусакабе. На его плече сидел Хиберд, который бы не оставил хозяина, не будь на это очень веской причины. Кусакабе не смотрел в глаза боссу, что сильно настораживало. - Кусакабе? Ты что-то хотел? - мужчина кивнул и протяну плотный конверт и Хиберда, который лишь тихонько сделал то, что от него просят. - Простите, мне надо идти, - севшим голосом сказал мужчина, тут же выходя за дверь, так и не сказав ни слова боссу. Тсуна удивленно посмотрел на конверт, который отдал ему Кусакабе и заметил до боли знакомый почерк Хибари. Распечатав его, Десятый аккуратно вытащил лист, сложенный в четверо. " Савада Тсунаеши, если ты читаешь это письмо, то скорее всего рядом меня нет, и не будет… Жаль, что я так не смог тебе признаться, но… я любил тебя, правда любил. Мне всегда хотелось, чтобы ты был рядом, но я знал, что этого не будет. До сих пор вспоминаю твое лицо, когда ты признался мне в любви. Так волновался, а после тех волшебных слов у меня на душе было так тепло. Впервые в жизни я осознал, что такое настоящие чувства. Тсуна… хах, так странно произносить твое имя вслух… Но приятно, оно, как будто карамельный сироп, такое же тягучее и сладкое. Интересно, почему я все же не сказал, что люблю тебя… Может из-за страха? Страха потерять тебя, или страха начать чувствовать, а потом быть отвергнутым… Люблю тебя… Тсуна… и… будь счастлив, хотя бы ради меня… " Тсуна откинулся на спинку и дал волю своим чувствам. Кристально-прозрачные капли скатывались по побледневшей от ужаса коже. Десятый не хотел показывать слабость перед частью души Хибари, перед письмом… но не смог. Прижав к груди лист бумаги, Тсунаеши произнес только несколько слов: - И как, как я должен быть счастлив без тебя?..