Один миг - другая реальность

      Минато устало прикрыл глаза. День только начался, а голова уже болела. Мысли метались, словно разозлённые пчелы, сменяя друг друга. Мужчина застонал. Прошлое преследует его и здесь. Воспоминания чёткими картинками вставали одно за другим. Это было так невыносимо, что блондин ударил рукой о стену позади себя, та треснула. Пыль поспешно вылетела из щели на свободу и закружилась в танце. Мужчина чихнул и что-то пробормотал себе под нос.       Солнце лениво поднималось над деревней, а мужчина сидел в своем кабинете. Хоть и было ранее утро, но жара уже присутствовала. Блондин распахнул окно и вдохнул свежий поток воздуха. Мужчина блаженно прикрыл глаза, и легкая улыбка появилась у него на лице. Когда настоящая улыбка в последний раз озаряла его лицо, он уже и забыл. Наверное, когда дочь родилась. Тогда он радовался по-настоящему. Он считал, что это Боги вознаградили его за первую потерю. Он помнил своего первенца. Тогда он лишь одним глазком посмотрел на него, прежде чем… Мужчина помотал головой. Сейчас не время нюни распускать.       Минато тяжело вздохнул и подошёл к столу: горы бумаг валялись по всему столу. Как же ему всё это надоело, но нужно делать. Он сел за стол и взял первый свиток. Быстро пробежал глазами по отчёту и поставил печать. Взял следующий и сделал то же самое. Время медленно шло, и работа двигалась также со скоростью улитки. С каждым прочитанным отчетом, становилось дурно от самого себя. Ну зачем он согласился пару лет назад на эту должность? Ну кто его тогда за язык тянул сказать: «Да»? Четвёртый Хокаге вновь обречённо вздохнул.       В дверь тихо постучали и, не дождавшись разрешения, вошли. Минато оторвался от отчета и посмотрел на вошедшего. Им оказался темноволосый рослый мужчина. Он прошёл вглубь кабинета и сел напротив Хокаге. Голубые глаза хозяина кабинета уставились в чёрные глаза посетителя. Он пытался там что-то найти, но глаза брюнета не выдавали никаких эмоций.       — И долго ты будешь пялиться на меня? — хмыкнул тот и нахально улыбнулся. Минато удивлённо уставился на собеседника, через несколько секунд его глаза подозрительно сузились, а лицо исказил бесноватый оскал. Посетителя передёрнуло. Ему никогда не нравилось такое выражение на лице друга.       — А что? — Хокаге вызывающе вскинул бровь. Казалось, ещё чуть-чуть и брюнет выдаст все свои тайны. Мужчина сглотнул ком, внезапно образовавшийся в горле, и вновь посмотрел в глаза товарища. В них плясали весёлые черти — заметно расслабившись, гость дал другу хороший подзатыльник. Глава деревни, чьим главенством явно пренебрегают, зашипел и устремил убийственный взгляд на наглеца.       — Ты что делаешь? — запустив руку в волосы, спросил Минато у зарвавшегося товарища. Тот рассмеялся. Блондин скривился и уставился в отчеты. Минут пять в кабинете стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь шуршанием перекладываемых бумаг. Брюнет успокоился и внимательно разглядывал хмурое лицо Намикадзе. Минато закусил нижнюю губу и тяжело вздохнул.       — Что-то не так? — поинтересовался брюнет. Он скрестил руки на груди и внимательно следил за сменой эмоций на лице блондина. Фугаку хорошо знал своего друга, он уже привык к скачкам эмоций, чего не скажешь о других. Учиха первым из всех раскусил своего друга тринадцать лет назад. Тогда был большой удар для деревни. Много кто погиб, а Минато и его жена выжили каким-то чудом. Тогда брюнет узнал горькую правду, но не бросил эту семью в беде и помог, чем смог.       — Да, — неохотно признался блондин, откладывая очередной отчет. — Меня беспокоит мой сын. Фугаку напрягся. Он не любил, когда его друг заводит разговор о своём младшем сыне. Тот постоянно жалуется на него. Тут и не удивишься. После того, что произошло тринадцать лет назад, об этом трудно не думать. Капитан полиции Конохи посмотрел на друга и увидел в его глазах сквозившую тоску. Он знал, как Минато любил своего младшего сына, как он ждал его рождения. Он даже знал причину, но ведь нельзя жить прошлым? Или можно? Во всяком случае, его друг им и живёт. Он не может смирится с потерей, а младший сын напоминает ему о ней. И от этого больно не только Минато и Кушине, но и самому Учихе. Он устал смотреть, как эти двое страдают, и не знал, чем им помочь.       — А что с ним? — Фугаку решил развеять тишину, уж слишком она нагнетала обстановку. Намикадзе сидел, задумчиво барабаня пальцами о стол, чего не сразу заметил Учиха. Чёрные глаза встретились с отсутствующим взглядом голубых глаз. Казалось, что их радужка потемнела на два тона — это не понравилось Фугаку.       — Он себя странно ведет, — медленно проговорил Минато, уставившись в одну точку. Он удивлённо моргнул и словно очнулся. Теперь его глаза выглядели как прежде. Зато теперь в его глазах плескалась боль, чистая и безграничная. Учиха нахмурился и стал ждать, когда Намикадзе решится продолжить. Но тот молчал. На пару минут в комнате воцарилась напряженная тишина. Фугаку хотел уже открыть рот, но его опередил Минато.       — Он стал холодным, как ледышка. Он грубит Кушине. На сестру не обращает внимания. Препирается с Эрроном, а на меня смотрит так, будто я пустое место, — обиженно проворчал Минато. Ему от одной мысли, что его младший сын изменился, становилось нехорошо. Он привык видеть трусливого мальчика, который боится пикнуть, а тут! Он стал спокойнее, увереннее, перестал обращать внимание на кого-либо, будто те для него ничего не значат, закрылся в себе, да и пропадает ежедневно не пойми где! Фугаку внимательно вслушивался в слова друга, но не мог ему поверить. Он хотел бы сам убедится в этом, но что-то здесь было нечисто. Глаза выходца из клана гордецов сощурились, и он стал пристально разглядывать своего друга, будто какие-то изменения произошли с ним, а не его сыном.       — Тебя никто не бил по голове? А я ведь говорил Кушине: "Не бей своего мужа так сильно"! Вот что сейчас имеем! — Учиха не придумал ничего лучше, кроме как сострить о нраве Кушины Узумаки. Тем более он и сам прекрасно знал, какая тяжёлая рука у жены его друга. Он всегда удивлялся, как тот ещё живым ходит.       — Ты мне не веришь? — Фугаку отрицательно качнул головой. — Ну тогда сам сегодня и убедишься! — закончив свою гневную тираду, Минато взял один из отчетов и постарался вникнуть в его содержание. Учиха ещё раз окинул того взглядом, кивнул сам себе и вышел из кабинета. Минато тяжело вздохнул, отложил скучный отчет в сторону и опустил голову на прохладный стол. И чего Учиха вообще приходил?       До конца рабочего дня было ещё далеко. Сейчас было только три часа дня. Минато сладко зевнул и принялся дальше разгребать порядком надоевшие уже документы. За пол дня бумаг не стало меньше, наоборот, их количество словно увеличилось. Сегодня много кто вернулся с миссий, и всем вдруг захотелось одновременно сдать отчеты. Кто-то устроил соревнование по скорости заполнения и сдачи, а другие просто выполняли свою монотонную работу с дурацкими бумажками, не обращая внимания на молодых капитанов команд, в которых амбициозность и какая-то не солидная восторженность ещё не выветрились. Минато недовольно пробурчал себе что-то под нос, сложил печать, и перед ним появилось два клона. Мужчина кивнул им, а тем и не требовалось более никаких объяснений: такую практику Четвёртый затеял сразу после вступления в должность. Трое одинаковых мужчин разделили оставшиеся отчёты поровну, и тишина, царившая в кабинете, прерывалась лишь сухим стуком печатей и шелестом бумаг.       Не успел Минато проверить и с десяток отчётов, как в дверь влетела заплаканная Кушина. За считанные секунды пролетев расстояние от двери до стола, она упала в кресло напротив своего мужа. Минато сразу же подорвался с места, и копии вместе с ним. Он присел перед ней и, аккуратно отведя ладони от заплаканного лица, нежно сжал их в своих руках. Клоны встали по обе стороны от заплаканной жены.       — Что случилось? — тихо начал он, когда рыдания чуть поутихли. Кушина пыталась что-то сказать, но постоянно сбивалась, вздыхала и начинала сначала, так что мужчина ничего не мог разобрать. Она плакала, никак не в состоянии остановиться. Всё, что удалось расслышать мужчине, было имя "Наруто", произнесённое на выдохе. Однако, это не прояснило ситуации. Тогда Минато строго посмотрел на одного из своих клонов, и тот понял всё без слов — он подошёл к столу, взял кувшин с водой и стакан. Клон хотел было наполнить стакан, но Кушина выхватила кувшин из его рук и принялась с жадностью пить воду, не прибегая к помощи иной посуды. Минато нахмурился: что же такого должен был сделать мальчик, чтобы довести свою мать до такого состояния?       — Что случилось, милая? — повторил мужчина, невесомо ведя рукой по волосам жены и пытаясь заглянуть ей в глаза. Наконец она вскинула голову, и Минато увидел: её глаза опухли, и в них всё ещё стояли слёзы. В них отображалась огромная боль. Блондин сильнее нахмурил брови.       — Он…он, — овладев голосом, попыталась сказать женщина. У неё до сих пор в голове не укладывались слова младшего сына. Его манеры и повадки изменились. Его взгляд изменился: если раньше в его глазах бушевал страх, то они сейчас смотрят холодно, словно лёд. Его глаза были как лазурь, глубокими и холодными. В этих глазах не было видно и намёка на доброту, тепло — теперь в них отражалось лишь презрение, холод и боль. Но почему? Почему в этих глазах была боль? Что он видел такого, чего не видели другие?       — Он сказал, что я ему никто! — и это была правда. Минато и Кушина были едва ли не единственными людьми, кому была известна тайна рождения Наруто. Никто бы не посмел рассказать мальчику того, чего ему не положено знать. Так что же заставило его сказать такое? Может быть, кто-то всё-таки раскололся?       — Кушина, — Минато не выдержал и заключил жену в объятия. Поцеловав её в лоб, он уткнулся в её невероятные волосы. А на его лице эмоции сменяли одна другую: от страха и бесконечной боли до бесконтрольного гнева. Это уже переходит все границы! Да как он смеет говорить такое своей матери! Он сегодня же его накажет. Жестоко. — Он ответит за свои слова! — мужчина поднялся и хотел было уже уйти, наплевав на незаконченную работу, но его остановила рука жены. Её цепкие пальчики стальной хваткой вцепились в его предплечье. Минато посмотрел на неё и заметил, что она беззвучно шевелит губами. Кушина подняла свои невозможные зелёные глаза на него и тихо, но твёрдо сказала:       — Не надо, — и Минато опешил. Как она может защищать того, кто её обидел? — ты не понимаешь, — женщина помотала головой. Слезы уже перестали идти, но лицо припухло, а глаза покраснели.       — Это ты не понимаешь! Если мы сейчас его не накажем, он продолжит позволять себе подобное! И не факт, что он ещё чего-нибудь не учудит! — Минато был зол.       — Это мы виноваты в том, что он сейчас себя так ведёт! Это не чья-то вина, Минато, а наша. Мы относились к нему, как к мусору. У него есть все причины быть грубым, — мужчина продолжал молча разглядывать жену. Впервые он испытал желание поднять на неё руку.       — Он и есть мусор. Он — никто в этом мире. Он слаб! Он — ничтожество, от которого нужно избавляться! — Минато отвернулся от жены. На лице Кушина отразился шок. Она и не думала, что её муж может быть таким.       — Что ты задумал? — Кушина резко поднялась с кресла и утёрла слезы. Лицо мужчины искривил волчий оскал. Женщину передёрнуло от этой улыбки.       — Я убью его….